Враг твой

      У Пондов письма не оказалось.       Они не очень удивились, когда помятая взъерошенная девица постучала к ним в дом на ночь глядя, ведь мой вид был далёк от полного парада — что-то мешало открытию коридора по нужным координатам, пришлось немного сместить точку выхода и воспользоваться автобусом. Подозреваю, вину за это надо бы возложить на Плачущих ангелов, чьими стараниями спутники Доктора оказались в прошлом, вроде бы их предыдущий захват тоже был сопряжён с какими-то сложностями. В общем, без общественного транспорта было не обойтись, иначе бы я оказалась у них только к утру следующего дня.       Автобус. Такой кошмар, что я даже вспоминать не хочу. На что жёлтые раздолбанные «ЛИАЗы» Королёва были страшны, особенно по утрам, набитые народом так, что не закрывались двери, — ну так ими мне пользоваться не приходилось, только наблюдать! Американский общественный транспорт тоже оказался аттракционом «попробуй влезь», чудовищное испытание для нервной системы далека. И это в стране, которая в конце 70-х годов имела едва ли не по две машины на семью!.. Как я никого не уничтожила, понятия не имею. Наверное, помогла врождённая даледианская сдержанность.       Естественно, ни Амелия, ни Рори меня не узнали, да и я их с трудом смогла идентифицировать. Впрочем, напоминание о диване, страшно опасном телевизионном пульте и катании на далеке немножко им разъяснило, кто я такая, и, что самое удивительное, вовсе не напрягло обстановку. Более того, мне пришлось отделываться от семейного ужина и вечера воспоминаний, но хотя бы тут я смогла чётко донести до них свою мысль — ситуация крайняя, и у меня нет времени на ностальгию.       С письмом же вышел прокол. Оно действительно хранилось у матери Ривер, но в один прекрасный зимний день 1969-го года оно исчезло, а руки хозяев дома оказались исчирканы ручкой по очень конкретной схеме, означающей стычку с «Тишиной». Пропали ещё кое-какие вещи профессора, спрятанные у родителей, а ещё точнее, все, включая фотографии. Сопоставив факты, я предположила, что генно-модифицированные твари из будущего просто заметали следы под давлением земного агентства Времени, и шло это на официальном уровне, через Церковь Безопасности. Лишней гирькой на весы был тот факт, что секту из Прибежища Демона разгромили и выживших арестовали, а значит, операцию провел Папский Мейнфрейм, собственноручно. Откуда я столько знала? Ну, это же касалось Приближающегося Шторма, а про него далеки собирали всю возможную информацию. Полных воспоминаний, выкачанных из головы папессы Лем, у меня не было за ненадобностью, да и не факт, что её исповедники наведывались в Нью-Йорк до того, как далеки взяли штурмом Мейнфрейм. Но существовал и альтернативный, очень надёжный метод узнать, где послание Ривер Сонг — прийти к Лем и допросить на месте. Тем более что после осады Трензалора у меня имелся ключик к её голове, незавершённая модификация. Был большой шанс, что я смогу достучаться до далека в её маленьких упрямых мозгах. Что я и решила сделать.       Уходя, я приняла лишь одну инициативу Амелии — её сын подкинул меня на машине почти до портала, так что не пришлось ехать ночным автобусом. Как справедливо заметил Рори, опасаться приходилось не пьяных панков, а за пьяных панков, они, мол, не виноваты, что глупости бы хватило наехать на далека, тем более такого симпатичного. Свои мысли о том, что цивилизация ничего бы не потеряла вместе со смертью дураков, я из вежливости оставила при себе, поблагодарила за помощь… И всю дорогу до портала выдерживала атаку вопросами. Вроде бы, казалось, уже совсем взрослая и женатая особь, со своим ребёнком — ан нет, пристал, как ювенильное существо, расскажи да расскажи. Вывод: сказки детям на ночь про Доктора и его приключения вредны для окружающих. Болтливое гуманоидное существо порядком меня достало, но всё же я сделала одну уступку — ушла в портал у него на глазах. Больше в этом времени и на этой планете мне было нечего делать, следовало поторопиться в шестьдесят третий век, в эпоху пост-Трензалора.       