***
Ко дню выписки Йанто из больницы в Торчвуде готовили вечеринку, но у Джека было свое видение ситуации. Сделав пару звонков, он приехал за Джонсом вечером накануне. — Собирайся, отвезу тебя домой. Тот только посмотрел на бумаги в руках капитана, на его решительный вид — и даже не стал ничего спрашивать. До квартиры ехали молча, погруженные в собственные мысли. Выйдя из машины, Джек с шутливой суровостью запретил Йанто самому нести сумку с вещами — тот только фыркнул в ответ насмешливо. Джек же распахнул двери небольшой холостяцкой квартиры, которая за время отсутствия хозяина успела приобрести ауру нежилой. Идеальный порядок показался признаком невостребованности, и молчание между двумя мужчинами, вдруг стало гнетущим. — Дом, милый дом? — спросил Джек, надеясь разрядить обстановку. — Вроде того, — протянул Йанто. — Слушай, я хочу в душ. От меня воняет больницей. Ты не торопишься? — Что ты, только не сегодня. — Тогда я сейчас. Джек аккуратно поставил сумку и скинул с себя шинель, мысленно повторяя мантру, которую напоминал себе сегодня весь день: «Так нужно». В кармане столь любимого капитаном обмундирования покоился ждущий своего часа нейрализатор. В ухе неразборчиво заговорила Гвен. Новая гарнитура ни к черту не годилась, глупо было просить бывшего констебля покупать технику. — Зоопарк? — озадаченно переспросил он. — Какой еще зоопарк? — Из рифта! — выкрикнула Гвен. Из ванной с бинтами и пластырем вышел Йанто в одном полотенце на бедрах. — Но вы же справитесь сами, да? Из гарнитуры неожиданно четко голосом Тош раздалось: «Да», причем так громко, что Джек едва не оглох. Йанто тоже услышал ответ и больше не церемонился — поморщился и свободной рукой снял наушник, брезгливо рассматривая: — Что за дрянь? — Гвен купила. — Даже не хочу знать, куда делась прошлая, я так долго искал подходящую модель. Поможешь? — он протянул Джеку бинт. — Конечно. Капитан знал, что делать — руки свернули легкую повязку почти не глядя, автоматически. Взгляд его был прикован к шраму на груди Йанто. Обычно бессмертному Джеку казалось, что обычные люди — очень хрупкие создания, и ранение Джонса только лишний раз убедило его в этом. Однако сейчас он был благодарен природе и тщательной работе врачей за то, что о пуле напоминал только этот небольшой, аккуратно зашитый надрез. — Ты опять где-то далеко, — констатировал пациент. — О чем задумался? — О том, как будет… Придержи… Как будет выглядеть это через десять лет, — Джек осторожно наложил повязку и закрепил ее. — Удобно? — Да, спасибо. Ты увидишь, не так ли? — Конечно, — криво усмехнулся капитан. — Я что-то опять сказал не так? Йанто напрягся, и Джек начал нервничать. Выяснение отношений определенно было не тем, что стоило устраивать в последний вечер вместе — пусть один из них и не подозревал о том, что это последняя встреча. — Ты слишком много думаешь, — Джек перешел в наступление. Слова перемежались короткими поцелуями, руки пока еще осторожно ласкали знакомое тело, вспоминая чувствительные точки, старые шрамы и родинки. — А ты… Так просто не отделаешься, — Йанто смог договорить только когда губы Джека перешли на шею, но уже через пять минут нетерпеливо потребовал: — Давай без долгих прелюдий, а? Капитан Харкнесс напрочь был лишен таких чувств, как стыдливость, скромность или застенчивость. Не раз он во всеуслышание заявлял, что является отличным любовником, и каждый раз команда Торчвуда принимала это за бахвальство. Так думал и Йанто — с некоторыми оговорками, ведь опыта у Джека точно было предостаточно, это он понимал прекрасно — до тех пор, пока впервые не оказался с ним в постели. Здесь Джонсу пришлось признать, что все громкие заявления их начальника являются не более, чем констатацией факта. Помимо недюжинного опыта, он обладал буйной фантазией и, как ни странно, безграничным терпением и острой чуткостью в постели. Йанто признавал, что раньше у него не было подобного опыта с мужчинами, но все равно был уверен, что никто и рядом не стоял с капитаном. И в этот раз он доказал это снова. — Ты был… ничего так, — сообщил Йанто. — «Ничего так», и это все?! Я оскорблен в лучших чувствах! — Как можно оскорбить ммм… похоть? — Не в этом чувстве, глупый мальчишка! — Джек рассмеялся и поднялся с кровати. — Как будто у тебя есть еще какие-то чувства. — Только одно. — Я что, все-таки умер в больнице, и это предсмертная