***
Небо заволокло тяжелым чернильным дымом сизых туч. Гром все-таки прогремел пару раз, сверкнув неяркой искрой, но грозой так и не разразился. Я тяжело вздохнула, последний раз кинув взгляд в иллюминатор, и тихо скользнула вдоль стенки, стараясь не скрипеть половицами в коридоре. Настроение было не аховым, учитывая недавно пришедшие воспоминания ни о чем, пока я случайно вырубилась в темном углу. Давно мне не снился приют. Осталось только понять, к чему бы это: предупреждение перед подвохом или лишний раз напоминание, чтоб я не расслаблялась? Окинув цепким взглядом что-то на подобие заброшенного трюма, осторожно опустилась на ткани, чтобы улечься поудобнее в ожидании последних часов переправы. Корабль сам по себе был скромным, наверняка еще с плохим рестораном и таким же обслуживанием. Не было развлечений, да и магазинов во время своих перебежек, как и других услуг, я не заметила. Этот паром был явно не для туристов. «Место на палубе» имелось в виду то, что и было написано в билете. В принципе я и не собиралась себе бронировать стандартное место за дополнительные четырнадцать евро или всю четырехместную каюту — мама дорогая, упасите меня. Фиг знает, сколько я еще не смогу где-то раздобыть денег, особенно учитывая то, что оставшиеся два ножа с какими-то гербами, а моя пятая точка ясно сигнализирует мне, что если я их сдам в ломбарде, проблемам быть. Просто быть. Приходилось экономить на всем. Так как я не бронировала сидения, из помещений я могла провести всю ночь в баре или в каком-то закоулке. Выбор был невелик. В баре можно было расположиться удобно, но там был включен свет, и спать было бы тяжело, да и… Кто не обратит внимания на маленького ребенка в таком месте? А лишние вопросы мне совершенно ни к чему. Выбор был очевиден — приходилось ютиться среди складов, пыльных мешков и чехлов. Каюты первого класса, как я уже успела услышать, были очень грязные, представляю, что было в других. Все объявления были на итальянском языке, что явно расстраивало каких-то дамочек, которые слышали среди текста problema и emergenza, не понимая о чем речь, и впадали в ужас. Зато я смогла утащить под шумок брошюрку с завтраком, чтобы не выглядеть бестолочью при выборе и сделать свой заказ спокойно — деньги-то пересчитать я уже успела, имею представления на что рассчитывать. Выбор был не особо большим: стандартные завтраки-обеды и бизнес завтраки-обеды. Не особо впечатляло написанные перечисления, как цены! Если в стандартный завтрак за три с половиной евро входили горячий напиток, круассан и фруктовый сок, и это было вполне приемлемым, то бизнес, в который дополнительно входили лишь хлеб и злаки, стоил порядком девяти евро. Это было… кошмар, в общем. Мне такое счастье не надо было, потому что вкусные аппетитные булочки, купленные у итальянских старушек, все еще были съестными, хотя и давно остывшими, так что самый дешевый заказ был моим. Можно было конечно взять какое-то блюдо, но оно стоило порядком пятнадцати и двадцати евро, но порции были откровенно малыми, как я увидела у других туристов, да и неизвестно, какой срок годности был у этого мяса. Честно, я понимала, что это нормальные для них цены, но в голове до сих пор скакали цифры, а перед глазами стоял курс валют в моей стране — меня просто в дрожь кидало, потому что я автоматически переводила деньги из евро на мое привычное понимание. Так что, пока мой желудок все еще пребывал в эйфории от того, что вчера в МакДаке я дала переварить ему такое большое количество еды, самым разумным решением мне показалось взять вторую порцию такого же простого завтра, что вышло и не так дорого, и я смогла втихаря перелить два стакана сока с собой в бутылку. Очень хотелось забрать с собой горячий шоколад, но я прекрасно понимала, что он все равно потом остынет, так что пришлось смириться. Может в Неаполе мне так же… повезет. С чего, собственно, я туда рванула? — Блять… — вышло тяжко. В голове был рой мыслей из самых дебильных вопросов. Почему я вообще выбрала из двух рейсов именно этот? Неаполь — самый опасный как порт, так и город, во всей Италии. И самый дорогой. Черт меня сюда дернул? Но только я собиралась себя снова обвинить, что мозгов у меня все-таки нет, в голове дребезжало понимание — выбора как такового у меня не было. Я