Owl in the City

      Выходной Киёхару смог устроить себе только в среду. Проспав до полудня, он проснулся от страшного грохота на кухне. Видимо, Хайде что-то уронил. Киёхару широко зевнул, потёр лицо руками и, по-собачьи встряхнув головой, резко встал. При всей своей любви к тунеядству, сегодняшний день он планировал потратить более-менее с пользой. Что бы ни случилось на кухне, соваться туда некоторое время не стоило. Хайде постоянно повторял, что с подобными мелочами вполне способен справиться сам. Собственно, так оно и было после того, как Киёхару переставил некоторые вещи на нижние полки. Теперь Хайде приходилось помогать лишь с выездом на улицу и иногда с купанием. Последнее больше зависело от настроения: иногда парень смеялся и требовал потереть спинку, а иногда говорил "отвали" и запирал дверь на щеколду. Тогда Киёхару лишь пожимал плечами: подобные маленькие странности на фоне удара головой об асфальт выглядели вполне логично.       Даже после десяти часов сна отражение в зеркале выглядело не слишком дружелюбно. Поглядывая на тёмные круги под глазами, Киёхару сбрил начинающую отрастать бородку и подумал о том, что не мешало бы подстричься. На собственную внешность Мори было в общем-то плевать, но бомжеватого типа в адидасе не слишком хотели брать на работу.       Когда Киёхару вернулся в комнату с диваном, Хайде уже был там. Он сидел на полу и тянулся руками к ступням вытянутых ног. Специальную гимнастику парень делал несколько раз на день. И если поначалу от таких нагрузок на следующий день болели мышцы, то теперь тренировки давались значительно легче. Хайде не стал качком, однако "болезненным" его вид тоже назвать было никак нельзя. Несколько дней назад он даже решил похвастаться соседу своим прессом. Ответить на это Мори было нечем, а потому он лишь с уважением взглянул на кубики и одобрительно присвистнул.       Самой сложной частью оставалась разминка ног. Чувствительность понемногу возвращалась, начиная с пальцев, но о движении речь пока не шла. Однако прогноз лечащего врача с самого начала был обнадёживающим, и Хайде, не теряя оптимизма, продолжал заниматься.       Что до врача, Киёхару понимал, что тот мог оказаться не слишком компетентным в данном вопросе, но больше обратиться было не к кому. Хигучи-сан работал под покровительством Имаи уже около десяти лет. Моложавый доктор по некоторым причинам очень сопереживал Мори после его разрыва с кланом, а потому сразу согласился помочь, стоило Киёхару появиться на пороге поздней ночью с окровавленным парнем на руках. Всё по тем же причинам, о которых Киёхару даже мельком старался не вспоминать, Хигучи-сан согласился сохранить этот визит в секрете от Имаи. Киёхару очень надеялся, что Хайде не представлял для Кёкути-кай никакой ценности. Однако в противном случае парня ждали большие неприятности, поэтому его пребывание в квартире нужно было сохранять в тайне как можно дольше. Хотя бы до тех пор, пока он не смог бы самостоятельно ходить.       – Доброе утро.       – Доброе, – ответил парень, не отвлекаясь от своего занятия. Из-под его майки выглядывали два небольших крыла, которые шевелились вместе с лопатками при каждом движении. Киёхару эта татуировка не казалась высокохудожественной. Он вообще не мог понять, предполагалось ли ограничиться контурами или же рисунок не успели закончить. Сам Киёхару не особо любил повышенное внимание к тату на своём теле, а потому крылья соседа до сих пор никак не прокомментировал. Мало ли у кого какие пристрастия и причины.       – Там осталось немного со вчерашнего ужина. Но только немного.       – Понятно, – Киёхару двинулся на кухню, размышляя о том, что хотя Хайде и умеет готовить, девушка ела бы меньше…       С чего начать, Киёхару не особенно представлял. Тащиться в обозначенный Ватару "HighWay" он не собирался, а светиться перед приезжим маргиналом и ещё чёрт знает кем и вовсе не желал. Он вообще надеялся, что через пару-тройку лет все благополучно забудут о том, кто он, а для этого следовало не высовываться и как можно натуральнее сливаться с пейзажем. Столь простому плану и так постоянно мешали восторженные недоумки типа Куги и его друзей, а теперь сама судьба толкала Мори во что-то непонятное и не слишком хорошо пахнущее.       