the last

      Стоило парню скрыться в дверном проёме, как я вспомнила, что и мне, вообще-то, тоже следует собираться: не дай Тор начну копаться и опоздаю на следующую пару, коей являлось языковедение, чего допустить никак нельзя: портить отношения ещё с кем-то из преподавателей не хотелось от слова «совсем». То, что с этим историком нормальных точно не выйдет, я поняла сразу — на редкость мерзкий попался тип. Оставалось лишь надеяться, что остальные лекторы окажутся хоть немного получше или хотя бы не станут затрагивать тему «драконов», не имея к ней ни малейшего отношения.       Я поскорее сложила все свои вещи в сумку и уже собиралась отправиться на поиски… Нет, не сокровищ, увы — кабинета, в котором будет проходить следующее занятие, а прийти хотелось заранее: мне требовалось время, чтобы сориентироваться и достигнуть пункта назначения. Судя по плану здания, обнаруженному мною ранее и предусмотрительно сфотографированному, эта аудитория тоже находилась на третьем этаже, но в другом крыле, и, чтобы туда попасть, нужно было спуститься на первый этаж и снова подняться… И кто только придумал такую мудрёную планировку? Жуть как неудобно! Но, стоит признать, ноги разомнёшь, пока доберёшься докуда надо… Впрочем, если бы мой сосед по парте проявил чуть больше догадливости и проводил меня, мне было бы гораздо проще; видимо, я поспешила, называя его излишне вежливым. И чего он всё-таки так драпанул?..       Вот только моим грандиозным планам не суждено было сбыться: им помешали, причём самым наглым образом. Да ещё и кто? Ну конечно же, тот противный нахал, не знающий понятия «гигиена» в отношении своих волос! Взял да и подошёл ко мне и с хамской такой улыбочкой — даже, можно сказать, похабной — протянул:        — Хэй, дет­ка, а ты кра­сот­ка! Бу­дешь мо­ей де­вуш­кой? — мало того, что, когда я услышала столь щедрое предложение, моя челюсть будто решила поцеловать стол, так и я сама чуть со стула не навернулась! А не охренел ли ты?! Вот же… придурок, если не сказать грубее. Ещё бы переспать с ним предложил! Нет, я и без того поняла, что он умом и вежливостью не блещет, но чтоб такое брякнуть… Просто верх неприличия!       Пока я пребывала в глубоком культурном шоке и не могла из себя и слова выдавить, этот кадр — его и юношей-то называть не хотелось — истолковал моё удивление и молчание по-своему, разумеется, в свою пользу:        — Да-да, кра­сави­ца, я к те­бе об­ра­ща­юсь! При­со­еди­няй­ся к эли­те! И че­го ты во­об­ще с этим за­моры­шем си­дишь? Са­дись ко мне, уж Кре я как-нибудь сме­щу! — эти слова на меня-таки подействовали, только совсем не так, как того ожидал брюнет: ступор наконец-то прошёл, а негодование только возросло. Ох, надо ж быть настолько тупым! И как он до сих пор не вылетел отсюда?! Наверняка родители постарались… Ответ мой не заставил себя долго ждать: недолго думая, я встала и, выйдя из-за парты, со всей своей, причём довольно немаленькой для с виду хрупкой девушки, силы врезала ему кулаком в плечо. Пускай впредь включает мозги, прежде чем называть меня деткой и сходу делать такие наглые… предложения!        — Иди­от, тут по кас­там си­дят! — хотя, даже если бы этого правила и не существовало, я бы всё равно к нему ни за какие коврижки не села…       Однако моя фраза была сказана впустую: после первого и, в прямом смысле слова, более жёсткого «ответа» с моей стороны парень как-то странно осел на пол, словно мешок с картошкой; неужто сознание потерял? Это немного усмирило мой пыл: не хватало ещё проблем себе нажить! Вдруг остальным членам элиты не понравится то, как я обошлась с их местным «вожаком»? И да, может, ему в медпункт нужно? Хотя посадка была довольно мягкой, головой вроде не ударялся… Чёрт, всё-таки я перестаралась!       