***
Казуки казалось, что он только-только уснул, когда звонок мобильного вырвал его из полудремы. – Да?.. – хрипло протянул он, даже не взглянув, кто разбудил его. – Подъем, Сатоо, у нас новый труп. Казуки подскочил на постели, не зная, что его взбодрило больше – голос начальника в трубке или произнесенные слова. Было утро понедельника, Казуки вспомнил это мгновенно и даже отстраненно порадовался тому, что накануне не пил и лег спать рано. Впрочем, это не помешало ему полночи метаться на горячих простынях без сна и думать о деле, а если точнее – придаваться отчаянию. Казуки с радостью работал бы все выходные, если бы это рвение хоть на шаг приблизило к разгадке двух убийств. Но он просто не знал, что делать и за что хвататься. В субботу, звеня бутылками в бумажных пакетах, к нему в квартиру ввалился Леда. Пока он хозяйничал на кухне, Казуки уныло размышлял о том, что его лучший друг – единственный, кто у него остался, кроме работы. Девушка ушла, а все приятели давно забыли его имя – так редко Казуки им звонил. Из-за работы он, как правило, забывал даже поздравить друзей с днем рождения. – Говнюк ты, Казуки, – словно подслушал его мысли Леда. – Хоть бы раз сам объявился. Хоть бы раз спросил, как дела у идиота, все еще считающего себя твоим другом. – Извини, – пробубнил в ответ Казуки, усаживаясь за стол. – Как твои дела? – Ой, забей, – закатил глаза Леда, скручивая крышку у первой из многочисленных бутылок. – Я вижу, что тебе не до меня. Что на этот раз случилось? – Все то же, – угрюмо отозвался Казуки. В этот субботний вечер они с Ледой напились до зеленых чертей, и утром Казуки проснулся, придавленный телом своего друга, который жарко сопел ему в ухо. Казуки порадовался тому, что их хотя бы не угораздило раздеться. Конец вечера он помнил плохо, да и Леда, судя по всему, тоже. – Это какая-то баба-феминистка убивает, – сообщил ему Леда, когда уже уходил. Несмотря на то, что от головной боли в это утро не хотелось не то что говорить, даже думать, Леда, видимо, вспоминал их вчерашний разговор. – Почему баба? – удивился Казуки. – Ну, ей не нравятся мужики, вот она их и мочит, – протянул Леда, натягивая свои порядком истоптанные кеды. – А что, мужику другие мужики не могут не нравится? – спросил Казуки и смутился своего вопроса, потому что перед глазами вдруг всплыло воспоминание. "Запал на меня. Я так и думал..." Казуки мотнул головой, гоня прочь неуместную мысль. – Могут, наверное, - пожал плечами Леда. – О, слушай! Возможно, это баба-феминистка, которой, наоборот, нравятся мужики, но те имели её в виду, вот она их и мочит! – Еще идеи есть? – устало спросил Казуки, прислоняясь плечом к стене в прихожей. – Есть. Возможно, это мужик-гей, которому не нравятся... – Все, иди, – безапелляционно отрезал Казуки и, открыв дверь, едва ли не вытолкал смеющегося Леду на площадку. Оставшуюся половину воскресного дня Казуки, как сомнамбула, шатался по квартире и пытался привести себя в порядок. Как следствие, после таких выходных он не чувствовал себя ничуть отдохнувшим. Казуки побил все рекорды по скорости сборов: уже через десять минут после звонка Бё он выбегал из квартиры. А еще через полчаса был на месте нового преступления. Город тонул в утренних сумерках, стрелка часов только приближалась к шести, но в аккуратном маленьком дворике, будто чудом втиснувшемся между многоэтажек, было людно как днем. "Будет сложно скрывать все и дальше, если приезжать всем отделом на место преступления", – досадливо подумал Казуки, широкими шагами приближаясь к ленте, которой огородили небольшой пятачок в самом центре двора. Насчет всего отдела он, конечно, преувеличивал, но патрульных полицейских действительно было много. Казуки даже думать не хотел, сколько любопытных зевак сейчас разглядывает их в окнах. Время было ранним, большинство местных наверняка еще не ушло на работу. – Привет, Казуки. Робкий голос Юуки вырвал его из размышлений: Казуки едва не пронесся мимо девушки, не заметив ее. – Доброе утро, – отозвался он отнюдь не бодрым голосом. – Что тут у нас? – Труп, – охотно сообщила Юуки, и Казуки был готов застонать в голос. "Да что ты говоришь!" – хотел ядовито отозваться он, но в этот момент заметил, что Юуки с неуверенной улыбкой протягивает ему банку кофе. Это во многом меняло дело – по утрам