Враг твой

      — Ничего более безумного я в своей жизни не вытворяла, — шепчет папесса, стараясь не шевелить ветки кустов. — Спереть галлифрейского президента — это что-то новенькое.       — Тш-ш-ш! — шипит на неё Вастра, затянутая в термокомбинезон с форсированной радиационной защитой. — Сюда идёт та дикарка, у неё острый слух.       — Молчать, обе, — приказываю я одними губами, и как ни удивительно, это действует, папесса и детектив умолкают.       Под нашими животами — толстая подстилка из гнилых листьев неизвестной мерзкой ботвы, и резко пахнет сладкой прелью. Сейчас бы в скафандр забиться и гермошлем закрыть, но в полном обвесе при обычной силе тяжести мы станем неуклюжими, и тогда бывшая Хищникова спутница по имени Лила, женщина из одичавшей земной колонии и текущий телохранитель леди-президента, моментально обнаружит нашу засаду и поднимет тревогу. В этом случае операция накроется металертовым тазом, и зря мы обходили системы автоматической защиты. Поэтому приходится надеяться на усиленный иммунитет и на то, что для большинства гуманоидов Вселенной этот искусственно созданный мир абсолютно безопасен.       Мы совершаем преступление тысячелетия — похищаем президента Галлифрея с заслуженного отдыха. Период выбран только потому, что планета Давидия, на которой Романадворатрелундар проводит свой отпуск, считается надёжно экранированной от любого постороннего проникновения, и НКВД будущего слегка уменьшило контроль в этом куске времени. А может, они просто всё знают и дают нам шанс — кто этих низших разберёт? Плюс, корабельные приборы засекли близость какой-то темпоральной коллизии, так что наше вмешательство идёт на грани парадокса, мы должны ювелирно своровать Романадворатрелундар и потом так же ювелирно её вернуть обратно со стёртой памятью, причём в тот же самый миг. Более поздние регенерации не подходят, Повелительница Времени сделается ещё жёстче и суше, в том числе по отношению к Хищнику, и это может не дать нужного телепатического резонанса, чтобы разыскать рыжего паршивца. Да и защищена мадам президент впоследствии сильнее, таких аккуратных «дырок» в событиях не найдёшь. Более раннюю её версию, до знакомства с Доктором, вообще бессмысленно привлекать к расследованию. Пытаться выцепить Романадворатрелундар, когда она застряла в эхо-пространстве, слишком сложно. Зато сейчас, со вторым своим лицом, на текущем посту, да ещё в таком стрессе, она будет наиболее податлива. Всё ещё увлечённая галлифрейским пройдохой, всё ещё мягкая, всё ещё мечтающая о свободе, всё ещё уязвимая. Если правильно простроить схему общения, я смогу её использовать. Я сумею. Я должна суметь. Я ведь тоже пережила увлечение мужчиной, который мне не подходил, и предполагаю, на какие больные точки можно нажать, чтобы продавить леди-президента. В конце концов, я не собираюсь ставить перед ней выбор, её планета или её не изжитая до конца привязанность, я всего лишь предложу продуктивное взаимодействие ради спасения нашей общей Вселенной. Пока ещё общей.       Любопытно, что бы сказал обо всём этом Вечный, когда бы проглотил самое первое приходящее на ум слово?..       Вжимаемся в грунт и даже не дышим — Лила проходит мимо на опасной дистанции. Замечаю, что мои спутницы закрыли глаза, и сама отвожу взгляд. Знаю, существа с чутьём охотника могут его почувствовать даже на расстоянии в несколько леров, особенно взгляд хищного животного, скрадывающего добычу. А мы все трое сейчас хищники и караулим свою жертву. Когда-то и я улавливала подобные взгляды, направленные на меня с чердаков сквозь прицел гранатомёта, и била на опережение…       Судя по звукам, дикарка остановилась и принюхивается. Ветер, молчи и не выдай. У неё отлично работающие, не испорченные заводами обонятельные рецепторы, она может учуять техногенный запах металлов, электричества и пластика.       Но нет, ветер решает принять нашу сторону. Немного постояв, Лила беззвучно движется дальше. Романадворатрелундар пройдёт следом в течение получаса. Дистанция между ней и Лилой уже достаточно велика, чтобы телохранительница не услышала возни, а встретиться они, если верить темпоральному сканеру, должны лишь через несколько часов, довольно далеко отсюда. В памяти всплывает обсуждение операции на борту машины времени — нас всех троих сильно удивил тот факт, что охранник и охраняемый разгуливают отдельно друг от друга, но, взломав и поглядев систему датчиков, я сочла это всё незначительным. Планета более чем безопасна для своих посетителей. В любом сомнительном случае на месте происшествия моментально окажется толпа охраны, а тревогу на Давидии может поднять даже нечаянно пролетевшее перед датчиком насекомое. Вот только всё это не рассчитано на далека Новой Парадигмы, просто потому, что нормальный трезвомыслящий гражданин Империи ни за что не сунется в предвоенную эпоху во избежание переписки истории. Но именно что нормальный, а у меня-то все гайки набекрень.       