Darker, Much Darker

Замешкавшись перед дверью, я услышал тихий, едва различимый смешок Белль. — Ты кажешься слишком взволнованным, — с улыбкой произнесла девушка, изогнув бровь. — А тебе это, по всей видимости, доставляет удовольствие, — задумчиво пробормотал в ответ, наконец найдя ключ, затерявшийся на дне кармана пальто, и улыбнулся, обернувшись. — Почему бы и нет? — игриво откликнулась Белль. Совладав с замком, я открыл дверь и отошёл чуть в сторону, пропуская девушку в дом. На мгновение воцарилась пронзительная тишина, нарушаемая лишь глухими ударами сердца в груди. Смех красавицы заставил меня неловко вздрогнуть, отчего я поднял голову и с удивлением посмотрел на неё, ожидая объяснений. — Разве ты не должен перенести меня через порог? — с нескрываемым удовольствием проворковала Белль. Вскинув брови, я обернулся, вглядевшись в темноту дома, а затем перевел взгляд на девушку, неловко продолжая стоять на месте. — Румпель, — мягко позвала красавица, — ты должен взять меня на руки и внести в дом, — она сделала шаг ко мне навстречу и ласково коснулась руки. — Может, хоть в этот раз сделаем всё по правилам? Слабо усмехнувшись, я внимательно посмотрел на ее руку и неторопливо скользнув взглядом по фигуре Белль. В окутавшей нас темноте ночи она, облачённая в белое, казалась особенно хрупкой. Щемящая нежность и неизведанное ранее томление снова переполнили меня, и от этого стало чуть сложнее дышать. Машинально коснувшись холодного кольца на её безымянном пальце, взглянул на него и улыбнулся уголком рта, переплетая наши пальцы. Я поднял глаза, встречая её сияющий взгляд, поднёс её руку к губам, касаясь нежной кожи в легком поцелуе. — Теперь мы всё будем делать по правилам, — согласно кивнул. Легко подхватив жену на руки, я улыбнулся, когда глубокий вздох сорвался с её губ, а сама Белль рассмеялась, не в силах сдержать эмоции. Перешагнув порог дома, я с вызовом взглянул в глаза красавицы и победоносно скривил губы в самодовольной улыбке. — Какая традиция будет следующей, жена моя? Румянец коснулся щек девушки, прежде чем она завозилась на моих руках в требовании опустить ее на ноги. Щелкнув пальцами, я наполнил дом светом и закрыл за нами дверь, чтобы ничто не отвлекало нас от первой брачной ночи. Внимательно разглядывая Белль, я изогнул бровь, показывая, что ничем не смогу ей помочь в борьбе со смущением, которое разливалось по её лицу алой краской, подползая к ушам. Нарочито медленно стягивая с плеч пальто, я потянулся к вешалке, когда Белль все же набралась смелости и снова заговорила. — Заключим сделку? На мгновение замерев, я чуть было не уронил вешалку вместе с верхней одеждой. Удивленно глядя на жену, я совладал с вещами, а затем распрямился и настороженно вгляделся в её лицо, таящее скромную улыбку и игривый взгляд. — Брака на сегодня будет недостаточно? — осторожно поинтересовался, чуть прищурившись. — С формальной точки зрения это тоже сделка, а я, знаешь ли, не в том возрасте, когда стоит распыляться. — Небольшое дополнение, — улыбнулась Белль, снимая фетровую шляпку и опуская ее на комод, — неужели ты против? Пытаясь угадать ход мыслей Белль, я напряжённо распрямился, но, кажется, все усилия были тщетными. Качнув головой, я раскинул руки и с наигранным весельем усмехнулся. — Мы женаты меньше часа, а ты уже начала использовать мои слабости против меня? По-твоему, это честно? Пытаясь перевести разговор в шутку, я широко, хоть и фальшиво улыбнулся и потянулся к жене, помогая Белль избавиться от верхней одежды. Она послушно повернулась ко мне спиной. — Я знаю за кого вышла замуж, Румпельштильцхен, — мягко произнесла девушка, высвобождая руки из рукавов, — Поэтому я и предлагаю тебе то, что тебя наверняка заинтересует. Став свободной от пут лишней одежды, оставшись лишь в коротком