Ученик ведьмы
5 мая 2024 г. в 16:02
Примечания:
Пока писала, поняла, что флешбек слишком большой, и к тому же полностью я отписать его не успеваю, поэтому разбила его на две главы, чтобы не выбиваться из ритма публикации
Обстановку за столом можно назвать скорее натянутой, нежели полной добродушного дружелюбия. Но последнее Плаша старается поддерживать изо всех сил, бодро щебеча и пересказывая малозначительные, но милые ее сердцу новости капища и окрестных поселений.
— А у тебя что, там за лавкой птичьи кости, обожжённые в золе? — внезапно Ярослав, сощурившись и заглядывая в глубину избы, вклинивается в поток слов.
— Да, — не юля, спокойно отвечает ему Кощей, ощущая укол легкой досады — знал же, что ведунья нагрянет, стоило прибрать подобное получше, дабы избежать тревог и нравоучений. Но, ее он ждал одну и не сказать, что был рад, завидев на своем пороге еще и Ярослава. И тот тоже испытывал смешанные чувства: с одной стороны, было очень любопытно увидеть, как живет отколовшийся от капища Кощей, а с другой, он ожидал, что тот едва ли будет ему рад.
«Ни к чему укреплять распри», — Плаша пыталась развеять сомнения, — «Он нам не враг, ну и что, что живет теперь отдельно!».
— Таким ведьмы занимаются, — мрачнеет пуще прежнего Ярослав.
Кощей в ответ поджимает губы и окидывает юношу перед собой взглядом столь мрачным и выразительным, что от всех последующий расспросов и увещеваний юный волхв удерживается. Плаша, ощущая нарастающее напряжение в и без того не самой теплой атмосфере, неловко улыбается, переводя тему. Ей тоже некомфортно, но больше от того, что она не может так ловко и справно, как хотела бы, залатать дыры, накинуть мосточки там, где сейчас были прорехи.
— Ты правда с ведьмами спутался? — тихо спрашивает она, когда Кощей уже выпроваживает их в обратный путь до капища.
Тот едва сдерживает порыв закатить глаза и внутренне пообещать себе больше никогда не принимать гостей. Плаша же, чутко считав недовольство в лице напротив, только уверяется в своих тревогах.
— Я же за тебя переживаю! — торопливо добавляет она, укладывая пухлые ладони на плечи друга: «И так от капища ушел…как он тут один!», — Если тебе что-то надо, скажи, может я смогу чем-то помочь! Травы там…или обереги какие!
— Я могу о себе позаботиться, — спокойно, если не сухо отвечает Кощей, — И, если будешь заходить еще — заходи одна.
Ярослав, что стоит поодаль, слышит эту фразу, и недовольно нахмурившись, отводит глаза в сторону, словно это и не к нему относится. «Не очень-то и хотелось!», — думает он, рассеяно ковыряя носком сапога землю в ожидании, пока Плаша наконец попрощается, — «Она тоже хороша, мол давай сходим, не надо оставлять его одного! Да он прекрасно тут устроился! И совсем не скучает…»
Выпроводив служителей капища, Кощей оглядывает свое вновь опустевшее жилище взглядом, не лишенным облегчения. Да, из песни слов не выкинешь — с ведьмой он действительно спутался, да еще с какой.
Несколько месяцев назад к порогу его избы явилась та, что набрела на него совсем, совсем не случайно.
— Ничего плохого в голове не держу, — в ответ на его вопрошание, костлявая рука тянется когтем вперед, касаясь не столько частокола, сколько невидимой, очерченной вокруг границы, — познакомиться хочу. Так, мимо проходила, стало интересно, кто это тут в избушке живет.
— Вы Темная Мать, — медленно произносит Кощей, сходя с крыльца и цепко всматриваясь в морщинистую кожу, обтягивающую худое и острое лицо с впалыми глазами.
— Да, узнал, — хмыкает Яга, что, откровенно говоря, и не силилась скрыть своей сущности.
Кощей от этого спокойствия и даже показательного миролюбия лишь сильнее напрягается — им пока не так много рассказывали об обитателях нави, но о Ведьме Ведьм, породившей темный шабаш, он знал как об опасной и темной твари, если не равной когда-то по силе самому Темного Богу, то почти приближающейся к нему. И что-то подсказывало ему, что захоти эта нечисть размазать его по дереву, ничего ей это не будет стоить, а он так, потрепыхается из упрямства и неумолимой тяги к жизни.
— Что вы от меня хотите? — напрямую спрашивает он, верно догадываясь, что Яга не просто так явилась к его порогу.
— У тебя есть сила, — «Сразу к делу хочет, какой ушлый», — хмыкает она, сверкнув изумрудным взором и не удерживаясь от перебора когтями воздуха, — А мне ее в последнее время недостает.
