Darker, Much Darker

Белль замерла, напряженно вслушиваясь в тихую мелодию леса, напоённую различными звуками, надеясь среди прочих услышать один особенно нужный. Она ждала шагов, шелеста листьев, трещащих под ногами, дыхания у себя за спиной и…его голос. Крепко зажмурившись, Белль вновь решительно вытянула руку перед собой, громко повторив призыв. В глубине души она понимала, что со стороны наверняка выглядит глупо, но сейчас, именно в эту минуту, выкрикивая во тьму имя Румпельштильцхена, она позволяла всему отчаянию, что скопилось, выплеснуться наружу. Тело Белль пробила дрожь, и она обессиленно опустила руку, не решаясь открыть глаза. Что-то внутри отчаянно сопротивлялось, отказываясь принимать происходящее. Еще днём она жила, убеждая себя, что поступила верно, что решение, которое ей пришлось принять, было благом для обоих и не только для них, но сейчас, не получив ответа, она чувствовала себя разбитой и бесконечно одинокой. Оказавшись сломленной, красавица отчетливо поняла, что лишь надежда, что Румпель найдет способ вернуться, давала ей силы к жизни. Лишенная поддержки в этой надежде, она была раздавлена чувством вины и отчаяние захлестнуло ее с головой. Горячие слезы пролились из глаз, стекая по щекам, оставляя влажный и солёный след на коже, и дрожь, казалось, стала лишь сильнее. Обхватив себя руками, Белль вдруг почувствовала, как её обняли со спины и притянули в груди. Задохнувшись в сковавших горло рыданиях, девушка распахнула глаза, пытаясь унять прорывающиеся из груди всхлипы, что обрели вдруг такую силу. В миг, когда рассудок прояснился от боли, сжиравшей изнутри, красавица готова была поклясться на чём угодно — её обнимал Румпельштильцхен. Только его объятия всегда оставались осторожными и нежными, как бы крепко он ни притягивал её к себе. Снова закрыв глаза, Белль постаралась вызывать его образ перед собой, припомнить каждую мелочь, почувствовать его так, словно он действительно был рядом, ощутить тепло кожи и даже его тонкий, едва уловимый запах. Тепло рук на плечах подпитывало воображение, образ становился все ярче, все реальнее, пока вдруг желание обернуться не завладело девушкой. Полная решимости, она открыла глаза и резко обернулась, горящим взором глядя на всё того же Уилла, застывшего позади себя. Белль долго всматривалась в его лицо, до боли в глазах пристально, боясь моргнуть, изучала его черты, надеясь найти что-то, за что сможет зацепиться. Она почти внушила себе, что рядом был он, Румпельштильцхен и сейчас, столкнувшись с другой реальностью, ей потребовалось время, чтобы придти в себя. Красавица простила бы ему все прошлые ошибки и обманы за одну только возможность увидеть его, поговорить с ним, за шанс все исправить. Вместе. Но это был не он. Под взглядом Белль держать маску было сложнее. Я всегда чувствовал, что она видит что-то недоступное всем прочим, будто её взгляд проникал глубоко под кожу. Способная различить правду за многочисленными масками лжи, Белль была как никогда опасна в эту минуту. Она словно обличала меня нынешним взглядом, хоть и сталкивалась с существенной преградой. Мне не хватало силы духа противостоять ей, видя, как девушка плачет. С виноватым видом, чуть потупив взгляд, я свел брови, взглянув на Белль. Маска Уилла позволила мне на мгновение снова оказаться в тени, выражая свои эмоции. Впрочем, Белль и сама в эту минуту чувствовала себя крайне неловко. Тяжело дыша, девушка медленно опустила взгляд, стыдясь своего поведения. Я сразу же отпустил ее, стоило красавице чуть дернуть плечом, словно бы в извинениях за слабую попытку отстраниться. Я ревниво допустил мысль, что объятия Уилла вдруг показались ей ужасно тесными, и, когда она поспешила отойти на шаг, глубоким вдохом наполнив грудь прохладным лесным воздухом, мне тоже на мгновение стало легче. — Он не вернулся, — тихо произнёс, — Румпельштильцхен всё еще за чертой. — Да, — осипшим голосом прошептала Белль, рассеянно переведя взгляд на кинжал. — Это хорошо, — еще тише пробормотала красавица. — Ты надеялась, что он придёт, — поднял на неё глаза и покачал головой, — потому что всё ещё любишь его. — Простила, — кивнула Белль, четко проговаривая слова, — Все обиды остались в прошлом, но я знаю, что виновата перед ним и