Выжидаем скарэл и, кивнув друг другу, разделяемся — Вастра пересекает тропу так же профессионально и тихо, как до этого двигалась Лила, и прячется в каких-то местных лопухах, полностью слившись с пейзажем. Не видно даже её странного оружия под названием «сарбакан», которое она сделала из отрезка трубы, найденной на складе. А мы вдвоём устраиваемся по эту сторону, но гораздо ближе к дорожке. Мадам детектив взяла на себя задачу обездвижить Романадворатрелундар бесшумной стрелкой с моментально действующим транквилизатором, мол, всегда полезно тряхнуть стариной и вспомнить навыки молодости. А наша с Лем задача — подхватить тело, минимально наследив.       Подкручиваю цвет боевого комбинезона под изменившийся окрас местности — теперь вокруг не кусты, а торчащие из травы камни. Рядом Таша прикидывается кочкой.       — Снайпер — какой-то странный предмет, он тебя видит, а ты его — нет, — почти беззвучно шепчет она.       Слегка тыкаю кулаком в её плечо:       — Был приказ молчать.       — Яволь, группенфюрер.       Уничтожу. Не в режиме «вотпрямщаз», но как только мы вытащим президента на корабль — непременно. Или хотя бы тресну. Надоели неуместные шуточки. Ну то есть я могу сделать вывод, что папесса хорошо знает историю войн и изучала менталитет нацистских цивилизаций настолько, чтобы ассоциировать меня с военнослужащим фашистской Германии, но, кажется, она сильно понизила меня в звании. Так что не забавно, да и не место всему этому на полевом задании.       Вастра, которой виден изгиб тропы, слегка показывает лицо между стеблями лопухов и выразительно стучит пальцем по губам. Потом пригибает голову. Понятно и без лишних жестов — наша жертва приближается и вот-вот появится в поле зрения. Вот уже и мой тепловой сканер засёк её сквозь стволы деревьев и кустов. Но вместо того, чтобы спокойно пройти мимо нас и подставить уязвимую спину, галлифрейская блондинка на букву «р» вдруг усаживается на пенёк сразу после поворота и со стоном вытягивает непривычные к долгой ходьбе ноги.       — У-у-у, — тянет она, растирая икры. Надо же, я не подозревала, что у неё такой низкий голос, совершенно не вяжущийся с маленьким ростом и ювенильным личиком. — Как я вообще могла… согласиться… на этот эксперимент! Ой-ой-ой-ой-ой!..       На грани слышимости чую беззвучное хрюканье папессы, но мне вовсе не смешно. Не вижу ничего забавного в этой слабости, только брезгливость. Так запустить своё тело, быть такой постыдной размазнёй и жаловаться вслух? Гадость какая!       — Зачем я только надела эти туфли? — продолжает стонать Романадворатрелундар, теперь растирающая бёдра и раскачивающаяся взад-вперёд. По мне, так она вообще неподходяще для обстановки одета, слишком легко и слишком… неправильно. В таком виде только за рабочим столом сидеть. Ей очень повезло, что на Давидии нет кусающихся насекомых и жалящих растений, планета создана как рай для отдыха высокопоставленных чиновников.       — Нет уж, — провозглашает леди-президент, опять проминая ноги сверху донизу, — завтра никакого леса. Будем отсыпаться, и я не желаю больше ничего слышать о ежевике, суевериях и дикой жизни без цивилизованных дорожек!       Лопухи напротив нас слегка вздрагивают. Папесса тоже уткнула лицо в мох и старается не скулить вслух от хохота. С чего они развеселились? Это же… жалко! Просто жалко выглядит! Кусок беспомощной уязвимой протоплазмы! И вот с этим тебе, девушка, сейчас придётся работать. На трэк эту… квашню. И подгонять из излучателя. Если дано тело, его надо развивать. Я, даже будучи самой собой, а не уродливым прототипом, никогда не забывала о гимнастике и поддержании физической формы, да мне бы и всыпали по самый фоторецептор, если бы я себя запустила. И никакие дела и отсутствие пары-тройки свободных скарэлов не могут быть в данном случае отговоркой, особенно у Повелителя Времени.       Романадворатрелундар сбрасывает туфли и шевелит ступнями, судя по тепловизору, слегка отёкшими и натёртыми, иначе бы они не выглядели такими горячими. Вот сейчас бы её и подстрелить, но Вастре неудобно, а мой электроразряд могут засечь системы безопасности. Как-то не хочется, чтобы военный флот, патрулирующий орбиту Давидии во время отдыха госпожи президента, радостно на нас свалился. Поэтому приходится терпеливо ждать, хотя время уже поджимает — скоро этот район попадёт в зону наблюдения орбитального темпорального сканера автоматической системы безопасности, и он непременно засечёт коридор, по которому мы сюда проникли.       — Дикая природа, прелести жизни на воле… Ненавижу! — экспрессивно сообщает блондинка кронам деревьев. А вот в этом я её вдруг понимаю. Сама не люблю ни ботву, ни свободу без цели. Ну… хоть что-то общее.       Взяв обувь, по туфле в каждую руку, президент встаёт, делает пару нерешительных шагов по тропе, наступает на шишку, отчаянно ойкает и, кое-как дохромав обратно до пенька, вновь принимается обуваться. Да когда ж ты, дрянь этакая, мимо нас пройдёшь? Рэлы-то тикают!       Наконец, чудо случается — туфли нацеплены, а Романадворатрелундар, кривясь на каждом шагу, бредёт по тропинке вслед за своей подружкой-телохранительницей. Вастра изготавливается стрелять, я — подхватывать тело.       