все-таки не простая попаданская йашная сьюха, нагибающая всех одним своим грозным взглядом и ломающая всех касанием пальца, у которой все идет складно по накатанной колеи, усыпанной баблом и простирающейся сквозь мир, дружбу и жвачку. Я самый настоящий попаданец без плюшек. Это обидно, вашу налево! Я даже собственное пламя нормально использовать не могу — истощает, абзац просто. Да и… такое чувство, что я сама в собственной ловушке оказалась: фанфы, опубликованные мной, всегда были пропитаны реализмом, логичностью и с законами реальности. Вот теперь и я мучаюсь. А учитывая, что перед эпичным перенесением меня прекрасную в этот мир, была опубликована работа с фемной версией Занзаса… Я словно автор в шкуре своего персонажа, придави меня кирпич. Так-с, ладно. Где там моя подарочная брошюрка за лишний цент. Пора бы въезжать в неаполитанскую тему и составлять примерный план действий, ну или попытаться представить, что меня там ждет, раз по воле Вселенной еще немного и моя тушка ступит на эту грешную землю.«Неаполь является самым крупным городом на юге Италии и одним из самых красивых, особенно вокруг Неаполитанского залива. Столица Кампании, растущий город был основан греками, а позднее расширен за счет римлян, и в результате имеет богатую историю…»
— А так же кучу скелетов в шкафу под городом, — с сарказмом закончила я.«С одной стороны Неаполя Везувий, и недалеко от бухты находятся симпатичные острова Капри, Искья и Прочида, которые все удобно расположены для однодневных поездок».
Делаем себе заметку, когда я стану на ноги, обязательно посетить эти места.«Центр города Неаполь компактный и полный грандиозных дворцов, впечатляющих церквей, монастырей, замков и других великолепных зданий…»
— Бла-бла-бла, увлекательная серия подземных туннелей, переходов, лестниц, комнат и залов, прямо в самом центре Неаполя, — снова вырвался тяжелый вздох. — Хоть что-нибудь толковое есть-то? Да уж, спросить у любого итальянца, что он думает о Неаполе, и услышать, что это самый итальянский город в стране. Многочисленные достопримечательности, крепости, замки, соборы в путеводителях расписаны досконально, но это было совершенно не тем, что мне требовалось, так что взгляд пробегал по диагонали, отбрасывая ненужное. Намного интереснее почитать заметки мелким шрифтом в колонках про истинное обличие города, ведь до сих пор этот город считается самым опасным из-за главенствующей тут… — …мафиозной группировки Каморра, — закончила я вслух и вздрогнула от собственного голоса, тут же нахмурившись. Мало, что и ясно — никто о таком писать не будет. Не позволят. Насколько я помню из того, что я читала параллельно переводам «Реборна», история появления криминальной репутации уходит своими корнями в пятнадцатый век: кто-то связывал это явление с секретными организациями испанцев, которые продвигали свою деятельность в те века в Неаполе, другие говорят, что это все из-за бедности местного населения. Но если я нахожусь в мире Амано, то здесь мафия родилась после слов Джотто ди Вонгола. Возникает вопрос о невмешательстве современной полиции в вопросе ликвидации различных мафиози и кланов. Но тут уже наверняка дело в том, что никто точно не знает, сколько существует этих самых шифрующихся кланов, что взаимосвязаны, имеют жесткие порядки и бескомпромиссны в своих решениях. — Вао, тут, оказывается, есть техника безопасности! — не сдержавшись, развеселилась в голос я. — Рекомендуют обходить стороной особо бедные районы. Да-да, сами из таких мест, в курсе, что делать. Снять все украшения, так как что нелегко, можно применить насилие, а потом сорвать и убежать. Документов у меня и так нет, так что это тоже мимо. Логично, что и держать свое выходное пособие тоже не стоит в сумке, разве что мелочь. Хм, ну тут я согласна, можно даже не успеть оглянуться, как из-за угла выскочат резвые парнишки, отберут сумку и укатят с полученным добром. — Один из неблагополучных районов Неаполя via Trinita degli Spagnoli. Хо, «испанский квартал»? Еще бы написали о его местонахождении, и было бы вообще идеально.«Неаполь вызывает неоднозначные впечатления, ведь тут сочетается образ шикарного блистательного города с архитектурными достопримечательностями и жуткая нищета с мусорными коллапсами и страшными жилыми домами».
