* * *
— Ты ему доверяешь? — тихо спросила Талера Мильва, когда Эредин вышел из комнаты. — Да, — коротко кивнул Талер. — Потому что, как ни крути, но в ситуацию он втыкается сейчас явно лучше нас. И знает об этом Гюнтере гораздо больше. Да и невольное участие в этом деле Кревана дает нам гарантии, что Эредин действительно играет на нашей стороне, он ведь тоже получается лицо заинтересованное. А ситуевина вырисовывается такая, что лучше уж мы даром прокатимся и убедимся, что Цири и Аваллак’ху ничего не угрожает, чем не послушаем Эредина, а он в итоге окажется прав. Впрочем, приказывать тебе я не имею права. Тут сейчас каждый решает за себя. Возможно, моя инициатива и приведет меня в итоге к должности охранника в доме престарелых. Но… в общем, и выбор мой, и если что, последующие пиздюли тоже мои. — Меньшее из зол, — невесело усмехнулась Мильва. — Да. Оказаться глупым следаком, который поверил словам бывшего бандюгана по мне лучше, чем следаком никчемным, которому решение подсунули под нос, а он из-за недоверия и собственных фанаберий все взял — и проебал. В общем, дело веду я — мне и отвечать, напортачу — пусть наказывают. А ты с учетом роли, которую отвел тебе Эредин, конечно можешь отказаться. Мы все поймем. — И где вы тогда будете искать стрелка? — хмыкнула Мильва. — Нет уж, Талер, если менять профессию — так всей бригадой. — Че вы тут трагизм с пафосом развели, — бодро заявил Роше. — Сообщим по дороге Винсу, уверен, что он даст добро. Ну, а дальше по ситуации. И я тоже не думаю, что Эредин затеял какую-то мистификацию, чтобы сбить нас с толку и увести со следа убийцы, потому что вряд ли они с Гюнтером в сговоре. Не Эрединовские это методы — врать, изворачиваться да интриги плести. И, кстати, он уже готов ехать. Так что и нам надо бы поспешать. Иначе мы рискуем прибыть к шапошному разбору или вообще на руины. Потому как Эредин никакими дилеммами морокаться не будет — все разнесет, а потом будем этого подозреваемого Гюнтера из-под обломков извлекать, возможно по частям.* * *
— Талер, если я правильно тебя понял, ты предлагаешь мне начать спецоперацию? — прокричал из трубки голос Винсента Мэйса. — Нет, неправильно, — нудно забубнил в ответ Талер. — Я лишь предупредил о том, что возможно вам придется объявить о начале спецоперации. Но это не точно. Когда мы прибудем на место, я буду располагать более полной информацией. — Талер, ты основываешься на том, что один бывший бандит рассказал о другом бандите… — На том, что гражданин, располагающий интересующей нас информацией, рассказал следствию, оказав тем самым содействие, проявив сознательность… Тьфу! Короче, Винс, мы уже едем в Калмеведд. Если я лоханусь, можешь меня нахрен уволить. Буду на месте — сообщу, что и как. — Если все обстоит так, как ты говоришь, то из Калмеведда могли бы позвонить. Но ни о каких чрезвычайных происшествиях сообщений не поступало. Не находишь это странным? — Не нахожу. Вероятнее всего, у них элементарно нет возможности позвонить и позвать на помощь. А что касается Геральта, ты знаешь, что он привык решать такие проблемы самостоятельно. И как правило, радикально. И лучше, если мы успеем туда раньше, чем он приступит к активным действиям и наломает дров. — Что, не верит тебе твой начальник, — с усмешкой заметил Эредин, когда Талер закончил разговор. — Да и хрен с ним. Нам же лучше. Чем меньше народу там будет ошиваться, тем больше шансов, что все пройдет нормально. — Я так понял, ты рассчитываешь на то, что Креван разговорами отвлечет Гюнтера… — А Мильва сможет найти удобную позицию, с которой можно будет вышибить ему мозги, — закончил мысль Эредин. — И все закончится. Нет вымогателя — нет проблемы. Все рады, все довольны. Или ты хочешь поиграть в гуманиста? — Мне странно вот что, — вмешалась в разговор Мильва. — У этого Гюнтера довольно опасная профессия. Особенно, учитывая его методы. С другой стороны, я так поняла, практикует он их достаточно долго. Неужели за все эти годы не нашлось желающих разобраться с ним так же радикально, как предложил нам