Миг, и леди-президент оседает с дротиком, торчащим в правой лопатке. Подхватываю блондинку на полпути затылком к дорожке и перебрасываю через плечо. Надо же, лёгонькая какая. Таша аккуратно извлекает стрелку и убирает в платок. Вастра поднимается из лопухов, и они вдвоём принимаются заметать следы нашего присутствия — встрёпывать траву, разравнивать отпечатки подошв… Я же тащу бесчувственное тело к порталу, стараясь не цепляться за растительность — каждая сломанная веточка кустарника может нас выдать. Времени очень мало, начинает сигналить таймер — до входа в зону наблюдения спутником осталось полтора скарэла. Ничего, успеем.       Вот и тоннель, а в нём — припаркованный грузовичок, который я немного подремонтировала за прошедшие двое суток, пока мой экипаж справлялся с облучением. Если уж есть транспорт, то почему бы его рационально не использовать? Аккуратно закидываю тело президента в кузов, папесса с детективом запрыгивают туда же, довольные донельзя. Газу отсюда! И свернуть этот коридор, словно его никогда и не было.       Мы успеваем остаться незамеченными, хоть и на пределе возможностей. Укладываю Романадворатрелундар в кают-компании на диван, который мне пришлось сделать сутки назад из-за нытья Вастры, и остаюсь караулить, пока мой экипаж с загадочным видом ныряет по своим каютам. Впрочем, очень скоро они появляются, и я понимаю, что теперь моя очередь исчезать: Вастра влезла в своё чёрно-багровое викторианское платье, а Таша — наверное, в самую парадную из прихваченных парадных ряс, и на ходу рисует традиционный грим, имитирующий повязку древней земной богини Фемиды. Раз такое дело, мне тоже стоит сменить боевой комбинезон на форму Матери Скаро, хотя оставайся бы я один на один с галлифрейкой, даже бы не подумала переодеться.       Пока я меняю одежду и подвожу глаза, эти две низшие паршивки ещё кое-что успевают отмочить. Я не все коробки вынесла со склада и не все разобрала, поэтому понятия не имела, что именно Лем закупила на Эккелине сверх выданного списка. И, войдя в кают-компанию, едва сдерживаюсь, чтобы не ударить эту дрянь, распаковывающую новенький кальян. Уж про курение и устройства для поглощения никотина я успела разузнать ещё на Зосме-9, и данный предмет для меня непонятным не остаётся. Собирающая упаковочную бумагу Вастра, заметив моё лицо, прочищает горло и делает полшага назад.       — Это что такое? — цежу тихо и зло, сверля взглядом лукавые глаза папессы.       — У всех есть свои маленькие слабости, — сладко поёт она в ответ. — Мы под вытяжкой посидим.       — А мне что, в скафандр предложишь залезть? — уже почти шиплю, так как рот буквально сводит от предвкушения вкусного дыма. — Никотин для далеков — наркотик, причём достаточно тяжёлый, и ты про это знаешь. Отставить кальян!       — Это лишь имитация табака, без вредных веществ. Лишь вкус, запах, и никаких наркотиков. Если вспомнишь устав Церкви, у нас категорически не одобряются никакие психотропные средства, даже тяжёлые алкалоиды. Ну, я имею в виду, в свободное время.       Вастра делает капризную гримасу:       — То есть мне табак ты не купила?       — Купила, конечно, но раскуривать ты его будешь одна и у себя, — по-прежнему сладко мурлычет папесса. Странно, а кто-то признавался в нелюбви к курящим гуманоидам. Может, Вастра использует земную траву, как понюшку? Но у меня имеется куда более актуальный, чем вся эта чушь, вопрос — что ещё они протащили на борт под видом самого необходимого? И в горле встаёт удушающая злоба.       — Прекратить безобразие, — жёстко говорю я, проходя к столу и всовывая кальян в руки Таши. — Курить будете не здесь, а по каютам, за запертыми дверьми, и мне глубоко безразлично, что это будет — имитация табака, табак или что-то ещё. Никакого общественного разложения, и чтобы по сигналу тревоги обе были трезвы и в состоянии держать в руках оружие, иначе вышибу обеих обратно, откуда забрала. А теперь — убрать эту дрянь, пока она не полетела в утилизатор. Это приказ.       Ну не виновата я, что мне тоже курить охота до полусмерти!       — Что ты так нервничаешь? — спрашивает Таша Лем, не особо спеша уносить спорный объект с глаз моих долой.       — Дж’несд.       Вастра приподнимает брови, не понимая даледианского. Зато папесса недобро сощуривается, но всё же подчиняется приказу. Кальян покидает кают-компанию. Глядя в никуда и стараясь взять себя в ложноручки после взрыва злости, сажусь за стол. Отлично! Вот именно в таком режиме и уламывать леди-президента! Я сейчас только и могу, что в случае отказа приложить её затылком о переборку понадёжнее, чтобы мозги размазались по металлу обшивки!       — Что вы ей сказали? — тихо спрашивает Вастра после паузы, осторожно присаживаясь на другом краю стола.       — Жёсткое предостережение в уничижительной форме, что-то вроде «я тебя в последний раз предупредила, низшая тварь». Таша Лем немного знает даледианский, особенно стандартные приказы из словаря космодесанта.       