— А он еще и от мафии страдает, — да что ж это я все утро вздыхаю то так тяжко?! И все же при всем вскользь охарактеризованном обличии Неаполя, он не перестает быть популярным туристическим направлением у самостоятельных туристов. Раздался зычный гудок, прокатившийся вибрацией по всему парому. Значит, прибыли уже. Что ж, теперь пойдем оценивать криминальную обстановку самого опасного города Италии.***
Помощник капитана еще долго провожал меня взглядом, пока я не скрылась за поворотом, полной грудью вдыхая воздух, стараясь успокоить расшалившиеся нервы. Гроза, спустя столько часов, наконец-то уходила, напоследок оглушая и слепя. Мне даже показалось, что это надо мной так решили съехидничать — я даже застыла статуей самой себе, потому что пахло дождем, а мне только для полного счастья этого и не хватало. Искренне верю, что всю суть трагедии мне не придется познавать на собственной шкуре еще больше. Что-то тревожное висело в воздухе, непонятное, тревожащее сознание. Грудь сжимают невидимые тиски целый день, а в ушах гулким эхом отдаётся биение сердца, как и в ночь моей смерти. Решив не отвлекаться на непрошеные воспоминания, я быстро направилась, куда глаза глядят. Лишь бы найти место, где можно подумать. Стоило бы уже заодно решить, где я буду ночевать, а то и так прошаталась целый день по городу безрезультатно. Хм, неужели Фортуна повернулась ко мне мягким местом? Не должна. Я все еще чувствовала, что что-то не дает мне забиться в угол с пыльными тряпками и укутаться с головой. Ощущение, словно ведут маленькую собачонку на поводке… Неторопливо прогуливаясь по грязным улицам теневых улочек криминального Неаполя, я старалась лишний раз не вдыхать в себя витающее в воздухе амбре. Именно по нему я и поняла, куда забрела. Безнадежность, отчаяние, ужас, смиренность, а так же отвратительные похоть и жадность, приправленные страхом. Все это не давало знающему человеку ошибиться в месте пребывания — честно говоря, ума не приложу, как я сюда забрела, но… я же все-таки на поводке, не так ли? Лишь мое томящееся в груди пламя немного раздвигало зловещие стены этого мира улиц, освещая мне путь. Я шла, покрепче стискивая ручку своего рюкзака, и хвалила себя за предусмотрительность, которую проявила, обчищая тех мальчишек. Прятать лицо было удобно за кепкой, и все эти давящие взгляды не могли распознать во мне маленькую беспризорницу женского пола, иначе… Тьма окружала беспросветным занавесом, мягкая и злая тишина царила вокруг — кажется, здесь не самые лучшие времена, но странно, что за мной так никто и не последовал — все же низенькая фигурка нездешних краев не могла не вызвать желания самоутвердиться, но мне это на руку. Еще раз тяжело вздохнув, я недоуменно уставилась вперед — чувствовался морской запах, а это значило только одно. Я идиотка. Вот что значит положиться на память — я не по городу гуляла, уходя вглубь, а вдоль порта. Искренне надеюсь, что сделала хороший крюк, а не просто вернулась почти обратно в точку отправления. Так-с, где-то там, рядом, был национальный парк Везувий, но я такого не видела — хреново. Уже начинает темнеть, что не есть зер гуд. Придется снова ночевать в каком-то переулке с крысами… Вуаль вечерней тишины этого мрачного места вспорола очередь выстрелов. Внутри натянулась струна, приглушенно вибрируя, понукая пойти туда. …а может, и нет. Поиск ночлега откладывается на туманное будущее. Тихо подойдя к концу переулка, я осторожно огляделась, снова прислушиваясь к выстрелам. Такое чувство, что я забрела в какое-то заброшенное место, прилегающее к порту — слишком много старых штук. Странно. Аккуратно посмотрела из-за груды кирпичей и бетона, взглядом зацепляя порядка десятка мужчин в черных костюмах, тут же наклоняясь и проклиная себя, на чем свет стоит. Пули попали аккурат в то место, где секунду назад находилась моя голова. Блестяще. Сделав шаг в сторону, на меня нападает оглушающая тишина, мои глаза расширяются в два удара сердца — я словно в замедленной съемке смотрю, как на меня направляют пять пистолетов обладатели стеклянных взглядов. С бешеной скоростью отскакиваю в сторону, вслед за мной по траектории свистят пули. Резкий поворот направо, перепрыгнуть, сделать перекат и удариться рукой обо что-то явно железное, причем очень сильно, как неудачница прям. — Убейте девчонку! — раздался металлический лязг без намека на наличие души. Какого хрена, блять, а?! Почти касаясь носом пыльной земли, забежала за спасительный угол — у меня есть десять секунд перевести дыхание, не то сердце вот-вот протаранит нахрен мои ребра. Мне вот, сука, очень интересно — это мне Оно решило такой квест подкинуть, что ли? Ведь шла-то я сюда по велению гребаной женской интуиции и ощущениям поводка! Пистолетов у меня нет, зато есть ножи, которые ни черта не помогут, ведь бесполезно будет их метать, а отбивать железкой пули — я не настолько крута, как вареные яйца. Однако все же — вдоль позвоночника пробегается холодок, нож плавно ложится в руку… — Попалась! — раздается из-за спины. …разворот, поднырнуть под руку с пистолетом и вынырнуть, росчерком задевая гортань. Внутри все стынет, нож продолжение меня — я чувствую, как он вспарывает кожу, мышцы, пробивает трахею, полностью рассекая — на лицо брызжет кровь из дергающегося в судорогах человека, но мне не до этого. Из раны булькает, он шевелит губами, пытаясь схватить последний глоток воздуха. Я смотрю, не отрываясь, словно это единственное, что есть сейчас в моем мире. Широко отрытый рот и распахнутые глаза, расширенные зрачки, даже вдруг наставшей темноте я вижу синие губы. Эта агония — его конец. Мое забрызганное его кровью лицо застыло в его потухших глазах. По телу словно проходится миллион электрических разрядов, запуская заново нервные окончания с системой, и я делаю судорожный вздох, только сейчас осознавая, что не дышала, зачарованно наблюдая за развернувшимся до этого действием. С силой зажмуриваюсь, давая себе пощечину. Труп готов — это, конечно, прекрасно — блять, да что прекрасного-то?! — но я чувствую, как в моем направлении двигаются остальные — мозг снова кристально анализирует, пока руки прячут нож и обследуют тело, вынимая запасную обойму, подбирая пистолет. Еще бы потом перезарядить успеть — просмотренные фильмы мне в помощь. Быстрый рывок и мне остается только молиться, чтобы мне не разворотило плечо — две пули попадают в миллиметре от моей головы в угол бетонной конструкции, рикошетя. Кровь вскипает, в висках стучит, инстинкты воют об опасности, но сознание все еще улавливает выстрелы невдалеке — для чего Вселенная специально натравила на меня этих ходячих трупов? В ту же секунду выкатилась из-за укрытия, выстреливая первый раз. Отдача — будь здоров для этого маленького тела, но наши не сдаются. Я пройду этот ебучий квест и лично настучу тому человеку, который должен отбиваться сам, а не я вместо него! Еще четыре выстрела и я только одному попала в голову, а другой схватился за раненую руку, но это заставляет меня взвыть. Выживу — обязательно найду Реборна, чтобы обучил меня стрелять! С таким темпом два через два вечно будет в холостую. Пригибаюсь за каким-то ящиком, стараясь не обращать внимания на дрожащие руки этого детского тела. Ну же, меняйся магазин, черт тебя бери! Еще с секунду и меня накрывает оглушительной волной, заставляя чувствовать себя глухой. — Что за?.. Невдалеке шарахнуло, мама не горюй. Я ошарашенно посмотрела в ту сторону, стараясь вглядеться сквозь летающий мусор, но тут же давая себе мысленный подзатыльник — какая к херам сейчас разница, когда меня тут убить хотят? Еще с десяток выстрелов — ничего не замечаю, кроме как того, что пули больше не вылетают, а вот живые противники все еще есть. Твою мать! Либо я настолько хуево стреляю, либо мужики явно профессионалы, узнать бы теперь, кого их отправили устранять. Раздражение течет по венам, подстегивая кипящий адреналин — даже думать не хочу, как я потом