Owl in the City

      Киёхару снова посмотрел на электронные часы у магазина напротив. Казалось, красные цифры вообще забыли о том, что следует время от времени меняться. Ещё несколько часов жары и зуда под лопатками.       — Добрый день! Приглашаем вас в кафетерий...       Если вначале он говорил это каждую минуту, то теперь просто таскался с одного конца улицы на другой. Видимо, с фантазией у владельца новой забегаловки было совсем плохо. Три дня в костюме хот-дога, на это Киёхару согласился лишь из-за щедрой оплаты, о чём теперь жалел. Летняя духота ещё не пришла в Токио, но в огромной сосиске было адски жарко. Временами Киёхару начинал думать, что таким образом он похудел на несколько килограмм, хотя, казалось, дальше уже некуда. Костюм был не столько тяжелым, сколько неудобным, приходилось быть внимательным, чтобы не оказаться сбитым с ног субботним потоком людей. Рассудив, что дым от хот-дога – явление вполне нормальное, Киёхару нашёл небольшой проём между вывеской лапшичной и автоматом с газировкой, втиснулся туда и закурил.       Последняя неделя прошла в некотором напряжении и суете. Киёхару успел побывать официантом на банкете, стаффом на рок-концерте, заработал немного, спекулируя билетами на шоу CrazyBaby, помог разгрузить приятелю фуру... Последнее нужно было делать ночью и очень быстро, а потому, получив деньги, Киёхару не стал интересоваться, что было в ящиках. Так, шатаясь по знакомым в поисках халтуры, он надеялся заработать ещё на пару дней безделья. Но, то ли неделя оказалась неудачной, то ли он плохо старался, к субботе накопленная сумма совершенно не радовала. Напротив лапшичной располагался игровой зал пачинко, таких в Икебукуро было около десятка. Зайди Киёхару в один из них и спроси о работе, ему бы не отказали. Более того, на эти деньги можно было неплохо жить, однако он упорно игнорировал подобные места. Его поведение Хайде называл ослиным упрямством, и всё же Киёхару оставался при своём мнении.       Хайде. Его заявление о "человеке в ярком пиджаке" напоминало чувство, с которым смотришь на несвежий тофу: всё может оказаться нормально, но вероятность отравления присутствует. Конечно, это мог быть кто угодно, но интуиция говорила об обратном. Каждый раз, возвращаясь домой, Киёхару надеялся, что Хайде вспомнит что-нибудь ещё, но тот молчал. То, что его сосед как-то связан с Руки, совершенно не радовало. Если бы кто-то спросил Киёхару об этом человеке, он бы ответил "скользкий тип". Формально Руки являлся владельцем ночного клуба "VORTEX" и для большинства позиционировал себя именно так. Киёхару в это большинство не входил, но и лишнего узнать никогда не старался. По иронии судьбы клуб Руки находился совсем неподалёку, и огромный хот-дог уже несколько раз проходил мимо черных зеркальных дверей, закрытых в ожидании ночи.       Отработав положенное время, Киёхару вернулся домой с тем, чтобы как следует прополоскаться под душем. После водных процедур желание лечь пластом на диване и не вставать ближайшую неделю куда-то пропало. Подумалось, что было бы неплохо прогуляться, просто так пошататься без дела или провести вечер в какой-нибудь компании. Надев относительно новую цветастую рубашку и чистую майку, Киёхару заглянул к Хайде, чтобы сказать ему о своих планах, однако парень спал. Положив руки под голову, Хайде лежал в странной для нормального человека позе: спина была согнута, а ноги оставались абсолютно прямыми. Должно быть, он хотел свернуться калачиком, как нередко делают дети. Посмотрев на него с минуту, Киёхару подошёл к ноутбуку, чтобы написать записку. На вспыхнувшем экране засветились разноцветные строчки. Киёхару был далёк от виртуальной реальности, но сообразил, что Хайде оставил открытым окно с чатом. Повинуясь внезапному интересу, Мори пролистал несколько страниц.       