Дьявол — джентльмен; он никогда не входит без приглашения. (с)Лешек Кумор
***
Меня позвали на вечеринку в клуб, и я не задумываясь согласилась. Мне нужно освежиться. Встретиться с кем-нибудь. Познакомиться с новыми людьми. Мы сидим на кожаном диване и разглядываем вяло танцующую толпу, потягивая алкогольные коктейли. Я чувствую себя хорошо. Улыбаюсь, общаюсь с знакомыми и постепенно расслабляюсь, не вспоминая о каком-то там Ку Чжунэ, который рушит во мне все, сам того не подозревая. После того раза, когда мы были у них, я решила не зацикливаться на нем. Забыть его! Я просто должна! Должна вычеркнуть его из сердца. Надо просто взять и выставить его вон! Как легко принимать такие резкие решения, но как же трудно исполнить их. Легче уж вырвать сердце из груди, нежели этого засранца оттуда. Засел дьявол прочно. О! Как только вспомнили, тут же очутился. Прямо передо мной. Ну что за подстава от судьбы? Я что, в прошлой жизни последний кусок хлеба у голодающего отобрала? — О, Чжунэ-э-э! — пропела одна моя знакомая, с которой я не в таких уж близких отношениях, и соединила ладони, будто только что ей предложение сделали. Ну и лиса, ты ли моя соперница?! Лицо у нее было слишком переполнено блаженством, так что мне тошно стало. Она что, Боженьку увидела? Он, конечно, великолепен, но не по-божески! Его чары кроются в другом. Презрение осталось лишь фоновым ощущением, во мне заиграла, не хочется признавать, ревность, когда он улыбнулся ей, весь такой джентльмен. Я где-то читала, что «дьявол — джентльмен, потому что он никогда не входит без приглашения». Так вот, почему-то это правило не распространяется на него. Я его не приглашала, но он поселился со всеми своими шикарностями во мне. Он, словно наркотик, разносится по моим жилам во все органы и части тела, безжалостно впитываясь под кожу. Как только он оказывается в радиусе видимости, я начинаю задыхаться и покрываюсь мурашками, будто монстр, поселившийся в моем сердце, просыпается и начинает выделять яд, который сердце гоняет по всему организму. Во мне его и так много, а тут он появляется и улыбается, хоть и не мне. Просто я вижу его. Я чувствую его, а это уже передозировка. Все поприветствовали его, словно сомбэ, и предложили сесть прямо напротив меня. Начали активно расспрашивать, как его дела, будто это их на самом деле интересует. Восхваляли, вознося к небесам. Двуличные! Чуть ли не прислуживали, а он в свою очередь всем своим видом показывал, что сделал одолжение тем, что пришел, сидит, пьет и дышит. Впервые я была горда этой его чертой характера. Пусть эти гиены сдувают пыль с его кроссовок, он этого заслуживает. — А вы двое общаетесь? Вы же в одной компании? — спрашивает меня один из присутствующих. — Не особо, — мямлю я. Только не обсуждайте нас, пожалуйста! Я и он — это личное. На нас, по отдельности и вместе, я не могу смотреть с другой стороны из-за чувств. — Она видела меня в одном полотенце! Как вы думаете, насколько мы близки? Ну разве он не скотина? Заставляет такую хорошую девушку, как я, материться. Ухмыляется как последняя сволочь и оглядывает нас пьяным взглядом, выпивая уже седьмую стопку текилы. Да, я считала! Вдобавок выпускает дымчатые кольца клубничного кальяна прямо на меня, наверное, чтобы задеть. С чего бы это? Из-за его наглости мне до хруста позвонков хочется, чтоб он задохнулся этим проклятым дымом или поперхнулся алкоголем, которым ему не стоит так злоупотреблять. — Вы встречаетесь? — любопытствует та самая блаженная сучка. Лучше бы сидела и любовалась молча воплощением Божества, каким ей, возможно, кажется он. — Пока что нет, — ответил он незамедлительно. Что? Он