Плачущие небеса

      Пасмурный день. Дождь колотил по окнам детского дома, заставляя желать рухнуть на жёсткую кровать, укрыться слегка рваным одеялом и спать до упора. Приглушённые рёвы от сигналов машин за окном казались песней. Пока Бэкхён напевал себе под нос какую-то колыбельную, которая казалась ему очень знакомой, он никак не мог понять, откуда знает её. Она казалась чертовски знакомой, какой-то родной, что ли, но чтобы ухватиться за неё и понять, откуда же он знает её, у Бэкхёна не хватало ни сил, ни памяти.       Дождь не переставал лить, и Бэкхён задался вопросом, а когда он в последний раз видел солнечную погоду? И не смог вспомнить. Зашторенные окна так и манили к себе, хотелось открыть их и взглянуть даже на заливаемые дождём улицы, но нельзя было. И Бэкхён устало вздохнул, чувствуя что-то… непонятное. Это было предчувствие. Предчувствие чего-то плохого. В эти минуты надежды на что-то хорошее стали рассыпаться на части ещё быстрее, чем когда-либо. Капли дождя, разбиваясь о грязные окна, оглушали парня. Он хотел посмотреть на небо. Снова. Но нельзя. Он неожиданно осознал, что почти перестал говорить. С кем ему это делать? О чём? И зачем? Только с сестрой, кожа которой с каждым днём белела всё больше. Бэкхён с ужасом чувствовал, что похоже, из неё уходит жизнь. Она всё меньше улыбалась, хотя изо всех сил старалась не показать брату, что ей тяжело. Что она даёт слабину. Что она устала и хочет отдохнуть. Сбежать. Исчезнуть.       Слова колыбельной крутились в голове, вот только разобрать их Бэкхён не мог. Что-то красивое, мелодичное, и он, очарованный мелодией, что звучала в его голове, начал тихо напевать её, закрыв глаза. В темноте перед глазами фантазия открывала ему небо рассвета, его красивые переливы и тысячи оттенков, и кажется, Бэкхён видел птиц, что свободно кружили по небу, кружили так, как не может он сам.       Неожиданно в голове стал слышен плач. Тихий плач, и Бэкхён не мог понять, чей он. Открыв глаза и обернувшись, он понял, что рядом никого нет. Только он сидел в комнате. Остальные ребята ушли ужинать какой-то паршивой едой, которая в рот не лезет совсем. Бэкхён же был не голоден. Был не голоден почти всегда. Только Минчжу заставляла его есть, а он не хотел делать это до последнего. Футболка на нём висела, как на вешалке, щёки впали, и можно было подумать, что этот парень умирает. На самом деле он умирал. Так не считало только его сердце, что продолжало тихо биться. Биться… Для чего? Для кого?       Минчжу.       — Опять лишние мысли... — прошептал себе под нос, не слыша собственного голоса. Он старался не пускать мысли о смерти в голову, потому что если позволить этому произойти, он может перестать контролировать себя. Перестать контролировать, и заставить своё сердце замолчать.       В эти минуты плач был громок в его голове. Звуки превращались то в вой, то снова в тихий плач, от которого по коже шли мурашки. Бэкхён усиленно пытался понять, почему он слышал это. Дождь бил о стекло, и Бэкхёну очень хотелось выйти на улицу и встать под него. Встать и стоять так часами, приводя себя в чувство, дыша полной грудью, возвращаясь к жизни. Пытаясь. Он вздрогнул, вспомнив, что за плач слышит в своей голове. Это жуткие песни детей, которых закрывали в тёмной комнате. Перед его глазами неожиданно появилось лицо той малышки, которая без остановки твердила о том, что она дома. Бэкхён заметно вздрогнул. Ему показалось, что она сейчас здесь, рядом с ним, коснётся его и не исчезнет.       — Я дома... — Бэкхён не понял, почему эти слова сорвались с его губ вместе со всхлипом. Глаза перестали видеть всё чётко, а щёки перестали быть сухими. Ему давно нужно было выпустить это из себя.       Минчжу стояла в стороне, облокотившись о стену, смотря на брата. Она запоминала каждое его движение, каждый вдох, каждый выдох. Она боялась забыть хоть что-то. Боялась потерять его. Сердце билось со страшной силой, стоило ей лишь допустить мысль о том, что она потеряет своего маленького Бэкхёна… Вернее, уже не маленького. Он вырос. Сейчас она не видела перед собой мальчишку тринадцати лет, который верил в лучшее или старался верить.       Она видела перед собой реалиста, который изо всех сил пытался не сломаться. Изо всех сил пытался держать себя в своём уме. Её Бэкхён… Вырос слишком рано…       Девушка неожиданно вспомнила песню, что напевал себе под нос брат. Когда-то мама пела её маленькому Бэкхёну перед сном. И сердце облилось кровью, потому что в ту же секунду она вспомнила голос матери, и он начал звучать и в её голове. Она… она скучала, похоже. Хотелось обнять их и не отпускать, сказать, чтобы они не отдавали их в этот дом, сказать, что их детство не будет счастливым без них, сказать…       Не хватило бы вечности, чтобы она сказала обо всём, что скопилось в ней за все эти годы.       — Завтра нас возьмут в семью, — голос Минчжу заставил Бэкхёна вздрогнуть, ведь он и не заметил, как она пришла. Он улыбнулся ей, не переставая поражаться тому, какая же у него красивая сестра. Волосы были собраны в высокий хвост и красивой волной легли на её плечи, длинная чёлка была заколота какой-то тёмной заколкой, открывая Бэкхёну любимые карие глаза, в которых он был готов тонуть всегда.       Он не поверил сначала. Показалось, что он ослышался, но Бэкхён сам понимал, что вечно они не будут жить в этом доме. Минчжу старше, поэтому её поставили в известность. — Думаю, мы окажемся в хорошей семье, — Минчжу улыбнулась, подойдя к Бэкхёну и обняв его со спины. Юноша коснулся её рук, чувствуя, что они ледяные. Нагрев свои ладони дыханием, он коснулся ими пальцев Минчжу, замечая, как в ту же секунду по её рукам побежали мурашки.       — Я надеюсь, всё будет хорошо, — он улыбнулся. Улыбаться он мог только когда Минчжу была рядом. Пусть через силу, пусть было действительно сложно, но он знал, насколько счастливой становится эта девушка в такие моменты, девушка, которая была ему дороже целого мира.       — Всё будет... — она прижалась к брату плотнее, то ли оттого, что действительно замёрзла, то ли оттого, что боялась потерять. — Осталась пара часов, и они приедут за нами. Давай постараемся стать счастливыми?       Бэкхён не нашёл сил для ответа, лишь молчаливо кивнул, слушая утихающую мелодию дождя. Погода будто подстраивалась под их настроение. Вместе с приходом надежды ветер и плачущие небеса стали уходить. Бэкхён и Минчжу старались верить, что всё будет хорошо.

Плачущие небеса ведь не навсегда, верно?