за кофе Казуки был готов простить людям многое. Даже безмозглость. – Спасибо, – сухо поблагодарил он и направился к толпе полицейских, чтобы выяснить подробности. От одного взгляда на мертвое тело Казуки онемел. Его желудок сделал кульбит и подпрыгнул к горлу, едва не вернув обратно глоток кофе, который он до этого сделал. – Впечатляет, – раздался рядом ледяной голос Бё, но Казуки метнул на него лишь быстрый взгляд через плечо и снова уставился на труп. – Возможно, этот не имеет отношения к предыдущим? – со стороны он услышал, как кто-то из полицейских задает этот вопрос. – Вряд ли, почерк очень похож. После экспертизы скажу точно. – Но такого еще не было... – Может, его что-то разозлило? Или, наоборот, возбудило?.. Казуки сглотнул. Одно он в этот момент мог сказать наверняка: злейшему врагу он не желает встретить человека, которого возбуждают такие вещи. Мертвый парень был совсем молодым и на первый взгляд показался Казуки холёным и ухоженным – полная противоположность наркоману-музыканту, которого нашли неделей ранее. Даже немного растрепанные короткие волосы казались чистыми и ровно подстриженными. Подбородок и щёки убитого были гладко выбритыми. Рубашка оставалась бы идеально белоснежной, если бы её не залила уже темнеющая кровь. Туфли, несмотря ни на что, были блестящими и начищенными, а чёрные брюки - с такими ровными стрелками, будто их только что сняли с манекена. Казуки отметил уже знакомую рану на шее и предположил, что этого парня убили как и предыдущих – одним четким ударом. Вот только в этот раз руки мертвеца были раскинуты в стороны, одежда разорвана, а живот вспорот. Кровавое месиво внутренностей открывалось взорам всех собравшихся, кишки неровными буграми лежали на пыльном асфальте. – Джек Потрошитель какой-то... Казуки на миг зажмурился, выдохнул и только после этого повернул голову. – Что ты сказала? – Джек Потрошитель, – Юуки так смутилась, что ее щеки мгновенно порозовели. – Был в Англии такой маньяк, который... – Отличная идея – маньяк из глубокого прошлого с другого континента, – мрачно перебил ее стоявший рядом Бё. – Что-то более путное никто не предположит? Он смерил изучающим взглядом Казуки, и тому стало одновременно и стыдно, и страшно. Бё выглядел откровенно плохо. Под глазами начальника Казуки были такие темные круги, словно тот уже третьи сутки мучился мигренью. Казуки не сомневался, что наибольшие неприятности из-за всего происходящего свалились именно на Бё. С кого, как не с него, будут спрашивать и власти города, и высшее руководство, и журналисты, и даже просто родственники и близкие погибших. Точнее, до этого у убитых не было скорбящих семей, но, глядя на ухоженного молодого парня, чьё бездыханное тело с вывороченным нутром лежало у его ног, Казуки уверенно предполагал, что теперь ситуация изменится. Замалчивать смерти людей, до которых никому не было дело, – это одно. Совсем другое, если у жертвы есть безутешные родители и друзья. – Посмотрим, что покажет экспертиза, – наконец придумал, что сказать начальнику, Казуки. – Что-то явно изменилось, что-то заставило его сделать все это. Может, появится новая зацепка? – Очень надеюсь, – Бё поморщился явно болезненно, и Казуки почти не усомнился, что с мигренью не прогадал. – Как только будет отчет судмедэкспертов, ко мне в кабинет. Окинув задумчивым взглядом Юуки и Казуки, Бё отвернулся и взмахом руки подозвал одного из патрульных полицейских. Что он говорил тому, Казуки уже не слышал. – Интересно, зачем этот псих вспорол трупу живот? – спросила Юуки, когда вместе с Казуки они шли к одной из полицейских машин, чтобы ехать в участок. Тело уже уложили в пластиковый мешок и погрузили на каталку. – А зачем вообще убивать людей? – Казуки был так опустошен, что у него не было сил злиться на глупые рассуждения Юуки. Его напарница сделала бы ему большое одолжение, если бы помолчала, но прозорливость не была в числе ее достоинств. – Посуди сам, – продолжала рассуждать девушка, – убийца так аккуратно укладывал тела до этого, складывал им руки, будто те уже в гробу. Если бы не кровь, со стороны можно было подумать, что они просто спят. А теперь устроил такое безобразие. "А в чем-то она права", – вдруг подумал Казуки. До этого действия маньяка и правда выглядели так, будто он не хочет осквернить убитых. А