Враг твой

      Завтрак.       Бодрая Вастра разливает по чашкам кофе и молоко. Накрашивающаяся и мурлыкающая себе под нос Таша даже не думает отодвинуть косметичку, чтобы освободить место под тарелку. Я три скарэла назад ширнулась гормонами и нахожусь в почти благостном расположении духа — то есть мне всё происходящее параллельно, как прямые на двумерной плоскости. Сонная и заторможенная Романадворатрелундар старается не упасть лицом в омлет. Чай ей вчера не слишком помог, задала полтора вопроса и вновь откололась, заснув на середине слова — сдал организм. Так что, чую, сейчас на нас выльют всё, что только могло накопиться в галлифрейской голове за ночь и утро, насколько хватит словаря — президент знает английский и галакто своего времени, но говорит с сильным акцентом и на том, и на другом языках, подолгу подбирая слова. Из-за неё приходится ещё и медленнее говорить. Мне не сложно, а вот папесса и Вастра всегда тараторят, и у них явные коммуникативные проблемы.       — Итак, дамы, — Вастра ставит мне чашку горячего молока и банку мёда, — за работу. У нас появился первый подозреваемый. У Рассилона есть и знания для ведения войны во времени, и мотивы её развязать. По всем правилам, надо бы его прощупать, но боюсь, мы наткнёмся на препятствие в лице НКВД.       — Рассилон?.. — вопрошает блондинка сквозь отчаянный зевок. — В смысле, Рассилон?       Размешиваю мёд в молоке.       — Рассилон. Подтверждаю.       — Время-шремя, — хмыкает Таша Лем, возя аппликатором по веку. Сегодня у неё не монашеское настроение — опять клетчатая рубашка, джинсы и разгрузка, а волосы-колтуны стянуты в хвост. — Наверное, нам много придётся рассказать вам, мадам президент.       — Для начала следует оговорить количество информации, — осаживаю я её в ответ. — Романадворатрелундар из глубокого прошлого. Если она узнает слишком много…       — Реткончику шестьдесят восьмого поколения?       — Я умею хранить секреты!       Фразы звучат почти одновременно. И на какую в первую очередь отвечать? Ладно, сочтём конструктивное предложение папессы риторическим — амнезийное средство из её времени слишком несовершенное, я бы предпочла наши медикаменты для глубокого воздействия на память. А значит, надо дать ответ именно блондинке и сразу загнать её в определённые рамки. Поворачиваюсь к Романадворатрелундар:       — Ты не будешь утаивать информацию. Как только встанет выбор, твоя репутация с точки зрения одного далека или безопасность женщин, детей и стариков Галлифрея, и секретность уже не будет иметь значения. Или я не знаю низших существ.       — Знаешь, к сожалению, — комментирует Таша Лем с кислой иронией. — В Великой Войне Времени даже Небесный Комитет плевал на парадоксы и собственный кодекс.       — Что за войну Времени вы всё время упоминаете? — поджав губы, интересуется Романадворатрелундар, и мы с Ташей, не сговариваясь, роняем:       — Спойлеры.       Перехватив мой взгляд, папесса невинно поясняет:       — Церковь не могла оставить без внимания и присмотра твою фею-крёстную, да и словечко удачное... А что?       Надеюсь, я не заработаю с ней нервный тик, а то это так прозвучало…       — Просто глобальная война между Повелителями Времени и далеками, — втыкает Вастра. — Разве в вашем временном периоде всё к тому и не идёт?       — И кто же победил, раз речь зашла о второй? — напряжённо интересуется президент.       — В глобальных войнах, — отвечаю, — выигравших нет. Есть выжившие. Выжили все, но по очень плохим алгоритмам. Кроме того, у Повелителей Времени теперь репутация едва ли не хуже, чем у далеков, потому что в средствах не стеснялась ни одна сторона. И им тоже приходится прятаться от остальных космических наций.       — Какая ты политкорректная, Венди, — хмыкает папесса. — Почему бы не добавить, что кровавый Галлифрей, уничтожитель цивилизаций, был чудом спасён за несколько часов до своего окончательного падения и разгромной победы далеков?       Морщусь и отмалчиваюсь, но за меня отвечает Вастра:       — История не знает сослагательного наклонения, святая мать.       — В общем, как всегда, пришёл Доктор, и итог операции стал стопроцентно предсказуемым, — неохотно заканчиваю я.       Таша и Вастра синхронно отпускают по улыбочке. Очень смешно. Расстрелять.       — Он собирался устроить Галлифрею и далекам день сурка, зациклив последний день войны навечно, — продолжает папесса, — но, как обычно, нашёл альтернативное решение и традиционно всех спас. К несчастью, далеки тоже выжили.       — В сложившихся обстоятельствах тебе бы следовало переменить оценку этого факта, — отвечаю. — Потому что только далеки имеют ресурсы и возможности как-то сдерживать сфероиды.       — Без флота? Запертые в коротком темпоральном отрезке? — цинично отзывается Таша Лем.       — Но от Галлифрея ещё меньше толку, а если леди-президент к нам не присоединится, от него вообще помощи не будет, — отрезаю как можно суше и безэмоциональней. — И если бы не наши технологии и не наша стратегия, ты бы всё ещё сидела в своей бессмысленной церкви и пыталась сдерживать марионетку в собственных маленьких мозгах. Поэтому замолчи. Вастра хоть из глубокого прошлого, но лучше тебя понимает, чем мы рискуем и насколько у нас нет выбора.       — Тш-ш-ш, — силурианка грациозно подносит палец к губам. — Прошу вас, не надо споров. Если у нас действительно интернациональный экипаж, то мы должны как-то примиряться друг с другом и обходиться без идейных провокаций.       Негромкий вопрос, заданный прохладным тоном, возвращает нас к реальности:       — Что за сфероиды?       — Неизвестно, — отвечаю. — Ты слышала о нерешённом дне, или это глубоко засекреченная информация Небесного Комитета?       — Какая-то забавная дата из будущего, загадка, которую так пока и не удалось разрешить — оттого и «нерешённый», — пожимает она плечами. — В Академии упоминали между делом, по теме «парадоксы».       — Ни хуя себе забавная, — цедит папесса. Вастра укоризненно на неё глядит, а я поясняю в менее грубой и более понятной форме:       — Фиксированная дата с незафиксированным результатом, разрывающая Вселенную на два равноправных русла. Люфт размером в половину Истории, — забавного тоже ничего не вижу, но, в конце концов, Романадворатрелундар пришла из прошлого и ограничена в знании. Можно просто исправить её плохую информированность. — А накануне появились некие корабли в форме сфероидов, атаковавшие одновременно далеков и Повелителей Времени и практически полностью уничтожившие их флоты. Технический уровень сфероидов превосходит уровень далеков, степень превосходства точно оценить невозможно. Но пока всё, что они применяли, нам знакомо только теоретически, на практике мы это не воплощали. Хронодержавы оказались в осаде всего за четыре скарэла. Сфероиды отбили гигантский плацдарм, захватив целую галактику. Мы не знаем, что предпринимает Галлифрей, но далеки приняли решение использовать ту же силу, что остановила первую Войну Времени, и позвать на помощь Доктора. На переговоры отправили меня, как с ним лично знакомую. Проблема в том, что Доктор исчез. То, что он научился скрываться от НКВД и Контролёра Времени, не новость. Но в данной ситуации меня смущает то, что он до сих пор не вмешался, хотя про сфероиды слышал и проявил интерес.       — Вы не говорили, что он о них слышал! — с ноткой возмущения замечает Вастра.       Почему-то чувствую себя некомфортно, отвечая на её реплику:       — Я его проинформировала, когда ситуация была ещё не настолько серьёзной. Сфероиды поначалу вели разведку, крутились возле нас и стирали о себе информацию, взломав патвеб; это наша усовершенствованная командная сеть, — разъяснение нужно не только силурианке, но и леди-президенту, в её времени такого не было. — Мой отдел случайно нашёл нестыковку и дал запрос на восстановление данных, так мы узнали о противнике. В наш последний разговор с Доктором я предприняла попытку выяснить, не встречался ли он с кораблями-сфероидами. Для него это оказалось новостью, и он заинтересовался, но насколько глубоко, определить невозможно. Может быть, он вообще про них забыл или отложил на потом. У него же поведение и логика ювенильной особи.       — Тоже резонно, — вздыхает папесса. — Вечно как ребёнок. Представляете, во время осады Трензалора Церковь поставляла ему не оружие, не войска, не оперативную информацию, а зефирки, чтобы поджаривать их на костре. Желательно розовенькие.       Вастра снова маскирует усмешечку покашливанием в кулак, Романадворатрелундар поднимает тонкие брови и наклоняет голову, глядя на Ташу искоса и как бы недоверчиво, а я просто не реагирую. Во-первых, в курсе, а во-вторых, это же Хищник.       — И для чего же вам понадобился президент Галлифрея? — не меняя выражения лица и позиции головы, Романадворатрелундар переводит взгляд на меня.       — К нам присоединился другой Повелитель Времени, но он погиб, спасая одну планету, — отвечаю. — От него осталась телепатическая панель ТАРДИС и несколько запчастей для присоединения её к нашей аппаратуре, а также приказ разыскать другого Повелителя, знающего Доктора и способного соединить две технологии. Я проанализировала все имеющиеся у меня досье и выбрала тебя.       — Почему не Бракса? Он наверняка в курсе всего, с ним меньше риска впутаться в какой-нибудь парадокс, — судя по лицу Романадворатрелундар, она пытается прощупать степень моей информированности. Бракс… Наверное, Ирвинг Браксиатель, старший брат Доктора.       — Для миссии по поиску Доктора ты подходишь больше, чем похититель Янтарной комнаты, — если она хотела понять, сколько мне известно о Галлифрее, я удовлетворила её любопытство чуть более, чем полностью. — Он слишком авантюрен и слишком любит пользоваться плодами парадоксов. А ты, согласно нашим данным, паталогически честная для галлифрейского дворянина.       — Вы кушайте, госпожа президент, — заботливо подвигает ей нарезанные овощи Вастра. По-моему, она… любуется этим двуногим планктоном? Мне не понять. Вообще.       — И привыкайте, — подхватывает ей в тон Таша Лем. — Наш капитан вечно рубит правду-матку в лицо, как считает нужным, с полнейшим наплевательством на манеры. Типичный далек.       В очередной раз успеваю подавить желание прожарить папессу с корочкой. Когда-нибудь не успею.       Романадворатрелундар встряхивает головой, как блохастое животное, сдувает прядь волос с лица и наконец-то берётся за вилку, принимаясь ковыряться в омлете.       — У меня нет никакой гарантии, что вы сказали хоть слово правды, — наконец замечает она.       — У вас у всех прошита одна и та же программа ответов? — мне вдруг становится страшно любопытно, откуда такая одинаковая реакция.       Три пары глаз смотрят на меня с таким же интересом, что и я на их обладательниц.       — Вообще-то, не доверять далеку — это естественное поведение любого нормального живого существа, — разъясняет коллективное мнение экипажа Лем.       С рэл молча гляжу только на неё, потом принимаюсь за почти остывший омлет. Зря я его жарила, что ли…       — Подводя итог, Романадворатрелундар, если ты откажешься, я просто вышвырну тебя обратно, откуда взяла, со стёртой памятью.       — Я пока присмотрюсь, — отвечает она, подбирая ножом салат на вилку. Никогда не понимала, зачем низшим столько столовых приборов, и в одном-то путаешься.       — А ещё, — прожевав кусок, сообщает леди-президент, подняв взгляд на папессу, — вы сколь угодно можете бояться странного далека, но я лучше буду бояться ту силу, которая напугала даже далека до того, что он пошёл на контакт с представителями других рас.       О, сразу видно существо с развитой логикой. Вастра весело приподнимает чешуйчатую бровь, а Лем хлопает глазами, словно мозгами о броню притормозила. Какое там меткое выражение применил Доктор в адрес собратьев-галлифрейцев? «Серпентарий единомышленников»? Очень в точку. Прямо чувствуется, что на борту появилась та ещё змеюка — уже кусается, — хотя по характеристикам она, как и Доктор, чрезвычайно далека от гадства большинства высокородных соплеменников.       — Возвращаемся к теме беседы, — Вастра уже доглотала своё мелко нашинкованное мясо и теперь наслаждается кофе. — У нас на повестке дня — подозреваемый. Что мы знаем о Рассилоне?       — Господин воскрешённый президент, грёбана сука страшная, — выдаёт характеристику папесса в своей обычной манере, а потом делает вид, что сплёвывает. Я видела такое ритуальное сплёвывание на Сол-3, по поверьям земных дикарей, это отводит зло. — Попадётся — чейнсвордом буду шинковать по яйцам, пока регенерации не кончатся.       — Неэффективно, лучше полная дезинтеграция.       — Зато душеньку за всё хорошее отведу, — мечтательно отзывается глава Церкви Безопасности.       — Э-эй, — осаживает нас Вастра очень милым голоском, — не делите шкуру неубитого примата. Ещё раз, без эмоций — что нам о нём известно?       — Тебе нужен полный список военных преступлений? Или достаточно того, что его политика сперва полностью разочаровала подданных, а потом пришёл Доктор и окончательно всё испортил? — уточняю я. — Только у далеков нет подробностей, как и что конкретно там происходило.       — Кстати, интересно, что за тарелку борща упомянул Изгой… — подхватывает рептилия. — Хотя, зная Доктора, он мог эту тарелку Рассилону на уши надеть.       — Скорей, выплеснуть в лицо, — отпускает ядовитый смешок Таша.       — Скорей, он просто обедал и между делом попросил президента уйти с поста, — замечаю я. Они что, Доктора не знают?       Надо видеть лицо Романадворатрелундар. Леди-президент глядит на нас, как на выездной филиал Изолятора.       — На складе номер один, стеллаж четыре, литера «Б», лежит ваша галлифрейская телепатическая панель со всеми микросхемами, — говорю я ей. — Можешь изучить, можешь сломать, можешь просто не ходить. Но склад не запаролен. У тебя есть доступ везде, кроме технических отсеков.       Президент отодвигает тарелку с недоеденным завтраком, встаёт и выходит из кают-компании.       — Налево по коридору до конца, и лифт на уровень ниже, — кричит ей вслед папесса. — Итак, дамы, вернёмся к борщам и президентам.       Мы три с половиной скарэла обсуждаем все «за» и «против» Рассилоновой кандидатуры, прежде чем передвигаемся в консольную, к хроноскопу. Вастра, притащив из каюты горсть мелков, чертит все наши соображения прямо на переборках, чем до боли напоминает мне двенадцатую регенерацию Хищника. Надо бы обучить силурианку работать с виртуальными планировщиками, это в несколько раз удобнее — я ими активно пользовалась в архитекторской работе, и экономисты их очень жалуют. Но пока придётся потерпеть грязь на корабле.       Романадворатрелундар возвращается только через час в крайне задумчивом режиме и с одной из галлифрейских запчастей в руках.       — Значит, Мать Скаро? — спрашивает она, не глядя на меня, но по интонации понимаю — это употреблено именно как титул. А ведь меня при ней так не называли, и сама я тоже так не представлялась. Просто про мать была речь, а вот про официальный шифр — нет.       Выжидательно гляжу в ответ. Ну, и?       — На технике нового поколения можно, оказывается, оставлять информационный отпечаток, что-то вроде письма, — всё так же задумчиво продолжает она.       Продолжаю бесстрастно ожидать дальнейших объяснений.       — Я могу ознакомиться поподробнее с имеющейся у вас информацией?       — Ну конечно, — Таша изображает улыбку в сорок четыре зуба.       — Только задача с аппаратурой, похоже, до конца не решается, — заканчивает свою мысль Романадворатрелундар и кладёт на консоль запчасть, которую крутила в руках. — Я не знаю, контроллер мнемосигналов был разбит изначально или на него кто-то наступил во время погони, но плату без завода не восстановить. Тут полностью содран акитериум и выкрошились все кристаллы. Ну и всякое по мелочи.       Вспоминаю кукурузные сутки в обнимку с разбитой консолью. Тьфу ты. Протягиваю ладонь за платой:       — Разреши-и?       Галлифрейка отдаёт мне деталь и отходит к виртуальным мониторам, бодро развёрнутым для неё папессой.       — И кстати… Называйте меня Романой, — заканчивает она.       Задумчиво киваю и иду в мастерскую. Пусть они там меняются информацией о сфероидах, проводят ликбез по Войне Времени и делятся впечатлениями по поводу оставленного Изгоем для Романы сообщения, а я попробую посмотреть, нельзя ли исправить поломку, используя наши материалы. Хотя, конечно, контроллер мнемосигналов — это напалмовая жесть, это едва ли не самое важное. Без него фигу передашь информацию с консоли в компьютер. А замену достать почти нереально — или нужен завод по выращиванию ТАРДИСов, или у киберлюдей какой-то аналог придётся добывать.       Через скарэл убеждаюсь — чинить тут действительно нечего, а у Таши Лем хорошие ботинки, качественные. Это она, похоже, по плате поскакала, пока на виражах в сфероид целилась — я сумела найти микрочастицы подошв и проанализировала их состав, только у папессы они из вольпласта. Далека я за такое растяпство на месте бы расстреляла, но с низшими постоянно приходится делать раздражающие поправки на их дурацкую неисправимость и бестолковость.       Помяни, как говорится, дурака — мимо мастерской шаги и весёлый смех на два голоса, к которым примешивается несмелое хихиканье. Осваиваются, притираются. Папесса, естественно, суётся на ходу:       — Венди, ну, чего?       — Плата уничтожена, восстановление невозможно. Требуется замена контроллера.       — Ага, — и она вновь исчезает за косяком. И… что это было? Зачем спрашивала? А из коридора вдруг доносится: — Сейчас, Роману приоденем, и я вернусь, поговорим!       Вообще не поняла. Срываюсь с места и громко окликаю:       — Ты знаешь, где добыть запчасть?       — Я ду-умаю! — вылетает уже из-за поворота коридора. — Про лекраонский жемчуг слышала?       