себя буду чувствовать, мне срочно нужно избавиться от этих… Внутри все клокочет, меня хватает только на то, чтобы скрыться за железной конструкцией, дабы осознать свое состояние. Я слышу звук звенящих цепей — они натягиваются, тянут, дребезжат и создают целую какофонию в моей голове — меня тянет туда, где раздаются другие выстрелы, но… Внутри ярко вспыхивает, а по венам к адреналину добавляется мое восстановившееся пламя. Сама не замечаю, как губы растягиваются в блаженной улыбке — кто бы что ни пиздел, но пламя — оно часть, неотъемлемая, родная, своя. Именно поэтому люди с атрибутом во многих работах и умирали при попытках его извлечения — это как расстаться с душой и испустить дух. Забавная параллель. Сердце ускоряет удары, сила внутри вспыхивает с новой силой, желая вырваться наружу — яремную впадину неожиданно жжет, отчего я издаю короткий вскрик, тут же слыша чреду выстрелов в мое укрытие. — Да что же это такое… Лихорадочно расстегиваю куртку, отбрасывая ненужный пистолет, стараясь растянуть горловину, чтобы добраться и убрать то, что прижигает раскаленным железом. Пальцы касаются металла, который неожиданно тепло отзывается, как только я вытаскиваю его на свет. — Да чтоб вас всех! Кольцо! Чертовое кольцо, которое я вытащила из кармана мальчишки — это ни черта не рубин был, и если моя догадка верна… Срываю хлипкий ободок с шеи, игнорируя холод вдоль спины, надеваю кольцо на безымянный пальчик левой руки — красный камушек сияет, обволакивая палец красным свечением — украшение садится на палец, уменьшаясь, словно врастает в кожу. Слышу щелчок возле моей головы, в ушах гудит — вздох, дуло упирается мне в лоб… Уничтожить. Пламя охотно срывается, оплавляя ограничивающие цепи, вырывается огненным шквалом, уничтожая за секунду до спуска курка, пробивая грудную клетку и оставляя зияющую дыру вместо сердца. Слышны вопли его напарников, смотрящих с ужасом, чувствую плавно вытекающее пламя сквозь меня, что далеко не уходит, оплетая меня коконом. Обратить в пепел. Красное свечение заполняет пространство. Алое пламя вспыхивает, разгорается, танцует, плавит преграды из железа, закручивается вокруг орущих мужчин, сжигая их дотла. Это так удобно иметь концентрирующий проводник, благодаря которому сил тратится в два раза меньше. Каждая клеточка тела поет в такт ревущему огню, что стелется у ног, завораживает своим диким танцем и гаснет, не прощаясь. Взгляд выхватывает сидящего у стенки мужчину, которого раньше не было видно благодаря железным конструкциям. Он отстреливается, но когда я оказываюсь возле него — рука опускается без сил. Я не вижу его противников, но знаю, что они недалеко. Цепь-поводок от ошейника взрывается, звеня в ушах и сбивая дыхание. Нос вдыхает, воздух полон гари — в легких осадком оседает копоть свободного плаванья… в которое меня отпустили. Неужели весь путь был проделан? Взгляд снова впивается в молодое лицо, подмечая мягкие черты. Он. Отодвигаем дорогие часы с драгоценными камнями — пульс слабый, потрепанное дорогое пальто, алое пятно на не менее дорогой рубашке сбоку, висок тоже, судя по всему, был задет пулей — половина головы в крови, либо он еще об стенку ударился. Слух улавливает быстрые шаги, заставляя тело напрячься и приготовиться — быстро выхватываю из ослабевших пальцев пистолет, не раздумывая, направляя в сторону появившегося человека и нажимая на курок. — О! — непроизвольно вырывается из меня, пока в ушах отдавался звон упавшей гильзы. С глушителем, однако — аккуратная дырочка прямо между глаз у оседающего тела. Хм, неужто Занзас мог стрелять круто с рождения? Не смешно. Может адреналин и пламя?.. Пули кончились, жаль. А я только начала входить во вкус от того, как хорошо в моей ручке сидит пистолет, пока пламя не спит в крови, а я не ощущаю его веса, как пуля рассекает пространство за удар сердца и еще за пол входит в череп, словно нож в масло. Определенно, стрелять мне нравится. Итак, патронов нет, а вокруг враги и на