сейчас ты? — Находились, — кивнул Эредин. — Но им не везло. — Почему? — А хрен знает, — Эредин пожал плечами, а затем, встретив недоуменные взгляды Мильвы, Роше и Талера, продолжил. — Во времена сами помните какие Гюнтер среди нашей братии почитался вроде священного единорога, как и Борька Золотник. Хотя и тот, и другой ни к какому клану или группировке не принадлежали — работали соло, так сказать. И авторитет у них был издавна наработанный. А вот насколько издавна — этого я не скажу, потому что не знаю. Наверняка наш патриарх Ауберон мог бы вас по этому поводу просветить, да только у него-то теперь не спросишь. Ну, а я скажу вам так: вот Борька — мужик реальный и авторитетный, правильный, все у него чисто по понятиям, а Гюшка, хоть вроде и был в авторитете, но тварью слыл мутной и скользкой, как налим. И ни хрена он никакие законы не чтил и не соблюдал, ничто для него свято не было, кроме своей выгоды. Спросите, почему его, такого альтернативно хитровыебанного на ножи никто не поставил? Ну я вам отвечу: потому что все-таки не беспредельничал Гюшка, края видел и знал, на кого можно хвост поднимать, а кого следует по широкой дуге обходить. Но вообще он был тщеславен до ебаной матери и имел прямо-таки непреодолимую страсть к дешевой театральщине. Ауберон Гюшку из-за этого на дух не выносил, что неудивительно, он-то сам был прям весь из себя аристократ-эстет. Во-от, — Эредин помолчал, видимо, собираясь с мыслями. Остальные не мешали, терпеливо ожидая, когда он продолжит. Честно говоря, никто из них вообще не ожидал, что Эредин вдруг пустится в воспоминания и расскажет о Гюнтере, поэтому сейчас они все втроем сидели, затаив дыхание и боясь спугнуть момент откровенности. Однако на их счастье именно сегодня Эредин был склонен поговорить. — На этой-то своей любви к эпатажу Гюшка в свое время и погорел. Ну, хотя как сказать, погорел — шкуру свою он спас да ноги сумел унести. Но пришлось ему забиться в нору и носа оттуда не казать, иначе прищемили бы ему этот самый нос вместе с яйцами. — Погоди-ка! — встрял Талер. — Я ж это помню. Я тогда только начинал, был еще совсем зеленкой, но вводные, которые по этому типу поступили, как сейчас перед глазами. Настолько я был удивлен, типа, как так, такого ферзя — и можно брать, вот правда-правда, и ничего за это не будет? Но мне старшие товарищи вежливо и доходчиво пояснили, что вот этого — да, можно, он среди своих сильно проштрафился и иммунитета лишился. Поэтому — ату его! — Да, беспредел, такой беспредел, — вздохнул Эредин. — Даже такому матерому зубру, как Гюшка, крышак снесло. Забылся. Шило в жопе некстати ожило. — А что он вычудил-то такого? — спросила Мильва. — Ну если это до сих пор не секрет. Так-то дело давно уже было. — Давно, — кивнул Эредин. — По-вашему если считать, все срока уже вышли. А у наших, как и у Гюшки память дюже хорошая. Они-то не забыли и не простили. — А ты, — спросил Талер — к каковским себя относишь, к «нашим» или «вашим»? — Я теперь житель Биндюги, законопослушный гражданин. В Кейране порядок охраняю. Налоги плачу. Даже следствию помогаю, вот прям щас, в настоящий момент, — заявил Эредин. — Так чё тебе обо мне непонятно? — О тебе — понятно все. Вот насчет Гюнтера все-таки пока не ясно, что он за хрукт, с кем мы дело имеем. Мы о нем ничего не знаем: что им движет, на что он способен… — Да на все, — ответил Эредин. — Для него нет тормозов и его ничего не сдерживает. Я же говорю, он часто заигрывается так, что края видеть перестает. Вот на этом его и можно подловить. Он уверен в своей невъебенности и крутости и не сомневается, что остальные — тупое быдло. Только Авика ему не переболтать. Думаю, для Гюшки вообще будет неожиданностью — встретить старого знакомого. — Они с Аваллак’хом знакомы? — осведомилась Мильва. — А то ж, — усмехнулся Эредин. — Авик как раз немало поспособствовал тому, что Гюшу, можно сказать, низложили. Ой, бля, вот что опять у вас с лицами, — скривился он, посмотрев на вытягивающиеся в недоумении физиономии собеседников. — Ладно, слушайте по