Плачущие небеса

      Сознание начало разрываться. Горло сдавило невидимой рукой, его ладонь чуть дрогнула, и он готов заплакать прямо сейчас. Сейчас, смотря на этого парня, только что открывшего ему дверь. На его коленях тёмно-серое покрывало, глаза уставшие, но улыбка не измучена. Он рад. Но в этих глазах так много сомнения… Ему сложно поверить. Сложно понять, что и в его жизни всё может снова загореться верой. Непросто принять, когда в жизни, давным-давно разбитой другими людьми, может появиться свет из-за улыбки одного только человека…       Сегодня ночью Бэкхён снова видел сон. Это была Минчжу. Они были на улице, она стояла рядом с ним, совсем близко, и курила. Завязав волосы с высокий пучок, девушка с хмурым лицом делала очередную затяжку и смотрела на брата. Смотрела, смотрела, постоянно смотрела, но Бэк не мог ничего сказать.       — Стань счастливым, Бэкхён, — её голос заставил вздрогнуть. Слишком настоящий он. Она задрала рукав кофты, открывая Бэкхёну свои порезы. Дыхание сбилось, воспоминания замелькали в голове, хотелось остановить всё это, но не получалось. Мин вздохнула, переводя взгляд со шрамов на Бэкхёна: — Ты должен.       Проведя пальцами по порезам, она надавила на один из них, и неожиданно полила кровь. Тонкой струйкой она стала стекать вниз по коже, ужасая Бэкхёна. Он не мог сдвинуться с места. А лицо сестры было с улыбкой, такой печальной, но всё же… И она прошептала, посмотрев не на Бэкхёна, а в Бэкхёна, в самую его душу:       — Стань счастливым.       — Я рад тебя видеть, — шёпот. Этот тихий шёпот заставил Бэкхёна вырваться из этих видений и воспоминаний о жутких снах. Он обернулся и закрыл за собой дверь, понимая, что всё вокруг стихло. Повернувшись к парню, он чувствовал что-то. Он должен что-то сделать. Он…

Стань счастливым.