теперь мертвое тело лежало в луже крови и собственных внутренностей. – Что-то его спровоцировало, - задумчиво произнес Казуки, не обращаясь к Юуки. – Быть может, разозлило. Или расстроило. "Или возбудило", – подкинул внутренний голос недавно услышанное слово. – Наверное, – поддакнула Юуки. – Или это вообще не наш маньяк, – добавил Казуки. В глубине души он очень надеялся на это. Если мироздание смилостивится над ним, и этот труп достанется кому-то другому. В конце концов, убийца-псих, которым выпало заниматься Казуки, не кромсал людей, да и интервал между первыми двумя убийствами был куда больше. В университете Казуки и его одногруппникам рассказывали о цикличности в поведении психопатов, он помнил некоторые лекции из того курса. Плохо было лишь то, что поступки далеко не всех маньяков поддавались прогнозам и систематизации. – Или теперь их двое, - вернул его в реальность голос Юуки. - Теперь убийц может быть двое. Один убивает, второй режет. Отвечать на это Казуки ничего не стал. "Бред какой-то", – чуть было от души не ответил он, но каким-то чудом сдержался и отвернулся, чтобы девушка не заметила досады в его глазах. В эту минуту Казуки просто до одури не хватало рядом Юуто с его живым умом и трезвыми рассуждениями. Он бы душу продал, лишь бы его бывшего напарника вернули на прежнюю должность.E
4 апреля 2016 г. в 11:29
Как он подойдет к парню в красной толстовке и что ему скажет, Казуки даже не задумывался. Когда он шел в этот бар, он вообще сомневался, что ему повезет того встретить. А говорить он планировал честно и прямо: сказать, что он из полиции и что хочет задать пару вопросов. Казуки предполагал, что мальчишка при его виде задергается – как и все те, кто не в ладах с законом. Но задерживать его Казуки не собирался.
На замешательство ушла пара секунд. Убедившись, что не обознался, Казуки уверенно расправил плечи и уже почти сделал шаг вперед, когда парень обернулся через плечо и негромко сказал что-то мужчине, шедшему за ним.
На это Казуки не рассчитывал. Он так долго ждал и, увидев Манабу, даже не обратил внимания на то, что тот был не один. В бар постоянно кто-то входил и кто-то точно так же выходил на улицу. Прищурившись, Казуки всмотрелся в спутника Манабу и вдруг понял, что знает его.
Человек выглядел лет на десять старше Манабу, был выше ростом и шире в плечах. Темная куртка, чёрные волосы до плеч – Казуки не помнил его настоящего имени, но в Икебукуро все называли его Аоем.
До того как перевестись в отдел по расследованию убийств, Казуки пару лет работал в другом, связанном с наркоконтролем. С этим Аоем Казуки ни разу не пересекался лично, но неоднократно видел его в участке. Парня несколько раз задерживали, все без исключения знали, что тот был дилером средней руки, но всякий раз Аою каким-то немыслимым образом удавалось выкрутиться. В частности, последнее из задержаний, которое помнил Казуки, завершилось провалом лишь потому, что полицейские допустили какую-то оплошность и не соблюли все правила. Аоя выпустили через час, хотя в его карманах было столько экстази, что хватило бы на весь бар, где теперь сидел Казуки. Он помнил, как этот нахал улыбался и утверждал, что полицейские сами подкинули ему порошок.
"И что делать?" – мысленно спросил себя Казуки, наблюдая, как Аой с Манабу подходят к угловому двухместному столику.
Не раздумывая, он снова взгромоздился на высокий стул у стойки, а бармен смерил его насмешливым взглядом:
– Передумал?
"Не твое дело", – хотел огрызнуться Казуки, но вместо этого лишь сдержанно бросил:
– Еще одно пиво.
Он плохо представлял, как начинать разговор с мальчишкой в присутствии известного на всю Тосиму дилера. Оставалось только ждать. Казуки невзначай поёрзал на стуле и устроился в пол-оборота к залу, опершись локтем на стойку, будто так ему было удобней. Попутно он вытащил телефон и уставился в экран, чтобы не слишком глазеть по сторонам, но при этом украдкой наблюдать за происходящим в дальнем углу.
А наблюдать было за чем.
Манабу стащил капюшон с головы, но Казуки толком не видел даже его профиля из-за спутанных темных волос. Зато он мог хорошо рассмотреть лицо Аоя, белым пятном выделявшееся в темноте. Если Казуки не врали глаза, Аой хмурился и говорил о чем-то очень серьезно и быстро. Манабу чуть заметно кивал в ответ.