«Будет отбирать Иглу?», — холодное волнение скручивает живот, Кощей оборачивается через плечо в тревоге за безмятежно щиплющего траву на заднем дворе лебедя — «Попытается убить?». Он переводит взгляд на защитную границу, вырисованную рунами на заборе — насколько надежна? Надолго ли удержит? А когда не удержит — что он сможет сделать, что противопоставит темной силе? Впервые в его голове мелькает мысль о том,что быть может, он поторопился покидать капище.
— На тебя еще никто не нападает, — хмыкает Яга, в два счета считывая все размышления с юношеского лица, — Я к тебе пришла с предложением, со сделкой, можно сказать.
— Разве ведьмы заключают честные сделки? — приподнимает бровь юноша.
— Только ведьмы их и заключают, — высокомерно хмыкает Яга, — Ты, насколько я понимаю, как близко к смерти не подходишь, все равно остаешься цел?
— Быть может, — неопределенно произносит Кощей, ощущая дискомфорт от того, что ведьма знает о нем что-то, что он предпочитал не сообщать на каждом углу.
— Значит, и жизненной силы тебе не жалко, верно? — певуче продолжает она, — Отдашь мне чутка, а я тебя, скажем…научу чему-то ведьмовскому, чего бы в капище тебе отродясь не показали. И поверь мне, волхвы и половины силы, что питает этот мир, не ведают.
Кощей, чье лицо не покидает напряженная сосредоточенность, молчит. Пока все это звучит для него весьма сомнительно, нехорошо даже то, что ведьма знает, что он был учеником в капище.
— Будет больно и тяжело, но ты же не умрешь, а силы будут восстанавливаться со временем, — добавляет Яга, демонстрируя, что лукавить, скрывая неприглядные аспекты соглашения не собирается, — и знания останутся.
— А как будем соизмерять? — приподнимает бровь Кощей, и сам этот ответ дает ведьме повод думать, что желаемое она получит, — Взятое и отданное?
— Вот тут придется немного довериться, — хмыкает Яга, — Но подумай сам — что мне толку сразу забирать все? Тогда второй раз не подпустишь.
«Ой ли?», — хмурится Кощей, — «С чего бы мне ей вообще доверять?».
— Я подумаю, — осторожно произносит он, отступая на шаг назад, к крыльцу, внутренне готовясь к тому, что после этой реплики последует нападение.
— Подумай, добрый молодец, — неожиданно легко и покладисто соглашается ведьма, — Не к спеху. Ежели надумаешь — положи в дупло дуба, разбитого молнией, три шишки, и на следующую ночь встретимся за рекой.
Подмигнув недоумевающему и настороженному юноше, Яга разворачивается, уходя прочь и исчезая за ближайшим деревом, словно ее здесь и не было.
— Не ожидал, что ты будешь подкрадываться к нему на мягких лапах, — мурчит черный кот, что спрыгивает на ее плечо, стоит ведьме отойти от огороженной светлой защитой избы.
— Думал, что сожру, выплюнув косточки? — и в ответ Яга получает шевелящиеся в усмешке усы и лукавый взгляд желтых глаз, — Я похожа на дуру? — фыркает она, — Такого важно не спугнуть, ведьмы из него не сделать, конечно, но то и не нужно.
— А почему просто не отберешь? — мурчит Баюн, уворачиваясь от наказывающего щипка и лениво выпуская когти из подушечек лап.
— Лучше иметь курицу, постоянно несущую яйца, чем однажды обглодать мясо с костей и дальше ходить голодной, — цокает Яга, — Если Игла уже сшилась, а у него, похоже, так, можно только сломать, своей не сделаешь. А вот потянуть его жилы… — и ведьма не удерживается от того, чтобы плотоядно облизнуться.
Яга терпелива, и она знает, что время — ее союзник. Как бы этот нелюдимый юноша ни любил одиночество и покой, его ум пытлив и жаден, и, рано или поздно, ему наскучит перебирать и комбинировать полученные у волхвов крупицы знаний. Так и случается, пусть и спустя несколько долгих месяцев размышлений. Кощей долго взвешивает риски — если оставить Иглу в избе, под всеми возможными защитами, то смерть ему точно не грозит. «Но есть вещи и хуже смерти», — думает он, морщась, — «Посадит на цепь в своем навьем лесу, подчинит своей воле…».
Он, не раз наученный судьбой, запечатывает в своем сердце любопытство, и поэтому Яге приходится идти на уступки — одним утром Кощей находит тактично подложенную к забору корзинку с аккуратно смотанными пучками трав. Таких просто так не достать, растут в глубинах нави, но что из них можно сделать? Там же несколько костей животных, небольшое указание, что и как использовать, и короткая приписка:
Захочешь еще — знаешь, что сделать.