Снова пауза.       — Вы бы… действительно выстрелили в случае дальнейшего сопротивления?       — Да.       Вастра опять какое-то время молчит, словно подбирает слова.       — Мисс Дарлинг… Если вам так тяжело работать с нами, быть может, нам действительно будет… рациональнее вернуться в своё время? Мне кажется, вас абсолютно всё гнетёт и в Таше Лем, и во мне. Вы с леди-президентом сможете поладить без нас?       Если бы это было так просто… Перевожу взгляд на силурианку:       — У меня есть закалка в общении с низшими видами. Я готова мириться с определённым количеством вашего несовершенства ради выполнения задания. Но не когда это несовершенство подчёркнуто выставляется, а меня постоянно провоцируют. Это ненормальная рабочая обстановка, и это… мешает. А меня очень раздражают постоянные мелкие помехи. Экипаж должен быть единым организмом, Вастра. Иначе никакая задача продуктивно не решается.       — Нам тоже непросто — вы задаёте довольно высокую планку и каждый раз подчёркиваете, что мы до неё не дотягиваем, — отвечает она задумчиво. — А Лем, похоже, многого от далеков натерпелась и срывает накопившееся зло.       — Это называется иначе, — отвечаю. Вастра, плохо зная и нас, и будущее, делает не вполне верные выводы, но пока я вынуждена признать, что она пытается трезво мыслить, и вообще, является неплохим психологом-самоучкой. Во всяком случае, мне импонирует то, что она не порет горячку, а старается проанализировать ситуацию с обеих сторон. — И ещё. Это — военный корабль, а я — на боевом задании. Вы обе, скажем прямо, набились добровольцами по собственному желанию. Здесь не развлечения, здесь вторая Война Времени, и мы — в её эпицентре. Я не позволю превращать машину времени в...       — Бордель? — с несмелой улыбкой подсказывает силурианка.       — Грубое слово, но да. Этого не будет. Мой народ никогда не относился к войне легкомысленно — мы ведь ей рождены и вынуждены ей жить.       — Вынуждены? — ядовито переспрашивает папесса, появляясь на пороге кают-компании с каким-то деревянным чемоданчиком. Ну, и что на этот раз?       — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.       — Уж прости, — чемоданчик со странным звяканьем ложится на стол, — такие глубокие выверты вашей психики прошли мимо тупой меня. Чай на борту тоже запрещён?       Надо сделать уступку. Сейчас это просто… надо.       — Нет.       Чемоданчик раскрывается и оказывается переноской для посуды из белого фарфора с бессмысленными цветочками. Таких странных приборов я ещё не видела.       — Ох, какая красота! — восхищается Вастра, осторожно забирая в ладонь чашку без ручки. — Это ведь для китайской чайной церемонии. Мисс Лем, вы умеете заваривать чай в гайвани?       — Разумеется. А ещё чай — лучшее лекарство для галлифрейцев, заработавших шок нервной системы… И он избавит нашу спящую красавицу от приступа головной боли после транквилизатора, — распаковывая пачку сушёной земной ботвы, испещрённую надписями на различных галактических языках, сообщает папесса.       — Я принесу вам воды, — говорю, вставая. Пусть лучше хлещут свой страшный напиток, чем курят кальян. Я даже смогу присоединиться к коллективу, попить горячей воды, лучше с глюкозой. А ещё мне просто необходимо передохнуть хотя бы с десяток рэлов без двуногих твердолобых тварей и собраться с мыслями.       Набираю на складе канистру дистиллированной воды, добавляю в неё необходимые земным видам соли, медленным шагом возвращаюсь обратно.       — …просто хотела спросить, зачем вы всё время её провоцируете.       Ого! Да тут разговор по душам. Замираю у двери и растопыриваю слуховые рецепторы на ширину раздвинутого манипулятора.       — Провоцирую?..       — Мисс Лем, не делайте вид, что не понимаете вопроса. То, как сильно вы её ненавидите, видно невооружённым глазом.       — Ненавижу? — фыркает папесса. — Да я её боюсь до смерти! Мадам Вастра, это в вашем времени люди не знакомы с далеками. А в моём при одном этом слове любое разумное существо чернеет лицом. Хорошо о далеках думать, когда живёшь там, где их нет. А когда ты вынужден делить с ними космос, молишься только об одном, чтобы никогда, ни-ког-да с ними не столкнуться. И единственное, на что можно рассчитывать в случае встречи — они обычно не заставляют жертву долго мучиться, убивают сразу. Это единственный плюс. Церковь девятьсот лет защищала Трензалор и не единожды получала таких люлей от перечниц с вантузом, что мне до сих пор холодно. И когда видишь далека, который старается — действительно честно старается — тебя не убить, это… это ещё страшнее. Это… просто не бывает, потому что не может быть. Гуманизм не в их правилах, а своим правилам они следуют железно. Далек, который хочет убить — это нормально и это преодолимо очень быстрыми ногами и очень хорошим умением прятаться. Далек, который хочет не убить — это что-то из области фантастики. Как ты ему должна быть нужна, чтобы он сдерживал первичный инстинкт? Чтобы он пошёл на дипломатию? Что это