лишь улыбается тот самой своей улыбкой — дьявольской, и тянется за следующей стопкой текилы. — Тебе не стоит больше пить! — это прозвучало, как приказ, но мне некогда обращать внимание на тон своего голоса. Было важнее остановить его, ведь по нему видно, что он не дружит с алкоголем. Начинает молоть чушь. Господи, только не говорите мне, что мне придется потом тащить его на своих хрупких плечах и на двенадцатисантиметровых каблуках. Не за такой радостью я пришла сюда. — Это почему же? — его взгляд пытает меня. Любой, кто ощущал себя под давлением его взгляда, поймет, что я была словно под прицелом ста пулеметов. Я молчу в ответ, мол, сам подумай. Он же меня игнорирует. Вот пусть почувствует на своей шкуре, каково это — быть в неведении. Он не выпил, но и не отодвинул стопку. Его взгляд все также направлен на меня, но он уже не пытает, а тщательно обдумывает, понимает и делает выводы. Я в смятении и намерена объясниться, потому что он зажимает меня одним своим взглядом, выражением и позой. Душно! — Если опьянеешь, можешь что-то натворить. Тебе лучше следить за своей репутацией и держать себя достойно в таких местах. Хочешь, чтобы завтра на новостных порталах появились статьи «Главный вокалист iKON алкоголик и дебошир»? Он усмехается и закатывает глаза, залпом осушает стопку текилы, смотря на меня неотрывно, а потом вытирает губы большим пальцем. Хам! Откуда он набрался такой охуенности, чтобы бросать мне вызов. Мне не чудится, это был вызов! В этот раз проигрывать я не собираюсь! По всему его поведению, взглядам и жестам понятно, что он решил поиграть на моих нервах. У него это пока что плохо получается, я терпелива. Как черепаха! Вся моя проблема заключается в чувствах, а не эмоциях. Сколько я ни стараюсь быть терпеливой и сдержанной, внутри меня все переворачивается, опустошая, заливая, меняя. Продолжает сканировать меня и проводит языком по зубам. Он знает, что это действует на меня. Наркотически! Неужели он раскусил меня? Когда? Продолжается дьявольское представление минуту, а потом он произносит то, чего нельзя принять за ответ: — Нуна, ты сегодня выглядишь сексуально! Я чуть ли не давлюсь воздухом. Опять он со своим комплиментом. Из его уст все звучит, как замечание. Как яд! Нет, он точно сволочь. Это не наигранный сценический образ. Он на самом деле хам и подлец! Каждый раз загоняет меня в угол, и мне нечем ему ответить. Я даже не могу потребовать у него объяснений, почему он так себя ведет. Игнорирует меня, словно букашку, но на комплименты не скуп. Хрен его поймешь. Это всего лишь второй раз! Гребаный второй раз, когда он обратился ко мне! Когда он вместо всяких ответов, ненужной белиберды, пустяков, беззвучной тишины, сделал мне комплимент без видимой на то причины, и я реагирую на него так, словно он мне в двухсотый раз льстит. Оказывается, когда человек, в котором ты по уши погряз, долгое время молчит и молчит, а потом внезапно заговаривает с тобой, кажется, что вы поговорили много. Или это только в случае Ку Чжунэ?! Достаточно. Нужно передохнуть. Засранец! Все-таки добился! Он пританцовывает на моих нервах! — Спасибо, — я зло проговариваю ему в ответ, а он лишь ухмыляется, довольный собой, будто и не ждал другого ответа, и заваливается на спинку кресла, потягивая кальян, но все равно продолжает неотрывно наблюдать за мной. От всего этого мне нехорошо. Мне нужно проветриться. Отвлечься от него. Хочу убежать отсюда. Спрятаться где-то и подавить бушующие внутри эмоции, потому что во мне становится втрое, вчетверо, впятеро, Господи, вдесятеро больше Чжунэ. Его и так много, а теперь становится еще хуже… Он везде и наяву. Он