Кощей скрупулезно изучает полученные крохи, и, разумеется, алчет большего, но указанное дупло изо дня в день остается пустым. Скрипя зубами, Яга вновь является к нему лично — с лицом спокойным и голосом певучим, елейным, подкрадываясь в момент вылазки в лес.
— Что, добрый молодец, пришелся по вкусу подарочек?
— Спасибо, было полезно, — отстранённо-вежливо отвечает Кощей, тем самым вызывая в Яге еще больше раздражения.
Раскрывать карты ей не хочется, но юноша слишком осторожен и недоверчив. Клыки и когти чешутся просто схватив за шкирку, прижать к земле, и, сомкнув ладони на голове и груди, испить силы, но это совсем, совсем не то. Да и рисковать опасно — не зря же этого паренька взяли в учение взрослым, значит, волхвы делали на него ставку, впрочем, себя не сыгравшую.
— И что, больше не хочется? — уточняет она тоном таким, словно бы и не особо заинтересована сама.
— Хочется, — вполне искренне признается Кощей, — я как-то выкрал у одной ведьмы, что жила неподалеку от городища князя, ее лечебник, он сослужил мне хорошую службу.
— Да то не ведьма была, — Яга не удерживается от того, чтобы досадливо цокнуть, — настоящие ведьмы никогда не живут среди людей.
— Кем бы она ни была, ее забили камнями, когда нашли следы колдовства… Не важно. А почему вы уговариваете, еще и что-то взамен предлагаете, а не берете силой? — тихо спрашивает Кощей, что ни на секунду этого разговора не расслабляется, небезосновательно ощущая исходящую от ведьмы угрозу.
— Это не будет тоже самое, что отданное по своей воле, — с неохотой признается Яга, — Не знаю, что тебе там в капище наговорили о ведьмах и нави, но свое слово я держу. И неужели тебе не хочется узнать больше о силах, которые ты бы мог использовать? — и сощурившись, она внимательно всматривается в лицо собеседника.
— Я бы хотел научиться большему, но за все приходится платить, а по моему опыту, мне счета выставляют сторицей, — коротко усмехается Кощей.
— То есть, дело лишь в том, что боишься, что слишком много возьму? — хмыкает Яга, многозначительно приподнимая бровь, и ответом ей служит красноречивое молчание.
«Не ошибаюсь я в нем», — с удовлетворением думает она, — «Не зря от волхвов ушел, ему хочется быть свободной птицей, чьи ладони не сковывают лишние правила, и это хорошее начало».
— Даю тебе словно Ведьмы, что не причиню вреда, лишающего тебя жизни, и на колдовские силы твои посягать не буду, — произносит она, протягивая юноше костлявую руку, увенчанную темными когтями, — Заберу то, что сможешь восстановить, пусть со временем и через боль, а взамен научу тебя ведьмовству, насколько оно вообще может быть подвластно юноше. Чего бы тебе хотелось узнать? — добавляет она, терпеливо ожидая ответного жеста.
— Я умею сносно знахарствовать, — внимательно всматриваясь в ведьму, произносит Кощей. Видно, что он все еще не уверен, что это хорошая идея, и, тем не менее, продолжает, — В сны входить, думы навязывать. Но плохо могу защитить себя в мире яви.
«Хорошо бы научиться, это точно потребуется», — думает он, напряженно всматриваясь в спокойную и лукавую улыбку Яги, — «Мало ли, что будет там, за морем, путь долгий».
— А, хочешь когти нарастить, — понимающе хмыкает ведьма, — Разумно. Что ж, будет тебе. Приходи следующей ночью к перекрестку у реки, получишь, что хочешь.
И Кощей действительно приходит, хоть и колеблется до последнего. Иглу на всякий случай оставляет в избе, за обережным кругом забора.
— Не передумал? — уточняет Яга, и это немного успокаивает юношу, ибо звучит его темная собеседница так, будто у него действительно есть подобная возможность.
— А если передумал, то что? — на всякий случай вопрошает Кощей.
— Будешь дураком, но то твоя воля, — ведьма насмешливо пожимает плечами, звонко щелкая когтем о коготь, — И третий раз такое предложение не получишь, мне что, делать нечего, бегать за тобой?
Вокруг них тишь ночного леса, и ничьи глаза не могут укорить Кощея, ничей голос не прошепчет предупреждающих наставлений. Еще несколько секунд он всматривается в лицо ведьмы и наконец произносит:
— Нет, не передумал.
— Отлично, — плотоядно облизнувшись, Яга с нечеловеческой стремительностью преодолевает несколько аршинов, разделяющих их.
Кощей даже отшатнуться не успевает — одна рука ведьмы ложится на плечо, другая сжимает ладонь, цепко притягивая к себе.