Хайде пользовался ником "V@mpire", который в чате воспроизводился шрифтом ярко-салатового цвета. "Почему не красный?" — мельком удивился Киёхару. Насчёт вампира аналогия была столь же точной, сколь нерадостной: парень уже довольно давно не видел солнечного света. Судя по всему, чат был как бы местным, во всяком случае, в заголовке стояла пометка "Тосима-Синдзюку". Несколько человек обсуждали последние незначительные новости, но отмотав немного назад, Киёхару увидел нечто интересное: Хайде пытался узнать о странном человеке из своих воспоминаний. Ввиду анонимности посланий, парень спрашивал напрямую, стараясь как можно точнее описать Руки. Это был он, теперь у Киёхару не оставалось сомнений. Однако сомнения были у виртуальных собеседников. Кто-то говорил о младших братьях якудза, кто-то утверждал, что это хост, но правильный ответ тоже был, его отправила некая Ms_Snake. Этот ник не вызывал никаких ассоциаций, но Киёхару решил запомнить его на всякий случай. Написав, наконец, записку Хайде, он ушёл.       — Опять ты здесь? На месте семпая я бы уже давно заставил тебя найти себе дело. Парень рядом несколько раз кивнул, будто бы соглашаясь, но тут же возразил:       — Время от времени мне предлагают работу, но я приехал в столицу, чтобы играть на гитаре.       — Предлагают работу? — переспросил Киёхару. Пренебрежение к предложениям подобного рода несколько возмутило его.       — Да... — парень с пирсингом в губе усмехнулся. — Предлагают подзаработать в качестве модели. Но, знаешь, это не кажется мне классным. К тому же, иногда это выглядит довольно подозрительно.       — Есть вещи гораздо более подозрительные. Мог бы и правда заработать, — пожал плечами Киёхару. На самом деле он прекрасно знал, что порой скрывается за подобными предложениями, однако в тот момент его мысли были заняты совсем другим.       С главной площади Икебкуро, где они с приятелем сидели на бортике фонтана, хорошо просматривалась одна из отходящих улиц. Фасад углового здания занимал магазин, а чуть дальше на тротуар выходили двери ночного клуба "VORTEX". Даже с такого расстояния Киёхару было прекрасно видно всех, кто заходил внутрь. Впрочем, Мори едва ли мог сказать, зачем ему это. Идти в клуб не имело смысла. Руки был на ножах с Имаи, так что с Киёхару он бы и не подумал говорить. Кроме того, даже случись такая возможность, Киёхару совершенно не представлял, как повести разговор. "Эй, ты случайно не знаешь одного парня, который сейчас сидит у меня дома? Пойдём, я покажу тебе его!" Полный бред.       Киёхару потёр лицо руками, в пол-уха продолжая слушать увлечённый рассказ парня по прозвищу Мияби* про покорение мира его необычайно прекрасной музыкой. Если разобраться, то Руки был вовсе не обязан знать всю подноготную Хайде даже в случае их знакомства, однако Киёхару не отпускало ощущение, что владелец клуба сыграл в событиях двухмесячной давности не последнюю роль. С чего-то же Хайде его вспомнил!       – Если твоя музыка столь прекрасна, почему тебя уже несколько раз гоняли отсюда копы? Мияби закончил настраивать гитару, погладил гриф и, ничуть не смущаясь, ответил:       – Я сочиняю песни на актуальные темы. Неудивительно, что кому-то они встают поперёк горла. Киёхару покосился на собеседника. Мияби был действительно симпатичным парнем. Высокий рост, красивая улыбка, да и в общем харизмой не обделён. "Лучше бы и правда в модели шёл", – подумал Мори.       – Напомни-ка, в чём была актуальность песни, за которую тебя загребли в последний раз?       – Этто… – запнулся Мияби, но Киёхару уже не слушал его.       