существо без тормозов сделает, чтобы добиться от тебя того, что ему нужно? Далекам насрать на личные границы и неприкосновенность сознания — чем ты у этого холодного вивисектора станешь через миг после отказа содействовать? Куклой с выпотрошенным сознанием? Предметом мебели? Один раз они взяли меня в плен и допрашивали. Им была нужна информация об оборонном комплексе Трензалора и о Докторе, и они меня несколько раз убили и превратили в свою марионетку, но всё-таки сумели частично выколотить ответ. Знаете, что это такое — мучительно умереть, воскреснуть, понять, что всё это не снится, и снова мучительно умереть, воскреснуть и понять? Под крики тех, за кого ты отвечаешь и кого сейчас убивают вместе с тобой? Далеки не смеялись, не издевались, не злились. Они просто делали работу. Рутину. Убить, воскресить, дать несколько минут подумать, и весь цикл по-новой. Так плетью бьют упрямую лошадь, без злости и без радости, пока она не подчинится, и мнение лошади никого не волнует — она просто должна подчиняться, потому что она лошадь. А если далек приказывает: «Убей меня, если я что-то сделаю не так», — приказывает это презираемому им низшему существу, то что должно стоять за этим далеком, какая мотивация? Страх очередной тотальной войны? Да это смешно, далеки столько тотальных войн пережили и сами развязали, что им плевать на очередную, они лишь приспособят её к собственным выгодам и постараются нагреть на ней вантузы, ну в крайнем случае просто хорошенько поразвлечься! Я не вижу мотивации для Венди вести себя так, как она ведёт, вот в чём дело! А она далек, хоть и выглядит как человек. Она далек до мозга костей, до последней волосинки, её сущность изо всех щелей лезет! В чём её мотивация?!       — Я слышала, что выполнение приказа для далека превыше всего.       — Правильно, но почему, почему Венди выбирает те методы выполнения, которые полностью противоречат прямой, как швабра, логике далеков?!       — И вы пытаетесь вызвать в ней нормальную штатную реакцию, даже неосознанно?       — Да. Видимо, просто защитный механизм психики. Далек должен быть далеком и вести себя, как далек. Иначе… уж слишком страшно.       В отличие от Вастры, я видела, что Таша Лем меня побаивается. Но не ожидала такой причины и такой вспышки откровенности, и это меня озадачивает примерно с той же силой, как давний вопрос Доктора: «Почему ты не выдала сохранённые обо мне воспоминания сородичам, а вместо этого сбежала на ТАРДИС?». До сих пор для меня всё выглядело логично — я получила приказ любой ценой и любыми методами разыскать Хищника и доставить его в эпицентр Дня Сумерек, нашла его старых друзей, которые могли бы мне помочь, и втянула их в работу. Причём сама чувствовала, что в этом есть привкус чего-то неправильного, иначе бы не пыталась оценить свои действия с позиции Вечного. Но другого варианта решения проблемы я просто не сумела найти. Для меня важнее всего скорость и эффективность, чтобы можно было с гордостью сказать сородичам «Инсли!» — «Приказ выполнен в точности, тщательно и скрупулёзно!».       Нет. Пожалуй, у меня всё-таки есть мотивация.       Вхожу в кают-компанию.       — Я считаю, что тебя сбивает с толку моя подготовка, — говорю, ставя канистру на стол и сверля взглядом слегка обтёкшее лицо Таши. — Ты верно определила, я неправильный далек, с отклонениями. Именно за них меня в Империи и ценят, я часто нахожу альтернативное решение на грани соответствия Общей Идеологии и беру его выполнение на себя, чтобы больше никого не замарать. Безопаска считает меня наполовину Мерзостью, но терпит. Император открыто назвал меня не далеком, а новой формой жизни, в которую далеки могли бы эволюционировать. И знаешь, я горжусь их отношением. Ты скажешь, потому что больше нечем — есть чем. Но именно за нестандартное мышление меня ценят и уважают сородичи, и мне было бы стыдно их подвести. Вот тебе моя мотивация — ответственность перед остальными. Они меня выбрали, подняли от простого архитектора до члена правительства, и я должна оправдать это доверие. Расшибиться, но оправдать. Даже если после этого меня элиминируют за нарушение всех мыслимых статей О.И. — это уже не будет иметь значения. Они назвали меня матерью. Мать должна защитить своих детей. Любой ценой.       Пауза.       — Подслушивать неприлично, — стараясь сдержать смущение и прикрыть его кривой улыбкой, замечает Вастра.       — У далеков нет понятий «прилично» и «неприлично», — отрезаю я во имя защитной дезинформации.       — Блядь, — коротко заканчивает Таша Лем.       Кладу руки на канистру.       — Какая температура воды вам нужна?       — Семьдесят пять градусов, — отвечает папесса тем же тоном, каким выругалась.       Молча грею воду. Экипаж тоже помалкивает.       — Интересно, — вдруг говорит детектив, — как давно не спит госпожа президент?       