Были времена, когда магия пропитывала воздух и каждую пядь земли, а Боги были близки к своим созданиям, и даже люди обладали тем или иным даром, могли говорить с духами, и были не столь далеки от тех существ, коих сейчас именовали навьими тварями. Но шли годы, и все истлевало, истончалось, как затерзанная ноской нить. Миры расходились будто ткань, трескающаяся по швам. Яга полагала, что справляется лучше других — от Чернобога почти ничего не осталось, его брата не видели еще дольше, а она сохранила плоть и кровь, способность карать и даровать силу, но даже поклонение шабаша уже не могло питать ее как раньше, и сами ведьмы с каждым поколением слабли.
А этот мальчишка был дюже сладок — иноземец, несший в себе чуждую кровь и иную, не выродившуюся еще силу, к тому же сдобренную связью с Иглой.
Изумрудные глаза вспыхивают, наливаются ярким цветом, она ощущает пульсирующее, сладкое тепло, тогда как ее жертву пронзает колкая, сковывающая холодом боль. Юноша пытается трепыхнуться, вырваться, но она не отпускает, берет свое, пока не насыщается, пусть не вдоволь, но так, что по худощавому, горбатому позвоночнику стекает приятная дрожь.
— Держи, — взмахнув рукой, Яга бросает что-то к рухнувшему обухом на землю Кощею, — Думаю, разберешься сам, юношей я не беру в ученики, — и она окидывает лежащее на земле тело снисходительным взглядом, — Но, коли нет, как приду в следующий раз, отвечу на вопросы.
Кощей едва дышать может, не то что перевести взгляд на ведьму или взять брошенные на землю, небрежно укутанные в не самого свежего вида ткань записи. «Я идиот», — резюмирует он, ощущая, как по всему телу растекается боль, словно его потоптал медведь, предварительно хорошенько подрав когтями, — «Чудом что вообще живой!». Проходит несколько часов, прежде чем ему удается ползком добраться до дерева и с опорой на него, подняться на ноги. Еще почти столько же времени уходит на то, чтобы добраться до избы — кости ломит, колени подкашиваются, он ощущает себя почти что живым мертвецом. «Ужасно», — с отвращением к своему отражению думает юноша, разглядывая свое лицо в маленьком зеркале, приобретенном недавно на ярмарке, — «Как будто на двадцать, а то и на тридцать лет состарился!».
Следующие несколько суток Кощей почти беспробудно спит, едва разлепляя глаза, чтобы пригубить пересохшими губами воду. Но после поднимается на ноги, уже не ощущая себя таким разбитым.
«Что ж, это уже лучше», — с долей облегчения он встречает в зеркале знакомое отражение, уже не такое измученное и осунувшееся, — «Она не врала, когда говорила, что все будет восстанавливаться… Но все равно, до сих пор чувство, что едва ноги могу передвигать!».
Однако слабость постепенно отходит, и он наконец разворачивает снисходительно брошенный ему кулек, обнаруживая в нем несколько страниц записей ведьмовскими рунами, сопряженных с рисунками трав и темных оберегов.
«Язык их уже почти выучил», — не без удовлетворения думает Кощей, ловя себя на том, что даже испытывает нечто похожее на удовольствие, разбираясь в причудливых закорючках, — «Что ж, здесь есть с чем разобраться…».
Так или иначе, Яга оказывается права — спустя месяц боль и слабость уходят полностью, а новые умения остаются. А спустя еще один Кощей приходит-таки в назначенное место, накануне оставляя в дупле три шишки, приглашающе к встрече.
— Ты взяла слишком много в прошлый раз, — твердо произносит он, — столько не готов отдавать.
— Воля твоя, значит и получишь меньше, — пожимает плечами ведьма, — или вообще ничего, коли нежный такой.
— Я хотел бы научится обращаться в животное, — поясняет он, коротко морщась — нежным Кощей себя не считал точно.
— Это ты много хочешь, — качает головой ведьма, — Ты же не волколак и даже не полукровка.
— Значит, не получится? — в лиловых глазах мелькает досадливое огорчение.
— Я не сказала, что не получится. Я сказала, что ты много хочешь, — Яга многозначительно приподнимает брови, — В межмирье всякая людская душа обретает облик зверя. Это твой духовный покровитель — если и сможешь обращаться, то только в него.
«Значит знает, что я и в межмирье могу прыгать», — подмечает Кощей, не рискуя напрямую спрашивать, откуда у ведьмы подобная информация.
— Да, я знаю, в какого, — сдержанно кивает он: «Птица!».
— Тогда слушай, — хмыкнув, Яга подхватывает лежащую на берегу палку, начиная вычерчивать на земле символы и деловито пояснять, что и в каком порядке делать.