Лекраонский жемчуг? Понятия не имею, что это… Звучит любопытно, но тема экипировки Романадворатрелундар сейчас актуальнее, её же нельзя выпускать из корабля без защиты. Поэтому берусь за паяльник и расходники — пояса ей не хватит, она не сможет его подзарядить самостоятельно. Это с Луони было просто, там никого опаснее снайперов ожидать не приходилось, а тут у нас на повестке дня сфероиды. Это посерьёзнее любого снайпера будет.       Но когда я, на скорую руку сделав, что смогла, и собрав на складе запасной комплект базовой защитной одежды, прихожу в каюту леди-президента, там никого не обнаруживается, равно как и в двух других помещениях, а из кают-компании вдруг вырывается в коридор громкое: «Вау!». Так. Что эти паршивки там творят?! Они что, на синтезатор насели и изводят фалксан?!       Врываюсь пресечь безобразие — запасы на складе не резиновые, чтобы из него галлифрейский гардероб изготавливать. Так и есть, я правильно просчитала ситуацию: Романа крутится в бирюзовой тунике, на обеденном столе валяется небольшой ворох одежды, а рядом — несколько пар туфель. Когда успела освоить трёхмерное моделирование на бортовом компьютере?!       — Что здесь за… — начинаю я, но понимаю, что они сочтут моё справедливое возмущение очередным проявлением даледианского узкомыслия или чем-то подобным. — Так, достаточно. Романадвора… Романа, это защитная одежда и генератор силового поля. Без них ты не выйдешь из корабля, это понятно?       Блондинка с отвращением кривит нос.       — Даледианские обноски…       Сейчас я её ударю. Так, чтобы башку с плеч. Вастра, прочистив горло, быстро встаёт между нами:       — С-спокойно… Венди, извините, мы немного увлеклись с примеркой. Романа, капитан права — вам нужна защита, — и предлагает хороший вариант. Эта одежда очень удобная и надёжная, мы уже испытывали её на себе.       — Пуленепробиваемая, достаточно устойчивая к бластерам и агрессивным средам базовая броня, — я впихиваю в руки блондинки бельевое трико, гольфы и топ. — К сожалению, подгонка не по твоему размеру, а по моему, но я попробую переделать. Защитных комбинезонов и скафандров только по три, и здесь их не изготовить. Нам придётся добывать тебе полную гуманоидную экипировку где-нибудь на чёрном рынке.       — Я президент, а не персонаж комикса, — кривится Романадворатрелундар, разглядывая выданные ей вещи.       Не поняла, это что, был наезд?!       — À la guerre comme à la guerre, — замечает Вастра. — В нас постоянно целят, мисс Романа. И стараются ударить из-за угла. Я согласна с капитаном — осторожность не бывает лишней.       — Тем более если бронежилетик незаметный и достаточно надёжный, — кивает Таша Лем.       — Идём в мастерскую, постараемся подогнать размер под тебя, — заключаю я.       Галлифрейка продолжает сохранять недовольную гримаску, но всё же плывёт за мной следом. Остальные, кто бы сомневался, тоже.       Треть скарэла я пытаюсь подобрать частоту электроразряда, чтобы обнулить память материала, а леди-президент нервно прикидывает, сколько пикров ей достанется, когда мы будем настраивать натяжение по ней. Потом она залезает в обвисшее мешком бельё. Ойкает, но терпит, пока ткань садится по телу — сервам-то на заводе было проще, сделал модель из электрополимерина и отлаживай себе сколько влезет, но здесь таких ресурсов нет. Да и ток слабый, не намного страшнее обычного электрофореза.       Наконец, закончили. Романадворатрелундар с неудовольствием оглядывает тело, затянутое в бронеткань, лежащий на бёдрах тяжёлый пояс с переносными аккумуляторами в подсумках, и опять что-то бормочет про героиню из комикса под хмыканье папессы и неприкрыто-восхищённую гримасу Вастры. Срывается с места в сторону кают-компании и возвращается в той самой бирюзовой тунике, что и раньше, и туфлях такого же цвета — складки одежды скрыли даже батареи на ремне. Судя по реакции моих прирученных «психов», им такой вариант нравится, как и самой галлифрейке. Любопытно, эту заколку-цветочек в волосах она сделала только что, или ещё раньше успела? Ох, не надо было выдавать им доступ к синтезатору… Прямо зло берёт!       — Блядь!!!       Удовлетворённо опускаю руки. Защитное поле вокруг Романадворатрелундар сработало как надо, отведя боевой разряд в переборку, даже туника не поджарилась. Ну, а то, что он просвистел прямо между Ташей Лем и Вастрой — это издержки производства. Заодно я напряжение немного спустила: что-то ушло в атаку, что-то съелось глубоко спрятанным злорадством, проснувшимся сразу после экспрессивной реакции папессы на сверкнувшую мимо причёски молнию. Галлифрейка просто стоит, как вкопанная, с вытаращенными глазами, и у меня ощущение, что под ней вот-вот разольётся лужа.       — Предупреждать же надо, — замечает Вастра, по-змеиному подавшаяся назад и стряхивающая несуществующую гарь с плеча.       — Испытание защитного поля прошло успешно, — флегматично заключаю я, внутренне хихикая. Как их пробрало-то. У них свои шуточки, у меня свои. Имею право.       — А если бы оно… не прошло? — сглотнув, спрашивает блондинка.       — Ты сомневаешься в технологиях далеков? — щурюсь я в ответ.       Она переводит дух и отрицательно мотает головой, но в глазах её всё ещё стоит ужас.       — Господи, я почти забыла, как тяжело жить бок о бок с этими поликарбидными вёдрами, — Лем подходит к переборке и втыкается в неё лбом. Потом ещё раз и ещё. — А ведь целых три дня с ними провела. А когда ещё двадцатилетняя сопля шутит, как далек… У меня когнитивный диссонанс!       Ошибка.       — Я не так стара, как ты, но мне не двадцать, — поправляю.       Таша врезается в переборку уже всерьёз, я ощущаю её боль. Наверняка останется шишка. Вастра с живым интересом глядит на эту сцену. Романадворатрелундар просто садится на верстак и подпирает ладошкой лицо.       — Она ещё будет меня старухой называть!.. — восклицает папесса с негодованием, и почему-то мне кажется, что оно наигранное. — Короче… — Лем разворачивается, на лбу — красное пятно, но на лице — ни тени бессильной злости или обиды. — Лекраонский жемчуг. Пошли, мне нужен хроноскоп.       