И вот сейчас я медленно иду по коридору космической церкви, а мне навстречу так же медленно шагает раздражающе высокая женщина в чёрном, со сложной причёской и с разрисованным лицом. Наталия-Мария Лем, больше известная как Таша Лем, полячка по национальности, хотя национальность у землян — уже фикция, у них и расы-то давно начали стираться, что уж говорить про народы. Заражена наногенами, перестраивающими живой организм в марионетку, но сдерживает их усилием воли — наша техника слишком часто имеет телепатическое управление, иногда из-за этого случаются проколы. Сделала себе на этом факте и осаде Трензалора громкий имидж «бессмертной победительницы далеков снаружи и внутри», или что-то в этом духе. Властная, расчётливая, мелочная, злопамятная, порой безудержная, исключительно хитрая, достаточно опасная — и при всём при том самозабвенно преданная Доктору. Словом, достойный противник.       Под угнетающе-напряжённое молчание мы сходимся до расстояния вытянутой руки. Между нами — лишь плотная волна защитного поля. С помощью фильтра в очках сканирую папессу. Ага, перстень с отравленным шипом, нет, два. Наверное, одно украшение со смертельным ядом, а другое — с парализующим. Небольшой нож в вырезе платья. В волосах — шпилька из сверхпрочного сплава; помимо очень острого конца и длины, вполне достаточной, чтобы проткнуть сердце или достать до мозга через глазницу, разъединяется на внешний стержень и маленькую внутреннюю иглу, тоже отравленную. Четыре браслета из пятнадцати — замаскированная взрывчатка. Часть декоративных пластин на платье тоже с сюрпризами. Миниатюрный бластер за подвязкой. В туфлях — целый арсенал. М-да, это надо вырубать с одного удара. Тут даже Ривер проигрывает.       — И что тебе нужно… — Таша, сощурившись, вглядывается в мою фигуру, — …далек?       Делаю последний шаг, чтобы сократить дистанцию до минимума. Если она способна различить мою природу под внешностью, значит, наносистема в ней всё ещё функционирует правильно, и расширение поля Таша учует и отвлечётся на один короткий миг. Не надо было показывать, что она всё ещё под влиянием технологии далеков, это сделало её уязвимой. Реакция марионетки, изготовленной из человека, медленнее моей в силу анатомии и физиологии.       И, подав приказ компьютеру поместить под защиту гуманоидное существо, я наношу папессе молниеносный удар в солнечное сплетение. Второй удар — по затылку, такой же молниеносный. Подхватить падающее тело и повесить через плечо. Женский разговор будет один на один и в приватной обстановке, но сперва я разоружу эту… мерзость.       Естественно, высокодуховный персонал, отойдя от секундного шока, открывает шквальный огонь, словно не понимает — хоть одна пуля, хоть один луч прорвётся, и их командирше каюк. Но это, видимо, агрессивная реакция от бессилия, вроде как стену ногой пнуть. Сами виноваты — пули-то испаряются, а вот лучи отклоняются, и далеко не всегда в стены или потолок, ведь угол отражения равен углу падения. Но мне, если честно, плевать на планктонную суету и развороченную архитектуру, мне нужно только письмо Ривер Сонг.       Наногены прекрасно справляются с поддержкой человеческого тела, не давая ему полностью уйти в отключку. Ещё только приближаясь к кораблю, я засекаю, что Лем приходит в себя, так что я вынуждена ещё раз её приложить, на этот раз головой об край люка. Ничего, шишки не будет — по сути, она уже давно мертва, вернее, законсервирована. У марионеток вообще всё сложно с биологией.       Попав в консольную, отдаю приказ о дематериализации, потом дотаскиваю Ташу до медотсека и резво разоружаю. Украшения, верхнее заминированное платье, бластер, всё прочь. Хорошо ещё, бельё без сюрпризов, не придётся слишком много хвататься за чуждое живое существо. Зашвыриваю тело, снова пытающееся очнуться, в биокапсулу. Ещё не хватало церемониться с неисправным инвентарём. Первым делом активирую гипносон, способный убаюкать любой мозг, и даледианский, и человеческий, а потом уже принимаюсь разбираться с настройками компьютера. Чисто гипотетически, учитывая наш расовый перфекционизм, у наносистемы должна быть функция отмены и извлечения с восстановлением поражённого тела на сто процентов, в до-заражённую форму. Но прежде чем извлекать наногены, надо с ними связаться и постараться выяснить, где хранятся вещи Ривер, не были ли они уничтожены. Конечно, проще всего было бы завершить трансформацию, но раз наногенам не удалось сломить личность, этого лучше не делать. Возможности далека, наложенные на самостоятельное низшее существо?! Однажды такое случилось, и это стоило далекам Изолятора. Мы умеем учиться на собственных ошибках, повторов не будет.       