///
— Чанёль-я! Поймай меня! — она смотрела на него, улыбаясь и отбегая в сторону, громко-громко смеясь. Эта девушка была для него всем миром, была для него тем, за что он не пожалел бы отдать собственную душу. Летний день. Прошло уже много лет, но он до сих пор помнит всё. Помнит, как пекло июльское солнце, помнит, как он ругался, потому что не хватило мелочи на бутылку воды, и в итоге его спутница покупала её сама, а Чанёль, как неудавшийся джентльмен, остался в пролёте. Он помнит, как бежал за ней, за той, чьё имя он навсегда забыл, потому что едва оно разгоралось в памяти, так боль ударяла в сердце, и становилось очень, очень плохо от осознания, что… всё. Всё кончилось.///
Он сделал глоток чая из кружки, обжигая глотку напитком. Не дождался, когда остынет, как всегда. Чанёль никогда не хотел быть жалким, н о сейчас с ужасом осознаёт, что он… стал таким. Он никогда не любил тех, кто ломается, сдаваясь, кто теряет надежду, переставая бороться, кто… Но чем он отличается от них? Хотя… может ли он что-то сделать, чтобы себе хоть как-то помочь?.. Посмотрев на свои ладони, он горько усмехнулся. Нет. Не может. Перевёл взгляд на ноги. И резко закрыл глаза, не желая видеть их больше. Никогда. Как же хочется забыть, забыть тот день, в который… Сейчас кажется, что все лгали ему. Что на самом деле нет в мире людей, которые способны отвечать за свои слова. Людей, если уж называют себя друзьями, то действительно являются ими. Были ли у него друзья когда-нибудь? Несколько лет назад улыбчивый Пак Чанёль дал бы ответ. А сейчас тот уничтоженный человек, что стал на его место, не нашёл бы слов… Взгляд зацепился за хвост, снующий по комнате. — Хэ, иди сюда, — уже давным-давно он не говорил вслух, и собственный голос испугал его. Прокуренный и низкий, дрожащий. — Хэ, детка, — кошачьи глаза уставились на него, и хвостик животного тут же поднялся. Кошка лениво зевнула и зашагала к хозяину, а когда тот опустил ладонь на её спину, поглаживая, выгнулась, довольно мурча. Чанёль улыбнулся впервые за долгое время. Без неё ему незачем жить… — Хочешь кушать? — он смотрел на неё так, будто в самом деле ждал ответа, и… он получил его. Тихое «мяу», хвост кошки закрутился, она застыла в предвкушении, и Чанёлю показалось, что даже улыбнулась. — Ешь, — когда в миске оказался корм, она тут же начала уплетать его за обе щеки, и сердце Чанёля, кажется, снова забилось, забилось, потому что ему всё-таки есть, ради кого жить, — я попозже дам тебе что получше, хорошо? Он виновато почесал затылок, отмечая, что Хэ отлипла от миски и подняла голову, смотря на хозяина будто бы осуждающим взглядом. — Сейчас пока никак… — услышав ответ в виде короткого «мяу», парень улыбнулся.///
— Ёль, ты… — она прикрыла рот руками, с ужасом смотря на парня, которого с трудом могла узнать. Ссадины на лице, разбитая губа, гипс, и… И… — Привет, я ждал тебя, — широкая улыбка озарила лицо, хотя боль до сих пор не хотела отступать. Она была последней болью, которую он ещё мог чувствовать своим телом. — Не промокла? На улице дождь… — он направил взгляд на окно, за которым стучался в окно ливень, и нахмурился, — так не люблю это… — В-всё хорошо, — девушка, чьё имя Чанёль навсегда забыл, потому что жить с ним очень больно, подошла ближе. Она хотела что-то сказать, но… Но смотря на своего парня, не могла подобрать слов. Да, она знала, что Чанёль сильно пострадал, врачи уже сказали ей, что случилось с ним, но она до последнего верила в то, что не увидит этого человека на больничной койке… Не увидит его… Таким… — Я… — она запустила руки в волосы, больно сжимая их, чувствуя подкатывающий к горлу ком. Ей было больно. Как же больно ей было смотреть на него… Сейчас Чанёль… Он… — Я… А Чанёль улыбнулся, улыбнулся так, будто всё хорошо, будто ничего не произошло, как всегда. — Скоро я поправлюсь, не волнуйся, — Чанёль устало выдохнул, всё ещё веря в то, что у него получится сделать это спустя не один месяц заключения в больнице. — Всё становится лучше, — он похлопал на свободное место рядом со своими ногами, приглашая девушку сесть, — совсем скоро стану ходить, — он коснулся её ладони пальцами, едва та присела, — и мы будем гулять. Я хотел сходить с тобой в кино, но наверное, мы не успеем на этот фильм, — угол ки его губ опустились, потому что он понимал, что они… не успеют на многие премьеры, — так что давай сходим в парк? Я знаю один, там очень красиво, ты точно не была там раньше… — Чанёль… — её рука коснулась чужой ладони, и парень поднял на неё взгляд. О, лучше бы он этого не делал. Жалость. Нет.Не жалей меня. Прошу... Н е ж а л е й м е н я. Ненавижужалостьненавижужалостьненавижужалостьненавижужалостьненавижужалостьненавижужалостьненавижужалость
— Я приду, — слова отдавались в голове эхом, и получив слабую улыбку, он услышал звук закрывающейся двери. И... Она больше не пришла.///
Никто к нему не пришёл. Обнимая самое дорогое ему на свете существо, он жалел, что не может стереть все воспоминания из памяти. Всё то, что когтями вцепилось в сердце, не желая отпускать его. Чанёль дал себе слово больше никогда не плакать. Дал себе слово, и тоска неожиданно стиснула сердце до боли, а понимание того, что обещания становятся ничем к ночи, разбило его сознание вдребезги…