Перед клубом остановился красный Альфа Ромео. С переднего сиденья блестящей, словно глянец, машины вышел человек в дорогом насыщенно-синем костюме. Он одёрнул пиджак, глянул на часы и, обойдя автомобиль, открыл заднюю дверь. Судя по протянутой руке, можно было подумать, что Руки, а это был именно он, привёз с собой девушку, но уже в следующий миг на тротуар грациозно вышел высокий мужчина. Мягко улыбнувшись в знак благодарности, он небрежно откинул назад длинные волосы. Руки кинул ключи одному из охранников, и парочка скрылась за чёрными дверьми. У Мори изо рта выпала сигарета.       – Э-э-э? – Мияби удивлённо посмотрел на окурок, потом на Киёхару. – Кого ты там увидел?       – Никого.       – А-а-а. Парочка из красной машины? – хохотнул парень. – Да уж, таких ещё поискать. Как говорится, и противно и смешно.       Мияби рассмеялся, но Киёхару лишь криво улыбнулся в ответ. В голове его будто зажглась лампочка, и на этот слабый свет тут же слетелось множество мыслей. Ватару он знал довольно давно, собственно, примерно с тех пор, как впервые узнал о существовании Куги, так что знакомство вышло не слишком приятным. Тем не менее, отношения со старшим братом Шинго** оставались ровными, и Мори был вынужден признать, что Ватару – человек крайне рассудительный и слов на ветер не бросает. О том, чем он занимается, Киёхару было прекрасно известно, но место работы стало для него сюрпризом. Необычайно близкое общение Ватару с Руки позволяло надеяться… хоть на что-то.

***

      Без особых проблем миновав фейсконтроль, Киёхару не стал глазеть по сторонам, а сразу уселся на один из высоких крутящихся стульев. На вопросительный взгляд бармена он ответил:       – У Куги опять проблемы. Я просто поговорю с Ватару и уйду.       Бармен тяжело вздохнул. Видимо, о выходках младшего брата местной звезды эпатажа были наслышаны все. Стоило тому попасть в очередную историю, как Ватару сразу же срывался на помощь, что должно было изрядно нервировать не только посетителей, заплативших за шоу, но и самого Руки. Писать смс Киёхару не стал, чтобы не разводить ненужную панику, а просто решил дождаться, пока его знакомый появится в поле зрения. Однако через несколько минут томное "Скучаешь, красавчик?" над самым ухом всё равно застало его врасплох. Вот же...       – И тебе привет, – Киёхару развернулся и практически нос к носу столкнулся с Ватару. Тот подмигнул ярко накрашенным глазом и серьёзно спросил:       – Что-нибудь с Кугой?       – Нет, просто поболтать зашёл. На лице Шинго-старшего появилась томная улыбка.       – Вот как, – опустив накладные ресницы длиной в один сун, Ватару облокотился на блестящую столешницу. Теперь Киёхару стало видно, что тот был одет в длинное бархатное платье, обтягивавшее фигуру чуть ли не до щиколоток. – Странно, не думал, что ты входишь в число любителей поговорить о погоде.       – Почему ты думаешь, что мы будем говорить о погоде? – пускай они были давно знакомы, назвать их приятелями было никак нельзя. Здесь же Ватару находился на своей территории, и Киёхару мысленно готовился к чему угодно. В конце концов, о связи Шинго с Руки он не знал до сегодняшнего дня, так что сюрпризы могли продолжаться.       – Потому что остальное имеет свою цену. Ты – мне, я – тебе. Всё честно. Не то чтобы Киёхару совсем не ожидал такого поворота, но вот так сразу даже немного растерялся.       – Я ещё ничего не спросил. Ты всегда назначаешь цену вперёд? Может быть, сначала послушаешь, что я скажу?       На это Ватару лишь тихо рассмеялся. Было похоже, что ситуация его откровенно забавляла. Поправив выбившуюся прядь, он игриво произнёс:       – Поцелуешь меня – послушаю, – Киёхару едва не расхохотался, но делать этого было нельзя: судя по настрою, Шинго-старший оказался не прочь поговорить, однако нельзя было с точностью сказать, шутит ли он.       – Поцелую, а потом расскажу твоему младшему брату, и тебя задушат во сне.       – К счастью, большинство ночей я провожу вне дома, – Ватару томно ухмыльнулся тонкими губами, накрашенными тёмной помадой.       – Да? Неужели, с этим напомаженным карликом? – притворно ужаснулся Киёхару. На самом деле Руки он видел всего лишь пару раз, и то издалека, но, кажется, попал в точку.       – Много ты понимаешь… – фыркнул Ватару, принимаясь нервно подтягивать кружевные перчатки.       – О, нет-нет. На звание знатока в этой области я не претендую, - улыбнулся Мори.       – Хам.       – Такой же хам, как ты – баба. Ну так что? Шинго закатил глаза и, как-то резко перестав изображать из себя оскорблённую даму, спросил:       – О чём ты хотел поговорить?       – Честно говоря, я хотел узнать, как дела у Руки. Не думаю, что он оценил бы мой порыв, поэтому, извини, пришлось обратиться к тебе.       – А я всё гадал, когда же ты решишь проведать старых друзей. Знаешь, вы с Руки похожи в этом: прикидываетесь кактусом каждый на свой лад…       – С той лишь разницей, что я и есть кактус, – недовольно оборвал его Киёхару. Высказывание о "старых друзьях" ему не понравилось, зато теперь кое-что стало понятнее. Видимо, Ватару в какой-то степени было поручено общаться со всеми от имени Руки. А если так, то парень находился в крайне опасном положении: Руки в любой момент мог свалить на него что угодно, а сам опять остался бы не при делах.       – Скажи, он всё ещё продолжает играть в Швейцарию?       – Допустим. А что конкретно тебя интересует? Киёхару ненадолго задумался. Что конкретно его интересовало, он и сам не знал, но решил уточнить предмет разговора:       – Предположим, я какой-то левый парень и мне нужна некоторая помощь.       – Уже интересно. И что?       – Помощь именно от Руки. Как я могу её получить?       – Ну… Для начала, тебе нужно иметь при себе достаточно денег, чтобы он захотел с тобой говорить.       Киёхару мысленно улыбнулся. Старая схема продолжала работать: Руки брался за всё что угодно, невзирая на лица. Однако, с полными отморозками или людьми по-настоящему могущественными он благоразумно избегал связываться. Хрупкое равновесие, создававшее иллюзию нейтралитета, поддерживалось расчётливостью хозяина клуба и его осведомлённостью, в то время как Ватару был его ушами и голосом. Не приходилось сомневаться, что лично Руки общался лишь в исключительных случаях – тогда, когда не мог доверять даже Ватару. А если так, то всё сходилось как нельзя лучше: у Хайде было достаточно денег, и ему абсолютно точно требовалась помощь. Вот только какого рода?       – Тебе обязательно передавать ему всё, о чём мы будем говорить? – осторожно начал Киёхару.       – Просьба сугубо личного характера? У меня тоже есть кое-что, о чём Руки знать необязательно. Думаю, мы договоримся.       – Отлично. Тогда… В начале марта, Руки был чем-то разозлён или же обеспокоен? Ватару приподнял бровь:       – Конкретнее.       – У него что-нибудь срывалось? Было ли что-то, на что он рассчитывал, но дело не выгорело? Ватару ненадолго задумался.       – Не помню. Из твоих слов я понимаю, что дело достаточно серьёзное. Навряд ли он рассказывал мне, даже если такое и было.       – Ты прав. В принципе, я так и думал. Киёхару уже было решил, что пора уходить, но Шинго вдруг сказал:       – Знаешь, у Руки есть дневник. Это очень странно, но я сам видел.       – Ежедневник?       – Что-то вроде. Уж не знаю, с памятью у него плохо, что ли. Короче говоря, я могу попробовать заглянуть, если представится возможность. Начало марта, говоришь?       – Да, первые числа. А с чего такая щедрость?       – Услуга за услугу, помнишь? Хочу, чтобы ты рассказал мне про одного парня. Киёхару напрягся. В голове тут же всплыл образ Хайде. Что если Ватару знал о нём и вёл этот разговор для того, чтобы проверить свои догадки?       – Может, ты знаешь его. Такой странный, постоянно таскается в дурацкой красной толстовке, звать Манабу. Выглядит как типичная Нэнси.*** У Мори отлегло от сердца.       – Не слышал о таком. Что с ним?       – Сам не знаю, – пожал плечами Ватару. – Но уж очень многие им интересуются в последнее время. Даже Руки.       – Ревнуешь? – усмехнулся Мори.       – К этой блохе? – Ватару фыркнул. – Да никогда в жизни. Просто странно это всё. Вчера вот полицейский приходил. Симпатичный парень, глаза такие невинные, а сам…       – Избавь меня от подробностей, – отмахнулся Киёхару.       – В общем, он тоже о нём спрашивал, но как-то странно, будто и сам не знал, для чего. Вокруг этого Манабу какое-то движение, но никто ничего толком не знает. И, что самое удивительное, он зачем-то понадобился Руки. Никогда не замечал, чтобы он интересовался подобной швалью.       – Действительно странно, – кивнул Мори. – Так ты хочешь, чтобы я сказал тебе, если что-нибудь узнаю?       – Вроде того. В свою очередь тоже обещаю помочь чем смогу.       – И всё же я ничего не теряю, а ты собираешься укусить руку, которая тебя кормит.       – И не только кормит, – расплылся в пошловатой улыбке Ватару. Киёхару закатил глаза.       – Но ты прав. Это действительно не лучшая идея, и не будь я уверен в том, что тебе абсолютно плевать на Руки и его благополучие, никогда бы не согласился.       В итоге результат переговоров оказался чуть более, чем нулевым. Шинго ещё раз постарался как можно точнее описать Манабу и рассказал, что знает о нём. Киёхару внимательно слушал и запоминал. Разумеется, он не собирался специально выслеживать парня в красной толстовке, но мысленно уже начал перебирать тех, кого можно было об этом спросить. В конце концов, Ватару тоже рано или поздно мог что-нибудь разузнать. Где-то на задворках сознания Киёхару удивился, что такой тип оказался полезным. Он уже собирался уходить, но тут в голове всплыла ещё одна мысль: чисто праздное любопытство. Киёхару хмыкнул и слегка насмешливо спросил:       – С каких пор ты работаешь у Руки?       – Уже некоторое время, – прищурился в ответ Ватару. – А что?       – Да странно это. Помнится, у тебя и подружка была вроде, а теперь ты здесь. Неужели всё так быстро меняется?       – Быстрее, чем ты думаешь, – сверкнул глазами тот.       – Неужели…       Киёхару до последнего не думал, что Ватару сделает это. Но тот немного склонился вперед, его лицо оказалось так близко к лицу Мори, что тот мог видеть, как у Ватару пульсируют зрачки. Ватару изогнул губы в подобии улыбки, но его глаза оставались серьезными и настороженными.       "Любопытство", - догадался Мори. Вот что читалось в их выражении.       Вкус помады был отвратительно сладким, Киёхару терпеть не мог целоваться с женщинами, у которых накрашены губы. Но об этом он подумал вскользь, когда приоткрыл рот, позволяя целовать себя, при этом не отвечая.       От такого приглашения Ватару отказываться не стал. Он не закрыл глаза, как не сделал этого и Киёхару, и когда их языки соприкоснулись, влажно скользнув друг по другу, ресницы Ватару неуловимо дрогнули. Киёхару это почему-то отрезвило, и он неспешно разорвал поцелуй, выпрямляя спину и отстраняясь.       Помимо сладкой помады у Ватару был такой же приторный парфюм, от его запаха начинала кружиться голова. И хотя Киёхару всё это не нравилось, в этот момент ему казалось, что он понимает тех посетителей клуба, которые от Ватару без ума.       – Неплохо, – Мори на мгновение замер, прислушиваясь к ощущениям. – И всё же не моё. Но, думаю, Руки повезло. Ватару вновь как-то неуловимо преобразился, вернув томное выражение лица.       – Всё для тебя, красавчик. А теперь прости, мне пора.       Он элегантно встал и направился вглубь зала. Киёхару достал жвачку и глянул на бармена. Тот лишь покачал головой.