/ / /
Сейчас Бэкхён ходил по комнате, не находя себе места. Куда пропала Минчжу? Телефон не отвечает, он обошёл все места, где она когда-либо подрабатывала, но получил полный ноль, поэтому сейчас просто сидел на холодном полу и выл от ужаса. Впервые он остался один. Без неё. Больше, чем на одну ночь. Он боялся. О, он действительно боялся. Вдруг с ней что-то случилось? Вдруг ввязалась во что-то? Да, она взрослая и старше его, но Минчжу хрупкая, чёрт знает, что могло произойти… Телефон упорно молчит, и очередное сообщение от оператора о том, что абонент временно недоступен, заставляет выть, громко, долго выть. Бэкхён без неё. Сейчас он один, и рядом нет никого. Он ненавидит быть один, без Минчжу. Только сейчас он понял это в полной мере. Сейчас он всё тот же маленький мальчик, которым был когда-то, мальчик, который ничего не может сделать, чтобы помочь ей, ничего, ничего, ничего… — Всё хорошо, с ней всё хорошо, — молитвенный жест сам захватил его ладони, и Бэкхён ткнулся лбом в свои пальцы, не находя в себе сил для того, чтобы дышать, — она вернётся…/ / /
Дряхлые диваны, на которых развлекалась не одна пара, были заполнены девушками. Минчжу видела лишь пятерых, трое из которых сидело на диване, а две другие занимались другими делами — одна курила, смотря в плотно закрытое окно, а вторая втягивала в нос белую дорожку-убийцу, желая расслабиться перед рабочей ночкой. Они все были такими неживыми. Минчжу не хотела становиться такими, как они. В груди ещё была надежда на то, что она сможет уйти, на то, что всё это сможет закончиться, но… — К вам новенькая, — Минчжу вздрогнула от этого голоса за спиной. Минсок. Девушки, увидев его, устало вздохнули и подняли взгляд на Минчжу, заставляя ту мгновенно сжаться. — Бён Минчжу, помогите ей тут освоиться, а то совсем забитая, — когда «новенькая» почувствовала, как чужая мужская рука дважды хлопнула её по плечу, она попятилась в сторону, ошарашенно смотря на этого человека, видя вместо него… Тао. Господи, нет, только не он, только не он, только не… Минсок только привычно хмыкнул, даже с какой-то грустью понимая, что эту девушку, возможно, перекроить будет сложно. Но ничего. Он не первый раз приводил сюда таких же глупышек, которые надеялись ещё на то, что убегут, на то, что они смогут как-то спастись от этого, но все они рано или поздно (лучше рано) становились ночными бабочками, кто-то с изуродованными крыльями, а кто-то нет. Какой будет Минчжу, это зависит только от неё. Может, однажды она-таки сможет взлететь. Падшие бабочки наблюдали за тем, как пришедшая переминается с ноги на ногу, пытаясь понять, что же ей делать сейчас, и одна из них горько усмехнулась, привлекая к себе внимание несчастной: — Видимо, ты, как и многие из нас, попала сюда по своей глупости, — она стянула с кисти руки резинку, завязывая в пучок свои длинные рыжие волосы, и кинула на неё жалостливый взгляд зелёных глаз, — но мы научились здесь жить. Поэтому… — Минчжу перебила её, не понимая одного: — Почему вы не… — она оглядела всех этих девушек, что смотрели на неё, как на брошенку, как на побитого щенка. Когда-то они сами были такими… — Ты не убежишь отсюда, а пытаться не стоит, — девушка снова сделала затяжку, — потому что это закончится плохо. Поверь, многие пытались, — Минчжу в этот момент отметила, что одна из девушек, стоящая в одном из углов этой комнаты, опустила голову, а говорящая посмотрела в её сторону, — но это ничем хорошим не кончилось, — очередной вдох своей смерти, и Минчжу попрощалась со своей прошлой жизнью навсегда, услышав эти слова, — так что просто слушай нас и запоминай, что и как делать, потому что от этого зависит, насколько хорошей будет твоя жизнь здесь…