действительно надеялась, что у меня будет шанс всё исправить, если бы он вернулся. — Значит, ты хранишь кинжал, как шанс однажды искупить вину? — протянул к ней руку, но Белль отрицательно мотнула головой, не готовая принять его ласку. — Да, — кивнула девушка и после некоторых раздумий протянула кинжал. — Спрячь его. Мне нужно научиться жить с этим чувством вины, смириться с мыслью, что ничего уже не изменить. Пока кинжал у меня, я буду надеяться и не смогу пойти дальше, начать сначала. Прошу тебя, — взмолилась Белль, — сделай это для меня. — Кинжал — символ твоей надежды, — неуверенно пробормотал, глядя на протянутый ему нож. — Сейчас он мой балласт, — уверенно произнесла девушка, — Поэтому я и прошу тебя. Я шагнул к красавице и осторожно забрал кинжал из её рук. Нервно сглотнув, внимательно скользнул взглядом по его искривленному лезвию, а затем торопливо убрал во внутренний карман кожаной куртки, поспешив спрятать его от глаз Белль. Девушка лишь благодарно кивнула в ответ на настороженный взгляд и вымученно улыбнулась. Еще раз окинув взглядом лес, она мельком посмотрела на колодец и подошла ко, покрепче его обнимая в поисках поддержки. — Идём, я очень устала. Весь обратный путь мы прошли, не проронив ни слова. Белль угрюмо смотрела под ноги, не поднимая головы, из чего я делал вывод, что она просто скрывала свои слёзы. Эта мысль доводила меня до тошноты, пульсируя в голове постоянным источником боли. Притворяться Уиллом стало сложно, почти невыносимо. Терзания Белль отзывались внутри приступами скручивающейся дрожи, пробиравшей до костей. Я предполагал, что будет тяжело, знал, что мне будет трудно смотреть на неё чужими глазами, но всё же оказался не готов к такому напору чувств. Сердце пропустило пару ударов, от чего в груди неприятно зажгло, но пара глубоких вдохов избавили меня от неприятных симптомов. Убаюканный во внутреннем кармане, кинжал замолчал и теперь единственным голосом в моей голове было отчаяние. Мельком взглянув на Белль, я на мгновение прикрыл глаза в попытке совладать с собой, но вместо этого перед глазами пронеслись явственные картины прошлого. Отпуская Белль прежде, я в тайне надеялся, что поступаю правильно, впрочем, тогда это был вынужденный шаг, на который я был готов пойти ради себя, хоть и думал, что оберегаю её. Теперь же все действительно изменилось и, если я не успею завершить начатое, то мне нужна уверенность, что Белль ничто не угрожает и она в полной безопасности. С первыми каплями дождя, упавшими с неба, красавица вскинула голову и долгим взглядом посмотрела на тёмный небосвод, наверняка затянутый тучами. Где-то вдалеке послышался раскат грома — приближалась гроза. — Мы почти пришли, — приглушенно произнес и кивнул в сторону дома девушки. — Хочешь, чтобы я остался? Белль нерешительно перевела взгляд на меня и покачала головой. Ее губы дрожали от плохо сдерживаемых слёз, и она боялась, что голос непременно сорвётся, если она попробует заговорить. — Хорошо, — с пониманием и внутренним облегчением, вызванным внезапным приступом ревности, кивнул, подводя ее за руку к двери, — если что — позвони мне, ладно? Кивнув, Белль осторожно забрала руку из моих объятий и поспешила отвернуться, занимаясь замком. Подняв ворот кожаной куртки, я с сомнением посмотрел на небо и глубоко вздохнул. Переминаясь с ноги на ногу, я дождался, когда она справится с дверью и зайдет в дом. — Пока, — шепотом произнесла девушка, махнув мне из-за полуприкрытой двери. — Пока, Белль, — чуть более уверенно улыбнулся и помахал в ответ. — Добрых снов. Оказавшись за дверью, Белль поддалась всем тем эмоциям, что долгое время приходилось сдерживать. Из груди девушки вырвался крик раненой птицы и, медленно оседая по двери на пол, она уткнулась лбом в колени, позволяя слезам катиться по щекам. Рыдания рвались из груди, но даже этот звук был лучше вязкой тишины, в которой она неизменно оказывалась, приходя по вечерам домой. У неё не было сил подняться, поэтому, когда слёз не осталось, девушка свернулась калачиком прямо в холле, продолжая мелко дрожать и всхлипывать, вслушиваясь в бранящую дробь дождя по крыше, в завывания ветра, бьющего по окнам. — Румпель, — едва шевеля губами прошептала девушка, сжимаясь словно от удара изнутри.