Задвигаю на полку коробку с насадками на манипулятор, которыми пользовалась во время наладки оборудования, и киваю. Пока идём по коридору к рубке, Вастра тихо касается моего предплечья и говорит:       — Пожалуйста… Нельзя ли впредь как-то иначе сбрасывать раздражение?       Горжусь собой — мне удаётся не вздрогнуть от её прикосновения.       — Я обдумаю это предложение, — в конце концов, «обдумаю» не значит «сделаю». — Но в мои планы не входит нанести вам тяжёлые повреждения, это может угрожать истории далеков, а также вы ещё не выработали свой ресурс, Доктор до сих пор не обнаружен.       Вастра стекает с лица, словно мои слова всё ещё её оскорбляют где-то глубоко внутри.       — Как я уже замечала, — не оборачиваясь, комментирует папесса, — это далеки. А одна из наихудших их черт — надменность и презрение ко всем другим расам. Просто не обращайте внимания, мадам Вастра. Порадуемся тому, что мы всё ещё живы, и забьём болт, — вот ведь… низшая тварь, болт от гвоздя не отличает. — Так вот, о лекраонском жемчуге. Я правильно поняла, что этот самый сломанный контроллер обеспечивал точность оцифровки телепатического сигнала?       — Вроде того, — ворчу в ответ, входя в рубку первой и сразу направляясь к консоли.       — Лекраон-Толладек-Адир. Слышали о такой планете?       Недоумевающе оборачиваюсь и вижу у остальных ровно такое же удивление пополам с непониманием. Таша Лем поджимает уголок рта, давя то ли циничную усмешку, то ли досаду, и тянет руки к голографической клавиатуре хроноскопа, которую я для неё вызвала.       — Поверхность — стопроцентный океан, колонии на плавучих островах, местное разумное население тоже существует, но живёт под водой, так что никто никому не мешает. Планета находится под протекторатом Церкви Безопасности уже более тысячи лет по причине экстрасенсорных способностей аборигенов. По счастью, эти разумные тридакны исповедуют гармонию и не стремятся в космос, иначе бы у Млечного Пути было бы гораздо больше проблем, чем есть сейчас.       — Никогда о них не слышала… Неужели они такие сильные эсперы? — спрашивает Романадворатрелундар.       — Чудовищные — суммарного их усилия воли достаточно, чтобы убеждать всех пролетающих мимо, что их планеты не существует и там пустой космос. Всех — включая бортовые компьютеры, радары и сканеры. Даже даледианские, — косой насмешливый взгляд в мою сторону. Но я просто молча слушаю — зачем реагировать? Ну есть или была такая цивилизация. Теперь я о ней знаю и донесу информацию до Императора, если повезёт.       — А как же тогда там возникла колония инопланетян? — изумляется Вастра. Логику, что ли, отшибло?       — Предположительно, поначалу у аборигенов отсутствовала потребность обороняться от пришельцев, — говорю, следя, как порхают над клавишами пальцы папессы. Дата, координаты…       — Именно, — кивает она, вызывая наконец экран с изображением пустого космоса. Несколько рэлов следим за тем, как появляется один космический корабль, изрядно потрёпанный военный корвет без опознавательных гербов, а потом другой — крейсер с символикой Папского Мейнфрейма. Перестрелка, удачно засаженная в корвет торпеда, взрыв. Таша останавливает хроноскоп. — Колонисты называют аборигенов мистиками. Но сами моллюски не такие уж и крутые, если их вытащить из раковины. Весь секрет мистиков — в уникальном составе их перламутра, многократно усиливающего экстрасенсорные способности и очищающего дух, а главное, телепатические сигналы мозга. Жемчуг, который их духовные лидеры специально выпестовывают внутри себя, наделён ещё большей силой за счёт особой структуры. А самое главное, пользоваться им могут не только тридакночки, но каждый, у кого очень сильная воля. Эдакий магический шар, выполняющий роль концентратора ментальной энергии. У нас в Церкви была одна жемчужина, добровольный дар при заключении договора между мистиками и Мейнфреймом — это мощь, я вам скажу. Мне дважды удавалось взять её под контроль и заставить работать, а потом мы на ней завязали защиту Трензалора. И если ты, Венди, вспомнишь, далеки не смогли прорваться на планету. Вы бились о поле, пока жемчужина не разрушилась от напряжения. До сих пор гадаю, было ли это совпадением или нет, что её смерть пересеклась с новой регенерацией Доктора…       Слишком много лишних слов, слишком мало фактов.       — К чему ты показала этот взрыв корабля? — спрашиваю, чтобы повернуть разговор в нужное русло.       — В космосе лишь избранные слышали о мистиках, но в среде авантюристов ходит слух о волшебных жемчужинах с планеты-океана. Иногда, очень, очень редко, космическая шваль находит маршрут на Лекраон-Толладек-Адир. Ещё реже ухитряется приземлиться. И почти никогда — стартовать. Честно говоря, на моём веку это случилось лишь однажды — как раз под конец осады. Наш крейсер догнал нарушителя, но заставить сдаться не смог, пришлось открыть огонь на поражение. На корабле находилась жемчужина. Даже не украденная — её владелец, один из старейших мистиков, был жестоко убит пиратами. Если бы нам удалось вытащить её до взрыва, украсть у воров… Это бы решило многие наши проблемы.       — Это же парадокс! — возмущённо восклицает Романадворатрелундар, скрестив руки на груди.       — Но это и впрямь решит наши проблемы, — отзываюсь я. — Или тебя беспокоит то, что это нарушает правила, прописанные Невнятной Кодлой Вмешивающихся Дебилов? Так вот… Плевать на ваш НКВД и парадоксы, следует действовать максимально рационально. Мы найдём Доктора, чего бы это ни стоило. Поэтому мы возьмём корвет на абордаж. Таша Лем, даю доступ в космические сети твоего времени. Определи модель корабля и завод-изготовитель, нам нужны чертежи. Вастра, на короткий курс стрельбы из современного оружия, шагом марш! Романадвора… Романа, остаёшься на борту, для тебя эта вылазка слишком опасна.       