Кощей старается запомнить каждое слово — судя по всему, в этот раз ему никаких записей не достанется, поэтому стоит быть особенно внимательным.
— Но учти, останешься на половину зверем или не сможешь обратиться обратно — пеняй на себя, — произносит ведьма напоследок, вновь вцепляясь в юношеские руки и вытягивая соки жизни.
Кощей не сопротивляется и не вырывается, в этот раз даже остается стоять на ногах, когда Яга наконец отпускает его, и, одарив удовлетворенным оскалом, исчезает в ночи.
«Да уж», — усмехается он, — «Это тебе не Божен, что все разжует, все объяснит…». Но в чем-то отношения Яги его подкупало — чувствовалось, что несмотря на насмешливость тона и взгляда, ведьма искренне полагает, что ему хватит ума разобраться с переданными ему знаниями. Однако в этот раз все идет не так гладко — когда он чертит на земле нужные символы, выпивает необходимый отвар, произносит нужные слова, ничего не выходит.
Точнее, сначала Кощею кажется, что ничего не выходит, но после он чувствует, как одна из рук, разрывая ткань рубахи, вытягивается вдлину, начиная торопливо покрываться перьями.
«Всю жизнь с одним крылом не проживешь, и разве я не должен был уменьшиться до размера нормальной птицы?!», — с клокочущей тревогой думает он, — «И на людях не покажешься!». Следующую неделю он проводит, терпя знатные неудобства, то и дело задевая крылом стол, мучаясь бессонницей, не понимая, как вернуть все в прежнее состояние. Но перья постепенно опадают, кости и кожа болезненно тянут, но возвращаются в привычное состояние.
Дальше он предпринимает куда более осторожные попытки, но они тоже не увенчиваются успехом, в лучшем случае из плеч лезут перья, а горбатый нос нещадно чешется. Это не сколько огорчает, сколько вызывает досаду — труда и боли он не боится, но становится ясно, что самостоятельно не справится.
— Мне нужна твоя помощь, — произносит Кощей при следующей встрече с Ягой, — Полного обращения не выходит.
— Значит, нужно будет отдать больше, — и зеленые глаза вспыхивают предвкушающим блеском.
«Ненасытная тварь», — поджимает губы Кощей, отдергивая протянутую было руку.
— Все же, воздержусь.
— Тогда не трать мое время по попусту, — нехорошо сощуривается Яга, — И приходи, когда будешь готов платить полагающуюся цену.
«Из него может выйти толк», — размышляет она, провожая уходящего юношу, что тревожно, недоверчиво оглядывался на нее, — «От волхвов ушел, думает, что сможет застрять посередине, сам с собой… Видели мы таких, никто бесконечно не может ходить по краю, нужно лишь проявить терпение…».
Оказавшись в избе, Кощей облегченно выдыхает, переводя глаза на стол, где лежит умертвленная темным колдовством белка — все кости внутри были поломаны, но он и пальцем ее не касался. Как и лежащего рядом зайца, что задохнулся в коротких судорогах. Это, конечно, интересный способ охоты, но он пока не был уверен, что справился бы с крупной дичью, или, что более важно — человеком или нелюдем. В своих тренировках и попытках приручить темную магию, всегда алкающую крови и жертвы, Кощей был осторожен, не рискуя больше необходимого.
Поэтому дни его вольной жизни продолжали течь мерной чередой. Иной раз он сам выходит в люди, покупая нужную утварь и продукты на ярмарках. Иногда отчаявшиеся или дерзкие приходят к нему сами, прося о той или иной услуге — порой знахарской, порой колдовской. И Кощей впервые открывает для себя возможность выбирать и отказывать иным просителям, интуитивно ощущая, от кого будет больше суеты и проблем, недовольства результатами качественного, но не всегда удовлетворяющего все людские прихоти колдовства.
Порой к нему заглядывает Плаша, и он с умеренной теплотой в сердце ожидает этих встреч. Пусть и с досадой, но девушка последовала его просьбе — больше непрошенных гостей не водила, хотя и продолжала в глубине души считать, что одиночество ее другу не на пользу, и нет ничего плохо в том, чтобы поддерживать хорошие отношения с другими жителями капища помимо нее.
Однако в один день Ярослав является к Кощееву порогу сам– без спроса и приглашения, ведомый и раздираемый глубокой, парализующей душу болью. Хозяин дома, завидев на пороге волхва, сначала хмурится, но почти сразу осекается, невольно опешивая: тот словно в один миг осунулся, посерел кожей, щеки впали, а глаза украшали выразительные синяки. Медленно опустив взгляд с лица, Кощей замечает, как пальцы его гостя мелко подрагивают. Не от хорошей жизни юноша пришел к нему, в глубоком отчаянии, а Кощей, так или иначе, искренне страждущих от своего порога не отгонял.