служит мне проклятьем! Я понимаю, что на эту ночь мне не избавиться от него, куда я ни посмотрю, он будет там, потому что я, хочу не хочу, но буду искать его, и мне кажется, что он догадывается об этом. Что он будет заставлять меня нервничать. Искать его и ревновать. Последнее я не хочу делать. Мне достаточно и этой лисы, которая почти не отрывает от него взгляда, так что мне хочется вырвать ей глаза из орбит. На выходе из уборной сталкиваюсь с подругой. Оказывается, она ждет меня, чтобы расспросить обо всем. Кто-кто, а она меня знает отлично. Ей все время казалось подозрительным, что я избегаю встреч и извожу себя работой до потери пульса. Я пытаюсь отмахнуться от неё под всякими выдуманными предлогами, но уже не отвертеться. Мы наблюдаем за танцующей толпой со второго этажа. Подруга наигранно делает вид, будто заинтересована только в бокале шампанского, действуя мне на нервы, оттягивая время допроса, а я в свою очередь вглядываюсь в нижний этаж и невольно ищу его глазами. В том месте, где мы сидели, его нет. Куда же запропастился этот чертенок? — Ха И! — я поворачиваюсь к ней. — Ты кого-то ищешь? — она смотрит на меня в упор. Будто заранее знает ответ, только хочет моих личных признаний. — Нет. С чего ты взяла? — я задаю встречный вопрос, делая вид, что не понимаю. Она склоняет голову набок и продолжает меня сканировать. Меня сегодня часто сканируют, будто я книга какая-то или подлинная картина Пикассо. — Просто твой взгляд такой отчаявшийся. Если ты искала его, то он там. У барной стойки. Слева сидит и пьет виски. А с виду-то не скажешь, что этот парнишка может так много выпить и держаться на ногах, — она проговаривает все это таким ровным тоном, будто описывает кого-то постороннего. Наверное, для нее он чужой, но для меня он… — Чжимина… неужели по мне все так понятно? — обреченно выдыхаю я, наблюдая за ним. Вокруг него ошивается несколько сучек и один непонятный друг, в чьих намерениях я сомневаюсь. Тут никто ни с кем не дружит. Все лживы! Понятно, зачем он подлизывается к нему, но еще и понятно, что ему на этого дружка слишком фиолетово. — До его появления ты была расслаблена, а потом будто стерлась в порошок. Что между вами? Он слишком дерзок с тобой. Не замечаешь? Он поднимает голову наверх, и мы встречаемся взглядами. Я делаю вид, что мне пофигу, а он в свою очередь поднимает бокал к лицу. Подмигивает. — Я же сказала, дерзкий парнишка! — добавляет подруга. Ага! Сволочь такая! Продолжает бросать мне вызов, а я в свою очередь — проигрывать. Одна из сучек все трется об него, вырисовывая некую херню пальцами на его плече, а он смотрит на нее, как всегда, свысока. Я надеюсь, что он оттолкнет её, но все происходит наоборот. Он прижимает её за талию и что-то шепчет, искоса бросая на меня взгляды, а потом вовсе позволяет этой змее поцеловать себя. Чертова скотина! Это все театр одного актера! Гребаного. Наглого. Сверхуверенного. Нахал и хам! Как можно плести венок из моих нервов? Топтать меня? Правильно говорит подруга! Я как порошок. Как сахар. Как все то, что может рассыпаться. Раствориться. Слипнуться. Был, а теперь нет. Если разорвать упаковку, то уже не собрать полностью. Все равно под ногами останутся несколько крошечных частей, которые будут топтать ногами. Безжалостно! Задолбал, хренов нахал! Я срываюсь с места. Направляюсь к нему. Не знаю, зачем. Что я сделаю с ним? Что скажу? Я ничего не знаю, но почти лечу в его сторону. Я больше не в силах терпеть его. Пусть объяснится, с чего он считает себя центром мира? С чего он выделывается, как охуенный самец? Я сейчас разорвусь! Твою мать, гребаный мальчишка! Смеет бросать мне вызов.