белом платье, она снова повернулась ко мне лицом и опустила руки на плечи, заглядывая в глаза. Застыв на мгновение с её белым полупальто, я небрежным жестом отправил его на вешалку, призвав магию на помощь, чтобы не делать лишних шагов. Приобняв Белль за талию, я притянул ее к себе и с улыбкой заглянул в глаза. — Всё что мне нужно уже в моих руках, — покачал головой. — Не представляю, что ты задумала и о чем говоришь, Белль. — Я хочу, чтобы мы пообещали друг другу кое-что, — настаивала Белль, крепко прижавшись к моей груди. — И это ты называешь сделкой? — облегченно выдохнул. — Может, все же клятва? — Нет, сделка, — на мгновение сдвинув брови, настояла Белль, — Вот что для тебя нерушимо, Румпель, поэтому я хочу именно этого. Слово, которое ты дашь мне, должно связать нас крепкими узами обязательств, чтобы, несмотря ни на что, оно выполнялось. Поражённый пылкостью взгляда жены, я понимающе кивнул. Мы стояли посреди холла, так и не войдя в ожидавший нас дом, словно в новую жизнь. Остались незаконченные дела и необходимо было уладить всё до конца, чтобы начать ту самую, правильную совместную жизнь, которая доведёт нас до счастливого и долгожданного финала. Белль одарила меня благодарной улыбкой и взволнованно сжала лацканы моего пиджака, стараясь подавить в себе волнение. — Я хочу, чтобы ты всегда помнил обо мне, Румпель. Принимая решение, собираясь что-то сделать, в смятении или уверенности — приди ко мне. Обещай, что будешь считаться со мной, моими интересами и сердцем, которое я тебе вверила. Дай мне слово, Румпельштильцхен, что не станешь отгораживаться от меня, позволяя тьме взять верх над собой в моменты смятения, подари надежду, что станешь бороться с ней вместе со мной. Грудь сдавило от нахлынувших на меня чувств. Слова Белль вызвали во мне такое буйство эмоций, будто именно в эту минуту в теле состоялась самая главная битва между тьмой и остатками добра, все это время героически оборонявших душу. Я осторожно выдохнул раскалившийся внутри воздух и накрыл руки жены своими, крепко сжимая. Мне понадобилось немного времени, чтобы подобрать верные слова, и всё это время я смотрел в её глаза, задаваясь одним лишь вопросом — за что она досталась мне? Её вера делала меня сильнее, она придавала мне сил даже в самые отчаянные мгновения, признаться в которых я боялся даже сам себе, она исцеляла меня от ран, что порой кровоточили внутри, и без оглядки прощала, если вновь ошибался, сделав неверный выбор, поддерживала, если оступался и падал, видела больше, чем чудовище, больше, чем калеку с тростью. Она верила в меня, в мой героизм, подпитывая мою веру, вдохновляла и ничего не просила взамен. — Я даю тебе слово, Белль, — произнёс охрипшим от волнения голосом, — но сделка, как тебе хорошо известно, — штука двусторонняя. Тебе придётся предложить мне кое-что взамен, — слабо улыбнулся. — Я дам тебе, всё, что ты захочешь, — мгновенно и с жаром ответила красавица, не сводя с меня пылающего взгляда. — Всё, что захочу, — эхом повторил, — признаюсь, мне нравятся такие сделки, — хищно улыбнулся, проникаясь новыми ощущениями от состоявшегося разговора. — Так что, — взволнованно облизнув губы, Белль уже менее уверенно взглянула на меня, — что ты хочешь? — с лукавым прищуром она чуть склонила голову, пытаясь спрятать от меня вновь порозовевшее лицо. — Взамен, — глубоко вздохнув, кончиками пальцев прикоснулся к подбородку красавицы и поднял ее лицо на себя, заглядывая в глаза, — Я хочу, чтобы ты любила меня. Любила и верила мне, Белль. Все мои действия всегда будут в наших интересах и тебе следует постоянно помнить об этом. Я буду оберегать тебя вечно, но и ты береги меня. Помни, что лишь с твоей любовью у чудовища есть шанс стать человеком, — склонился к её губам, — так не лишай меня этого шанса. Никогда.