За своими мысленными терзаниями я и не заметила, как ко мне подошла блондинка из близняшек Торстонов. Теперь я поняла, что не спутала бы девушку с её братом: всё же черты лица её, равно как и одежда, были явно женскими. Увидев представленную картину маслом со мной и Сэмюэлем на холсте, Зарина — если, конечно, я правильно запомнила её имя — удивлённо и даже, кажется, восхищённо воскликнула:        — Кру-уть! Это ты его так? — её весьма положительная реакция меня немного шокировала (ну, я вроде как её друга вырубила, а ей хоть бы хны) и вместе с тем порадовала: раз она на меня не злится, то, выходит, у них подобное в порядке вещей? М-да, звучит как-то дико. Пусть слова Зарины мне и польстили, они не уменьшили моего недовольства предыдущим инцидентом, поэтому я достаточно резко произнесла:        — Да! Бу­дет знать, как ко мне прис­та­вать, — а в конце речи добавила злобненькую ухмылочку, адресованную уже очнувшемуся брюнету, которого тут же будто ветром сдуло.       Девушка лишь хмыкнула, ничуть не удивившись такому ответу: наверняка не я первая стала «жертвой» этого как-его-там-кажется-Йоргенсона… и даже не вторая. Может, и сама Торстон была когда-то объектом его «домогательств», ведь она ни капельки не выглядела опечаленной тем, что Сэмюэль получил от меня на орехи.        — А чего это он от тебя хотел? — спросила блондинка, опираясь пятой точкой о мою — нашу с Иккингом, если быть точнее — парту. Будто неясно, чего этому «ловеласу» может быть надо!.. Но ответить так было бы грубостью, а эта девушка ярой антипатии у меня не вызывала, в отличие от того же Йоргенсона, поэтому и ссориться с ней особо не хотелось. Да и последствиями это чревато: двум «элитовцам» дорогу перейти! Знаем, плавали: в прошлом вузе достаточно насмотрелась, что ждёт таких непокорных ребят… Это со своим несостоявшимся «ухажёром» я не сдержалась — точнее, не собиралась даже сдерживаться — и ничуть не жалею: он получил по заслугам.        — Да так, в элиту звал, — всё же о первом его «предложении» мне говорить не хотелось, а вот знать реакцию этой девушки на приглашение меня в ряды её крутых товарищей — вполне: идея-то, в принципе, была неплохая, выгодная: бо́льший шанс не стать жертвой грозящих раскрытием розыгрышей с их стороны (из рассказов новоиспечённого соседа я поняла, что близнецы это практикуют), да и с чьей-либо ещё: к элите никто не станет лезть — чревато.       Торстон никакого протеста по этому поводу не высказала, даже наоборот — выглядела весьма обрадованной:        — А и прав­да, при­со­еди­няй­ся к эли­те, с на­ми кру­то! — поняв, что нашёлся ещё один человек, который хотел бы видеть меня в кругах элиты, я вновь призадумалась, мысленно взвешивая все «за» и «против». Пожалуй, было только одно «но», которое буквально минуту назад свинтило от меня прочь к своей парте, — Сэмюэль Йоргенсон. Ургх, первый день как «знакомы», а я уже терпеть его не могу! Видя мои сомнения, девушка поспешила продолжить, приобретая чуть более серьёзный вид; а я-то думала, она всегда такая легкомысленная… — Луч­ше сог­ла­шай­ся, а то, ес­ли это­му от­ка­жешь… — понизив голос, пробормотала Зарина, незаметно указывая на наблюдающего за нами брюнета. — Он мсти­тель­ный, очень. Бу­дешь в элите — поп­риста­ет немного, и всё, а ес­ли всерьёз ему перечить вздумаешь — устроит тебе сладкую жизнь, уж он-то сможет, поверь. Тогда-то даже Иккингу позавидуешь, — хм, предупреждение вполне логичное, чего-то такого я и ожидала, вот только при чём тут мой сосед? Но, в любом случае, наживать врагов в мои планы не входило, поэтому я решила-таки дать согласие. Зато смогу хоть немного приструнить Йоргенсона, заручившись поддержкой, по крайней мере, этой девушки. А о том, с какого боку она упомянула моего соседа по парте, я потом поинтересуюсь у него самого.        — Ну… — эх, была не была! — Лад­но, я с вами, — что ж, назад дороги нет. Теперь я вступила в элите, вот только особой эйфории от этого не почувствовала. Хотя, возможно, с Зариной мы могли бы стать приятельницами, она вроде девушка неплохая… Но о дружбе, ясное дело, и речи быть не могло, ведь я прекрасно помнила, к какой касте принадлежу на самом деле. «Дракон» — пожалуй, одним лишь этим словом уже всё сказано…       Едва я договорила, как Торстон налетела на меня, стискивая в объятьях. Ух, хватка у неё была крепкая!.. Тем не менее, от её действия у меня на душе едва ощутимо потеплело.        — Кру-уто! — это что, её лю­бимое сло­во? Правда, прозвучало… искренне, что ли. Непривычно, однако, но… приятно? — Ты не пред­став­ля­ешь, как скуч­но быть единственной де­вуш­кой в эли­те груп­пы! — быстро протараторила она, не переставая открыто улыбаться мне. Чёрт, давно же я так с людьми не общалась…       В следующий миг улыбка Зарины превратилась в ехидную, самодовольную ухмылку, и она прокричала на всю аудиторию, явно обращаясь к Сэмюэлю:        — Ви­дал, дилетант, как на­до новеньких агитировать?! — а потом снова обратилась ко мне: — Хо­тя я и прав­да ра­да, что ты согласилась, — это уже было сказано вновь от души, безо всякого подтекста. — И да, называй меня Забияка.

***

      Спрашивать мне ничего не довелось: я всё узнала сама. Иккинг был изгоем, так называемой грушей для битья — чаще всего морального, но иногда и физического. Вот только почему? Этого понять мне было не дано. Разумеется, он не был единственным, так сказать, козлом отпущения во всём универе, но зато считался «любимчиком» местной элиты… То есть задирали его чаще остальных. В основном этим занимались ребята из нашей группы, так называемая великолепная четвёрка, но иногда к ним присоединялись дружки с других курсов-факультетов — вроде того же Дагура или братьев Престиоли, — и тогда дело могло дойти и до рукоприкладства. Таких развлечений я понять не могла, они буквально противоречили моему естеству. И эти… существа ещё смеют называть «драконов», главным правилом которых было незыблемое «защити слабого», чудовищами! Именно этот факт не давал мне окончательно начать считать себя частью элиты, хотя внешне я никак не демонстрировала своего неодобрения, разве что ни разу не принимала участия в подобных «играх». К счастью, на мою безынициативность не обращали внимания, так как ещё один член элиты — Ингерман — тоже занимал подобную позицию. Конечно, участия-то я не принимала, но и заступиться не смела, как бы ни вопила в поддержку этого моя совесть. Слишком хорошо я понимала, чем подобное может мне грозить…       Хорошо хоть действовал запрет на использование стихий в неурочное время: страшно представить, что было бы, если бы в таких «развлечениях» элита использовала ещё и свои силы. Вообще, в общественных местах их применение было строго запрещено законом, нарушение которого влекло за собой суровое наказание. Исключение составляли лишь случаи, в которых та или иная стихия была необходима для спасения, себя или кого-то другого — значения не имело. Попасть в тюрьму из-за злоупотребления способностями никому не хотелось: здесь бы даже деньги не помогли, соблюдение данного раздела уголовного кодекса блюли чрезвычайно кропотливо — всё же апокалипсис никому не сдался… Ведь представить, что мог бы спровоцировать неконтролируемый всплеск стихий, было неимоверно трудно — как-никак, колоссальная мощь, — а потому конец света становился вполне вероятным вариантом развития событий; но проверять это никто не желал, разумеется.

