***
— Вишня или брюква? — Не придирайся. За то короткое нахождение здесь, это уже начало раздражать Элисон, склоняясь к тому мнению, что Мэдисон просто делала вид, что ей не нравится еда, потому что всё, что было на подносе, с трудном можно было назвать «помоями», как могла выразиться женщина. Возможно, Мэдисон, до того как оказаться здесь, каждый день питалась тем же, что и миллиардеры с миллионерами в своих особняках или дорогущих ресторанах, и ей было чересчур непривычно есть то, что ест большая часть людей, но данное предположение слишком уж напоминало фантастику. Шоуна, словно голодный зверь, подчищала всё, отчего на какое-то мгновение могло показаться, что после приёма пищи поднос вообще не трогали, тем более не накладывали на него еду, но лишь на мгновение. Несильно видные грязные разводы от еды и слюней говорили совершенно об обратном. Был обед. После сессии с Хоффманом её вновь сопроводили до медблока, где уже был только Бишоп. В этот раз он сделал всё сам, а на сгибах локтей теперь в общей сумме красовались три отметки от уколов. Она не чувствовала никаких побочных действий или чего ещё похуже. Её еда исчезала с меньшим энтузиазмом, чем у Шоуны, но быстрее, по сравнению с Мэдисон, которая продолжала хмуриться после каждого количества пищи на небольшой пластиковой вилке. Правда казалось, что женщина ест нечто омерзительное, каких-нибудь червей, гниющее мясо, или что ещё отвратительней, извивающихся личинок. Элисон показалось, что в столовой увеличилось количество охранников, не санитаров, а именно охранников. Они привычно расхаживали между столами, приглядываясь к пациентам. Некоторые из них отвечали молчаливым взглядом, другие полностью игнорировали, не отвлекаясь от того, что делали, третьи же с ненавистью и отвращением смотрели им в лицо, даже порой провожая персонал лечебницы со злобой, уставившись в спину. Самые яркие представители Аркхема на дух не переносили несколько вещей: весь департамент полиции, судей, предателей, друг друга и весь персонал лечебницы. Ну и, конечно же, Бэтмена. Причину неудач у многих, кого бы те растерзали в первую очередь. И кто знает, что произойдёт после смерти Тёмного Рыцаря. Вечный хаос? Они начнут рвать друг друга на части, не желая иметь конкуренцию. Тем более конкуренцию в виде собственных врагов. Уж друзьями они точно друг друга не назовут. Полиция проиграет в тот же день, оставшись с ними один на один. Ужасный конец и так не самой лучшей жизни в Готэме, особенно если твой дом не расположен где-нибудь в центре мегаполиса. Мэдисон подняла вилку на уровень глаз, разглядывая консистенцию с разных ракурсов. В этот момент её глаза уставились куда-то дальше, между Элисон и Шоуной. И она замерла. Её сердце пропустило удар, когда женщина встретилась с парой озорных зелёных глаз. И они смотрели на неё. Мэдисон даже не могла отвести взгляд, она чувствовала страх, накрывающий её с головой. За всё время нахождения здесь, она ни разу не смотрела ни в чьи глаза, что могли вызвать подобное чувство. Человек на той стороне словно гипнотизировал её, пока медленно не убрал ладони, сложенные в замок, ото рта и в какой-то момент резко пугающе улыбнулся. Мэдисон выронила вилку из руки, с широко открытыми глазами уставившись на поверхность стола перед собой, чувствуя, как по всему телу прошла волна дрожи. Некоторые сидящие за одним столом с ней недоумённо переглянулись. — Ты чего?.. — начала Шоуна, глядя на небольшой беспорядок на столе после Мэдисон. — Не смотрите назад, — быстро проговорила она, продолжая так же бесцельно смотреть перед собой. Шоуна, услышав это, скосила глаза, будто была в состоянии таким образом увидеть, из-за чего женщина перед ней так быстро переменилась. Её спина вытянулась, уши навострились; Мэдисон продолжала выглядеть так, словно повидала призрака. За столом повисло напряжённое молчание. Элисон невольно сжала вилку, предполагая, кто мог быть этой причиной. Спустя какой-то момент, Мэдисон побледнела ещё сильнее, вжимаясь всем телом в стул. Натали слева от неё начала нервничать, испуганно мыча через закрытый рот, хватая себя за одежду и волосы. Девушка собиралась уже развернуться и взглянуть ему в лицо, но в тот же момент