Громкое презрительное «фи» в ответ. Тоже мне…       …Не то чтобы грязный, но и не надраенный до блеска трюм. Очень мрачная я, очень бирюзовая леди-президент Романадворатрелундар, очень важный кейс между нами на полу и очень опасный бластер, направленный прямо мне в лицо. Второй ствол смотрит на галлифрейку. Я же говорила, что ей следовало остаться на борту «Ди»! Но нет, блондинкина логика — выслушай приказ и сделай по-своему, прокрадись в грузовик до выезда, укройся под брезентом, дождись, пока штурмовой отряд доберётся до места назначения, и начинай создавать товарищам проблемы. И вот теперь этот галлифрейский неповоротливый терроркон со своей неудобной и яркой, как мишень, хламидой подвёл ситуацию к тому, что нас застукали всего в лере от спасительного технического лаза, прямо с похищенной жемчужиной в руках. А обратный отсчёт до появления крейсера церковников никто не отменял. Дура! Дура белобрысая!       — Ого, Ханс, да ты только погляди, какие у нас «зайцы» на борту! Ты каких красоток предпочитаешь, блондинок или брюнеток? У нас тут на любой вкус…       Наглая небритая рожа с явными признаками интеллектуальной деградации прячет бластер в кобуру и гнусно ухмыляется. Грубая и совершенно нестерильная рука хватает Романадворатрелундар за складки бирюзовой туники и тянет к себе. А галлифрейка вместо того, чтобы нанести удар по самому уязвимому месту противника, только гордо отворачивает курносый нос и едва слышно произносит своё характерное «фи». Тем временем ещё одна омерзительная гуманоидная рожа направляется ко мне, но оружие убирать не спешит. Нечистоплотные низшие твари, жертвы скотских инстинктов.       — Да-а, девочки, у вас неприятности, — продолжает тянуть пират. — Хотя тоже, как поглядеть. Мы не будем очень грубыми…       — У вас на борту похищенная жемчужина, — окатывает его ледяным взглядом галлифрейка. — Вы убили мистика с Лекраона. Это, знаете ли, преступление.       Вот ведь… Зануда. А я не вижу ничего преступного в том, чтобы убить какого-то моллюска, возомнившего себя разумным только из-за того, что его раковина позволяет концентрировать ментальную энергию. Никакие существа в нашей ситуации не могут быть ценнее Доктора. Да я готова весь этот водный мир опустошить, лишь бы обнаружить Хищника. Но пока, похоже, придётся удовольствоваться всего лишь парочкой пиратов, а то мы не успеем вырваться с корвета до взрыва.       — Ну, убили. Ну и что? — фыркает низшая тварь. — Ты мне что, мораль читать будешь, шлюшка?       — Животное! — провозглашает Романадворатрелундар, сверкнув глазищами. Надо же, я впервые воочию вижу столь явное проявление трезвого расизма от Повелителя Времени. Обычно галлифрейцы лицемерят, притворяясь, что уважают другие расы, но леди-президент — воистину исключение из своего народа, открыто и прямо назвала уровень собеседника. Ну и, естественно, тут же получила по физиономии: звонкая оплеуха разносится по всему помещению. Так ей и надо, в следующий раз будет слушаться моих приказов.       — Говорливая какая, — пират, не выпуская тунику блондинки, поворачивает лицо ко мне. — Откуда вы тут вообще взялись, бляха-муха?       — Это не имеет значения, — отвечаю, вроде бы глядя на него, но на самом деле прислеживая за его приятелем. Он так и не опустил бластер. Только бы не открыл огонь, а то ещё зацепит галлифрейку. Она, конечно, под защитным полем и в бронеткани, но я всё равно за неё опасаюсь, ведь у такой дуры и абсолютно стопроцентно надёжная система засбоит. — Для вас гораздо важнее то, что ещё двое делают в реакторном отсеке вашего корабля.       Романадворатрелундар, кое-как стерев кровь с разбитого уголка рта, выжимает насмешливую улыбку.       — Что?! — рука, державшая её за грудки, разжимается, а пират принимается выкручивать тумблер наручной рации. — Кэп! Кэп, едрить твою за ногу, проверь реактор! Тьфу, дерьмо…       Он стучит по крышке микрофона, а я даже не усмехаюсь — это же такой пустяк, дать помехи на рацию.       — Это ограбление, — говорю. — Мы взяли вас на абордаж.       — Шах и мат, — мстительно заканчивает леди-президент, опускаясь к кейсу с жемчужиной, так и стоящему на полу. Пригнулась? Отлично! Уничтожить опасный планктон. Первый удар по ближнему пирату, на боевой скорости, по шее, да так, чтобы голова отлетела. Испуганно-брезгливый вскрик галлифрейки, на которую брызнуло кровью. Замолчи, дура, не мешай наслаждаться, я стравливаю агрессию. Эх, сколько протеина бездарно пропадёт — целый взвод можно было бы кормить декаду!..       Прыжок. Выстрел, отведённый защитой в потолок. Удар ногой в грудь, треск ломаемых костей. Гуманоид по кличке Ханс выдыхает кровью и отлетает в контейнер, слегка промяв металл. Сползает, за ним остаётся красная полоса — похоже, рассадил затылок. Сам сдохнет с такими травмами через пять рэлов, даже помогать не придётся. Но я всё-таки не удерживаюсь и добиваю. Уничтожить.       — Зачем… так? — выдыхает Романадворатрелундар, приоткрыв один глаз и убедившись, что победа за нами.       — В этих существах всё равно не было смысла, — пожимаю плечами в ответ. Странная галлифрейка, и странные вопросы задаёт. — Корабль будет взорван через три земных минуты. Какая разница — умереть от травм или от декомпрессии?..       — Я так и не поняла, заряд, который крепят Вастра и Таша — он настоящий?       — Да, для контроля. Хотя бортовой компьютер крейсера церковников зарегистрировал попадание, но на всякий случай…       — Парадокс, — стонет она.       — Знать заранее о том, что пиратский корабль будет перехвачен засадой и уничтожен, и воспользоваться этой информацией, чтобы ценный груз не погиб и не было лишних жертв? Подтверждаю парадокс. Но это ничего не меняет.       А про себя думаю — ты и не подозреваешь, Повелительница Времени, сколько вокруг меня парадоксов предопределения. Одним больше, одним меньше — такая фигня!..       Подхожу, беру кейс и закидываю на плечо. Тяжёлый, варги-палки, даже неожиданно как-то. Да и габаритный он, в три моих ладони в высоту. Большой, видимо, камешек… Таша, конечно, лучше нас представляла, что надо найти, но на космическом корабле, где несколько грузовых отсеков и полно укромных уголков, можно декаду копаться, даже если чётко знаешь, что тебе нужно. Но папесса сделала ставку на то, что галлифрейцы и далеки не без зачатков экстрасенсорики, и не ошиблась — мы с леди-президентом неожиданно быстро вышли на жемчужину, словно бы она сама нас притянула. Осталось её вынести.       — Говорит Дарлинг. Мы закончили, — сообщаю второй группе по рации. — Груз обнаружен и захвачен. Уничтожены два пирата.       — В наших танковых частях тоже порядок, — доносится в ответ. Протормозив с четверть рэла, соображаю — наверное, это был рапорт об удачной установке мины, высказанный в крайне вольной форме. Вот нельзя было по-нормальному ответить, надо было непременно по-планктонному?       — Отступаем, — приказываю в рацию и выхожу из щели между контейнерами. Леди-президент бредёт следом, старательно перешагивая через малейшие брызги крови и не глядя на трупы. Вид у Романадворатрелундар такой, словно она вот-вот распустит сопли или хлопнется в обморок, но вместо ожидаемой реакции слышу какое-то бормотание про неисправимость моего племени.       Быстро доходим до вспомогательного технического лаза под звук посторонних шагов и голосов — пираты хватились своих товарищей. Подталкиваю галлифрейку, мол, ты первая. Она не заставляет себя упрашивать и на четвереньках заползает в тоннель, стены которого сплошь покрыты кабелями. Я лезу следом, толкая перед собой кейс, и слышу за спиной мат-перемат. Дополнительным звуковым сопровождением вдруг взвывает сирена тревоги — радар пиратского корабля засёк церковников. Всё, счёт пошёл на рэлы, но подгонять блондинку не приходится, она сама припускает с хорошей скоростью, даром что в позе четверолапого. Вход в темпоральный коридор ждёт нас где-то в середине лаза.       Мы успеваем отступить без помех. Силурианка и папесса уже дожидаются нас у грузовика, благоразумно не рискуя перемещаться по лабиринту. Обе довольные, как будто мир захватили, но первый же взгляд на забрызганную тунику Романы и мои ботинки с подолом плаща заставляет Ташу скривиться:       — Да-алек…       — Пистолет доставать было нельзя, нас держали на прицеле. Молнии мог отвести металлический контейнер рядом. Один из пиратов вёл себя агрессивно по отношению к Р… Романе. Дожидаться, пока мы окончательно потеряем контроль над ситуацией, было нерационально, — флегматично перечисляю в ответ. Ну правда, а как ещё было уничтожить противника, если не врукопашную?       Ставлю ящик в грузовик, который уже вооружён, оборудован системой защиты и получил от Таши прозвище «тачанка». Экипаж запрыгивает в кузов, я сажусь за руль и привычно активирую прослушку разговоров. Но женщины упрямо молчат почти до самого корабля, лишь под конец леди-президент энергично вопрошает, явно риторически, что заставляет меня улыбнуться почти визуально:       — Ну почему далеки такие… далеки?!       Очень скоро мы уже сидим в кают-компании вокруг стола, на котором лежит нежно светящийся идеальный шар размером с большую лууму.       — Ну вот и наш контроллер, — замечает Романадворатрелундар, уже переодевшаяся и, судя по влажным волосам, даже принявшая душ. — Вопрос, как его подключать.       — Никогда не видела такой большой и такой совершенной жемчужины, — тихо замечает Таша Лем, не отводящая взгляда от переливающейся сферы. Внезапно замечаю, что эти мерцающие переливы действуют даже на меня, во всём теле появилось ощущение лёгкого оцепенения, а показатели агрессина резко поползли вниз. Что-то вроде никотинового умиротворённого бездумья, только вот чудеса — без сигарет. Это не к добру.       Вастра с усилием отводит взгляд от камня:       — А вы много таких жемчужин видели, святая мать?       — Я несколько раз прилетала на Лекраон-Толладек-Адир, чтобы совершенствоваться в духовных практиках, пока ещё верила в такую ерунду, как очищение, медитация, просветление… Именно мистики и направили меня на создание Церкви Безопасности в том виде, в котором она существует. А вывел на них Доктор, — лицо папессы делается задумчивым и даже каким-то нежным, что никак не вяжется с её имиджем, а в глазах дрожат радужные блики от жемчужины. — Думаю, этот камень принадлежал кому-то из могущественных наставников или служителей гармонии.       — Служителей гармонии? — переспрашивает Вастра. Похоже, жемчуг не имеет над ней такой силы, как над нами. Я по-прежнему не могу отвести взгляд, а Романадворатрелундар вообще залипла, как вклеившееся в сироп насекомое.       — Я же говорила, мистики миролюбивые. Они считают, что вселенная управляется силой гармонии и всё на свете подчиняется её законам. Отсюда и растёт их идеология — улучшать всё, чего касаешься, причём не так, как считаешь нужным, а так, как это действительно нужно, ну а не знаешь, как этого добиться — просто не лезь, не увеличивай хаос.       С первой половиной тирады я почти согласна, гармоничность — один из важнейших наших критериев оценки окружающей среды. Но вторая половина явно к нам не относится, ведь далеки слишком хорошо умеют анализировать и просчитывать перспективы любого улучшения и всегда отлично прогнозируют результаты. Потому что далеки идеальны.       Радужные переливы застят взор…       …ну, не совсем чтобы идеальны…       …поднимаю лицо от столешницы. Рядом так же выпрямляется ошарашенная галлифрейка. Таша Лем сидит, вжавшись в спинку кресла, а зелёная чешуйчатая рука мягко поднимается с чего-то, накрытого кашемировой шалью. Ах, да — с лекраонской жемчужины. А что сейчас было?       — А что сейчас было? — дословно повторяет мою мысль Романадворатрелундар.       — По-моему, вы передали святой матери письмо от её сэнсея, — спокойно и серьёзно отзывается Вастра. — Он предвидел текущую войну и нашу нужду и пожертвовал собой, подставившись браконьерам. Иначе Венди, услышав про жемчуг, непременно бы ворвалась на планету силой и навела бы на неё сфероиды.       Жесть. Меня контролировал какой-то камень. Какой-то булыжник из кальция контролировал сознание далека, использовал его, как инструмент!!! Мало мне было ТАРДИС и Хроноса... Однако с жемчужиной следует быть очень осторожной.       — Выходит, каждая из нас получила по сообщению из другого времени на свой манер, — завершает свою речь Вастра.       