порядку. Началось все безобидно и тривиально. Одна из многочисленных «правых рук» Ублюдка (Надеюсь, за этого-то не надо пояснять, все знают, кто он такой. Был) проигралась вусмерть и влезла к Гюше в долги. Некий Крюк, он типа ареной заведовал, доходы с боев контролировал. Ну и сам ставки делал, азартный был, сука. Только не особо-то везучий. И еще тупой, как валенок. Из-за вечных пролетов со своими ставками он замухлевался чуть ли не до того, что все бои договорными стали. А кому такое понравится, неинтересно же смотреть, когда все заранее известно. Ему указали на ошибку, сделали предупреждение, он обоссался то есть поспешил исправиться и мухлевать перестал, а потом ожидаемо обосрался, то есть очень быстро проигрался до шпента. И тут пришла очередь репу чесать уже Гюшке. Вроде для поддержания репутации он должен был к Крюку санкции какие-нибудь применить, да только должник-то на этот раз оказался не простым: правая рука босса — это тебе не кто-то шестой на подхвате, на него так просто не наедешь. А если уж идти до конца — то есть выпиливать несостоятельного должника, то правопреемником Крюка выходил уже сам Ублюдок. Бросать вызов одному из боссов Гюша при всей своей крутизне был все-таки не готов, ведь это значило войну одного против всех. И тогда он рассудил по-другому: с Ублюдком надо не воевать, а корешиться, и уже его руками начинать передел сфер влияния. Если повезет — Ублюдок получит общак в свое безраздельное пользование, и тогда Гюша сорвет в счет долга с уже приподнявшегося Крюка солидный куш. Если же Ублюдок проиграет — он будет крайним, а сам Гюша вроде бы и ни при чем. В общем, задумал Гюшка вроде бы хитро, только ничего у него не вышло — Ублюдка в итоге раскусили и зачистили, а у него самого не получилось отмазаться и поэтому пришлось спешно делать ноги и прятаться в глубокую нору. Вот вкратце, собственно, и все. Хотя, Сиги с Бедламом еще вдогонку наняли киллера, да не абы какого, а самого Бонарта. Тот быстро взял Гюшкин след и поначалу бойко по нему бежал, пока не наткнулся на некоего магика Вильгефорца, который тоже в свое время по слухам имел дело с о’Димом, причем не просто имел, а тоже ходил у него в должниках и — единственный из всех — как-то сумел безболезненно с долга соскочить. В итоге Бонька сначала спелся с Вилькой, а потом и вовсе забыл про Гюшку, увлекшись Вилькиными завиральными идеями. А закончилось все для обоих плохо, только про это вам лучше у Геральта расспросить, он эту историю, как говорится, знает с другого конца и более подробно, потому как сам был в ней действующим и заинтересованным лицом. Но вот что хотите думайте, магия тут или шмагия, а однако вышло-то, что Гюшка по сю пору жив, а отправленный по его душу Бонька и вроде как обдуривший о’Дима Вилька — оба померли. В один, что характерно, день. — Ты думаешь, Гюнтер владеет какой-то тайной магией? — поинтересовалась Мильва, которая вместе с Роше и Талером очень внимательно и с интересом слушала рассказ Эредина. — Да хрен его знает, чем он там владеет, — пожал плечами Эредин. — Я с ним не общался и видел его от силы раза два. И если честно, не знай я, кто он такой, в жизни бы не подумал, что так может выглядеть знаменитый Гюнтер — он на морду обычный офирский хач, да еще и с понтами дешевыми, как у распоследней шестерки. Ну вот разве что… Гюшка еще о те поры был возраста глубоко среднего, такой несколько попинанный жизнью мужик под полтос. По идее сейчас он должен выглядеть реально дедом. — Лизава описала его как мужчину средних лет, — заметил Роше. — Ни о каких дедах речи не было. — Ну вот вам и ответ, — сказал Эредин. — Поскольку он не эльф, не краснолюд и не ведьмак, то точно магик. Наводит, поди, мороки и глумы на своих потенциальных жертв — тем и живет, за счет них и выкручивается. — Однако за разговорцем мы уже и доехали, — сообщила Мильва, кивая на завидневшуюся слева от дороги статую Эльдана и Симориль. — Надо разузнать, где Цири, и осмотреться, прикинуть обстановку. — Вероятнее всего, они с Креваном в местом клубе, — предположил