Итак, идти в "HighWay" не имело смысла, поэтому Киёхару уже несколько минут бодро шагал по направлению к небольшой забегаловке. Это даже нельзя было назвать лапшичной или кафе. Стойка наподобие барной выходила прямо на улицу. Рядом под весёлым полосатым тентом стояли четыре высоких стула, а к стене было приклеено короткое меню. Несмотря на простецкий вид, готовили здесь безумно вкусно. Уке Ютака и его милая жена знали толк в повседневной домашней еде. При таких мыслях желудок напомнил о скудном завтраке недовольным урчанием, но Киёхару шёл вовсе не за этим. Улыбчивый Ютака был почти всегда не против поболтать, а учитывая то, что посетители сидели у самой кухни, нередко слышал и их разговоры. Конечно, странно было полагать, что кто-то за обедом с приятелем решит обсудить какого-то странного Манабу, но чем чёрт не шутит…       Ютака оказался на месте. Облокотившись на стойку со стороны кухни, он разговаривал о чём-то с мужчиной, не слишком аккуратно уплетавшим аппетитно дымящийся рамен. Киёхару лицо этого человека, одетого в форму таксиста, показалось знакомым – кажется, они учились в одной школе. Впрочем, он мог ошибаться. По мере его приближения разговор становился слышен отчётливее.       – Да? И откуда же ты знаешь?       Мужчина со свистом втянул лапшу и ответил:       – Мой друг работает водителем скорой. Вот его тогда и вызвали. Сказал, жуткая картина была. Он многое перевидал, так что если говорит, то так оно и есть.       – О, Мори-сан! – Ютака заметил Киёхару и приветливо улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки, что в купе с забавным передником могло бы сразить наповал любую девушку. Киёхару подумалось, что две хозяйки на одной кухне это перебор, но если в семье все счастливы, то почему бы и нет.       – Приветствую. Вижу, вы тут что-то интересное обсуждаете?       – Да как сказать, – Ютака покосился на таксиста. – Сузуки-сан рассказывал про третье убийство.       – Третье? – удивился Киёхару. Не то чтобы он интересовался этой темой, но внимательно следящий за развитием событий Хайде непременно бы поделился такой новостью.       – Да и мне кажется – странно это. Сузуки-сан говорит, что дело в понедельник было, а до сих пор ни в газетах, ни по телевизору.       – Говорю же, кровавое месиво в центре Токио никого не обрадует. Держу пари, в полиции паника, не знают, что делать, вот и молчат, – таксист допил из тарелки бульон и потянулся за бумажником.       – Может быть и правильно, что молчат, – задумчиво протянул Ютака. – Я своей жене не буду говорить. Она вечно чего-то боится, а так – вообще из дома не выйдет.       – Но здесь лишняя осторожность не помешает, – попробовал возразить Киёхару. Сам он маньяка не боялся, но в общем обстановка начинала накаляться.       – Такая же, как и всегда, – пожал плечами Ютака. – Просто не стоит ходить по ночам не пойми где в одиночку.       – Плюс все трое убитых – мужчины, – кивнул Сузуки. – Спасибо за еду.       Он расплатился и ушёл, а Киёхару остался. Ютака подробнее повторил ему слова Сузуки: кажется, дело и правда принимало скверный оборот. Поговорив ещё немного на эту тему, Киёхару решил, наконец, задать интересующий его вопрос. Ютака слегка нахмурился, пытаясь вспомнить.       – Нет. Думаю, я ничего об этом парне не слышал, – наконец выдал он. – А что с ним?       – Да я и сам не знаю. Так… – Киёхару махнул рукой.       – Не хочешь – не говори. Чаю?       – Холодного, – кивнул Мори. Ютака удалился вглубь кухни и вскоре вернулся с запотевшим стаканом. Стеклянный край кокетливо обхватывала лимонная долька.       – За счёт заведения, – на щеках вновь появились ямочки. – Знаешь, если бы этот Манабу пришёл ко мне ужинать без своей красной кофты и боевой раскраски, я бы мог его и не запомнить.       