справа от неё поднос с небольшим количеством еды демонстративно ударился об стол, из-за чего мясо с гарниром и желе немного вывалились на его поверхность. В следующую же секунду возле неё был так же поставлен пластиковый стул, а он, сев на него, подтолкнул себя ближе к столу, к тому месту, где никто никогда не сидел. Натали находилась к нему столь же близко, как и Элисон, но в отличие от последней, та начала лихорадочно дёргать себя, пока новоприбывший за стол мужчина не посмотрел на неё, сверля её своим фирменным пугающим взглядом. Натали, как ни странно, перестала делать то, что делала, продолжая нервно покусывая только губу. — Итак, — он взял пальцами то, что оказалось на столе, — женский коллектив. Если в него нужно вступить, чтобы с тобой поболтать, то так тому и быть, — еда уже находилась в его рту, тщательно пережёвываемая. — Надеюсь, в этом коллективе нет запретов на «не-женский-пол». В конце концов, это же не туалет. Здесь скрывать то нечего, — он ехидно хихикнул, смотря на всю ту же испуганную Мэдисон, боявшуюся вообще пошевелиться. Шоуна же выпучила свои карие глаза, опустив челюсть, но так же держала рот закрытым, отчего круглое лицо оказалось вытянутым. Остальные за столом никак не отреагировали на пополнение. Настала тишина, прерываемая противным чавканьем. Элисон убрала пластик в сторону, мимолётно оглядев испуганных знакомых, после чего поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях, массажируя лоб пальцами. Мужчина, делая ещё пару жевательных движений, лениво указал на парочку сидевших за столом, готовясь продолжить. — Я… — щелчок языка, — я тебя знаю. Шоуна впервые не хотела есть. Её сердцебиение напоминало ей результат тех физических нагрузок, которые она в последний раз испытывала, только будучи на свободе. Мэдисон ощущала то же самое, но в разы сильнее, думая, что сердце просто-напросто остановится от ужасно жуткой для неё ситуации. Конечно, он не мог ничего им здесь сделать. Здесь санитары, и увеличенное количество охранников, поэтому ничего ужасного не должно произойти… но он это он. Здесь не может присутствовать здравый смысл. Он затерялся где-то в недрах непредсказуемости и невменяемости. Он вновь щёлкнул языком, прожёвывая очередную порцию еды во рту. — Мэдисон. Сердце женщины вновь пропустило удар, по телу прошлось странное чувство онемения. В какую-то долю секунды её мозг яростно приказал ей бежать, бежать как можно дальше. Но было некуда. Вместо этого она резко отодвинула стул назад, противный звук на секунду привлёк внимание пациентов, сидящих рядом, встала и схватила поднос, убираясь прочь, сдерживая сильную дрожь в конечностях и теле. Шоуна последовала её примеру, но довольно неуклюже, покачиваясь при быстрой ходьбе как медведь. Натали опять вскрикнула сквозь закрытый рот. — Почему они всегда делают так, — его тон был немного злым, наполовину раздражённым. — Разве я не был вежлив? — вопрос уже звучал более яростно, его ладони сжались в кулаки, едва ударившись об поверхность стола по обе стороны подноса. — И мне говорят, что это я асоциален! — но уже в следующий момент его голос вернулся к тому шутливому и нормальному для него тону, когда его глаза взглянули на Элисон. — Ну, а как прошло твоё утро? — Прекрасно, — саркастически ответила она, до сих пор пряча лицо. Она не могла винить женщин за такое ретирование. — Даже после такого забавного шоу. — Шоу? — она подумала, что он имеет в виду то, что произошло секундами ранее. Затем осознание нахлынуло. — Ты про Алана?.. — Кого? — последовал вопрос непонимающим тоном. Конечно, он знал, кого она имела в виду, но общение в таком плане потешало его. — А, тот, кто пытался вчера так любезно и настойчиво сломать твою шею. Прости, я бы помог сбросить его с тебя, но… — мужчина печально причмокнул губами, — санитары чётко сказали это игнорировать. Они справились, но я бы сделал это более эффективно с теми штучками, что им разрешены по профессии. Кто вообще так пользуется дубинкой и шокером? — он неодобрительно фыркнул. Его пальцы двигались в нетерпении, глядя на соседний поднос Натали с желе. Коснувшись консистенции, он тут же убрал руку, заметив поверх этого пару волос. Его лицо скривилось, розовый