***

      Ну кто додумался ставить физкультуру первой парой в пятницу? Кажется, этот предмет грозился стать одним из моих наинелюбимейших, наравне с историей… Вот только сейчас дело было не в преподавателе, а в самой программе. Во-первых, здесь бросалось в глаза жёсткое деление на касты: у каждой были собственные индивидуальные занятия, направленные на улучшение именно тех показателей, что важны для покорения определенной стихии — к примеру, «воздух» в основном тренировали дыхательные пути различными упражнениями, а водные занимались в специально обустроенном огромном бассейне… Ну, а во-вторых, для бескастовых не нашлось никаких — даже самых примитивных — тренажёров! Вопиющая несправедливость! Вообще, у парней и девушек были два отдельных спортивных комплекса, каждый из которых состоял из секций для всех — разумеется, легальных — каст. И никакой тебе, на худой конец, спортивной площадки для обыкновенных людей! Нет, возможно, парням повезло больше и им выделили хоть что-нибудь, но точно не девушкам… Кроме того, мне ещё подфартило вдвойне: я оказалась единственной «бескастовой» на потоке! Пара по физкультуре оказалась общей для всего второго курса, поэтому, пока все студенты занимались, я протирала штаны в подсобке в гордом (на самом деле вовсе нет) одиночестве. Интересно, как дела обстоят у Иккинга? Может, я бы могла заниматься с парнями? Благо моя физподготовка это вполне позволяет, было бы только где…       Когда, наконец, закончились полтора часа скуки смертной — даже книга меня не спасала — и прозвенел долгожданный звонок, я со скоростью Злобного Змеевика отправилась в буфет. Угораздило же меня утром проспать и не успеть позавтракать! А Змеевики одни из быстрейших драконов, чтоб вы знали… Ну, если бы было с кем сравнивать…       Стоило мне покинуть спортивный корпус, как на пути к великой цели меня ждало испытание в лице миссис Уолш, моего куратора, которой срочно понадобилась помощь в транспортировке книг до библиотеки, а я просто удачно подвернулась под руку. И зачем я, спрашивается, выбрала «короткий путь», что проходил мимо преподавательской? Цель-то заветная была совсем близко! Но теперь мне пришлось тащиться на третий этаж, слушая болтовню преподавательницы — спасибо, что хоть не о «драконах». Желанный буфет, разумеется, тем временем ждал меня именно на первом этаже… Чёрт, лишь бы успеть за перемену: ещё девяносто минут без еды я не выдержу!       Наконец донеся какие-то пособия в библиотеку, я быстро попрощалась и устремилась к столовой, надеясь, что всё же управлюсь до звонка. Я была уже между третьим и вторым этажом, когда заметила Дагура, которого его ещё называли Остервенелым или Шизанутым — весьма подходяще, к слову, — и Сэмюэля, или, как называла его Забияка, Сморкалу. Вот уж… Если я кого-то и не любила среди учащихся больше Сэмю, так это Дагура. Тот ещё был тип, от него можно было ожидать и чего-то похуже глупых заигрываний, поэтому с Шизиком пыталась не контактировать вообще; на мою удачу, я была совсем не в его вкусе.       Парни стояли и обсуждали что-то — наверняка какую-нибудь пакость, — изредка мерзко похихикивая. На мгновение меня посетило желание сменить траекторию только ради того, чтобы с ними не пересекаться, но я встряхнула головой и решительно шагнула вперёд, краем взгляда замечая Иккинга, выходящего из коридора второго этажа. Остэр и Йоргенсон, разумеется, тоже его увидели, и на их лицах засветилась подозрительная ухмылка. Меня тут же посетило какое-то тревожное ощущение, что-то вроде нехорошего предчувствия…       А в следующий миг случилось то, чего я и представить себе не могла: Дагур поставил шатену подножку. Нет, подножки были делом вполне обычным для этой шайки, причём сравнительно безобидным…       Но не на лестнице!       