Эредин. — Там самая стать библиотеку разворачивать. — А почему ты думаешь, что Креван непременно с Цири? — поинтересовалась Мильва. — Да я уверен, что он с Цирькой, — Эредин посмотрел на Мильву снисходительно, как на глупенькую. — Батя ж такой книгочейный, разве он упустит шанс лишний раз бумагой пошуршать и книжной пылюкой подышать. — Эредин, останови-ка машину, — неожиданно попросил Талер, который с момента начала рассказа эльфа о делах давно минувших дней не проронил ни слова. Тот послушался, и Талер, выйдя из машины, направился к местному кафе под названием «Мечи и вареники», а точнее, к лавочке перед входом в заведение, на которой сидел его хозяин Эйвар Хаттори (Он же являлся по совместительству еще и штатным реставратором Калмеведдского музея, будучи специалистом по оружию и кузнечному делу). — Привет, Эйвар, — поздоровался Талер. — Что в Калмеведде нового? — Да все по-старому, — пожал плечами Хаттори. — Ну вот разве что Биндюгинцы зачастили. То Цири с Креваном, то вот вы теперь. — А Цири разве еще работу не закончила? — Нет. У нас книжный фонд большой. Да и Калмеведд не меньше Биндюги будет, — не без гордости сказал Хаттори. — Так что может мы Цирьку-то вашу еще к себе переманим. — Значит, Цири сейчас в клубе, — констатировал Талер, пропустив последнюю реплику Эйвара мимо ушей. — Ну да, там. Где ей еще быть. Что-то на нее сегодня спрос пошел. — А что, кто-то еще про нее спрашивал? — поинтересовался Талер. — Мужик незнакомый. Мелкий такой, чернявый. На офирца похож. Я еще потом подумал: откуда у нас в Калмеведде офирцы, и чего ему от Цирьки надо? Может, в гарем нашу девку забрать решил, а? — Хаттори весело улыбнулся и заговорщицки-шутливо подмигнул Талеру. — Не-е, — энергично замотал головой Талер и тоже с шутливой суровостью нахмурил брови. — Да ты что, разве ж мы такое сокровище каким-то там офирцам отдадим? Да ни в жизнь! Вот сейчас поедем — и отобьем. — Ладно, бывайте, — махнул рукой Хаттори. — Обратно поедете — заходите, вареников на дорожку поедите. — Обязательно, — весело и беспечно пообещал Талер, направляясь к машине. Открыв дверцу и плюхнувшись на сиденье, он оглядел своих коллег, затем остановил взгляд на Эредине. - Ты был прав. Гюнтер действительно здесь. Он уже наверняка проник в клуб и сейчас находится там с Цири и Креваном. И что он делает? Видимо, излагает Цири свои требования? — Поскольку в Калмеведде тихо, то есть здесь явно пока не появился Геральт, Гюнтер болтает с Креваном, — предположил Эредин. — И до сути он еще не добрался. Что нам и потребно. Авик языком возить мастак да и Гюнтер потрындеть о всякой посторонней херне тоже любит. Вот и пусть наши глухари токуют. А мы займемся делом.* * *
Цири и сама не поняла, что заставило ее вдруг оторваться от заполнения журнала, поднять голову и посмотреть на дверь, которая тут же и открылась, впустив в помещение мужчину, средних лет, невысокого и щуплого, который, к немалому удивлению Цири, при виде нее разулыбался настолько приветливо, что ведьмачке это сразу не понравилось и показалось подозрительным. Тем более, что приглядевшись получше, она нашла эту самую улыбочку чересчур приторно-натянутой, будто приклеенной к мимически живому лицу. Да и во взгляде незнакомца, цепком и пристальном, Цири померещилось нечто настолько недоброе, что на миг ей даже стало не по себе. Однако она тут же собралась, нахмурила брови и строго посмотрела на нежданного визитера. — Мужчина, что вы хотели? Если вы в библиотеку, то она еще не работает. Видите, я каталог составляю. Объявление на дверях висит. — Цирилла Геральтовна, если не ошибаюсь, — незнакомец пропустил мимо ушей заявление Цири и разулыбался еще шире и приторнее. — Гюнтер о’Дим, собственной персоной. А ты не меняешься. Цири обернулась, услышав за спиной голос Кревана и удивившись тому, как он это сказал — сухо и зло. Таким этого эльфа Цири еще не видела. Да что там, она даже и не представляла, что он может быть таким в принципе. — Ведун-Креван, — Гюнтер перевел взгляд с Цири на стоящего за ее спиной эльфа. Улыбочка