моих руках истекающий кровью мужчина, который должен волей этого мира повести меня в новую жизнь, где я должна исполнить свое предназначение. Пафос прямо скрипит на зубах. Чувствую их приближение, решительность и азарт. У них есть приказ — они собираются его выполнить. Что ж… Последний взгляд на найденного, и я плюю на конспирацию, в надежде, что валяющийся при потере крови не увидит… Ай, к черту. Все равно ничего сделать не сможет. Еще один глубокий вдох и я уже загораживаю собой мужчину, смотря на появляющихся в моем поле зрения дядечек из-под неизвестно как не слетевшей — магия, не иначе — с меня кепки. Они смотрят недоуменно, кривя губы в усмешке, демонстративно поднимая и наставляя на меня пистолет. Вот только… У меня есть кольцо под пламя Урагана. А это означает ваш конец, ребятки. Концентрация дается легко — пламя послушно слетает искрами с кончиков пальцев, стекая в пожар, красиво танцуя, обволакивая непонимающих и в ужасе застывших людей, которые больше не увидят нового дня. Я как завороженная смотрела за этим танцем смерти из алых всполохов, в котором растворялись крики умирающих, чьи жизни обрывало мое пламя по моему велению. В этот раз не было никаких переходов — из меня уходила вся агрессия, злость, боль, отчаяние, растворяясь, даря силу благородному… Fiamma Scarlatta, да? Крики растворились в стихшем пространстве, оседая серым пеплом на обугленном асфальте. В этой тишине слышно было мое хриплое дыхание и звук безумно бьющегося сердца, отдающегося в висках. Ноги медленно становились ватными, адреналин отпускал под прохладным ветром вечера, а морской воздух все не мог перебить запах крови и сгоревшей плоти. Услышав шорох за спиной, только сейчас нагрянуло осознание присутствия там чужого. Сил практически не было, пришлось с трудом, стиснув зубы, заставить деревянное тело повернуться… И наткнуться на взгляд алых глаз, в котором сменялось неверие, шок и дикая надежда. — Агата? — все-таки слетело с его бледных губ, и у меня создалось впечатление, что он уже не хотел этого говорить, но оно раньше застряло комком в горле на полу выдохе, столкнувшись с осознанием невозможного. Какое… знакомое имя, отдающееся теплой волной внутри. Агата… — Нет, — вырвался из моих легких хрип, заставив меня помрачнеть, напрягая мозги в попытках вспомнить, где я оставила свое сокровище-рюкзак, в котором есть честно купленный и перелитый с парохода сок. Странное чувство не отпускало. — Как тебя зовут… спасительница? — и взгляд такой цепкий-цепкий, невзначай спускающийся к моей руке, на которой кольцо, и заставляющий чуть ли не впадать в панику, но держащий в явном понимании — он все равно ничего не может мне сейчас сделать. Хотя то, что он увидел во мне женский пол, уже дает ему пару очков в моих глазах. Кажется, я очень лопухнулась. Просто очень. Не нравится мне это, хотя странно холода нет, только внутри все… колет? — Спасительница подойдет, — на автомате огрызнулась я, разглядывая его. Я что-то упустила — с пугающей ясностью опустилось на мои плечи понимание, натягиваясь снова вибрирующей струной, готовой лопнуть в любой момент. — Ну, что ж, спасительница, — дернув плечом, протянул он — и откуда только силы? — тем не менее, улыбаясь по-доброму, но изучающего взгляда не спуская. И только сейчас мой взгляд зацепил украшение, на которое я с самого начала не обратила внимания — меня тогда больше интересовало, жив ли он вообще. Струна внутри тренькнула, задребезжала, выбивая воздух из легких. В ворот той самой дорогой рубашки, которая на боку пропиталась кровью, скользнул по серебряной цепочке такой же серебреный кулон. Патрон на синем фоне, обрамленный двумя перекрещенными ружьями, подпирающими крылья, соединенные… моллюском. — Меня зовут Федерико. Будем знакомы, малышка. Пространство звенит, не выдерживает напряжения, прочная нить лопается, эхом отдаваясь в голове под осыпающуюся осколками реальность. Однако здравствуйте. Давно не виделись, порушенный канон.