Мозг ещё скрежещет, но уже начинает потихоньку крутить гайками.       — Каждая?       — Накануне вашего визита мне принесли шкатулку из египетских гробниц, где хранился свиток на моём родном языке, — Вастра вновь садится на своё место. — С легендой о нашей богине войны. Не знаю, какими ветрами текст попал к фараонам и зачем египтяне вообще его скопировали на папирус, с какой целью. Но в примечании переписчика говорилось, что это вроде как повеление из незапамятной древности — пронести предание сквозь время туда, где оно будет необходимо.       Отчего в моей голове шевелятся нехорошие ассоциации? Смотрю в голубые глаза ящерицы:       — И как зовут вашу богиню войны?       Она в ответ вопросительно приподнимает брови и змеино сдаёт назад, маскируя недоумением возмущение.       — Насколько я помню религию силуриан, её имя табуировано, и знают его только особо посвящённые амазонки, — хрипло сообщает Таша. — Дамы, хоть застрелите, но мне нужно глотнуть водки.       — C2H5OH, синтезатор — там, — кивает ей Вастра. Странно, а по моим данным, химические формулы в такой формулировке в её время ещё были не в ходу. Или Доктор, или Стракс постарались, не иначе…       — Далеки не признают концепцию табу, — сообщаю на всякий случай. — Ну так, как её звали? Афина, Морриган, Энио, Сехмет, Хель, Фрейя, Беллона, — кто там ещё из земных богинь тащил на себе функцию войны или мора? — Нанэ, Кали, Сиванму… Дакара?       — Я бы выбрала Сехмет и Сиванму, — с милой улыбкой шипит Вастра, пока Таша Лем нога за ногу ползёт к синтезатору. Она что, всерьёз сказала про водку?! — Но прости, у меня не тот уровень посвящения, чтобы знать имя богини.       Врёт бессовестно мне в глаза.       — Когда мы останемся один на один, ты мне назовёшь имя, которое не знаешь, — отвечаю, дистанционно блокируя синтезатор ровно в тот момент, когда папесса принимается крутить реле. — Или я заставлю тебя его сказать.       — Блядь, Венди! — кулак Лем врезается в погасшую панель. — Твои штучки?!       — Иди к себе в каюту и успокойся, — приказываю я. — У тебя три скарэла… полчаса.       Папесса сплёвывает без слюны в мою сторону и выходит, полыхая гневом. Неужели наконец-то не она меня, а я её из себя вывела?       — Я... пойду с ней, — Романадворатрелундар встаёт, не отводя взгляда от дверного проёма, в котором скрылась папесса, и быстро шагает следом. Мы остаёмся один на один с Вастрой и какое-то время молча глядим друг на друга. Ну, сама ответит, или...       — Я вам не отвечу, Венди, даже если вы поступите со мной так же, как ваши сородичи поступили со святой матерью, — очень спокойно, почти обречённо, говорит эта зелёная чешуйчатая тварь. — Есть вещи, которые более важны, чем страх смерти, и вы сами это знаете.       — Это ведь просто вымышленное существо, — бросаю я на пробу. — Какой резон молчать о нём, объясни-и?       — Для вас вымышленное, для меня вполне реальное, — качает она головой в ответ. — Венди, не важно, во что мы верим — в богов ли, в превосходство ли своей расы над остальными, — важно то, что это даёт нам силы жить и бороться за выживание.       Логично, варги-палки.       — Поэтому я не назову её святое имя тому, кто даже не верит в богов.       — Сложнее всего верить в себя, — усмехаюсь в ответ.       — Ого, какая пропасть даледианской гордыни, — силурианка опять подаётся назад и склоняет голову к плечу по своей змеиной привычке. — Так вы мните себя богами?       — Это не гордыня, — улыбаюсь я без улыбки. — Слово «далек» — это не только анаграмма к «калед», как назывались наши дикие предки, но ещё и «дал-ек» — «равный богам человек», «богоподобный». Мы не давали себе это имя, и наши создатели тоже не выдумали его, а взяли из древнего пророчества — «Табона дэ тьянн-тэл, эск талу бэк калид ульрик та дал-ек». Дословно это означает: "Придёт великая война, и, сокрушив талов, каледы станут богоподобными". Там ещё дальше про то, как они сотрясут небеса и землю, научатся писать законы мироздания, и тому подобное, в весьма смутных выражениях. Но факт в том, что пророчество исполнилось, а для многих народов Местной группы галактик мы стали богами, как карающими, так и просвещающими. Огроны до сих пор нам поклоняются.       — Я знаю, к чему вы ведёте, — прищуривается Вастра. — К тому, что за образом богини могла стоять обычная смертная женщина. Даже если и так — пусть так, но для меня она богиня. И это так же свято, как для вас — ваша вера в исключительность своего племени. А теперь я хотела бы узнать, что за имя в списке вы упомянули последним?       — Это скарианская тёмная богиня, покровительница войн, мать демонов. Один знакомый называл меня её именем, — отвечаю. — А мы путешествуем во времени, и… Всё может быть, Вастра. Мифы ведь не появляются на пустом месте, — в конце концов, учитывая бесконечный парадокс предопределения, я даже такой вариант готова допустить. — Я не удивлюсь, если ты окажешься прообразом своей богини, Таша Лем — какой-нибудь Сехмет, да и на Галлифрее в прошлом тоже наверняка была богиня-воительница. Вастра, события раскатываются эхом по всему континууму, в том числе в прошлое. Особенно если эти события — часть темпоральной войны… Мне надо подумать, как подключить жемчужину к компьютеру. Идём в мастерскую.       Подбираю камень вместе с шалью. Лучше его пока не разворачивать, чтобы опять не попасть под завораживающие чары перламутра. И уже на самом выходе на плечо мне ложится зелёная чешуйчатая рука.       — «Чёрная», — тихо говорит Вастра. — Её имя на понятный тебе язык можно перевести, как «Чёрная».       Терпеливо жду, пока её ладонь отсоединится от моего тела. Противно — да. Но я узнала, что хотела, и морально продавила холодную ироничную ящерицу настолько, что она наконец-то обратилась ко мне в более доверительной форме, чем официальное множественное число.       Вот только почему внутри опять зудит ощущение какой-то неправильности во всём, что здесь, между мной и экипажем, происходит?..