язык покинул рот в отвращении, из горла донёсся странный звук, словно он мог прямо сейчас прочистить желудок. — Чего ты хочешь? — устало произнесла Элисон, наконец, поднимая голову, отмечая настороженных охранников и санитаров, смотрящие на него. Мужчина словно не замечал этого или просто игнорировал их реакцию, продолжая вести себя как обычно. Очередная порция еды оказалась в его рту, после чего послышался раздражающий звук посасывания испачканных пальцев. — Хочу? То же самое, что и ты… но, похоже, план «А» задушен на стадии планирования, — его взгляд устремлён куда-то вперёд в размышлениях. Был ли это намёк на вчерашнее, или это лишь случайность, — неизвестно, а спрашивать не было никакого желания, да и глупо это. — Запасной план в стадии процесса планирования. Но, сама понимаешь, чтобы попасть в него, нужно ему отдаться, дать что-то взамен. — Ты до сих пор хочешь сбежать отсюда вместе со мной? — она не верила в то, что только что сказала. Невероятно. — К-конечно, — он яростно закивал головой, быстро пережёвывая пищу, его глаза загорелись данной мыслью. — Ну, можно освободить по пути пару тройку негодяев, чтоб этим… работничкам накинули сверхурочное, но в этой истории главные мы. Я всегда благодарю тех, кто помогает мне, — в этот момент ей хотелось засмеяться. Он говорил так, словно всё так и было. Услуга за услугу. Честный серийный убийца. Честный Джокер. — И что нужно дать взамен? — Хм? — он артистично задумался, массируя подбородок. — Можешь раздобыть какое-нибудь оружие, даже огнестрельное подойдёт, хотя оно не в моём стиле. Или… — Джокер резко замолчал, уставившись на Элисон. — Или ты вернёшь свои примочки. — Прим… кхм, — она устало выдохнула, отводя взгляд, закрывая веки. — Каким образом? Меня и так чем-то пичкают второй день в медблоке, ссылаясь на профилактику пациентов. Всё может оказаться намного хуже, — Элисон звучала слишком раздражённо. Его это забавляло. — Поживем — увидим. Думаю, они пытаются вернуть тебя в прежний строй, — Джокер ребячески посасывал желе во рту, смакуя его на вкус. — Кто они? Ты можешь сказать прямо? Ты же знаешь… Его игры сводили с ума. Он никогда не был серьёзным, даже тогда, когда строил из себя такового. Рядом с ней сидел человек, ну или сумасшедший человек, который мог дать ответы на те вопросы, что мучили её, словно мудрец, живущий на самой высокой точке земного шара, ожидающий путников. Но нет. Его лицо сморщилось в гримасе презрения, уголки губ были направлены вниз, брови сомкнуты: «Не-е-е-ет, — протянул он, в одно движение проглатывая желе. — В чём тогда будет заключаться веселье, как не в том, что случится? Не знать то, что ждёт тебя? Я вот не знаю, и это прекрасно!» — Это не смешно, и это всё не комедия… — прошипела она, на автомате сжав ладонь. — Комедия — это трагедия плюс время. А трагедия уже в процессе, стоит лишь подождать, — Джокер закрыл глаза, плавно покачиваясь телом, сидя на стуле, двигая в воздухе руками, перебирая пальцами. На её челюсти мгновенно проступили желваки. Она сдерживала себя, чувствуя, как её переполняет раздражение, смешанное с ненавистью. Он знал и молчал. Всё могло быть куда проще с его помощью. Но этому не суждено случиться.***
Готэм. Кто мог знать, что Элисон так сильно захочет оказаться в этом городе, да даже в самых неблагополучных его районах, но главное не здесь. Вдали он выглядел великолепно. Все эти башни, включая и ту, которая принадлежала главному миллиардеру Готэма, дома, вода, что окружала территорию, заставили нахлынуть приятные чувства, медленно распространяясь по телу. В отличие от других, она стояла прямо перед высокой ограждённой решётчатой стеной, всматриваясь вдаль, чувствуя себя птицей в клетке, требуя так нужную ей свободу. Холод пронизывал её, и она приобняла саму себя, пряча лицо в ту верхнюю одежду, что выдали перед выходом на улицу. Чёрная шапка, засунутая в карман, тут же оказалась на её голове, прикрывая уши, как только нога девушки коснулась снега на земле, издав хрустящий звук. Её знакомые стояли вместе, смотря на неё со спины, отчётливо замечая поток холодного воздуха, исходящий при выдохе. Медисон до сих пор трясло, хотя она точно не знала из-за чего, сваливая