Он не задет юноше лишних вопросов, отступая в сторону и позволяя пройти в дом. Ярослав просто садится на лавку, всматриваясь в противоположную стену пустым и невидящим взглядом. Кощей же, еще раз окинув его беглым взглядом, скоро и ловко приготавливает сильный успокаивающий отвар, вкладывая его в ладони едва реагирующего на что-то юноши. Разговорить его Кощей не пытается, и сам Ярослав ничего не рассказывает, лишь, едва дрогнув ресницами, берет в руки питье, касаясь губами только когда напиток давно остывает. Он же, терпеливо дождавшись, когда чашка окажется пустой, протягивает Ярославу вторую, которую тот так же медленно, но не противясь, выпивает.
После он занимается своими делами, оставляя юного волхва в покое: «Захочет, сам расскажет…», — думает Кощей, ощущая, как под действием отвара напряженные жилы в Ярославе расслабляются, — «А не захочет, так и не надо».
— Ты когда-нибудь хотел мстить? — юноша сам прерывает молчание под самый вечер после ужина, когда хозяин избы не без доли легкой досады понимает, что гость останется на ночь. Солнце уже давно зашло за горизонт, а выдворять Ярослава за порог в ночь в его состоянии было бы совсем уж малодушно.
— Мстить?..
Вопрос волхв для себя задает явно не праздный — что бы там не случилось, это тревожит и ум, и сердце.
«Мстить? А кому? За что…» — и Кощей погружается в размышления, перелистывая страницы памяти одну за другой, — «Все, кто меня оставляли… А их немало было», — его губы расходятся в глубокой и горькой усмешке, -«Что толку? Леше и княжне отомстил, но то с горячей руки, не продумывал, не вынашивал… Разве что Мстиславу еще… Но что это за месть была бы? За то, что не любил меня так сильно, как я его? А я был слеп и наивен? Сам виноват…».
— Скорее нет, — внутренне взвесив все за и против, произносит он, — Однажды отомстил, но сильного облегчения не принесло.
Ярослав, все время ожидания ответа внимательно всматривающийся в его лицо, молча кивает, и только уголок его губ нервно дергается, выдавая сложную какофонию внутренних терзаний.
Отношения меж ними были странными с первой встречи, таковыми оставались и сейчас: Ярослав словно хотел равняться на него и одновременно внутренне бесконечно строптиво и ревниво оспаривал право Кощея стоять с собой плечом к плечу. И, казалось бы, уход последнего из капища, должен был успокоить его сердце, перестать тревожиться, но нет-нет да и уходили Ярославовы думы в сторону так и не принявшего служение Кощея. Будь юноша чуть смелее, он бы мог найти в своих чувствах нечто куда большее, чем ревность, но то испугало бы его сильнее, чем признание малодушных опасений за будущую расстановку сил в капище. Он предпочитал не находить это неудобную правду о веяниях своих сердечных терзаний.
А сам Кощей, в былые время не замечающий и куда более явные признаки интереса к себе, относился к Ярославу так же, как и ко всем прочим бывшим сотоварищам — почти что равнодушно.
Тот, переночевав ночь, уйдет, толком ничего не объяснив, почти такой же взвинченный и мрачный, как и явился. Потом к нему придет Плаша, раскрыв завесу тайны — по своей же невольной вине юный волхв потерял семью, не сумев разглядеть за мороком нежить, опрометчиво и добродушно раскрыв ей путь в свой дом.
— Божен говорит, если он начнет искать их, ничего хорошего не выйдет, — с блестящей в голубых глаза тревогой сетует она, сама едва зная, чем можно помочь Ярославу, как утешить от такой потери.
— Не вполне честно, — пожимает плечами Кощей, — он имеет право ненавидеть тех упырей.
— Да… — тихо подтверждает ведунья, — Но эта месть выжжет всю его душу, он не сможет вернуться ко служению.
— И что, у него выбор между тем, чтобы, просто простить их или лишиться всего, к чему он шел всю жизнь? — не без оттенка возмущения фыркает Кощей.
«Светлые Боги ничуть не мягче темных», — внутренне хмыкает он, в который раз думая о том, что принял верное решение отдалиться по возможности максимально и от одних, и от других.
Того он и держится, но в одну ночь ему снится тревожный, очень реалистичный сон, от которого никак не получается проснуться.
Копоть, гарь, огонь — воздух плотный, дышать им почти невозможно, он щиплет глаза, едва позволяя разглядеть, что вокруг. Пепел ложится на кожу липкими серыми хлопьями, ноздри щиплет металлом.