На всё про всё уходит половина суток. Компьютеру удаётся без особого труда извлечь наночастицы и восстановить человеческий организм, а мне — выяснить, что письмо цело и хранится в личном сейфе Таши Лем, что оно до сих пор не прочитано из-за сложности шифровки, что открыть тайник без целой кучи условий не получится, тем более силой, и что быстрее будет добиться результата от живой папессы, чем от мёртвой. То есть можно было бы попробовать открыть коридор прямо в сейф, но это муторная прицелка. Возможно, метод диалога будет более эффективным. Далеки редко к нему прибегают из-за плохого понимания менталитета низших существ, но я-то наловчилась и с удовольствием рву шаблоны планктону. Ошарашить и получить нужное — не такой уж плохой вариант, а на крайний случай и силовые методы сгодятся.       Получаю подтверждение от компьютера об окончании восстановления человека и полном извлечении наночастиц, отключаю режим гипносна и биокапсулу и жду пробуждения папессы, привычно сунув руки в карманы.       Через несколько рэлов тело начинает шевелить руками, ощупывая поверхность под собой, потом медленно открываются затуманенные, но уже злые и настороженные глаза.       — Таша Лем, — говорю. Мне не нравится галакто этого времени, оно слишком спутано с английским, но приходится пока им пользоваться, хотя во рту от него невкусно. — Далекам не нужна испорченная марионетка, это бессмысленная трата ресурсов. Поэтому из тебя были извлечены наногены, а организм восстановлен и репрограммирован в исходный режим. Теперь ты обычный смертный человек, — и не удерживаюсь от подколки, которую низшим всё равно не понять, потому что интонация, само собой, не читается и воспринимается ими, как обычное занудство. — Не забывай поначалу дышать.       — А ты с чувством юмора, — папесса медленно поднимается на локте и недобро на меня глядит. Опа, она поняла мою шуточку!.. — Ну и что тебе надо, далек? Я не верю в альтруизм, особенно твоего племени.       — Твои исповедники забрали из дома Амелии Понд то, что вам не принадлежит. Мне нужно письмо Ривер Сонг, адресованное крестнице. Ты его отдашь, и я улечу.       — О, — издав этот озадаченно-насмешливый возглас, Таша медленно садится и, нимало не смущаясь своего вида, иронично на меня смотрит. — И я должна тебе поверить?       — Ты должна умереть, — по-прежнему нейтрально отвечаю я. — Но я сохраню тебе жизнь, потому что переписывание истории не по моей части. Я навела справки по архивам, прежде чем сюда прийти. Ты умрёшь не сегодня. Но. Или ты отдашь мне письмо Ривер Сонг добровольно, или я получу его силой, тебе от этого будет больно.       Она свешивает босые ноги с койки, вздёргивая бровь едва ли не до границы волос, после восстановления утративших естественную проседь. Таше, конечно, этого пока не видно, но теперь ей биологически столько же лет, сколько было до штурма Мейнфрейма.       — Занудная девочка-мутант со Скаро. И как тебя только создали, далеки ведь помешаны на чистоте крови?..       — Это не относится к делу. Подчиняйся.       Папесса вновь проезжается по мне взглядом, теперь задумчиво.       — Что ж… Я отдам письмо. Но у меня встречное условие — ты ознакомишься с ним при мне.       Будет она знать содержание или нет, это ничего не изменит.       — Это приемлемо, — отзываюсь я. — Вставай и иди вперёд.       — А моя одежда?       — Я уничтожила твой арсенал.       — Блядь, это была моя любимая шпилька с бабочками, — закатывает глаза Лем, поднимаясь. Ничего себе выражения для духовного лидера. Хотя, может быть, этой Церкви нужна именно такая папесса? — Впрочем, всегда можно назначить новую любимую шпильку. И куда идти?       — На выход из медотсека, потом направо.       Таша гордо, даже надменно, переступает ногами, затянутыми в чулки, и, в отличие от других знакомых мне гуманоидных женщин, совершенно не зажимается внутренне из-за своего вида, словно на ней парадное платье, а не коротенькая полупрозрачная комбинация. Я указываю папессе направление у каждой развилки, пока мы не оказываемся в консольной. На её презрение ко мне плевать, я её презираю куда больше. Вот честно, прихлопнула бы за старое, но не имею права переписывать факты. Да, мне известно, что с сегодняшнего дня она по скрытым от широких масс причинам оставит свой пост, но ещё много лет будет отжигать по всем окрестным галактикам. Да, уже понятно, что я и есть та самая причина, по которой она оставит Церковь. Но это всё лишнее, у меня одна-единственная цель, а остальное глубоко безразлично, даже раздражающее поведение недоделанной марионетки.       — Согласно сканированию твоей памяти, письмо находится в сорока трёх с половиной земных метрах вперёд и половине уровня вверх от той точки, из которой я тебя забрала, — сообщаю я.       — Да, иногда мне становилось так скучно давить далека в собственной голове, что я занималась всякими глупостями типа измерения коридоров около своей часовни и подсчёта высоты ведущих к ней ступеней в миллиметрах, — саркастично отвечает Таша. Я узнаю её поведение, в моих базах данных оно называется «защитная реакция». Даже далеки иногда подвержены этому пороку, особенно эмоционалы вроде меня. Кстати, Лем между делом проговорилась, выдав один из механизмов сопротивления программе марионетки — балластные вычисления. Ставлю галочку на будущее. Если когда-нибудь вернусь в Империю, передам информацию психологам, пусть подумают, как проломить такой барьер в заражённой особи.       Встаю к консоли и быстро забиваю координаты. Открыть коридор!       Люк медленно отодвигается.       — Выходи, — командую я.       — Что-то это не похоже на Мейнфрейм, — сардонически, но одновременно с очень глубоко задавленным испугом и трудно сдерживаемым напряжением комментирует Таша. Ждать, пока она решится сделать шаг, я не собираюсь и, подойдя, заламываю ей руку за спину и подталкиваю вперёд.       — Полегче! — возглас сменяется шипением. Слегка — но лишь самую малость — ослабляю захват, пока мы то ли идём, то ли парим в серебряном пространстве темпорального коридора. — Что за очередную чертовщину вы изобрели?       Я не собираюсь ничего отвечать, а только шагаю и жду, когда зыбкая имитация реальности сменится обычным континуумом. Переход очень резкий, в первый раз он застал меня врасплох, но сейчас я уже готова, и когда темнота коридора внезапно сменяется мягким, приглушённым освещением просторного зала с разрисованными стенами и тяжёлыми драпировками, я даже не вздрагиваю, в отличие от хозяйки помещения.       Оглядываюсь. М-да, безвкусица и накапливание пыли, слишком много лишних перегруженных деталей. Всё повышвыривать, выровнять, отполировать и перекрасить. Обсидиановые пилястры на общем фоне неплохи в своей лаконичности, и полоски из светлого мрамора под самым потолком их не портят, но камень на космической станции — это чудовищно нефункционально, я бы заменила на металл. А ужасную вычурную мебель сразу на переработку… Так, стоп, не о том думаю. Мозги по ржавому гаксу покатили, низшие бы сказали, по набитой колее. А надо бы поменьше стрелять взглядом по декорациям и побольше чувствовать пленную: несмотря на ошарашенность Таши, я знаю, что с ней следует быть настороже. Согласно моим сведениям, она была космической авантюристкой до того, как встала у штурвала Церкви Безопасности и, видимо, за тысячу лет искусственно продлённой жизни не утратила боевые навыки. Более того, по чёткости её движений предполагаю, что она их развивала. Так что надо не расслабляться и быть готовой к попыткам пленной вырваться или выкинуть ещё какой-нибудь финт.       Сообщаю вполголоса:       — Незначительный сдвиг во времени. Ты вышла отсюда всего пятнадцать секунд назад и сейчас направляешься к месту нашей встречи. Вероятность того, что сюда войдёт персонал, в ближайшую половину земного часа крайне мала. Письмо-о?       Папесса оборачивается на меня через плечо.       — Мне холодно, и я должна одеться. Проверь свою базу, замёрзший гуманоид нефункционален.       Чудовищно наивная ложь, не способная обмануть даже контуженного десантника. То ли это была попытка оскорбить, сознательно принизив мой интеллектуальный уровень, то ли издёвка, то ли провокация. Я не верю в Ташино непонимание ситуации, она слишком долго пробыла марионеткой. И в наивность тоже не верю, отпускать её руку я не собираюсь, пока не получу нужное. Но поправлять ошибку или спорить неохота, поэтому я лишь с расстановкой замечаю:       — Я — гуманоид.       Она отвечает с задумчивым цинизмом:       — Скорее, внебрачное дитя генной инженерии.       — Письмо-о? — требовательнее повторяю я.       Таша больше не пререкается и, подталкиваемая мною, бредёт к углу с нужным сейфом. Там сейчас всё в ход пойдёт — голос, рисунок сетчатки, отпечаток пальца, кстати, с правой руки. Придётся перехватить пленную… Упс. Опять мозг неправильно сработал, я же её за левую руку и держу. А Бета обещал, что восприятие скоро восстановится — ага, как же!..       — Между прочим, письмо ещё никто не смог прочесть, так что если ты лжёшь о себе, то даже не надейся извлечь из него информацию, это технология Галлифрея.       Я пристально гляжу на то, как удлинённые, хищные ногти Таши подцепляют незаметную щель в обсидиановой отделке угловой пилястры. Галлифрей… В джете я видала этот Галлифрей.       — Далеки знают, как управляться с технологиями Повелителей Времени. Не пытайся оказывать сопротивление или вызывать охрану. Это бесполезно.       — Блядь, я ждала этих слов, была готова делать ставку!.. Держи своё письмо, — и она с холодной злостью подаёт мне через плечо серый кубик, вроде бы сделанный из металла. Оцениваю и сканирую предмет, и хотя внешний вид соответствует тому, что было в воспоминаниях, а мои датчики не обнаруживают ничего опасного, я всё же немного медлю, прежде чем его забрать.       Такое маленькое и совсем незнакомое устройство, кубик с гранью размером в две фаланги пальца, напичканный электроникой. Я подобных раньше не видела, но механизм оказывается более чем прост — проворачивая предмет в руке, случайно надавливаю на одну из плоскостей. Она подаётся внутрь почти невесомо, словно может сдвинуться даже от дыхания.       — Представьтесь, — говорит мягкий и глубокий голос моей феи-крёстной.       — Персональный шифр YLD001,W620310845, персональный позывной Тлайл Дал-Ра, — перечисляю я старые данные. Про Мать Скаро Ривер вряд ли знает.       — Вы не всё назвали, — так и чую улыбочку в этой интонации. Отпускаю руку Таши, уже успевшей захлопнуть сейф, перехватываю кубик на обе ладони. Папесса подчёркнуто потирает руку и выразительно показывает на свою комбинацию, мол, теперь-то разрешишь одеться? Киваю. Всё-таки Ривер знала о моём назначении? Или… Или я дура.       — ТМД.       Улавливаю заинтригованный взгляд Таши Лем, направившейся было к другой панели, резной и деревянной — наверное, за одеждой или всё-таки за оружием. Что, не ожидала, что я и впрямь та, за кого себя выдаю?       — Расшифруйте аббревиатуру всеми известными вам вариантами, — заметно миролюбивее предлагает голос Ривер.       — «Твой Маленький Далек»; «Terror, Murder, Destruction»; «Тотальный Мировой Дезинтегратор», — чеканю я. Очень простые вопросы. Как насчёт посложнее?       — Кем я прихожусь далеку по прозвищу ТМД?       Гм… Хотя…       — Фея-крёстная.       — Какой способ ведения дознания признан ТМД более эффективным, чем допрос третьей степени, но требует моего присутствия на Скаро? — голос профессора продолжает потихоньку теплеть.       Мысленно улыбаюсь, вспоминая штурм НАТО.       — Галлюциногенная помада.       — С какой фразы Доктора начиналось каждое наше знакомство?       Совсем лёгкая загадка, но, не зная взаимоотношения нашей троицы, ответить на неё действительно невозможно.       — «ТМД, это Ривер, Ривер, это ТМД».       — Сколько коньяку требуется для того, чтобы споить кошку в скафандре?       Э-э-э… Кошку? Ах, да, Доктор советовал Марте Джонс рассчитывать мою массу по кошачьим параметрам. Кстати, вопрос-ловушка для посторонних далеков: не зная особенностей ассоциативного мышления низших, сопоставить эти два факта было бы затруднительно.       — Напёрсток.       Папесса, вытянувшая из-за декоративной панели сразу два платья, замирает, уставившись на меня, как на гранату с сорванной чекой. Голос Ривер продолжает:       — Продолжите ряд — Тинкербелл, Джез Крюк…       На миг задумываюсь. Да, по логике выходит кто-то из персонажей, но их было бы слишком легко подобрать. Впрочем, кажется, я знаю, о чём речь: главарь пиратов не случайно упомянут, это намёк…       — …Джезва Вантуз.       На этом месте профессиональный самоконтроль Таши Лем окончательно испаряется, её карие глаза выпучиваются, и этого уже не скрыть никаким гримом, даже размазанным по всему лицу. Услышать нечто подобное, и от кого — от далека?       Серый кубик раскрывается на отдельные грани с негромким щелчком, высвобождая микропроектор, вокруг которого тут же материализуется улыбающаяся голограмма Ривер Сонг.       — Ну, привет, крестница, — таким привычно-тёплым голосом говорит она, что мне едва удаётся сдержать эмоциональный порыв. Ну вот, казалось, я выработала к ней уставное отношение после визита в прошлое — ан нет, снова повело, слишком многое нас связывало раньше, это ещё долго придётся вытравливать. — Я очень рада, что ты получила моё письмо, хотя надеюсь, ты его искала из своего обыкновенного любопытства, а не по тому поводу, по которому оно отправлено.       