причину на холод. Она говорила с этим психопатом как с обычным человеком. Как с ними. Это не могло не остаться незамеченным. Она переглянулась с Шоуной, пытающейся согреть руки, время от времени переминаясь с ноги на ногу, едва подпрыгивая. Рядом с ними на скамейке сидела Аманда, безучастно смотря перед собой, но всё же слушая разговор женщин. Для неё имя «Джокер» ничего значило, также и озвученное вслух беспокойство. Им было страшно, она определила это по их голосу. Ей не была понятна причина этого. Они хотели всё прояснить, но из-за увиденного не могли подойти и расспросить, как раньше. Женщины продолжали разговаривать, стоя на том же месте, постоянно бросая взгляды на Элисон. С середины нижней губы вновь медленно потекла слюна, и Аманда грубо вытерла её тыльной стороной ладони. За то время на улице, что дают пациентом подышать воздухом, никто так и не решился подойти к ней. Элисон, в свою очередь, так и не сдвинулась с места, смотря на освещённый вечерний Готэм. Морозный воздух изо рта часто покидал её лёгкие, а плечи содрогались каждый раз так, что если бы кто-то стоял рядом, то он мог бы услышать приглушённые всхлипы. Она плакала. Она не могла больше себя сдерживать. Некогда тёплые солёные капли, стекающие по щекам к подбородку, сразу же становились холодными, оставляя неприятный след после себя, когда холодный ветер со снегопадом ударил ей в лицо. Элисон чувствовала неприятное ощущение мгновенно высушенной полоски от слёз, поднимая руку и стремительно избавляясь от этого. — Заканчиваем! — громко крикнул мужской голос. Девушка бегло бросила взгляд в сторону звука, отмечая движение пациентов ко входу в лечебницу. Она закрыла ладонями лицо и провела ими по нему вниз, прижимая как можно сильнее, чтобы скрыть остатки своей слабости. Шмыгнув носом, Элисон выпрямилась, делая последние глубокие вдохи морозного воздуха, успокаивая себя. В уверенном рывке она сорвалась с места, направляясь в сторону небольшой очереди рядом с охранниками. Элисон встала в самый конец, мысленно настраивая себя. Но предательское щемящее чувство отказывалось покидать её, вынуждая железы вновь вырабатывать слёзы. Впившиеся ногти в ладони помогали сдержаться. Хотя бы на время.***
Одна из люминесцентных ламп над головой опять мерцала. В этом не было ничего нового. Почти в каждом коридоре какая-то лампа да и мерцала. Шагая первой в колоне за охранником, она даже спиной могла чувствовать чужой взгляд. Если бы он мог быть материальным, то в её теле давно бы была прожжена насквозь дыра. Ей нечего было ответить на интересующие их вопросы. И даже если она ответит прямо, это ужаснёт их ещё больше. Конвой продолжать следовать привычному пути обратно к палатам, когда у мужчины впереди Элисон затрещала рация, после чего послышался мужской, немного взволнованный голос, прерываемый помехами: «Шон?! Приём!» — Слышу. Приём, — ответил охранник, не останавливая перевод пациентов, продолжая шагать вперёд. «У нас… — в тот же момент послышался какой-то вскрик. Рация замолкла, и Шон, выждав пару секунд, уже приблизил средство коммуникации ко рту, как мужчина продолжил. — Не приближайся к пятому западному коридору». — Я уже практически там. Веду пациентов. Приём. Откуда-то впереди слышалась суматоха, грубые голоса, поверх которых отчётливо выделялся другой перевозбуждённый голос, что-то неустанно говоря. Завернув за угол, Шон тут же остановился, убрав одну руку назад, молча приказывая идущим позади него остановиться. Элисон едва успела сделать это из-за столь резкой остановки. Глаза охранника заметили только что выходящего из другого коридора мужчину в оранжевом комбинезоне, медленно делающего шаги назад. Оказавшись практически полностью в его поле зрения, тот в ту же секунду в рывке качнулся назад, удерживая перед собой другого охранника за горло в изгибе локтя, прикрываясь им как щитом, держа пистолет у его виска. Шон схватился за пистолет. — Я говорил держаться всем подальше! — выкрикнул он. Его голос был знаком Элисон. — Успокойся, — произнёс санитар из того коридора, откуда вышел пациент с заложником, частично выглядывая из-за угла. — Твой лечащий врач уже идёт сюда. Выскажешь ему всё, что тебе не нравится. — Нет! Я