" Герцогиня"

Герцогиня де Бриссак была в полной растерянности. Господину де Тревилю сообщили о ней и о ее приключении на дороге, и к концу дня карета и сундук с ее туалетами были в лагере французов. А слухи о странной герцогине, путешествующей в одиночку по военным дорогам, очень быстро дошли до короля и кардинала. Его Высокопреосвященство пожелал встретиться с мадам, и бедняжке не осталось ничего другого, как постараться произвести впечатление на Ришелье. Кардинал же, со своей стороны, везде и всюду видевший заговоры ( что и в самом деле было недалеко от истины), рассчитывал, при первой же возможности, найти достойную замену покойной графине Винтер. Демоническая личность казненной шпионки убедила кардинала, что ему нужна женщина ловкая, преданная, осторожная, заинтересованная в его покровительстве, но без темного прошлого. К тому же Ришелье придавал очень большое значение личному знакомству. Пристальный взгляд кардинала выдержать дано было не всем, и Его Высокопреосвященство был глубоко уверен, что он всегда сможет узнать даже при первом знакомстве, чего стоит тот, кого он решил облечь своим доверием. Желание кардинала было равносильно приказу, и бедной Оре-Светлане пришлось ему подчиниться. Впрочем, не имея представления о масштабе личности, к которой ее проводили, она все же понимала, что идет к очень могущественному человеку, и с кокетством, присущим любой женщине, постаралась придать себе самый очаровательный вид. Подходящее платье нашлось, маркитантку, готовую ей помочь, найти оказалось несложно (тут помог д'Артаньян), и во всеоружии своего очарования и довольно элегантного дорожного платья герцогиня де Бриссак предстала пред очи всесильного властителя Франции. Странное дело: кардинал не произвел на нее того впечатления, какое он производил на своих современников. Седоватый, чуть сутулый мужчина, с пронзительным взглядом - ну и что с того? Ну, смотрит на нее очень пристально, но это не взгляд наглого мужчины, который глазами раздевает женщину. Впрочем, по причине жаркого климата Израиля и наглых взглядов тамошних мачо, Светлана уже давно не обращала внимания на интерес, проявляемый только взглядами. А руки распускать с ней давно уже не решались; можно было и по шее схлопотать, а то и от приемчиков каратэ пострадать. - Я имею честь говорить с герцогиней де Бриссак? - кардинал вежливо склонил голову, одновременно протягивая руку, затянутую в красную шелковую перчатку. На безымянном пальце блеснул красный камень. Светлана неправильно истолковала его жест как приглашение сесть и, грациозно развернув юбки, уселась в стоявшее рядом с массивным столом кресло. Брови кардинала поползли вверх, но он не сказал ни слова. Взгляд его из изучающего мгновенно стал насмешлив. - Так что же заставило вас, ваша светлость, забраться в такие опасные места, практически на поле боя? Это не место для женщины, и без серьезнейшей причины вы никогда не стали бы путешествовать в одиночку. Светлана испытывала дикое желание сказать правду и просить этого кардинала помочь ей убраться подальше от военного лагеря, но Ора вышла в ее сознании на первый план. - Вы не поверите, Ваше Высокопреосвященство, но я поехала вслед за своим мужем. Мы всего неделя, как повенчаны. - Герцог женился? Но почему он не говорил об этом? - Это тайный брак. Если его родичи узнают об этом... - Сударыня, может быть вам не стоит рассказывать мне заведомую ложь? - тон кардинала был не просто сух, он напомнил Оре шипение змеи. Лгать сразу расхотелось, тем более что она вспомнила, как пытали в Средние века. Это она в кино видела не раз и знала, что при виде пыточной камеры скажет даже то, о чем не имеет понятия. Ужас так явно был написан на ее лице, что Ришелье счел достаточным уже сказанное. - Так кто же вы на самом деле, сударыня?