галлюцинация? — Отличная реакция на признание в любви, Джонс, Йанто Джонс. — Твоим признаниям чего-то недостает, ты же знаешь, да? Дешифратора, к примеру. Джек вздохнул и перевел тему: — Я хочу пить, ты будешь что-нибудь? — Открой вино. Бокалы на полке слева от холодильника. — Тебе нельзя вино. — Можно и нужно, немного. И тебе, и мне, должны же мы отпраздновать. Капитан никак не мог расслабиться. Не получалось забыть, что они проводят вместе последние часы, и что только он один знает об этом. С наполненными едва ли на треть бокалами Джек вернулся обратно и сел на край кровати. — Йанто… Ты никогда не жалел, что связался с Торчвудом? — А я только хотел спросить, пустишь ли ты меня завтра на работу. Конечно, жалел, и ты знаешь причину, — он прервался на глоток вина. — Но сейчас это почти не имеет значения. Почему ты спрашиваешь? — Тебя долго не было, офис без тебя… Совсем не такой. Если бы ты мог вернуться в прошлое и прожить обычную жизнь — ты сделал бы это? Йанто не ответил, нахмурившись. Внимательные глаза оценили выражение лица капитана, перешли на бокал и расширились в догадке. — Джек, ты дал мне реткон?! — Нет, я… — Джек!!! — Там нет реткона! — Пообещай, что и не будет! — Не будет, — с тяжелым сердцем пообещал он и Йанто не раскусил этого почти не вранья. — Я просто спросил. — Извини, — Джонс помолчал немного и признался. — Мне страшно, я же вижу — ты что-то задумал, мне показалось, что мы прощаемся. — Он снова замолчал, но капитан все еще ждал ответа. — И даже будь у меня шанс, я не променял бы свое место в Торчвуде на спокойную жизнь. — И ни капли сомнений, — проговорил Джек и пригубил вино, не чувствуя вкуса. — Ни капли… Неужели ты бы хотел отказаться от всего этого? Знаю, мы уже обсуждали это, но кажется, что-то изменилось. — Я не знаю. Здесь нет верного решения, понимаешь? Я устал от этого, и от многого другого. От того, что рядом со мной гибнут люди, что часто мои и их усилия оказываются напрасны. От ответственности. Я думал, что Торчвуд — мое место, но сейчас начинаю сомневаться. Каждый раз, принимая решение, я не знаю, что оно повлечет за собой, по кому ударит. Я даже не всегда уверен, для чего я делаю то или другое. Я вообще не знаю, что делать, Йанто. С тобой, с остальными, с институтом, со своей жизнью. — Хотел бы я помочь тебе со всем этим, — грустно сообщил Джонс, тут же улыбаясь: — хочешь, объясню, что нужно делать со мной? Ночь пролетела быстро. Под утро Джек достал из кармана шинели нейрализатор и, тяжело вздохнув, поднес его ко лбу спящего любовника. Десять минут — и все было кончено. Новая жизнь для бывшего сотрудника Торчвуда была подготовлена мастерски, утром в его постели должен был проснуться совсем другой человек — получивший ранение в уличной перестрелке и проходящий курс психотерапии, не имеющий ни малейшего понятия ни о Торчвуде, ни о Лизе, ни о Джеке. В его почтовом ящике уже лежало предложение неплохой работы, утром должна была заехать сестра… Джек в сотый раз задумался, вспоминая — обо всем ли он позаботился? Он провел пальцами по щеке спящего, и тот улыбнулся. Нужно было уходить.***
У команды Торчвуда выдался не самый простой день. Рифт внезапно стал проявлять нетипичную активность почти по всей протяженности, но прекратил еще до того, как Тошико успела проанализировать новые данные. В этот же момент Гвен позвонил из полиции Энди и взахлеб принялся рассказывать о поступающих к ним жалобах о странных животных. Адреса жалующихся четко легли на карту Рифта, нескольких животных поймали полицейские… К моменту приезда Купер в участок Кардифф стоял на ушах. Вернувшись в Хаб с первой партией условно неразумных инопланетян, она пыталась вызвать капитана, но Тош пресекла эти попытки. За час до того, как поднялся балаган, Джек связался с ней и уточнил, готов ли нейрализатор к использованию. Нужно было справиться самим, дав ему сегодня закончить свое, особенное дело. И они справились — и без него, и без Йанто. Тошико продумала вменяемое объяснение для городских служб и властей, Оуэн и Гвен в несколько приемов забрали из полицейских камер пойманных животных и нескольких посетителей зоопарка, случайно попавших в город через Рифт. Полиция не смогла отличить одних от других, да и Торчвуд подкачал, едва не заперев вместе хищника и миролюбивого инопланетянина, но все разрешилось. Предстояла мелочь — придумать, как