Сажусь на пол, скрестив ноги — так будет удобнее слушать. Но всё же краем глаза слежу за действиями папессы, натягивающей чулок взамен слегка порвавшегося. Потому что сейчас это чулок — а через пару рэлов под корсет может перекочевать что-нибудь в равной мере незаметное и смертоносное.       — Итак, — продолжает Ривер, — нерешённый день, он же «День Сумерек». Девятнадцать завербованных и угробленных агентов Времени, дважды угнанная ТАРДИС, впрочем, неважно. Тлайл, это новая Война Времени, — спасибо, профессор, я догадалась. — Впрочем, очень может быть, ты это и без меня выяснила. Но проблема в том, что теперь война начнётся не с вас и не с Галлифрея, на поле появится новый игрок, и он пойдёт по Вселенной, как чума, ломая пространство и время, корёжа события, уничтожая всё на своём пути. А начнётся всё с исчезновения Доктора.       Нет, только не это. Ривер, скажи, что ты ошибаешься.       Но она говорит совсем другое:       — Я так и не смогла переместиться в нужную дату и в нужное место, ТАРДИС оттуда просто вышвыривает. И своим ходом не вышло добраться, эпицентр слишком хорошо охраняется.       Ривер, ты выступила против сфероидов? Нет, фея-крёстная, я уважаю твои навыки, но не склонна их переоценивать. Спасибо ещё, что ты осталась жива и смогла сделать эту запись.       — Мне известно, что и Галлифрей, и далеки попытаются противостоять общему врагу. А теперь — тс-с-с! Не говори Доктору, что я была на его планете, — вид у Ривер делается озорной, даже немного хулиганский, и она на миг касается пальцами губ. — Если он узнает, оторвёт мне голову, что я ему не сказала координаты, да ещё прикрылась его именем. Оставим это между нами, крестница. Так вот, галлифрейцы основательно подозревают, что исчезновение Доктора связано с неким далеком «ноль». Я не знаю, что это за проект, и они тоже. Более того, насколько я разобралась в ситуации, сами далеки тоже были заинтересованы в Докторе и его участии в событиях, и финт этого самого нулевого им тоже спутает все карты и помешает выиграть финальное сражение, так что если ты ещё не остыла к Империи, у тебя есть повод вмешаться. Ну и самое главное, кто наш враг. Через несколько миллиардов лет, как раз к нерешённому дню, неподалёку от Местной группы сформируется молодая галактика. Противник придёт оттуда. Я смогла найти в архивах, что однажды, задолго до её рождения, появилась из ниоткуда и так же загадочно исчезла некая таинственная цивилизация, называвшая себя «кочевники», — тут я стискиваю кулаки, чтобы не выдать себя хотя бы лицом. — Они галактику и создали, а значит, это они и есть. По крайней мере, сохранившиеся в архивах записи указывают на то, что их технический уровень вполне позволяет развязать войну не только во времени, но и между параллельными мирами. А ещё я неплохой историк и смогла раскрыть, что они стояли за крупнейшей войной того времени, — нет, Ривер, ты плохой историк, ты не узнала почерк далеков. Но… А вдруг это время-шремя и какая-нибудь темпоральная петля? Вдруг это действительно несуществующие кочевники? Первопредок-то есть… — В общем, крестница. Все указания сходятся на одном — в ключевой момент экспериментальный далек под номером «ноль» сделает так, что Доктор исчезнет. И это будет концом всего, включая твою обожаемую Империю. Поэтому разыщи этого поликарбидного болвана и постарайся как-то его остановить. У нас есть преимущество — событие ещё не зафиксировано. Его можно исправить. Сделай всё, чтобы оказаться там же, в эпицентре, рядом с Доктором, и не дать этому далеку совершить ошибку. Собственно, это всё, о чём я тебя хотела попросить. Ориентировочная дата и координаты заложены в дополнениях, как и отчёты выживших агентов. Найдёшь сама. Ну, удачи, крестница!       Ривер, я тебя убью. Воскрешу и убью. И так пятнадцать раз. Нет, сто. Если бы ты только знала, о ком сейчас меня предупреждала. Далек Ноль, нулевой образец, прототип Зеро — это я. Самый простой способ защитить Доктора — поднести руку к виску и дать разряд помощнее. Но у меня приказ Императора, любой ценой разыскать Хищника и доставить к месту событий, я не вправе ослушаться. И ты просишь меня быть там же. Я… Смогу ли я защитить Доктора от себя самой?       Сухой и очень характерный щелчок выводит меня из задумчивости. Слегка поворачиваю голову:       — Таша Лем. Пулевое и игольное оружие нефункционально против далеков.       