- спросил он совершенно будничным тоном. - Я? Меня зовут Светлана. Я... Я из Израиля. - Откуда? Вы что, принимаете меня за… - Господин кардинал, я говорю правду! - ее вдруг осенило, и дальше она затарахтела на иврите. - Я из будущего. Я купила сундук на блошином рынке в Тель- Авиве, а арабы меня надули, как всегда делают с простаками. Пока Светлана красочно расписывала свои приключения, Ришелье сидел не просто ошарашенный. До Светланы дошло, что кардинал понимает, что она говорит. Может быть, не дословно, но Ришелье сумел уловить смысл рассказа. - Я никогда не встречал женщины, которая говорила бы так хорошо на языке Вечной книги, - задумчиво произнес он. - И никогда не подумал бы, что сказка может быть так занимательна. Хотя ваш древнееврейский - очень странный язык. - Это потому что он был мертвым, а потом его решили сделать разговорным. А вы откуда его знаете? - задала Светлана вполне уместный, по ее представлению, вопрос. - Я священнослужитель, мадам, и обязан его знать. Точно так же, как знаю латынь. Но это так, к слову. И что мне теперь с вами делать? - Отпустить домой, господин кардинал !- подскочила женщина. - Домой? Это совершенно невозможно! - покачал головой Ришелье. - Почему? Я ведь вам здесь ни к чему, господин кардинал! Я ничего здесь не знаю и не умею! - Ей стало до слез себя жаль и безумно захотелось домой, пусть даже в тот двор, где у нее уже нет жилья. Там тепло, уютно и даже запахи приятные: пахнет корицей и затаром из соседней пекарни. А вот тут... войной тут пахнет... кровью и порохом. - Послушайте, вы... дочь Сиона! - кардинал с силой хлопнул ладонью по карте, лежащей на столе. - Меня нисколько не заботит, как, откуда и почему вы здесь оказались, и почему вы утверждаете, что это - прошлое. Меня куда больше интересует, какой прок можно извлечь из вашего пребывания здесь. - Какой прок? - женщина оторопело уставилась на Ришелье. - Именно. - У кардинала в голове назойливо крутилась одна мысль: «Дама без прошлого. Дама, которую никто и нигде не видел и не знает. Ее не скомпрометируют старые связи, а новые она, судя по всему, сможет завязать без особых проблем. Для серьезной работы она пока не годится, но производит впечатление довольно шустрой, сообразительной и знающей жизнь женщины. Наверняка лишена излишней сентиментальности и вряд ли принадлежит к тем, кому паука достаточно, чтобы хлопнуться без чувств...» О том, что женщина может оказаться просто испанской шпионкой, он не думал. Самый простой вариант не вязался с тем, что Ришелье видел. Ежели бы к нему подослали очередную шпионку, у нее была бы проверенная легенда вместо этого неправдоподобного лепета, она вела бы себя как подобает женщине ее круга, сумела бы ответить на многие вопросы… и не реагировала бы на его слова так по-детски беспомощно. - Кто вас нашел на дороге? Вы знаете этих людей? - Теперь уже знаю. Господа д'Артаньян, Атос, Портос и Арамис. - А, вот как! - кардинал удовлетворенно кивнул. - Где вы остановились? - Я не знаю! - она пожала плечами. – Кажется, в доме местного священника. - Хорошо! Пока можете идти к себе, - разрешил кардинал. - Вас найдут, когда будет необходимо. Только не вздумайте никуда исчезать - вам же хуже будет, мадам. Кардинал проводил «герцогиню» глазами и еще с минуту сидел, размышляя, кого бы лучше вызвать для расспросов. «Пожалуй, господин граф для этого подойдет больше!