вернуть все на круги своя, но это могло подождать возвращения Джека. — Что у него за миссия сегодня такая важная? — Харпер был раздражен, весьма раздражен. Отсутствие Харкнесса, единственного всегда знающего, что нужно делать, — как бы ни было неприятно Оуэну признавать этот факт, бесило все больше. — Наверное, он у Йанто, — сказала Гвен, и медик закатил глаза. — Купер, хватит тыкать меня носом в эту парочку, они и так достаточно бесят! Но если ты права, этому нужно положить конец. Джек совсем потерял совесть. Почему мы пашем, пока он там милуется? — Тебе не понять, — фыркнула Гвен. — Ох, правда? Так объясни мне, будь добра! И не забудь пояснить, почему постельные рефлексы нашего начальника вдруг стали значить больше работы? Ссора выходила за пределы обычного пререкания, и Тош вмешалась. — Они и правда вместе, но это не то, что вы думаете. Коллеги уставились на нее, ожидая продолжения. — Йанто… не вернется, — рассказ давался нелегко. — Джек сотрет ему память. Все это время он прорабатывал для него легенду, чтобы он мог жить обычной жизнью. Он не будет помнить ничего, связанного с Торчвудом или нами. Харпер грязно выругался, Гвен вскочила с диванчика. — Как он мог? — Он считает, что Йанто исчерпал свои шансы на хорошие финалы. — Нет, нет, как это может быть?.. — пробормотала Гвен, усаживаясь за компьютер. Пальцы забегали по клавиатуре — она искала запись перестрелки, словно та могла помочь ей ответить на этот вопрос. — И правда, здесь что-то не вяжется, — Оуэн стал за ее спиной, наблюдая. — Джек жуткий собственник, он не может так просто отпустить что-то свое. — Йанто — не что-то, — напомнила Тошико, становясь рядом, но медик отмахнулся от ее замечания. На экране были кадры с видеокамер охранной службы особняка. Вот Джонс выскочил вперед… Он сделал еще пару шагов вперед после того, как резко качнулся от полученной в грудь пули. Джек бросился к нему, закрывая спиной. Казалось, ноги Йанто ждали только этого момента, чтобы подкоситься. Он упал на пол, а капитан тяжело опустился рядом, пока остальные разоружали потерявших преимущество охранников и хозяина дома. Стоило признать — неожиданная выходка сбила с толку не имевших большого опыта бойцов, и Торчвуд получил такое необходимое преимущество. Звука на записи не было, но качество видео было отменным. Гвен увеличила изображение как раз в тот момент, когда Джек, получивший несколько выстрелов в спину, умер, крепко вцепившись в плечи уже потерявшего сознание Джонса. Тош не выдержала и отвернулась. Сцена была неприятной: гримаса боли на лице Йанто, яркие пятна крови на светлом полу… Но хуже всего был ужас Джека — нескрываемый, непривычный, отпечатавшийся на мертвом уже лице. — Выключи, — попросила Гвен. Некоторое время никто не нарушал молчания. Что было дальше, помнили все — обычная процедура зачистки. Осложнений больше не возникало, лишь небольшое неудобство — Джек, воскреснув, в одиночку дотащил Йанто до машины и погнал в больницу, понимая, что помощи Оуэна будет недостаточно. — Я видела его, когда… — Гвен прокашлялась и, помолчав, продолжила: — когда он ждал исхода операции. Выследила по сигналу мобильника. Она не знала, зачем сказала это. Чтобы сообщить, что он был страшен? Они видели это сейчас сами. Просто ради того, чтобы сказать что-то, разбавить сгустившийся воздух. Но в Хабе снова повисла тишина. — Что ж, теперь мы понимаем, в чем дело, — спокойно сказал Оуэн. — Джек не хочет, чтобы его любимую игрушку поломали снова. — Думаешь, он выкинул его из Торчвуда ради себя? — пораженно спросила Тошико. — Не ради Йанто же… Ну, что с вами, это же Джек! Он все делает только ради себя. Ему не успели ответить — дверь с шумом откатилась, и вошел капитан. Помахав троице, он молча и стремительно прошел в свой кабинет. Налив себе полный стакан виски, Джек осушил его и замер посреди кабинета, уставившись в пространство неподвижным взглядом. Купер хотела окликнуть его, но он вдруг сильно замахнулся и швырнул стакан в стену. В кабинете зазвенело, и одна щека капитана на несколько мгновений покрылась порезами от осколков. — Сразу видно, как он счастлив, — заметила Гвен и тихо засобиралась домой. — Так нельзя, — твердо сказал Оуэн. — Надеюсь, он никогда не сделает этого со мной. — И я, — эхом отозвалась Тош. — В таком случае, вы оба — идиоты. А я надеюсь, что в свое время ему хватит совести отпустить меня.