      Время остановилось. Остановилось, когда Бэкхён сделал два шага, наклонился и прикоснулся губами к губам Чанёля, заставляя оба сердца сойти с ума. Это было чем-то нужным. Необходимым. Тем, без чего не хотелось жить больше. Бэкхён терялся, терялся во всём, что чувствовал, не понимал, что с ним происходило, но просто слушал, слушал то, что говорит ему сердце, и когда он почувствовал чужие ладони на своём затылке и… ответ на поцелуй, надежда в нём разгорелась с новой силой. Резко оторвавшись от этого парня, Бэкхён отступил на шаг, потрясённо смотря вперёд. Чанёль был шокирован не меньше. Он казался потрясённым, потерянным. Коснувшись своих губ пальцами, парень поднял взгляд на Бэкхёна:       — Я… — но ничего не успел сказать. Неожиданно раздалось громкое урчание чьего-то живота, и щёки Чанёля вспыхнули. Прижав руки в животу, он скукожился, как мальчишка, стыдясь этого звука. Почему в такой момент это?..       — Ты голоден? — улыбка Бэкхёна заставляла Чанёля хотеть жить. И Бёну самому хотелось делать это. Прямо сейчас. Именно с ним. Именно с Чанёлем хотелось улыбаться. Хотелось вспомнить, что это такое. Хотелось заставлять улыбаться других, дарить им тепло и заботу, дарить им то, чего Бэкхён был лишён с самого начала. Именно с ним…       — Я не завтракал, — неловко почесал затылок, и Бэкхён прыснул. Этот парень был гигантом, очень высоким, пусть и сидел всегда в кресле, но эти милые черты выдавали в нём ребёнка, что не могло не умилять. Бэкхён заметил, что когда ему сложно подобрать слова, он чешет висок, а когда теряется, то часто закусывает губу. Мысли о плохом ушли. Не было больше воспоминаний о Минчжу, не было вопросов о том, почему родители оставили. Этого не было. Был только огонь в глазах и желание как-то обрадовать этого человека, который за несколько дней стал ему слишком близок. Почему Бэкхёну так хотелось помогать ему?.. Почему он… — Я пройду? — получив в ответ кивок, Бэкхён отыскал тапочки и быстро помыл руки, и уже через минуту был на кухне, готовый к труду и обороне.       Чанёль смотрел на то, как Бэкхён стал доставать из пакетов снова какие-то сладости и угощения, и было очень неловко оттого, что он ничего не делает.       — Помочь? — и, не дожидаясь ответа, сунулся руками в пакет. Бэкхён вздрогнул, когда его пальцы коснулись чужих. Сердце Чанёля пропустило удар.       И они вдвоём думали, что лёгкая улыбка, играющая на губах у обоих, не будет заметна. Бэкхён стал творить. Стал готовить. Чанёль отметил про себя, что Бэкхён усерден во всём. В любой работе, похоже. И это ему нравилось. Внимательный взгляд, сосредоточенное лицо и полная отдача процессу — в этом весь Бэкхён.       — Ты кажешься трудолюбивым человеком, — отметил Чанёль, — так почему же ты занимаешься этой работой? Думаю, ты смог бы получить карьерный рост и зарабатывать много денег, — Чанёль вскинул брови, искренне не понимая, почему этот парень отдавал своё время такому неблагодарному делу, как доставка пиццы.       Бэкхён поджал губы. Да, возможно, он смог бы. Да, может быть, у него получилось бы стать кем-то стоящим, чем просто мальчишка, который бегает по городу туда-сюда как сумасшедший из-за работы, но… Жизнь не всегда даёт то, чего хочется. Он и сам хотел бы претворить в жизнь то, о чём говорил сейчас Чанёль. Стать кем-то, кем можно гордиться, тем, кем стоило бы. Но… Для кого? Есть ли смысл? У него ничего и никого нет. Все оставили его. Уже давным-давно… Не для кого добиваться чего-либо. Некому было сказать ему «Ты молодец», когда он совершал какую-то победу над собой, добивался чего-либо. И пропал смысл. А зачем тогда?       — Многие могли бы быть миллионерами, тебе так не кажется? — Бэкхён продолжал готовить. — Но не у всех получается. Это дело удачи, я думаю.       — Насчёт вчерашнего… И наша встреча сегодня…       Бэкхён дёрнулся, чувствуя, как ножик, которым он нарезал небольшой купленный им торт, прошёлся по пальцу. Почему-то он боялся обсуждать эту тему. Сцепив зубы и зажав небольшую рану другим пальцем, он промолчал. Произошедшее было слишком… слишком неправильным. Этого не должно было быть. И то, что произошло пару десятков минут назад. Его поступок… Почему он поцеловал Чанёля? Почему тот… ответил на поцелуй, а не оттолкнул? Бэкхён не мог поверить, что Чанёль испытывает похожие чувства к нему, чувства, которые заставляют делать такие странные вещи.       Хэ неожиданно потёрлась о ногу Бёна, заставляя вздрогнуть. И он был благодарен ей. Напряжение чуть спало, и та громко мяукнула, привлекая внимание к себе, заставляя прервать разговор. Потёршись о ногу парня снова, она взмахнула хвостом, явно желая, чтобы её обняли. Но Бэкхён готовил, поэтому…       — Иди к хозяину, я пока занят, — Бэкхён осторожно подтолкнул ногой кошку к Паку, и та, поникнув, поплелась к хозяину, будто бы и правда понимала то, что ей говорят. Когда она устроилась на коленях Чанёля, тот мягко погладил её:       — Ты знаешь, что вмешиваться в чужие разговоры нехорошо? — и красавица поджала уши, словно правда стыдилась того, что отвлекла их. Но нежное касание затылка пальцами заставило её расслабиться и лечь поудобнее, свернувшись в клубок. — Так вот, я…       — Ёль… — Пак вздрогнул, услышав такое обращение к себе. Голос Бэкхёна был тих. — Я сомневаюсь, что это правильно...       — Я тоже, но… — следующие слова заставили Чанёля совсем потеряться в чувствах, потому что поверить в реальность происходящего стало слишком сложно:       — Я хочу быть с тобой, Чанёль.