его из сладенькой превратилась в откровенно паскудную. — Вот уж кого не ожидал здесь увидеть — так это тебя. — Зеркальщик-Гюнтер, — в тон ему ответил Креван. — Вот уж в жизни не поверю, что ты приехал сюда, предварительно не наведя справки о тех, кого ты здесь сможешь встретить. — Как всегда проницателен, — льстиво промурлыкал о’Дим. — Как всегда переигрываешь, — сухо отозвался Креван. — На самом деле непонятно мне только одно: откуда ты знаешь Цири? — Как всегда слишком зациклен на себе, Креван, — не без удовольствия изрек Гюнтер. — Как всегда изворачиваешься и не даешь прямого ответа, — парировал Креван. — Поиграем в угадайку? — предложил Гюнтер. — Нет, — отрезал Креван. — А может, хватит перекидываться хитроумными фразочками через мою голову! — наконец возмутилась Цири. — Вообще-то я тоже тут присутствую. И хочу знать, что происходит! — О, конечно-конечно, — лицо Гюнтера мгновенно изменило выражение с нарочито-вежливого на почтительно-ласковое. — Такой милой юной девушке совсем не интересно знать о наших с Ведуном старых делах и счетах. Или интересно? — Кто вы вообще такой и что вам тут надо? — окончательно рассердилась Цири. — Явились сюда, понимаешь, как здрасьте среди ночи, когда вас никто не звал, и выделываетесь как детсадник. — О, знакомый стиль, — отметил Гюнтер. — Это на что вы намекаете? — тут же ощетинилась Цири. — От матушки Йен манер набрались? — осведомился Гюнтер. — Она мне не матушка, — огрызнулась Цири. — А манерам меня моя ведьмачья семья учила. — Гюнтер, так ты и с Йеннифэр знаком? Интересно, что у вас могло быть общего? Хотя, зная тебя, я начинаю догадываться. В общих чертах, конечно. — А и проницателен же ты, Креван. Ох, умище! Прямо на лету схватываешь. Ну так Ведуном зря-то не назовут, — понимающе закивал Гюнтер. — Да не бином Альзура, — процедил сквозь зубы Креван. — Все в Биндюге знали, что Йеннифэр живёт явно не по средствам. А ведь кому как не нам с тобой знать, что от трудов праведных не настроишь палат каменных. Да только ты не по адресу, Гюнтер. Как видишь, Йеннифэр здесь нет. Шел бы ты искать ее в другое, более подходящее место. — Такое дело, Креван, знающие люди сказали, что та, которую я ищу, находится как раз здесь. — Чего? — насмешливо фыркнула Цири. — Искать Йенку в библиотеке? Какой дурак додумался вам такую ересь предложить? Скорее всего, этот шутник над вами просто прикололся. Вы часом не у Эрединки Ольхова про нее расспрашивали? — Гюнтер, — Креван, проигнорировав реплику Цири, в упор уставился на о’Дима. — Так кто тебе на самом деле нужен? Йеннифэр или Цири? — Да ты уж сам наверное понял. — А что с Йеннифэр? — Она была моей клиенткой, — сообщил Гюнтер. — Но с сегодняшнего дня гражданка Йеннифэр для взыскания платежа не подходит. — Это как? — не поняла Цири. — У нее денег, что ли нет? — И это тоже, — кивнул Гюнтер. — А поскольку срок для исполнения ею долговых обязательств давным давно истек, я в одностороннем порядке расторг договор, заключенный между мною и гражданкой Йеннифэр и, согласно пункта 101 сего же договора, выбрал своей должнице правопреемника. — Ты перекинул ее долг на Цири? — Не на Цири — на ее отца Геральта. Он — хороший клиент. Надежный. Со стопроцентовой гарантией. Этот не соскочит, как Йенка — в поле ветер, в жопе дым. — Гюнтер, это плохая идея, — покачал головой Аваллак’х. — Ты ставишь нереальные цели. Знаешь, сколько тебе придется ждать, пока Геральт соберет для тебя нужную сумму? — Ну-у, у меня же будет способ его поторопить. Подбодрить, чтобы пошустрее бегал. — Раз так, то Цири по крайней мере имеет право ознакомиться хотя бы с предметом договора, — официальным тоном заявил Креван, бросив быстрый взгляд на недоумевающую Цири, а затем переведя его на Гюнтера. — Проще говоря, из-за чего сыр-бор и какова цена вопроса? Ты для начала своими словами озвучь нам коротенько, а потом мы с бумагами должны ознакомиться, чтобы правопреемственность грамотно и законно осуществить, подписаться кому надо где положено. Да и договорец желательно проверить, надлежащим ли образом