Ненадолго они замолчали, когда к столику подошел официант и поставил два высоких бокала – вероятно, тоже с пивом. Но едва он удалился, Аой опять заговорил.
Чтобы не быть замеченным, Казуки на мгновение демонстративно отвернулся, сделал глоток пива, потом бездумно потыкал пальцем в кнопки телефона, а когда вновь поглядел в угол, увидел, как Аой протягивает Манабу белый конверт.
"Вот это уже интересно", - неосознанно Казуки выпрямил спину и закусил губу, гадая, как поступить дальше.
Набивший всем оскомину своей неуловимостью дилер на его, Казуки, глазах передавал торчку дозу. Если бы Казуки задержал его сейчас, вряд ли тому удалось бы выкрутиться снова.
Мысли метались в голове как безумные. Казуки лихорадочно взвешивал "за" и "против", пока бесценное время утекало как вода из сжатых ладоней. Казуки не был уверен, что одинокому полицейскому стоит проявлять инициативу в таком месте, как этот бар. С другой стороны, он не боялся – Казуки вообще считал себя достаточно смелым человеком. Вот только расследовал он убийство и пришел поговорить со своей, на сегодняшний день, последней зацепкой, а ловить наркоманов и дилеров уже давно не входило в его компетенцию...
"Да и не факт, что в конверте порошок", – подсказал Казуки внутренний голос, и это стало решающим аргументом в пользу того, чтобы ждать и не выдавать себя.
– Мы закрываемся через пятнадцать минут, – небрежно бросил бармен, и Казуки кивнул в ответ.
В баре оставалось гораздо меньше посетителей, чем раньше, но всё равно было людно, и Казуки уповал на то, что на него не обратят внимание.
Как поступать, если Манабу и Аой уйдут вместе, он плохо представлял. Не следить же за ними? В узких переулках, пустынных в ночное время, его быстро заметят. Подойти и заговорить с Манабу при Аое? Казуки не был уверен, что тот вообще захочет общаться, а рядом с посторонним человеком шансы практически приравнивались к нулю.
Его сомнения разрешил сам Аой, когда вдруг неожиданно отодвинул едва пригубленный бокал и поднялся на ноги. Он коротко рассмеялся, глядя на Манабу сверху вниз, выражение его лица можно было назвать радостным, а после кивнул на прощание и развернулся к выходу.
Аой больше не интересовал Казуки – пускай с ним разбираются его бывшие коллеги из отдела по борьбе с накроторговлей. Для Казуки все и так усложнилось: если у мальчишки в кармане был конверт с дозой, общаться с полицейскими он точно не захочет, ещё и удерет – лови его потом где хочешь.
Казуки лихорадочно думал, когда Манабу, сделав несколько глотков из своего бокала, встал из-за стола.
"Немного приторговывает дурью, немного собой – всего по чуть-чуть", – вдруг вспомнились Казуки слова Ватару, и новый план за пару секунд оформился в его голове. За время, что Манабу шел к двери, Казуки успел положить несколько купюр на стойку и бросился следом, пока не закрылась дверь.
Казуки не любил действовать вот так – толком ничего не продумав, больше наугад и вслепую. Еще он очень боялся опоздать, опасался, что, как в прошлый раз, Манабу за секунды растворится в темноте улиц.
Однако он успел, и когда дверь бара захлопнулась за ним, он увидел спину Манабу в красной толстовке, его капюшон и немного ссутуленные плечи. Торопливым шагом парень шёл по улице, удаляясь от Казуки.
– Подожди! – выпалил Казуки, бросаясь следом. – Эй, постой!
Манабу развернулся так резко, словно его ударили. Он тут же опустил голову, глядя на Казуки исподлобья, и отступил на пару шагов. При этом он не казался напуганным, как выглядел бы любой пятящийся человек. Напротив, выражение лица Манабу было брезгливым и надменным, а глаза недобро прищурились.
– Подожди же, – ещё раз выпалил Казуки, останавливаясь напротив Манабу.
– Чего тебе? – отозвался тот своим низким голосом, так не вязавшимся ни с хрупкостью, ни с ярким макияжем.
– Я это...
Казуки попытался вспомнить, как обычно выглядели заурядные наркоманы, желающие купить дозу на улице.
Он поспешно сунул руки в карманы куртки и забегал глазами, словно опасаясь, что за ними могут подсмотреть. Ледяной и тяжелый взгляд Манабу был физически ощутимым, даже когда Казуки не смотрел ему в лицо.
– Я видел, как ты пялился на меня в баре, – продолжил Манабу. – Чего надо?
