если сможешь дышать

- Почему я не удивлён, что ты здесь? - Гокудера перекидывает ноги через металлическую огранку сетчатого забора. Растрёпанный, немного злой - как всегда. - Куда вообще смотрит твой отец? Время недетское, все хорошие бейсболисты уже давно в своих кроватках видят сны о мировом гран-при. Ямамото даже не прекращает отбивать мячи. Один за другим. Монотонно, как настенные часы в кабинете физики. Стойка, взмах, соприкосновение, удар, стойка. Тик-так. Никакого смысла. - Я думал, что вечерняя тренировка закончилась, - по ночам Гокудера всегда разговорчивее. - А ты видишь тут кого-то ещё? - Такеши отбивает последний мяч. Он приземляется точно на одну из баз. Плохо. Всё совершенно плохо и безнадёжно, но людям не нужно знать об этом. - Бля, ты такой загадочный, - Хаято фыркает. Его крашенные серебряным волосы блестят в фонарном свете, и он, по старой привычке, чуть закидывает голову, показывая многострадальный чокер, который выиграл у сестры в карты. - Бесишь. Их семейка - странная. Вообще, в их жизни нет ничего обычного или нормального. - Ну извини, - Ямамото пожимает плечами, и ему не хочется собирать бейсбольные мячи и быть хорошим парнем, потому что на самом деле он ужасен. Относительно себя-старого. - Опять разгружали товар? - Говно. Значит, сегодня Гокудера опять пострадал от трудолюбивых японцев и системы капитализма. Забавно. Вчера он целую перемену ныл о задержке зарплаты, счетах на электричество и аренде его однокомнатного кошмара, где даже фортепьяно с трудом уместилось, пока Тсуна не решался спросить списать математику и пригласить Киоко обедать с ними, а Ямамото наглым образом скатывал химию, потому что он очаровательный котик, да и кто, кроме него, будет слушать всё, что говорит Хаято? Правильно, только фортепьяно. - Я иду переодеваться, - Такеши машет головой в сторону душной раздевалки с протёкшей душевой, куда едва умещается вся команда. Приходится стоять ещё минут десять на солнцепёке, выслушивать глупые жалобы на домашнюю работу и злобных учителей, ловить какие-то обрывки фраз, обсуждать предстоящие матчи и быть самым дружелюбным на свете парнем. Утомляет больше нескольких кругов вокруг школы. - Отец, наверное, оставил что-то на ужин. Можешь зайти к нам, если хочешь. Хаято не выглядит так, будто ждал предложения. Но, вообще-то, он всегда ждёт. Только никогда не соглашается, просто молча закуривает, а потом плетётся вместе с Ямамото вниз по улице, проходит мимо пары мусорок, выкрашенных в фиолетовый стен и низких заборов. Такеши умудряется вымыться в рекордные сроки, переодеться, даже скорчить рожу зеркалу, пока Хаято цокает языком на мигающие сигнализации в помещении. Его чёрная ветровка приятно режет взгляд на фоне белых стен и лавочек, на которые он забирается с ногами. - Держи, придурок, - он вынимает из кармана два каких-то сомнительных шоколадных батончика. - Поэтому тебе и задерживают зарплату, - Ямамото ловит сладости. Они не идут к суши-бару сразу: заходят в прокат. Приветливая вывеска мигает в ночи, прогоняя темноту с асфальта неоновым светом. Волосы Хаято отдают розовым, кожа Такеши - фиолетовым, и они обмениваются смешливыми взглядами, подпевая какой-то глупой песне среди полок со старыми и новыми дисками. - Ты смотрел "Психо"? - спрашивает Ямамото. Женщина на обложке отталкивает притворным ужасом, напоминая Саваду на биологии, когда учительница вызывает его к доске. - Ну, там есть сцена в ванной. - Романтично, - фыркает Такеши. - Это убийство, - Хаято закатывает глаза. - Ты придурок. - Убийство - это тоже в какой-то степени романтично. - Больной придурок. Тогда смотрим "Сид и Нэнси". Для большинства людей Хаято - это странный