составлен, нет ли там каких подводных камней. А то может твои требования и вовсе несправедливы. — Авик, что ты несешь? — Цири подняла голову и посмотрела на Аваллак’ха? — Ну по поводу этого гражданина, по-моему, понятно, что надо Эльтибальдычу звонить. Но ты-то… — Цири, давай воздержимся от поспешных выводов, — спокойно посоветовал Аваллак’х. — Я предлагаю товарища выслушать. История мутная, запутанная. Тем более, ты сама знаешь, во всем, что касается Йеннифэр ничего и никогда не бывает просто и понятно. Так что пусть Гюнтер объяснит. С нас же не убудет послушать. — Авик! — брови Цири удивленно поползли вверх, но затем посмотрев ему в глаза и видимо, прочитав что-то в его взгляде, она смягчилась и согласно кивнула. — Ну ладно. То есть, конечно, пусть расскажет. — Э-эм, что-то не понял я, — прищурился Гюнтер. — Креван, а ты кем Цирилле Геральтовне приходишься, что вот так с ходу берешься помогать в решении финансовых вопросов ее семьи? — А ты, когда информацию про Йеннифэр и Геральта добывал, про это не узнал? — осведомился Аваллак’х. — Настолько глубоко я не копал. Да ведь оно мне было и без надобности, — в тон ему ответил Гюнтер. — Ну, а раз так, то мои взаимоотношения с семьей Ривских тебя не касаются. Не твое это дело, Гюнтер, ясно? Или ты будешь настаивать на нотариально заверенном праве представительства? Тогда уж давай и договорец твой официально на законность проверим. — Ладно-ладно, не нуди, — отмахнулся Гюнтер. — Уши вянут и в сон даже меня начинает клонить. Хошь поиграть в юриста — давай, играйся. Это дела не изменит. Потому что ты сам знаешь, по понятиям — я в своем праве. А с Йеннифэр было так. Явилась она ко мне, снедаемая жгучим желанием узнать, сможет ли она забеременеть и родить ребенка, — Гюнтер внимательно посмотрел на Аваллак’ха и поднял палец вверх. — Обрати, пожалуйста, внимание, вопрос стоял буквально именно так. — Мы шлепнули договорчик, я взял аванс и взялся за дело — начал исследования, привлек специалистов, задействовал связи. И в установленное договором время дал исчерпывающий ответ на поставленный клиенткой вопрос. Но гражданке Йеннифэр мой ответ почему-то не понравился. И, упирая на этот сомнительный и вообще ненадлежащий аргумент, она сначала в грубой форме отказалась платить за выполненную мной работу, а потом и вовсе свинтила в неизвестном направлении, лишив тем самым меня возможности в законном порядке, без скандала и крайних мер истребовать у нее причитающиеся мне деньги. То есть, по факту я свою часть договора выполнил, а она — нет. — Вы сказали Йен, что она не сможет иметь ребенка, да? — спросила Цири. — Я сказал, что она не сможет ни забеременеть, ни тем более родить. — Это было понятно и так! Вы взяли деньги за воздух. А теперь еще и возмущаетесь. Говорите, что вас обманули, хотя по факту обманщиком являетесь вы сами! — сердито заявила Цири. — Нет-нет, — покачал головой Гюнтер. — А вот тут позвольте с вами не согласиться. Очевидно, что гражданке Йеннифэр было не понятно, фертильна она или нет, к тому же способна ли она не только забеременеть, но еще и выносить, и родить. — Это по сути был риторический вопрос, — стояла на своем Цири. — Моя дорогая, во-первых, не риторический, а вполне конкретный, а во-вторых, для меня желание клиента — закон: если он желает услышать ответ на риторический вопрос — я отвечу. А причины, по которым клиенту этого хочется, меня не касаются и, собственно, не интересуют. Вы говорите, что гражданка Йеннифэр спросила о том, о чем прекрасно знала сама? А я отвечу: ну и что? — Авик, — Цири повернулась к Кревану. — Ну хоть ты-то скажи, что это бред! — Увы, Цири, - Аваллак’х развел руками. — Формально и по букве договора Гюнтер прав. Йеннифэр задала конкретные вопросы, он именно на них ей и ответил. Честно. То, что ответ ей не понравился… Ну, а чего она, действительно, ждала? Чудес? Так Гюнтер не джинн который исполняет желания, он… — Мошенник и охмуряло! — сердито закончила Цири. — А я еще для этой нахалки старался, — Гюнтер, нимало не смущенный репликой Цири, продолжил