Вглядываюсь в галлифрейку. Сдвигаю к папессе подогретую канистру, достаю из кармана очки, внимательно изучаю дополнительные параметры и заключаю:       — Физиологически она спит, и проспит ещё два земных часа, если насильно не будить. Но насколько отключён её мозг и может ли он осознавать и анализировать услышанное, я просчитать не берусь. Мозг далека уже смог бы перебороть действие транквилизатора. Галлифрейцы тоже довольно высокоорганизованные существа, хоть и не настолько. Есть вероятность, что Романадворатрелундар слышала наш разговор от и до. Если это так, надеюсь, она даст нам это понять, когда очнётся, потому что принцип, который я ставлю в качестве основного для нашего многонационального экипажа — это возможность друг другу доверять, пока мы выполняем общее задание.       — Нравится мне это «пока», — ворчит Лем, наливая воду в крошечный глиняный чайник, даже меньше заварочного. — Хоть в чём-то ты не ушла от вашей идеологии.       — А мне, — отвечаю, — нравится то, что ты это понимаешь и не питаешь иллюзий.       — Дружба до первой кости.       — Альянс до окончания второй Войны Времени, — поправляю её слишком живописную и размытую идиому. — И как хранитель истории Скаро, я сдержу обещание и верну вас назад. Не следует плодить парадоксы там, где в этом нет серьёзной необходимости.       Вода переплёскивается в странную ёмкость с крышкой, где уже лежат листья чайного куста, и тут же выливается в толщу подноса, собранного из тонких деревянных жёрдочек. Вообще не понимаю, что делает эта странная женщина… А, сообразила. Наверное, промывает траву.       Остатки горячей воды из чайника заливаются в распаренные листья. Мне уже запаха хватает, в рот я это точно брать не стану. Или буду потом сутки носиться, как ошпаренная.       — Хороший чай, с Гаммы. По-моему, у них вообще самый лучший чай выращивают, — непривычно тихо поясняет Таша Лем, словно наш откровенный разговор пришиб её обычный гонор. — Там было несколько китайских колоний, и климат подходит… А может, вколоть президенту чего, чтобы она очнулась поскорее?       — Она же хотела выспаться, — непонимающе переспрашиваю я. — Мы применили хороший транквилизатор, он даёт расслабление почти без последствий. Качественный медикаментозный сон…       Вастра вдруг тихо хрюкает, силясь замаскировать смешок под кашель в кулак. Напрасно, я всё равно вижу правду, хотя опять не понимаю причины веселья.       — Ладно, пусть тогда спит, — соглашается папесса. — Послушай, Венди… А ты уверена, что она сможет справиться с поствоенной техникой Повелителей Времени? Она же из глубокого прошлого. Может быть, следовало похитить хотя бы леди Трей?       — Я рассматривала вариант извлечения третьей регенерации Романадворатрелундар. Нет. Она очень боится собственных эмоций, и чем дальше, тем сильнее их выжигает. Доктор бы сказал, иногда маски прирастают к лицу слишком крепко. А телепатическое оборудование требует привязанности к тому, кого ищешь. Хотя бы негативной.       — Но в её времени такого вообще, кажется, не было.       — Технологии уже давно были. Про Матрицу слышала? Вот и ответ. А она, как президент, вообще знает все детали. Плюс, она гений, а я — инженер. Вдвоём справимся.       — Если она согласится помогать, — замечает Вастра с максимальной тактичностью, на которую только способна.       Хм. Странное замечание.       — А у неё есть выбор? — спрашиваю. Любопытно, что эти две низшие самки сейчас ответят. Но они, поглядев мне в лицо, синхронно отводят взгляд и молчат, только Таша ловко разливает чай из странной ёмкости с крышкой, которую детектив назвала «гайвань».       — Будешь? — спрашивает она у меня, но я отрицательно качаю головой и, взяв одну из чашек, наливаю себе кипятка. Для меня вода невкусная, так как имеет другую минерализацию, но для них должна быть довольно приятной. В следующий раз просто сделаю персональную канистру нужной смеси, а пока, вспомнив про своё изначальное намерение, отхожу к синтезатору, изготавливаю несколько кубиков глюкозы и бросаю их в чашку.       Наконец-то пригубляю получившийся напиток. Уф, так намного лучше. Сразу легче жить стало, как во рту сделалось сладко. Ещё бы сигаретку… Нет, стоп! Отменить «сигаретку». И вообще, пора поставить это слово под запрет, иначе я впаду в истерику из-за постоянной борьбы с влечением к наркотику. Это, конечно, самый простой способ отдохнуть от низших, плодящихся на борту, как плесень — наглотаться дыма и ни о чём не думать хотя бы три скарэла. Но он недопустим. Я отвечаю за этот, как выразилась Вастра, «бордель». Хуже, я его и устроила. Значит, мне надо заботиться обо всех разнопородных существах, пока мы действуем вместе, как-то находить с ними общий язык и уметь доносить до их маленьких мозгов то, что от них требуется. Это как с фабричными механизмами или пищевой теплицей, пока о них не позаботишься, работать просто не смогут. Как там Фёдор говорил? «Сам по себе автомобиль катится только под гору»? Вот. Абсолютно моя ситуация. Я её устроила, никто за меня её не расхлебает. Главное, чтобы дефектные, но пока незаменимые детали не мешали процессу движения. А то буду я, как тот злосчастный субъект из земных мифов, который на загробной каторге толкал в гору строительный блок руками вместо подъёмника… Или как-то не так я запомнила? А, без разницы, мораль в моём случае такова — прежде чем вкладывать силы во что-то, надо сделать так, чтобы труд не оказался бесполезен. А значит, придётся и дальше контролировать себя и перестраивать на эффективную работу этот… бордель.       