Оглядевшись, Кощей с трудом понимает, где именно находится — кажется, это одна из деревень, что они посещали на осенины. Но осталось от нее немного — избы полыхают, а земля устлана человеческими телами. Дети, женщины, старики, мужчины — разбору нет, и в иные трупы вгрызаются по несколько нелюдей, жадно вырывая и с чавканьем пожирая плоть. Волколаки, упыри, лихо, голодные и озлобленные лешие — все заполонила голодная нежить и нечисть, не ведающая пощады.
Вздрогнув всем телом, Кощей отступает на шаг назад, судорожно пытаясь понять, как оказался в этом ужасе. Сбоку словно бы мелькают знакомые лица, но обернувшись, он видит лишь расплывающиеся в мареве клубков черного дыма фигуры. Кажется, одежды белые, значит, это волхвы, или ему лишь кажется?
В какофонии криков и стонов он узнает знакомый, и, отмерев от оцепенения, бежит к нему. Его пытаются поймать, но он ушло уворачивается, не позволяя волколакам и упырям схватить себя, не без помощи ведьмовских наговоров. Вбежав в закуток между избами, Кощей видит лежащее на земле тело девушки, в чье горло вгрызается упырь, жадно высасывая пульсирующую кровь. Ее капли стекают на спутанные, сбитые колтуном рыжие волосы, сарафан ведуньи равняется цветом с землей, порванный и грязный.
— Отпусти ее! — Кощей бросается к Плаше, не веря, что уже бесполезно, что уже поздно.
— Куда руки тянеш-ш-ш-ш, — за спиной раздается недовольное шипение, на которое, впрочем, Кощей не оборачивается.
Длинный хвост резко поднимается в воздух, тянется к лодыжке, сваливая на землю и заставляя юношу переключить внимание. Перед ним самый настоящий Огненный Змей, каких он видел только на страницах волховских записей. Холодная чешуя царапает и обжигает тело, притянув Кощея к себе, нечисть ушло смыкает кольца хвоста на его теле, перекрывая дыхание, не позволяя сделать лишнее движение.
— Приду-ш-ш-ш-у, — угрожающе шипит Змей, оскаливая клыки и притягивая жертву к своему вытянутому лицу, — Вс-с-с-сех вас.
— Нет!
Кощей с криком просыпается, сердце в груди отбивает бешенный ритм, а к покрытой испариной спине неприятно липнет рубаха. Только спустя несколько секунд он понимает, что все в порядке, он в своем доме, в своей постели, за окном нет криков, и воздух не пахнет кровью.
«А вдруг вещий?!», — морщится Кощей, растирая лицо ладонями в попытках сбросить наваждение, — «Просто так такое не снится!..».
Промаявшись несколько дней, он, не без оттенка раздражения на самого себя, собирается в сторону капища. За ним, прыгая из тени в тень, невидимым и неслышным преследователем, осторожно следует черный кот — аккурат до того места, которое может пересечь такая темная сущность как он. Но этого достаточно, чтобы узнать хотя бы примерное расположение святилища волхвов.
Сам же Кощей не рискует входить в капище, во-первых, от того, что считает себя не в праве делать это без приглашения, а во-вторых, потому что немного опасается обнаружить что его, познавшего ведьмовство, граница просто-напросто не пропустит, что было бы весьма неловко и вызвало много вопросов.
— Кощей, — но, разумеется, пришествие незваного гостя обнаруживают, и из-за скрывающей капище невидимой глазу пелены через некоторое время выходит Божен, — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?
— Да…точнее нет, пока нет, — он путается, внезапно ощущая смущение — быть может надумал, зря баламутит воду, тратя свое и чужое время, — я предупредить хотел.
— Предупредить? — седая бровь приподнимает в недоумении.
— Мне снился очень нехороший сон. Про несколько деревень и часть волхвов.
Лицо Божена сразу становится серьезным, и кивнув, он жестом указывает Кощею идти за собой. Поколебавшись мгновение, юноша следует за приглашением, ощущая, как в тот момент, когда он переступает границу, по коже пробегают холодные мурашки, а воздух неприятно уплотняется. И все ж таки, он оказывается в знакомом месте. «Не такая уж и строгая проверка», — думает он, кося взгляд на возвышающихся идолов. Ему не раз говорили, что святая земля не пропустит не то что нежить или нечисть, но и того, кто черен помыслом и духом и замышляет зло.
Его приводят в главную избу, и спустя недолгое время ожидания, вокруг него собирается совет во главе с верховным. Все взгляды устремлены на него, и в некоторых Кощею чудится настороженное неодобрение. «Ярослав, что ли, разболтал им как всегда?», — мелькает в его голове. Но все же, о том, чем он там занимается вдали от капища не расспрашивают — все вопросы о тревожном сновидении.
— А что за поселение было?
— Одно из тех, в которое мы ходим на осенины.
— А ты какого-то змея упоминал, как он выглядит?