- решил он. - По крайней мере, он ничего не будет выдумывать, как сделал бы это лейтенант!» Атос, немало удивленный вызовом к первому министру, с которым они напрямую общались только в истории с « Красной голубятней», явился по первому же требованию. Он был уверен, что это как-то связано с появлением мадам де Бриссак, но ничего толком рассказать кардиналу он бы и не смог. Тем не менее, понимая, что история ее появления и у него самого вызывает массу вопросов, мушкетер был не только прям, но и лаконичен. Ришелье не хотелось привлекать излишнего внимания к будущему агенту, но кое-какие детали ее появления могли пролить свет на всю эту донельзя странную историю. Слушая четкий, лишенный эмоций и прикрас рассказ, кардинал убеждался, что логике это все не подчинено никоим образом. Появление прекрасной дамы в старом сундуке с платьями отдавало фарсом. Но сомневаться в правдивости рассказа у кардинала не было оснований: репутация стоявшего перед ним солдата, как человека исключительно порядочного и не умевшего лгать, не вызывала сомнений. - Господин Атос, а что вы думаете об этой авантюре? - спросил Ришелье, поглаживая белую пушистую кошку, устроившуюся на его коленях. - История странная, чтобы не сказать - нелепая. - Атос пожал плечами. Кардинал гладил кошку и размышлял, стоит ли посвящать собеседника в тонкости происшедшего. Тонкости, которые могут стать его козырями в игре. «Нет, подождем пока. Время для откровенности не пришло. Это д'Артаньян чувствует себя обязанным мне, а вот от этого гордеца можно ожидать любой выходки.» - Господин Атос, я бы хотел попросить вас и ваших друзей об одной услуге. - Ришелье поднял голову и прямо посмотрел в глаза мушкетеру, а рука его все так же размерено поглаживала кошачью спинку. - Я бы хотел, чтобы вы, совершенно конфиденциально, проводили мадам де Бриссак в Париж и проследили, чтобы она никуда оттуда не исчезла. Эта дама может оказаться испанским шпионом. - Ваше Высокопреосвященство, мы - солдаты. Если приказ будет исходить от Его величества, короля Людовика или от нашего капитана, господина де Тревиля, мы ему подчинимся. У вас же, господин кардинал, есть своя гвардия и господин де Кавуа. Кардиналу бросилась в лицо вся кровь. - Вы отказываетесь, господин мушкетер? - Ваше высокопреосвященство господин кардинал, я только заметил вам, что я солдат Его величества, и по субординации мне полагается выполнять приказы моего капитана. - Однако в Ла-Рошели вы были сговорчивее, господин граф! - Позвольте вам заметить, что там нам пришлось быть вашим конвоем, тогда как сейчас... - Тогда как сейчас?... - кардинал сбросил с колен кошку и встал. - Сейчас вы предлагаете нам роль тюремщиков и соглядатаев. И объектом должна быть женщина. - А если эта женщина представляет опасность для государства? - кардинал был взбешен, и усы его топорщились, как у кота, готового к драке. Он отлично помнил сцену в дюнах, когда этот же Атос своей дерзостью сумел удержать его от приказа арестовать друзей. - И не вам, господин мушкетер, решать, кто опасен для государства, а кто - нет! - Но мне, как дворянину и мушкетеру Его величества, еще оставлен выбор решать, насколько приказ согласуется с моим представлением о чести! – спокойно возразил Атос. - Кто вам дал право казнить миледи Винтер? - прищурился кардинал. - Господин кардинал не в курсе, кем была эта женщина? - Это не давало вам права вершить самосуд! - Раз вам известно мое имя, господин Ришелье, вам должны быть известны и мои права! - Но не в Армантьере! - Она была казнена не на территории Франции! - Даже так!? - кардинал замолчал.- Кто была эта женщина в действительности, господин граф? - Моя жена! - глухо ответил ему Атос. Несколько минут кардинал обдумывал только что услышанное. Потом махнул рукой, давая знак Атосу, что тот свободен. Граф поклонился и покинул кабинет. Разговор с кардиналом для Атоса означал только одно: он объявил кардиналу очередную войну. И надо было постараться сделать так, чтобы кардинальский гнев пал только на него: друзья были не при чем. Пока он дошел до своей палатки, он уже имел в голове план действий, в который посвящать своих друзей не собирался.