уже говорил ему! Он один из них! Я больше туда не вернусь! — уволакивая за собой мужчину, пациент сделал ещё несколько уверенных шагов назад, оказавшись прямо у противоположной стены, в которую было вставлено плотное пуленепробиваемое окно. Двигаясь вдоль него, он плечом задел панель управления дверьми, которые вели на пост охраны. Мужчина бросил взгляд назад, ловя глазами тени, идущие из другого прохода. — Открой дверь! — приказал он схваченному человеку. Сняв ключ-карту с пояса, мужчина подчинился, проводя ею по панели. Дверь со звуком открылась, и пациент ударил рукояткой пистолета заложника по голове, бросаясь внутрь и закрывая за собой дверь. — Твою мать! — выругался санитар, кидаясь к свалившемуся с ног коллеге по работе. К нему подошли и другие охранники, один из которых заблокировал дверь поста охраны, не давая в этот раз ситуации выйти из-под контроля. — Останься с ними, Сэм, — бросил Шон второму конвоиру, подходя ближе к остальной группе. — Что, чёрт возьми, произошло? Сэм занял место Шона, приказывая пациенткам встать на колени, и в качестве примера грубо сжал первостоящую Элисон, побуждая её это сделать. Девушка от такого напора чуть не потеряла равновесие, держа руки за спиной в наручниках. Когда он шагнул позади неё, то же самое проделывая и с остальными, она, наконец, увидела, кем был этот пациент. — Алан… — едва сорвалось с её губ. — Он вырвался! Чёрт возьми! Тревор пытался сбить его с ног и заломить руки, но этот психопат просто отбросил его в сторону, словно игрушку! Стокилограммового засранца Тревора! Этот хилый ублюдок! А потом рванул прочь оттуда, сбив Магнуса и схватив Джорджа! — кричал в ответ на вопрос Шона другой охранник. Его явно переполняли чувства, из-за чего лицо приобрело красный оттенок. — Пристрелить его, как бешеного пса, и всё! Алан молчал, нервно вышагивая по небольшому помещению, схватившись руками за голову, продолжая держать пистолет. Его лица практически не было видно, но Элисон могла поспорить, что оно исказилось в гримасе отчаяния. К нынешнему персоналу лечебницы присоединилась ещё серьёзней экипированная группа, которую можно было назвать «элитной». Возможно, это были те же самые охранники, но в лучшей форме. Всего их было пятеро, двое из которых имели пуленепробиваемые щиты, пока у остальных в руках находились только транквилизаторные винтовки. Лица мужчин были скрыты под тяжёлыми шлемами, как и остальные части тела. На минуту могло показаться, что это была штурмовая группа S.W.A.T. Вооружённые люди, как и положено, встали позади тех, кто имел щиты. Когда один из мужчин потянулся к панели управления дверьми, раздался голос, окликивающий его, заодно заставляя всю группу повернуть свои головы одновременно, словно по команде. — Сэр, ситуация уже почти под контролем, — начал было Шон, выставляя правую руку вперёд в глупой попытке остановить доктора, чьё лицо было сильно нахмурено. Его глаза прошлись по перегородившему путь охраннику, которого он с лёгкостью обошёл, затем по недавно прибывшей группе, заканчивая своим пациентом по ту сторону стекла. — Алан, — мягко позвал он, делая шаг вперёд. Сорвино, услышав своё имя, тут же мотнул головой в его сторону, опуская на секунду руки, прежде чем указать на обладателя белого халата пистолетом, не скрывая ненависти. — Я говорил, — выплюнул мужчина, поджимая трясущиеся губы. — Я больше не позволю всем издеваться надо мной! — Никто и не думал издеваться над тобой. — Враньё! Ты знаешь, что со мной происходит, и ничего не делаешь! Ты веришь в то, что там написано! — Алан, послушай… — доктор говорил медленно, выделяя каждую букву, предпринимая попытку достучаться до нестабильного пациента. — Нет! Ты послушай! — мужчина в резком движении рукой с оружием вновь указал на своего лечащего врача. — Я рассказал тебе всё, что здесь происходит, а что в ответ?! Ты смеялся мне в лицо! — Я в жизни не смеялся никому в лицо, тем более в… — Ты знаешь, о чём я говорю! — его голос надрывался, слабое дрожание говорило о том, что Алан находился уже на грани. — Доктор Бернсайд, оставьте это дело профессионалам, — встрял Шон, делая шаг вперёд. — Профессионалам? У нас разное понимание «профессионализма», — он