и грубый парень, который тусуется с неудачником и звездой бейсбольной команды, паровозно дымит каждую перемену и подрабатывает в магазинчике на углу. И большинство людей правы. С определённой точки зрения. Для меньшинства людей Хаято любит Arctic Monkeys, какое-то странное кино и своё фортепьяно. У него отсутствует понимание людей и какая-либо эмпатия, зато он всегда готов влезть в драку с любым, кто оскорбит его друзей. Он с трудом привязывается и не умеет отпускать. Хаято знает таблицу Менделеева, но иногда путает сахар и соль. Из кармана клетчатой рубашки торчат последние сто йен, и Гокудера расплачивается ими за вечер фильмов. - Не смей начинать говорить в важные моменты, - предусмотрительно ворчит он, когда они снова оказываются на улице. Ямамото одалживает сигарету на пару затяжек, потому что ему хочется, а не потому что он бунтарь или что-то вроде. Вообще-то, совсем нет. Такеши нравится быть хорошим и примерным, просто иногда такое случается. Хаято не против своего дурного влияния: он шаркает старыми кедами по асфальту. Зарплату задерживают, а у Ури, которой не нравится сидеть в коробочке, уже заканчивается корм. Бьянки, конечно, может что-то достать, но ей доверять себе дороже. - Ты так и не сходил к психологу за снотворным? - спрашивает бейсболист, роясь в полках в поисках чего-нибудь, кроме суши, учитывая, что его комната находится прямо над кухней, где каждый день варят килограммы риса. - Говно. Зарплату задерживают. - Знаешь, иногда у меня такое чувство, как будто ты изобрёл свой язык. Только в арсенале одно слово, как в фильме... как он назывался? "Галактические стражники"? - Такеши намеренно каверкает заголовок, чтобы рассмешить Хаято. Чтобы тот гордо вздёрнул нос, как Гермиона, поправил его и снова был собой. - "Стражи галактики", вообще-то. К слову, у Гокудеры самый классный нос в Намимори. И не потому, что он итальянец. А просто так. - Ты можешь взять мои таблетки, - Ямамото не самый заботливый парень на свете, и ему на самом деле не всегда хочется помогать Гокудере, смешить его, слушать жалобы и оскорбления, кормить и смотреть с ним фильмы. - Тебе тоже надо спать, - Хаято чешет голову, ещё больше встрёпывая серебряные волосы. - Ты в курсе, что это ненормально? - Что именно? - Такеши выкладывает на стол два соуса чили. - Тот факт, что у нас на ужин... эээ... шоколад, перец и остатки роскоши: суши с кальмаром? - То, что у нас куча одинаковых проблем. - Ну, у нас же должны быть точки соприкосновения. - Мы оба подчиняемся Десятому? - а ещё Гокудера до сих пор не может понять, что Тсуна в первую очередь их друг, а не босс, хотя в последнее время он всё больше становится похожим на своего отца, которого они с Ямамото вполне справедливо презирали. - А тебе этого достаточно? Хаято моргает, и ресницы у него - тёмные, как и корни волос. Он похож на маму меньше, чем хотел бы, но больше, чем должен. И, может быть, он мало что понимает в людях - они ничем не отличаются от инопланетян, которых ловят всякие чудики, - но он точно знает, что Такеши любит Sum 41, старые ужастики с плохими спецэффектами и томатной пастой вместо крови (у Гокудеры неприятно холодеет внутри, когда он думает, что это потому, что Ямамото прекрасно знает, как выглядит настоящая, и фантомно слышит её запах, оставаясь один в замкнутых пространствах) и бейсбол. Он умеет наблюдать, но делать выводы совсем не способен. Он всегда добр ко всем, кто этого не заслуживает, но знает, что идеальных людей не бывает. И у Ямамото есть проблемы, даже если он не говорит о них. - Говно, - отвечает Хаято, и Такеши прекрасно его понимает. - Говно, - соглашается. Они улыбаются друг другу, делая разные выводы.