рассказ о своих взаимоотношениях с Йеннифэр. — Хотел предложить ей продолжить изыскания и исследования. Конечно, естественным путем у нее ничего бы не вышло — и дело тут было не только в возрасте, а в том, что она изначально была бесплодна из-за врожденного физического недостатка, который ей исправили в далекой юности. И вот как раз поэтому, именно в ее-то случае и можно было попробовать пойти другим путем… — Уж не тем ли, который ты, помнится, посоветовал тому гопнику-беспредельщику Ольгерду? — припомнил Креван. — Какая разница, — отмахнулся Гюнтер. — Она не заплатила даже за сделанную работу. Нет смысла рассуждать о том, что было бы, если. — Йеннифэр наверняка пришла к вам в надежде, что вы поможете ей забеременеть… Ну не буквально и физически именно вы, — поправилась Цири, поймав недоуменный взгляд Кревана и откровенно глумливый — Гюнтера. — Так надо было так и говорить, а не морочить мне голову, — назидательно сказал Гюнтер. — А в итоге я потратил время и деньги, и я же остался виноват. А все лишь потому что гражданка Йеннифэр за столько лет так и не научилась внятно формулировать вопросы и определяться со своими желаниями. — Она хотела ребенка от моего папки. Это же очевидно! — воскликнула Цири, начиная раздражаться от того, что Гюнтер, по ее мнению, не понимает элементарных вещей. — И вовсе нет. От вашего отца Геральта, с которым она сожительствовала время от времени, или от мага Истредда, с которым она состояла в гражданском браке на момент обращения ко мне, или вообще от любого встречного-поперечного, от олигарха до последнего бомжа, который согласился бы на эксперимент. Ей было абсолютно все равно, кто заделает этого ребенка! — заявил Гюнтер. Потом он немного помолчал и покачал головой. — Более беспринципной, эгоистичной и морально отвязной особы я, пожалуй, за всю мою богатую практику навскидку и не припомню. Даже из среды чародейской братии она по этим параметрам выделялась, причем отнюдь не выгодно. — Маг Истредд. Почему ты не выбрал правопреемником его? — поинтересовался Креван. — Разве это не было бы логичнее? — Сначала была такая идея, — кивнул Гюнтер. — Когда он заявился ко мне, идя по следам своей пропавшей с его (и моими, кстати) деньгами сожительницы. Конечно, я начал тайно следить за Истреддом, будучи уверенным, что он выведет меня на Йеннифэр. И не ошибся. Истредд привел меня в Биндюгу. Кстати, признаюсь честно, без его недобровольной помощи мне было бы весьма затруднительно обнаружить свою должницу. Надо отдать ей должное — заховаться она смогла качественно: в такой глуши отыскать кого-либо вообще сложно, а уж подумать, что Йеннифэр отважится оставить блага цивилизации и поселиться здесь… м-да, признаю, я ее недооценил. — Гюнтер, все это очень интересно, но я спрашивал про Истредда, — напомнил Аваллак’х. — А, ну да, Истредд. Самоотверженный товарищ. Йеннифэр ободрала его, как липку. Он отдал все, что у него было. Можно сказать, кинул все на алтарь ее то ли прихоти, то одержимости, то ли вовсе паранойи — я, признаться, до конца так и не понял, что ею двигало. — Возможно в своем непомерном эгоизме она просто чувствовала себя несчастной каждый раз, когда, по ее мнению, ей чего-то недодавали или что-то шло не так, как ей хотелось бы. А поскольку и первое, и второе случалось с завидным постоянством, Йеннифэр всегда было, к чему стремиться, — предположил Аваллак’х. — Может, и так, — согласился Гюнтер. — В общем, Истредд, как вы наверное уже поняли, на роль правопреемника не подходил совершенно — взять-то с него было нечего. — А с папки, значит, есть что? — несказанно удивилась Цири. — Папка, получается, скрытый миллионщик, да? Вот мы-то не знали! — Истредд — морально выпотрошенный человек. Ему уже все пофиг, на него нечем воздействовать. И его ничем уже не пронять. Во всяком случае на данный момент. А вот Геральт — другое дело. У него столько мест интереса и болевых точек. — Это вы сейчас на меня намекаете? Вы всю эту байду затеяли, чтобы папку мной шантажировать? — вскипела Цири. — Думаете, мы с папкой