Киёхару кивнул. Он и сам уже думал об этом. Что про парня известно лишь то, что он захотел показать. Другими словами, сбросив образ, который сам же себе и придумал, он мог легко затеряться в толпе и пройти на расстоянии вытянутой руки неузнанным. А если допустить возможность того, что "Манабу" – имя вымышленное, то всё становилось совсем безнадёжно.       Распрощавшись с Ютакой, Киёхару отправился дальше. Столь тёплые отношения связывали его далеко не со всеми многочисленными знакомыми, и его необычный интерес многим мог показаться странным, если не подозрительным. Таким образом, Киёхару понятия не имел, куда идти теперь. Даже реши он всё же наведаться в "HightWay", для этого было ещё слишком рано.       -Манабу!       Киёхару обернулся на голос, но увидел лишь женщину, которая звала застрявшего у автомата с игрушками маленького сына. "Так и до паранойи недолго", – поморщился Мори. Несколько лет назад он сам живо заинтересовался бы личностью, вызвавшей такой резонанс в районе, но сейчас ему было плевать. В последующий час Киёхару всё же попытался узнать что-то ещё у пары знакомых, но вновь остался ни с чем и почувствовал себя глупо. Он уже начинал тихо ненавидеть эту неуловимую Красную Шапочку, но о ней хотел знать Ватару. Отчего-то Киёхару казалось, что тот действительно может помочь, а потому поиски следовало продолжить. Чтобы унять раздражение, Мори решил зайти в KFC и как следует перекусить.       Там за хрустящими куриными бёдрышками Киёхару вспомнил о кое-ком ещё: Уруха, а в миру – просто Такашима Кою. Последний раз этого человека Мори видел довольно давно, тот вёл преимущественно ночной образ жизни. Некоторое время назад Такашима также устал мыкаться по временным подработкам и устроился резидентом в одно из лучших хост-кафе, где быстро набрал популярность и получил этот дурацкий псевдоним. По крайней мере, Киёхару так слышал. Но это было не главным. Главным было то, что, обслуживая на работе исключительно девушек, Такашима был геем. Киёхару знал это точно, в своё время парня чуть не выгнали из школы, был страшный скандал. Несмотря на это, в жестах и речи Такашимы не было ни капли жеманства или излишней манерности, как у того же Ватару, простая вежливость, приятная улыбка и костюмы как с иголочки делали его настоящим джентльменом, и Киёхару оставалось лишь поражаться, как зашуганый паренек из обычный семьи смог превратиться в такого мужчину. Вероятность того, что Такашима мог заинтересоваться кем-то вроде Манабу, казалась крайне сомнительной, но это было хоть что-то. Киёхару даже чертыхнулся, как он сразу об этом не подумал!       Впрочем, в тот день ему не повезло. В хост-кафе улыбчивый администратор радостно сообщил, что сегодня Уруха не работает, и написал примерное расписание, когда можно попробовать зайти. Расписание было странным и дёрганным, складывалось впечатление, что Такашима едва ли не сам себе хозяин и работает, когда ему удобно.       "Интересно, как часто Ватару может отлынивать от своих обязанностей?"       Не то чтобы Киёхару целенаправленно думал об этом, в общем-то, ему было всё равно, но выходка Ватару возымела на него совершенно противоположный эффект, нежели тот рассчитывал. Теперь он был почти уверен, что Шинго и Руки не спят вместе. Подобный цирк был призван эпатировать народ и отвлекать от сути. Должно быть, с тех пор, как Киёхару последний раз слышал о нём, Руки стал ещё осторожнее. Ему удалось сделать так, что бо́льшая часть людей, приходивших в клуб, действительно думала, что обсуждает свои проблемы с Ватару. Тот, надо отдать ему должное, вжился в роль великолепно. Эдакая ночная бабочка, успевшая полетать везде и всюду. Их тесное общение с Руки не вызывало подозрений, разве что нездоровый интерес, можно было бы назвать это "маскировкой у всех на виду". Тот факт, что Ватару согласился помочь, говорил о том, что у парня тоже были мозги в голове: Шинго наверняка следил за ситуацией, опасаясь пропустить момент, когда Руки вляпается в дерьмо по уши и пора будет делать ноги. В итоге эти двое стоили друг друга.       "Так что, не будь между ними разницы в один сяку, может, и правда подружились бы", – усмехнулся про себя Киёхару.       Размышляя таким образом, Мори не заметил, как оказался на одной из самых оживлённых улиц района. Прямо перед ним возвышался огромный торговый центр. Ночью яркие вывески освещали широкий тротуар лучше фонарей, сейчас же это больше походило на гигантскую доску объявлений с арматурой внутри и большим телевизором по центру. На экране в беззвучном режиме мелькали кадры нового клипа B'z, небольшая группка подростков стояла неподалёку, задрав головы на своих кумиров. Киёхару и сам не знал, что здесь забыл, и уже собирался идти дальше, как вдруг увидел её.       Мори едва ли мог сказать, чем именно девушка заинтересовала его, но, постояв ещё немного, решил подойти ближе. На вид девчонке не было и двадцати, даже неровно покрашенные в розовый волосы до плеч и потёртые джинсы не могли скрыть в ней старшеклассницу. Она жевала жвачку, время от времени надувая большие розовые пузыри, и вяло размахивала флажком с эмблемой МакДональса.       "Кого-то ждёт", – подумал Киёхару. Однако спустя несколько минут никто так и не появился, да и по лицу девушки нельзя было сказать, будто она взволнованна из-за предстоящей встречи. "Интересно", – Киёхару заправил растрепавшиеся пряди под кепку и пошёл знакомиться.       – Привет. Ждёшь кого-то?       Девчонка обернулась, окинула Мори с головы до ног презрительным взглядом густо накрашенных глаз и спросила:       – Ага. Тебя. Чё надо?       – Да так, ничего. Вот, познакомиться решил, – Киёхару не мог бы назвать себя мастером подкатов, но побед на его счету было пока заметно больше поражений, а потому он не особенно переживал. Ещё довольно давно он понял, что лучше говорить сразу как есть, а не ходить вокруг да около, выдумывая всякую чепуху. Большая часть того, что обычно называется "романтикой", тоже представлялась ему эдакой чепухой, но как бы то ни было, в полном пролёте Киёхару оказывался редко. – Меня, кстати, Киёхару зовут.       Девчонка фыркнула, но смеяться не стала.       – Киё-кун, значит. Шёл бы ты отсюда. Я на работе.       – На работе? – Киёхару покосился на флажок МакДональса. – Что-то не похоже на рекламную акцию.       – Так и есть. Слушай, ты явно здесь не по мою душу: мне тебя порадовать нечем. Так что иди, куда шёл, не распугивай клиентов.       Она оглянулась вокруг, будто ища в толпе этих самых клиентов, а Киёхару предпринял последнюю попытку:       – Ну хорошо, сейчас ты на работе, но может, хоть телефон свой дашь?       Девчонка что-то собиралась ответить, но рядом вдруг нарисовался невысокий человек с лицом жёлтым, словно глина. Неприятный тип. Его плюгавость была особенно заметна рядом с девушкой, которая оказалась практически одного роста с Мори.       – Не судьба тебе сегодня, – усмехнулась девчонка. Прежде чем она переключилась на неприятного типа, Киёхару успел подумать, что его несостоявшаяся знакомая не слишком похожа на японку. Впрочем, восприятие мог смазать макияж, да и кого только не встретишь в Икебукуро.       Развернувшись, Мори побрёл прочь. "А по Имаи до сих пор все бабы сохнут", – пришла непрошеная мысль. Киёхару даже остановился, ему вдруг захотелось удариться обо что-нибудь головой. "Хотел быть никем – получи и распишись", – продолжал злорадствовать мозг. Решив, что это уже слишком, Киёхару надел кепку задом наперёд и со взглядом "мне всё равно, что обо мне думают" двинулся в сторону дома. Несмотря на некоторую язвительность, появившуюся в последнее время, Хайде каким-то странным образом умел успокаивать. Едва ли парень это замечал, но Киёхару это помогало. В любом случае, уже одним своим существованием Хайде здорово отвлекал от остальных проблем, а ещё его должна была заинтересовать новость о третьем убийстве.