Удивление, с которым Казуки посмотрел на своего собеседника, было неподдельным. Он-то верил, что оставался незаметным. Но этот неожиданный поворот даже в чем-то играл ему на руку.
– Я слышал про тебя, – умышленно неуверенным голосом пробормотал он. – Говорят, у тебя можно купить...
Казуки сделал выразительную паузу и уставился на Манабу, который явно не собирался ему помогать.
– Купить что? – интонации голоса не менялись, а вот брови насмешливо изогнулись.
– А то ты не понимаешь, – с деланной злостью процедил Казуки и закусил губу.
И тут Манабу расхохотался – искренне и весело. Он даже запрокинул голову, но руки из карманов так и не вынул. От неожиданности Казуки приоткрыл рот и вскользь неуместно отметил, какие у Манабу были ровные белоснежные зубы.
Смех оборвался так же не внезапно, как и начался, Манабу мгновенно посерьезнел и после небольшой паузы, на протяжении которой они с Казуки буравили друг друга взглядами, усмехнулся:
– Для обычного отморозка с улицы ты слишком хорошо одет. Для человека с ломкой у тебя слишком свежая морда. Я бы предположил, что ты из полиции, но там таких баранов не держат. Чего тебе от меня надо, дятел?
Казуки на миг опешил и, что было особенно странно, почувствовал внутренний укол возмущения, если не обиды. Что значит "таких баранов не держат"? Остро захотелось вытащить удостоверение, ткнуть в нос наглому мальчишке и потребовать вывернуть карманы. В первое мгновение, когда Казуки неосознанно от гнева сжал кулаки, он был почти готов так и поступить, но вовремя одумался.
"Хрен его знает, что в том конверте", – вдохнув и выдохнув, напомнил себе Казуки. Если вдруг там не доза, оснований для задержания Манабу нет – не запрещено шататься по улицам с накрашенной физиономией, не запрещено пить пиво в баре. А вот надежды на то, что после такой встречи парень согласится пошевелить мозгами и попытаться вспомнить что-то о покойном продавце и его комбини, не останется.
Казуки ещё раз вздохнул. Надо было срочно выкручиваться. То, что он не уличный наркоман, Манабу уже раскусил. О том, что он из полиции, Казуки не хотел говорить. Оставалось только...
– Запал на меня, – вывел его из сумбурных размышлений голос Манабу.
Казуки удивленно перевел взгляд на парня перед собой, и тот, расценив его обескураженность как смущение, удовлетворенно кивнул.
– Ещё один. Я так и думал.
"А почему бы и нет? – вдруг подумал Казуки – Манабу сам разрешил его дилемму. – Пусть думает, что я потенциальный клиент".
– Ну... – замялся Казуки и угрюмо уставился под ноги. Хоть в этот раз его спектакль должен был вызвать доверие?
– Похер, мне некогда, – отрезал Манабу и развернулся.
– Эй, подожди... – Казуки вцепился в его рукав, но Манабу резко вырвал руку.
– Мне некогда сейчас. Не допер? – процедил он.
– А когда... Когда тебя можно увидеть? – выпалил Казуки.
Белый свет ближайшего фонаря не красил Манабу. Парень казался чересчур бледным, похожим на вампира или иную нечисть из сказки. Казуки поймал себя на секундной слабости: ему сделалось жутко, и он вдруг подумал, что человек с такими горящими глазами не может быть нормальным. Но он тут же погнал абсурдные мысли прочь.
– К тому моменту у тебя уже пропадет... желание, – Манабу передернул плечами и усмехнулся. В последнее слово он вложил столько язвительности, сколько, казалось, не может уместиться в одном человеке.
– Не пропадёт, – решительно отчеканил Казуки.
– Я завтракаю около трёх в раменной рядом с Tokyu Hands. Надо будет – найдёшь.
На этих словах он развернулся и зашагал по улице, а Казуки смерил взглядом его удаляющуюся спину. Некстати он подумал, каким же мелким и тощим был этот Манабу. Как девочка-школьница, причем далеко не старших классов.
"Ну и что теперь?" – насмешливо спросил его внутренний голос, когда Манабу скрылся из виду.
И Казуки был готов волосы на себе рвать за собственный идиотизм.
Итак, по результатам этого вечера он ничего не добился, ничего не узнал, зато познакомился с местным мальчиком-шлюхой, почти назначил ему свидание и упустил из-под собственного носа всем известного дилера, который на его глазах передавал загадочный конверт.
"Кретин полный", – вынес себе приговор Казуки и пошел в сторону, противоположную той, в которой скрылся Манабу. На душе было скверно, и Казуки представления не имел, что ему делать дальше.