Она стоит, твёрдо держа в правой руке миниатюрный пистолет, и целится мне в голову:       — Я в курсе. Это всего лишь способ привлечь внимание. Основное оружие уже активировано, и у тебя осталось две с половиной минуты до того, как его действие станет необратимым.       Я слишком увлеклась письмом и что-то упустила. Впрочем, несложно догадаться, что именно.       — Ядовитый газ без цвета, запаха и вкуса, — говорю утвердительно. — Активирующий механизм где-то в шкафу.       — Подтверждаю, — издевательски отвечает она. — И более того, неизвестный далекам. За оставшееся время ты не успеешь подобрать противоядие или вытащить его из моей памяти — наносистемы-то нет, — улыбочка делается очень противной. И ещё противнее от того, что Лем не врёт. Что ж, умная ловушка для влезших в личные покои дураков. Папесса правильно просчитала ситуацию и поставила на то клише в мозгах далеков, что они неуязвимы для ядов. Скафандр-то герметичен, а далек всегда в скафандре. И я не единожды на этот пунктик налетала, а всё-таки в итоге сглупила. Но чтобы низшее существо вычислило эту слабость и сумело ей грамотно воспользоваться? Какой интеллект! И какая радость, что я не рискнула завершить трансформацию Таши Лем в марионетку насильственно, Изолятором мы бы не отделались.       Надо было всё-таки открывать коридор прямо в сейф, в следующий раз так и сделаю.       — Что ты хочешь? — спрашиваю холодно. Если бы она желала лицезреть мой труп, то не стала бы размахивать оружием и привлекать внимание, а спокойно бы подождала, пока отрава подействует.       — Ты немножко подмочила мне репутацию, совсем так чуть-чуть. Даже ни шанса не оставила донести факт чудесного исцеления до отдела маркетинга и рекламы. Меня свои же прикончат, если сейчас здесь найдут. Потому что далеки не оставляют пленных живыми, а раз выпустили, значит, со мной что-то не так и я представляю опасность для Церкви. А спасение Доктора — неплохой способ замести следы. К тому же, если меня сюда вернёт он, я удержусь у руля, — говоря всё это, она свободной рукой уже тянет из шкафа огромный саквояж и принимается валить в него вещи, одну за другой, вместе с вешалками.       — Ты хочешь лететь с далеком? — вроде удалось спросить нейтральным голосом, но вообще я слабо верю своим слуховым рецепторам. Хм, а Доктор так же себя чувствовал, когда я пришла набиваться в гости на ТАРДИС?       — А что ещё прикажешь делать, блядь? Нарисовать дыру во лбу тенями для век и сказать, что так и было? — она вытягивает большую шкатулку с драгоценностями и выворачивает её на вещи, в саквояж. — Минута тридцать секунд.       Я сжимаю кубик в ладони, чтобы его закрыть. Ну… Тоже вариант. Управление кораблём не то чтобы изоморфно, но требует или далека, или прототипа, а папесса теперь живой человек, а не ходячий полутруп с электронными дополнениями в мозгах. Плюс, в опасных ситуациях будет кого швырнуть между собой и противником, а если я сейчас откажу, выполнять задание станет некому. И против воли я подвожу итог:       — Это приемлемо. Но не предпринимай попыток захватить корабль, ты не сможешь им управлять.       — А то я не знаю!.. — пистолет наконец-то прячется в складках юбки, а папесса заныривает в шкаф по пояс, откуда сразу же раздаётся металлический грохот. Согласно данным, вытащенным из её головы, там за тряпками припрятан кое-какой арсенал. И я совершенно не удивляюсь, когда Таша выныривает обратно с тяжёлым излучателем и парой лёгких пистолетов, которые болтаются в кобурах на широком ремне, также украшенном несколькими подсумками. Оружие моментально летит вслед за одеждой и драгоценностями, только излучатель папесса закидывает за спину.       — А это — специально для тебя, — оскалившись, она вытаскивает последний предмет, очень большой и довольно тяжёлый.       Варги-палки! Чейнсворд. Матерящаяся настоятельница Церкви Безопасности с чейнсвордом — главное, нервный тик не заработать.       — Металертовый, — хмыкает она с едва уловимым самодовольством, закрывая шкаф. — Эксклюзив для вашего брата. Кстати, сорок семь секунд.       Металертовая суперболгарка. За-ши-би-ись…       Встаю, подхожу к ней, засовывая кубик в карман.       — Возьми груз и дай мне руку.       Она подчиняется, хотя ей явно нелегко тащить столько вещей. Но это её вина — я не заставляла брать с собой так много, да и оружие у меня на борту получше её барахла. Ну ладно, согласна, чейнсворда в арсенале нет. Но наши излучатели пофункциональнее и помощнее будут.       