Иккинг, то ли не ожидая такой подлянки, то ли просто витая в облаках, зацепился за «любезно» подставленную ногу и… кубарем полетел вниз по ступенькам. На мгновение я забыла как дышать. Великий Один, он же запросто покалечится, лестница-то вон какая длинная… Да и вообще убиться может, если упадет неудачно — а со своей удачей он явно не в ладах!       Я было хотела броситься ему на помощь — и плевать, что после этого могу вылететь из элиты! — но ступор никак не желал меня отпускать, и единственное, что я могла, — бессильно пялиться на него широко раскрытыми глазами. Горло сдавило так, что у меня не получалось ни сказать что-либо обидчикам Иккинга, ни спросить у него самого, уже приземлившегося, как он… Хотя вопрос вроде «ты в порядке?» в адрес человека, только что пересчитавшего все ступеньки на лестничном пролёте, выглядел бы не слишком уместно…       Вот только Иккингу удалось поразить меня ещё больше: он с чуть слышным стоном поднялся и направился вниз по лестнице, лишь едва заметно прихрамывая. Всего пару секунд назад я до смерти боялась, что мой сосед по парте разобьётся, а он не просто самостоятельно встал — пошёл с таким видом, будто всего-навсего ногу подвернул! Как это вообще возможно?       Вдруг Иккинг обернулся и, заметив меня, будто сказал глазами, что с ним всё в порядке. О Тор, он ещё и меня успокаивает! Пожалуй, за всю неделю нашего с ним знакомства я так и не смогла до конца его понять. Да, Иккинг был очень умный, в некоторых предметах и Роберта мог запросто переплюнуть, разве что не разрешал у себя списывать — хотя один раз я всё-таки уговорила его помочь мне с заданием в тесте; да, мускулистым его нельзя было назвать, но и ходячей спичкой — тоже… Тем не менее, он никогда никому не давал сдачи — пацифист, что ли? — на подначки и провокации тоже не реагировал… Но почему? Неужели гордости совсем не осталось?..       Дагур ядовито прошипел ему вслед: «Смотри, куда прёшь, Рыбья Кость! *», зато Сморкала выглядел слегка подавленным — казалось, сам не ожидал, как сработает их с Остэром мерзкий план. Всё-таки, каким бы идиотом Йоргенсон ни был, слово «садист», к счастью, ему не подходило… Хотя в данной ситуации это не имело особого значения: сделанного не воротишь.       Уже почти достигнув первого этажа, мой сосед по парте бросил на своих обидчиков странный взгляд: в его изумрудных глазах — надо же, я только тогда заметила, какого красивого они были цвета! — за каких-то пару секунд промелькнула целая буря эмоций: от ярости, жгучей, но тщательно скрываемой, будто Иккинг всеми силами пытался её обуздать, до невероятной боли и… одиночества? Когда-то давно я тоже смотрела так — ещё в детстве, из-за якобы отсутствия касты подвергаясь нападкам ребят постарше и не имея возможности дать им отпор, ведь это не стоило раскрытия… Пламя во взгляде Иккинга казалось таким знакомым, но в то же время таким… загадочным. На миг мне даже почудился какой-то фиолетовый отблеск…       Так, Астрид, спустись с небес на землю, тебе наверняка просто-напросто привиделось! Я усиленно потрясла головой, отгоняя странные мысли: нечего забивать голову глупостями, мало ли что может померещиться после столь сильного испуга?..       …Но всё-таки это было странно. Примечания: * М-м-м, я не помню, называл ли Дагур Иккинга как-то ещё, кроме «Братишка» и подобного, поэтому пусть будет это прозвище. Если вдруг кто помнит, скажите мне, буду благодарна:) ⭐ Нелегальная каста — драконы. Таймлайн: начало главы, как и вся предыдущая, — некий понедельник, остальное — первая пятница Астрид в новом универе. (Да ладно?) В изначальном варианте сцена падения была совсем другой, но, взяв на заметку некоторые статьи и вспомнив канон, я решила, что первичный сценарий нехило так ООСил ребят — канонных олуховчан, и я решила всё переиначить. И вышло то, что вышло. Ибо Дагур в каноне не гнушался применять насилие даже в относительно мирное время (до Гонки за грань). Крч, так и будет. Жду вашего мнения на этот счёт. Дальше пойдет проще, ибо переписывать меньше осталось. А потом сложнее, ибо будет прода.