будем за Йенкины косяки отдуваться? Да вот хрен вам! — Ну-ну, Цирилла Геральтовна, зачем так нервничать, — снисходительно и с наигранной мягкостью обратился к Цири Гюнтер. — Ваши взбрыки и возмущения ничего не изменят. Расстроитесь вы, рассержусь я, а в итоге все равно вашему папе Геральту придется-таки заплатить мне нужную сумму. Этого не избежать, поймите. И чем скорее ваш папа начнет собирать деньги, тем лучше будет всем нам. Потому что нравится вам или нет, но мы все теперь компаньоны. Так что давайте вы сейчас успокоитесь, возьмете телефон и позвоните папе. Договорились? — Гюнтер, на твоем месте я бы не был столь беспечным, — заметил Аваллак’х. — твоя самоуверенность довольно часто тебя подводила, помнишь? — Блеф, Креван, — усмехнулся Гюнтер. — Но попытка засчитана. Вам никто не поможет. Семья Цири — отец, дед и дядья — далеко отсюда, твои детки сейчас в Биндюге, полиция занята в гостинице. И при всем при этом вряд ли кто-то даже может предположить, что вам здесь что-то угрожает. А уж додуматься до того, что это могу быть я — и вовсе из области фантастики. Одна тысячная процента, Креван. Ты ж у нас хорошо считаешь, ну-ка прикинь вероятность того, что мне сейчас кто-то сможет помешать? — Краснобай ты, Гюнтер, и позер, — сказал Аваллак’х, глядя почему-то в окно поверх его головы. — Кабы не это — был бы ты реально непобедим. — Что? Ты о чем? Гюнтер, стараясь не упускать эльфа из поля зрения, кинул быстрый взгляд на окно, чтобы на сто процентов быть уверенным, что никакой опасности для него на улице нет. От отвлекся буквально на секунду, но для Цири с ее ведьмачьими рефлексами и этого оказалось достаточно. Она стремительно схватила лежащий на столе журнал и запустила его в голову Гюнтеру, а затем, воспользовавшись его замешательством, резко толкнула на о’Дима массивный стол, за которым только что сидела. В первый момент Гюнтер охнул и скорчился, так как получил в живот выступающей частью крышки, а затем тяжелый предмет мебели и вовсе сбил с ног субтильного вымогателя. Цири же, воспользовавшись временно беспомощным состоянием своего врага, тут же прыгнула на него и уселась сверху, пытаясь придавить того к полу своим весом и максимально обездвижить. Гюнтер закопызился, пытаясь скинуть Цири и вырваться, но та не поддавалась и держала цепко. — Цири, — ахнул Аваллак’х. — Что ты делаешь? Не ввязывайся в драку! Бежим отсюда немедленно! — Авик, дай-ка мне лучше томик поувесистее, — скомандовала Цири и тут же ударила Гюнтера локтем между лопаток. — На, Цири, — Аваллак’х тут же с готовностью протянул ей «Гулей и альгулей» — массивный фолиант адаптированного современного издания одного из старых ведьмачьих справочников. — Вот тебе, паразит, — Цири наотмашь хлестнула Гюнтера тяжелой книгой по голове. — На тебе еще! Это от меня, это, считай, от папки, это от дядьки Ламберта, а это — от Эскеля. А вот так тебя дед бы приложил. — Цири, от меня добавь, пожалуйста, — вежливо попросил Аваллак’х. — Да не вопрос! Мы же теперь все тут компаньоны, — кровожадно прошипела Цири, в очередной раз замахиваясь книгой. — Вы что тут вытворяете? Что за беспредел устроили? Я же совсем не то вам в окно-то показывал! От очередного удара многострадальную голову уже лежащего в отключке Гюнтера спасло вмешательство ворвавшегося в помещение Эредина, который схватил разошедшуюся Цири в охапку и оттащил от поверженного врага. Та, правда, не сразу сообразила, что происходит, и в приступе боевого безумия еще несколько раз ударила книгой воздух и попыталась достать ногой и пнуть хоть и неподвижного, но почему-то стремительного отдаляющегося от нее соперника. И только спустя несколько секунд, отойдя от горячки боя, она почувствовала, что висит в воздухе, стиснутая в железной хватке Эредина. — М-да, — вошедший в помещение в сопровождении Роше и Мильвы Талер привычным движением протер очки и подслеповато щурясь посмотрел на распростертого на полу Гюнтера о’Дима. — Вот уж ирония судьбы. Зубра преступного мира обезвредила двадцатилетняя девчонка, ударив книгой по голове.