Веду Лем за собой к точке коридора, практически бегом. Нам ведь ещё до машины времени добраться нужно. А в мозгу отсчитываю секунды. Вот мерзость, а? Ухитрилась меня подловить. Сама-то, небось, иммунна к отраве по умолчанию. Ну ничего, если яд успеет сработать, она из корабля не выберется и долго не протянет.       Влетаем в машину времени на последних оставшихся секундах. Закрываю коридор и разворачиваюсь к папессе:       — Детоксика-ант?       Она с насмешливой улыбкой кидает мне крошечную белую таблетку. Ловлю, сканируя на лету…       — Глюкоза?!..       — Жуй, далек, — саквояж бахает об палубу, следом грохает чейнсворд. — От сладкого добреют.       Сую таблетку в рот, так как в её составе сомнений нет. Но…       — Глюкоза не может являться детоксикантом, — в мозгу вдруг щёлкает понимание ситуации. — Ты мне солгала. Воздух не был отравлен.       — Маленький блеф. Если захочешь, научу тебя потом играть в покер, — усмехается Лем.       — Ты мне солгала, — с расстановкой повторяю я, давя злость. Как она сумела? Ложь всегда себя выдаёт — скачками давления, пульсом, микрожестами, прочими мелкими приметами… — Я не понимаю, как ты сумела мне солгать. Объясни-и?       Таша стоит, опустив руки по швам и слегка склонив голову набок, а на её губах с размазанной помадой поигрывает ироничная улыбочка, за которую так и хочется прибить:       — Далек, как тебя там, ТМД? — желание прибить делается в десять раз острее. — Я достаточно долго боролась с квартирантом в голове, чтобы научиться лгать и утаивать от вас информацию и намерения. Пусть ты вытряхнула из меня наночастицы, но знание и практика всё ещё со мной.       — Ты можешь мне лгать, — прищурившись, я оценивающе гляжу на высокую худую фигуру в чёрном платье до пола. Человеческое существо умеет скрывать от далеков свои намерения. Это надо использовать с выгодой. — Таша Лем, твоя ценность возросла, — отхожу к консоли и принимаюсь крутить настройки, чтобы обеспечить внезапного члена экипажа стандартным жилым помещением, так как делить с ней каюту я не собираюсь. — Я — капитан корабля. И у меня есть для тебя приказ.       — Уже приказы? — ирония делается в десять раз сильнее.       Поднимаю на неё взгляд и как можно более спокойным, равнодушным голосом, положенным по уставу в общении с низшими существами, говорю:       — Нулевой образец — это я. И если мои действия и моё поведение начнут угрожать жизни Доктора, ты сделаешь ту работу, о которой попросила Ривер Сонг — остановишь меня любой ценой. Иначе я нарушу приказ Императора сохранить Хищника живым и на свободе.       Глаза папессы холодно прищуриваются:       — Хорошо, капитан, я прислежу за твоим поведением.       — Венди Дарлинг, — сухо отзываюсь я. — Называть меня «ТМД» запрещается, это прозвище только для Доктора и его жены. Для тебя я — капитан Дарлинг. Каюта — по коридору направо, маркировка на замке — твои инициалы латиницей. Раскладывайся… И переоденься во что-нибудь дорожное. Через два скарэла явишься в консольную.       Сквозь холод в лице Лем вновь проглядывает ирония:       — Ну допустим, капитан Дарлинг. Но у меня вопрос.       — Я не разрешала задавать вопросы.       — Как называется наш корабль?       Кажется, моё мнение проигнорировано. И как это знакомо выглядит, я точно так же нагло приставала к правителю. А самое главное, это ещё даже не вопрос, это так, преддверие, ведь Лем захочет более подробных объяснений, когда вернётся в консольную, и с этим пора начинать мириться заранее. Наверное, поэтому я и отвечаю:       — У него нет названия. Это просто машина времени.       — Даледианская ТАРДИС, — фыркает Таша, подхватывая саквояж и чейнсворд и направляясь по указанному маршруту. Я слышу её удаляющийся голос из коридора, нарочито громкий, чтобы информация уж точно достигла моего слуха: — Хм, а чем не вариант «ДАРДИС»? Сокращённо можно называть «Ди»…       Её голос приглушается поворотом, и дальнейших слов не разобрать, а я стою и оцепенело гляжу на пульт управления. И дело даже не во внезапном члене экипажа и его дурацких попытках демонстрировать остроумие. В мозгу крутится фраза, не так давно сказанная мне Контролёром Времени и внезапно приобретшая абсолютно однозначный смысл:       «Твоя команда соберётся под буквой «Д», а путь укажет река».       Моя команда.       Неужели припрётся кто-то ещё?!