— Эм…как змей? — Кощей, что в жизни никогда не видел этот вид нечисти, пытается описать по памяти, как может, — Туловище человека, хвост змеи, длинный, толстый. Чешуя красная, блестящая, и глаза такие же, с узким зрачком.
Волхвы ничего не говорят, лишь молча переглядываются, но чуткий к переменам в воздухе Кощей ощущает, что принес недобрые вести, умножающие тревоги старших.
— Спасибо, что пришел и рассказал. Это важно, — произносит Божен после, выведя его из избы.
Кощей в ответ молчит, пожимая плечами — говорить «не за что» как-то глупо, все ж таки, потратил несколько дней на путь.
Его приглашают разделить вечернюю трапезу. Ярослав за общий стол не садится, Кощей краем глаза замечает его болтающимся в одиночестве на скамейке в одной из изб. «Раз остался в капище, значит, решил, что служение ему дороже», — отстраненно резюмирует он, не осуждая и не одобряя подобного выбора. Лишь единожды в жизни он боялся потерять дорогого себе человека, и тогда сделал все возможное, чтобы сохранить его жизнь, но что бы ощущал, если бы спасти не удалось, если бы потерял? Выжигал бы его бессильный гнев или сосущая пустота?
Эти размышления Кощей отгоняет как бесплодные и бессмысленные — прошлого не воротишь, а впредь он зарекся заводить себе столь терзающие сердце и душу привязанности.
— Да останься с нами, — уговаривает его Плаша всю трапезу, — Хотя бы на пару дней!
— Нет, — качает головой Кощей, и так испытывающий свою долю неловкости — всякий смотрел на него с любопытством и норовил расспросить, как живется в одиночестве, — Переночую и хватит.
На следующее утро он, следуя своему слову, покидает капище, полагая, что сделал достаточно. И все ж таки, его сердце бередит не успокаивающаяся тревога. Стоило ему переступить границу, как четкое намерение поскорее вновь отделаться от волхвов смешалось с ярко пульсирующим, интуитивным чувством, что уходить пока не стоит.
И Кощей почти что сердится на себя — это совершенно нелогично, он еще вчера твердо отринул предложение Плаши остаться, и быть среди волхвов, частью которых он себя больше не считал, не было абсолютно никакого повода возвращаться.
Страннее становится, когда к этому зову примешивается противоположный.
Домой возвращайся — словно шепчут ему шуршащие ветром кроны деревьев.
Иди домой, иди в свою избу — будто журчит ручей, у которого он набирает воду.
Поторопись — шелестит трава под ногами, стремясь ускорить его, направляя прочь от святилища.
«Чьи это голоса?», — Кощей замирает, чутко прислушиваясь, оглядываясь, но не находя рядом никого, — «Или мне кажется?». Рука привычным жестом поднимается к голове, нащупывая спрятанную меж волос Иглу, но это не похоже на ее звучание.
Нет, абсолютно не выходит понять, кто именно говорит с ним, изнутри это звучит, или осторожно и коварно нашептывает в уши. А если нашептывается, то кем? Предупреждают об опасности или наоборот, заманивают в ловушку?
«И зачем им нападать на какую-то деревню…» — размышляет Кощей на привале, всматриваясь в ясное ночное небо, усыпанное звездами, — «Мелковато как-то, хотя, разве есть разница, кого жрать? Чем беззащитней и слабее люди, тем лучше. Но если нападут, значит, Чернобог набрал силу?».
В конце концов, он не выдерживает, разворачивается, направляясь в обратную сторону, ведомый снедающим изнутри тревожным предчувствием.
«Буду дураком, ну что делать, увижу, что все в порядке и все, ничего такого», — рассуждает Кощей, почти переходя на бег, а потом силой воли заставляя себя замедлиться. Но еще загодя становится ясно, что возле капища кто-то толпится, и ведомый умножающейся с каждой секундой тревогой Кощей подкрадывается ближе осторожно, прячась за деревьями.
Становится ясно, что толпятся у границы не волхвы, совсем не волхвы, но самое страшное не это. Среди фигур — и прищурившись, юноша, замерев, осознает, что это нелюди — в самом центре вьется длинный, алый с вкраплением черного, хвост, переходящий в мощное туловище, прикрытое причудливо сплетенной и блестящей на солнце кольчугой.
Он узнает его — это тот самый Змей, что привиделся ему во сне. «Так близко к капищу!», — все в юноше замирает, он подается вперед, не веря своим глазам, — «Но как!..». Казалось бы, неслышный хруст веток, едва заметное шуршание, но, вытянувшись на хвосте, Змей оборачивается, бросая взгляд аккурат в сторону Кощея.
Примечания:
а еще напоминаю о своем канале, где спойлеры, новости, визуализации и вообще все интересное - https://t.me/+7bL46UrYyEgwZDYy