кратко бросил взгляд на охранника, прежде чем вновь устремить его на своего пациента. — Да, профессионализмом будет называться то, когда в этого мудака выстрелят настоящими патронами! — Малкольм… — процедил сквозь зубы Шон. Его коллега всё только ухудшал. Бернсайд, как и почти любой врач здесь, трепетно относился к своей работе, а выслушивать претензии со стороны персонала, занимающегося безопасностью в лечебнице и не имеющего должного образования в сфере психиатрии, терпеть не мог. Мужчина сделал уверенный шаг в его сторону, уже открывая рот, чтобы поставить человека перед ним на его место, но до ушей присутствующих достиг звук разблокированной двери. — Нет, этого не потребуется. Алан отошёл назад, прекрасно заметив на пару дюймов приоткрывшуюся дверь, направляя пистолет на незваных гостей. Задней мыслью он осознавал, что ему не выбраться, особенно когда они выпустят в него несколько дротиков с транквилизаторами, превратив его вновь в неподвижного овоща. Дальше… дальше снова будет то же самое. Его вытянутая рука дёрнулась. Это был замкнутый круг. — Алан, прошу, послушай меня, — начал опять Бернсайд, жестом останавливая готовых ворваться на пост охранников. — Всё, что ты говорил мне, не может быть правдой. Тебя слишком потрясло то, что случилось. Ты блокируешь свои воспоминания, отрицая произошедшее. Лиана знала нападавшего… — Нет-нет-нет-нет… — провыл Алан, хватаясь за голову, — нет-нет-нет. Это не я! Я не мог, нет! — Прошу, я пытался тебе помочь, но ты сразу начал искать виновного в своём окружении. Здесь. Пациенты, санитары, охрана, врачи… я смогу окончательно помочь тебе во всём разобраться, если ты мне позволишь. Ты почувствуешь себя лучше… Алан громко замычал, закрыв глаза. Его переполняли все самые ужасные чувства, какие могут вообще быть, разом, накатывая с головой, словно волна, которая мгновенно утягивала его под воду, не давая пополнить лёгкие воздухом. Он не мог. Он не хотел этого. Он не помнил. В тот день он чувствовал себя ужасно, наступал только полдень, ему хотелось проветриться. Остальной день прошёл как в тумане, но уже ночью он находился за решёткой в полицейском участке. Руки, одежда, лицо — всё было в крови. Он взглянул на свои ладони точно так же, как тогда. Его дыхание участилось, на глазах навернулись слёзы, а по всему телу прошлась сильная дрожь, похожая на ту, что бывает при лихорадке. — Лиана… — с болью прошептал он. — Вы всерьёз его слушаете?! — воскликнул Малкольм, оглядывая присутствующий широкими глазами. — Он же явно строит из себя невинную овечку! Миллион раз проходили через это и что, сейчас опять? — Заткнись. — Уймитесь. В одно и то же время громко произнесли Шон и Бернсайд в сторону мужчины. Не веря своим ушам, он покачал головой. В этой лечебнице помощь нужна не только пациентам, но и персоналу. Была бы воля Малкольма, то все постояльцы Аркхема, оказавшиеся здесь из-за погрязших в чужой крови рук и игравших в недееспособность, в особенности те, кто являлся постояльцем лечебницы, давно уже лежали смирно в замкнутой пространстве где-нибудь под землёй. Либо можно было просто бы сбросить их в воду, окружающую остров Нэрроуз. Их ничтожное тело в патологоанатомическом мешке вместе с камнями быстро пойдёт ко дну. На вопросы интересующихся, куда исчезли те или иные пациенты, с лёгкостью можно ответить: «Побег». Здесь это происходило часто, хотя и в последнее время это заканчивалось их поимкой на территории лечебницы и возвращением в палаты. — Алан, — снова продолжил Бернсайд, сделав шаг вперёд. Его пациент находился в очень опасной ситуации, из-за которой его вновь бросят в изолятор, но на этот раз до самого окончания лечения или же уже до конца его собственной жизни, если прогресс не проявится, а содержание лекарств в крови превысит все возможные рекомендации. — Не делай всё ещё хуже. — Это не может стать ещё хуже, — тихо выдохнул он. Сильно зажмурившись в последний раз, позволяя слезам покатиться по щеке, мужчина повернулся к своему лечащему врачу. Его взгляд перешёл немного правее, заметив знакомое женское лицо. Алан дрожаще вздохнул. — Мне жаль… Его рука быстро поднялась на уровень головы, дуло прижато к виску. — Алан, нет! Раздался выстрел.