Глушу кипяток под негромкое обсуждение достоинств чайного листа с планеты Гамма — похоже, эти двое нашли ещё одну общую тему для бесед. Правильно ли то, что они сближаются? И не сама ли я в этом виновата? Вастра сказала, я слишком сильно на них давлю; странно, я этого не замечаю. Передо мной вдруг вообще оказалась сложная до неразрешимости дилемма: сходиться с низшими на равных я не могу без повторения королёвской истории, когда сама начала заражаться человеческим фактором, а изолироваться от них тоже не должна, потому что иначе в один прекрасный момент окажусь одна против сплотившегося коллектива. Середины между этими состояниями я пока не вижу. Ссорить их тоже ведь нельзя, мне нужна команда, а не шипящие по углам одинокие твари. В плане адаптации пример Таши Лем очень показателен: несмотря на зачатки расизма и ксенофобии, явно испытывая отторжение к силурианке, она тут же к ней прибилась, оказавшись между ней и далеком, причём настолько, что даже пустилась в откровенности. Папесса готова на что угодно, лишь бы сохранить какой-то внутренний барьер между мной и собой. Вастра же… просто не очень меня боится. Несмотря на жизнь в Континууме Забвения под охраной далеков, проникнуться нашей сущностью так глубоко, как Лем, ей не удалось. Для неё мы так и остались непроницаемо-холодными и занудными танчиками, делящими мир на «положено» и «не положено», и не сильно отличаемся от всех других её противников. Ведь ей довелось повидать вещи и пострашней, чем двадцатка охранников в поликарбидной броне, она много грязи в своём отсталом мирке разгребла, а с нами по-настоящему никогда не сталкивалась — оттого и не боится. Возможно даже, что горячая речь папессы заставила её взглянуть на меня по-другому, наконец начать понимать, куда и с кем она полезла.       А любопытно, как себя поведёт Романадворатрелундар, когда разберётся в обстановке?       Перевожу взгляд на диванчик. Гм… Проверяю зашевелившееся подозрение через очки.       — Таша Лем, принеси президенту плед, — говорю. — У тебя ведь есть запасной?       — А ей что, холодно?       Чуть не рявкаю, мол, выполняй приказ. Потом вспоминаю, как я всегда старалась разжевать подчинённым причину приказа, если была такая возможность. Здесь этот приём даже нужнее, чем дома.       — Неподвижная поза плюс плохое кровообращение от сидячей жизни. И некачественная одежда. Потом я с ней поделюсь более удобными вещами, у нас близкий рост и на складе есть запасные комплекты.       Папесса смеривает лежащее тело каким-то странным взглядом, потом глядит на меня и хмыкает:       — Ну-ну… Ладно, сейчас принесу, я взяла пару запасных пледов. У тебя же явная мания коллекционировать психов на борту, и я догадывалась, что нами двумя ты не обойдёшься.       — Коллекционировать?.. — только и успеваю озадаченно переспросить я в исчезающую спину. Но Лем оставляет мой вопрос без ответа. Перевожу взгляд на Вастру. — Ты тоже считаешь, что я вас… коллекционирую?..       — Я бы так не сказала. Скорее, собираете команду под себя.       — Я бы сказала, что команда собирается помимо меня, — ворчу в ответ. — Миссия по спасению Доктора, всем надо, все хотят!       Вастра пристально глядит на меня, покачивая и перекатывая в ладонях фарфоровую чашку:       — Почему вы так уверены, что именно по спасению? Раньше чаще фигурировало слово «поиск».       — Такие события, а он не в эпицентре? — вполголоса отвечаю я. — Или я не знаю Доктора, или он в большой беде.       Силурианка медленно кивает.       — Мне тоже так кажется. Хотя есть шанс, что мы просто ещё его не встретили. Я помню, как долго он готовил операцию по спасению Эми Понд.       — Но тогда про это знали даже далеки, которые никоим образом не были втянуты в историю, — отвечаю я. — А сейчас о нём никто и ничего не слышал. Просто — нет его.       Появляется Таша с оранжевым клетчатым пледом, на ходу обдирая упаковку. Встряхивает — огненно-пёстрая полоса вспыхивает на миг под лампами кают-компании, как струя из огнемёта, и опадает на тело спящей Романадворатрелундар. Хрустящий органофан со всеми бирками летит в утилизатор. Подумав, приглушаю освещение вполовину — просто гашу все светильники, кроме тех, что над столом.       — Если не проснётся через два галлифрейских часа, — говорю, — перенесу её в каюту. Зарегистрировано сильное физическое и нервное истощение. У кого-нибудь из вас есть данные, какие витамины в этом случае должны принимать Повелители Времени? Я не ксенобиолог…       — Я бы предложила, да промолчу, — хмыкает папесса. — А то вдруг на алкоголь ты так же нервно среагируешь, как и на табак?       — Но ты уже, получается, предложила, — отвечаю, в очередной раз поставленная в тупик логикой низших. Вастра снова пытается замаскировать смех покашливанием в кулак. — К тому же это кратковременная мера, и потом очень болит голова.       — Тебе-то откуда знать?       — Коньяком поили не кошку, а существо массой с кошку. Напёрсток — и сутки свободна, — отвечаю, не моргнув глазом. — Не хотелось бы повторять.       — Пьяный далек? — оживляется папесса. — А вот на это я бы очень хотела поглядеть.       — Ничего любопытного, — отвечаю. — Несла бред, горланила космодесантские речёвки и не могла вписаться ни в один поворот. А потом мозг взбунтовался вместе с желудком. Хорошо, что Ривер Сонг посоветовала мне предварительно заблокировать оружие до полного протрезвления, иначе я бы ещё все самолёты и спутники над Лондоном посбивала.       — Может, всё-таки на Малдовариум залетим? — отвлечённым тоном предлагает Вастра. — Вдруг что-нибудь узнаем…       — Ага, и сфероиды нас там ждут с распростёртыми объятьями, — хмыкает папесса. — Нужны менее известные миры. Я бы прошерстила пограничные планеты и внешние галактики.       — Особенно Седьмую, — с кривой улыбкой предлагаю я. Это, типа, юмор. Смейтесь.       — С тобой? — тут же переспрашивает Лем. — Неинтересно… А вот с чейнсвордом — это можно.       Прочищаю горло и утыкаюсь в чашку. Попытка пошутить не удалась, я только сама подставилась под удар. Юмор низших — не моя прерогатива, лучше даже не стараться.       — Нет, а мне нравится идея пограничных миров. Доктор и Стракс говорили, там много кто появляется, — задумчиво сообщает детектив. — А ещё можно пройтись по всем знакомым Доктора. Мисс Дарлинг, у вас же есть какой-нибудь список или каталог его друзей?       — Разумеется. Мы собираем информацию о каждом спутнике, известном далекам, и обо всех, с кем он общается вне путешествий и кого мы смогли отследить. Но для чего, если у нас есть телепатическое оборудование?       — Во-первых, не факт, что мы всё-таки сумеем подключить панель к «Ди», — замечает папесса. Мне очень не хочется разделять её мнение, я буду бороться за консоль до упора, но мысль трезвая.       — А во-вторых, — добавляет детектив, — я немного разбираюсь в таких вещах. Чем лучше представляешь, где твой друг и что с ним, тем проще его найти с помощью медиумных техник и потусторонней связи.       — Это называется «телепатия», — поправляю я. Ещё не хватало тут древних суеверий!..       — Давайте не выяснять отношения из-за терминологии, — замечает Таша Лем. — У нас и без этого хватает проблем.       Это тоже верно. Например, я не представляю, где достать скафандр для галлифрейки. Придётся, наверное, покупать какой-нибудь военный на чёрном рынке и дорабатывать. Хоть это и полумера, но лучше, чем ничего — без защиты я оставить леди-президента не могу, на ней слишком многое в истории далеков завязано. Я ещё несколько часов назад думала о возможных рисках, но признала их допустимыми, а сейчас мне снова делается не по себе от того, что творю — видимо, перфекционизм заедает. О скольком приходится думать!.. Мало обеспечения экспедиции, ещё и авторитет надо как-то завоевать. Легко командовать теми, кто подчиняется по умолчанию; а ты, девушка, попробуй-ка построй и подчини трёх самостоятельных инопланетных самок, две из которых наделены достаточно серьёзной властью у себя дома, при этом не используя обычные методы подавления планктона, принятые в твоём собственном мире, и далеко не всегда понимая мотивы и особенности поведения этих существ!       Сонный вздох и шуршание с дивана. Оборачиваемся, но Романадворатрелундар всего лишь завернулась в плед, как в кокон, устроилась на боку и продолжает сладко спать. Да, у неё серьёзное переутомление.       — Думаю, можно укладывать даму в каюту уже сейчас, — заключает Вастра.       — Е-еа-да-а-а-у-а-у… — несётся в ответ сквозь зевок из-под пледа.       Переглядываемся. Чего?       — «Не надо, я вас слушаю». Наверное, — неуверенно переводит Таша Лем и с сомнением глядит на шерстяной кулёк. — Не хотите ли чаю?       — А-тю-у…       Понятно. Мозг галлифрейки всё-таки проснулся, а речевой аппарат пока ещё под действием транквилизатора и плохо функционирует.       Вастра наливает чашку чая и подсаживается к Романадворатрелундар. Выпутывает блондинку из складок ткани и осторожно пытается влить питьё ей в рот. Та делает судорожный глоток, потом второй, потом почти беззвучно выдыхает и очень, очень медленно приоткрывает глаза. Детектив помогает ей устроиться полулёжа.       — Мадам Вастра, детектив с планеты Земля, из конца XIX века. Таша Лем, мать-настоятельница Папского Мейнфрейма и глава Церкви Безопасности из начала шеститысячных годов по той же системе измерений, — сухо перечисляю я. — И я, член Верховного Совета Скаро из шестимиллиардных годов, известная так же, как капитан этого корабля, Венди Дарлинг. Приношу извинение от лица всего экипажа за бесцеремонное похищение, леди-президент Романадворатрелундар.       Она ещё с рэл глядит только на меня, потом прикрывает глаза и более-менее членораздельно выдавливает:       — Слетала, называется, в отпуск…