Master of the wind

Сладкая дрёма медленно рассеивалась, будто истончалось чужое колдовство. Прохлада морозила нос, не скрытый одеялом. Птицы уже заливались своими песнями, а нежные лучи солнца иногда скользили по лицу парня, который нехотя отпускал сновидения — странные, ненавязчивые и лёгкие, похожие на рассветную дымку. Поёжившись, Феликс открыл глаза. Вся комната была залита золотистыми лучами раннего солнца, «зайчики» причудливо игрались на стенах. Воздух был по-утреннему холодный и влажный — неудивительно, ведь окно было распахнуто настежь, хотя вечером Феликс его закрывал. Нахмурившись, юноша свесил ноги с кровати и поспешил отыскать свою обувь и одежду, чтобы избавиться от мерзкого ощущения замёрзших конечностей. К его удивлению, на кухне ещё никого не было, хотя обычно мать вставала рано, начиная заниматься домашними делами чуть ли не с рассветом. Хмыкнув, Феликс налил себе воды и только в этот момент заметил, как по ладони вился причудливый узор, смуглую кожу красиво оттенял нежно-голубой цвет линий, оплетавших кончики пальцев и тянувшихся до самого запястья. Шок немного отступил, позволяя Феликсу осознать, что он помечен. Тихо ахнув, парень выплеснул воду из кружки на ладонь, пытаясь стереть метку, которая даже не думала поддаваться. Когда он просил у Ветра сжалиться над ним и не забирать Соён, он имел в виду далеко не это! Феликс и подумать не мог, что Ветер посмеётся над ним, поставив на место подруги. Если это кто-то увидит… Феликс помотал головой, не желая даже думать об этом. От страха и волнения дрожали руки, юноша беспомощно огляделся, надеясь найти выход из щекотливой ситуации, но в итоге не придумал ничего лучше, чем схватить первую попавшуюся тряпку и быстро вернуться в комнату, чтобы поддеть рубашку с более длинным рукавом, а ладонь замотать тканью. Обманывать Ветер было страшно, но куда сильнее Феликс боялся прослыть невестой и тем самым навлечь позор на свою семью. Мать и так нечасто поминала его добрым словом, отец надеялся в будущем передать свои дела ему, как единственному сыну, да и у самого Феликса планы на жизнь были совсем простые, человеческие. В них никакой Ветер не вписывался. Из комнаты Феликс высунулся, когда сердце перестало так глухо стучать в груди. Буркнув, что завтракать совсем не хочется, он покинул дом, намереваясь на свежем воздухе подумать, что делать дальше. Не в бега же подаваться, серьёзно. Городок был оживлённым с самого раннего утра, старые и не очень сплетницы ждали слухов о том, кого же выбрали в невесты, чтобы обсудить это. Юноши привычно переживали за своих любимых и родных и обсуждали, что на этот раз захочет Ветер. Даже дети носились с ленточками, предвкушая ночь страшных сказок и попыток подсматривать за праздником взрослых. Жизнь вокруг кипела, и только сердце Феликса замирало при каждом несильном порыве ветерка, при каждом движении листвы. — Привет, Феликс! — радостно воскликнула Соён, только завидев макушку друга. — Меня выбрали! Я же говорила, — самодовольно сказала девушка, активно жестикулируя в попытке показать точно такую же метку со всех сторон и вызывая недовольное шипение матери, которая переплетала её волосы цветами. — Я рад за тебя, — неловко улыбнулся Феликс, кланяясь женщине в знак приветствия и присаживаясь рядом. — Да неужели? — насмешливо фыркнула девушка. — Что у тебя с рукой? — Ничего серьёзного, — отмахнулся Феликс, рефлекторно поправляя ткань так, чтобы даже ногтей не было видно. — Хотел маму порадовать, а в итоге лишь обжёгся и чуть всё не спалил, — усмехнулся юноша, рассматривая улыбчивую и от того ещё более красивую девушку. — Ну, ты копуша! — рассмеялась Соён. — Слышал, кого ещё выбрали? Все невесты в этом году какие-то сони, — вздохнула девушка. — Даже не могу представить, кто у меня теперь в соперницах ходит. Хотя говорят, что из какой-то деревушки неподалёку выбрали талантливую ткачиху. Интересно, зачем такая господину Ветру? Чем она его завлекать будет? Пряжей? — А ну замолчи, — посоветовала женщина. — Соперниц себе нашла, вот ещё. Ветер сам выберет, а будешь за него решать, кто достойнее, так опозорит у всех на глазах — в этом не сомневайся. — На меня не смотри, твоя мать права, — покачал головой Феликс, выдавливая из себя улыбку. — Мне нужно вернуться домой. Увидимся позже? — Конечно, посмотришь на моё платье, — заулыбалась Соён. Только бы не навредить семье — единственное, что волновало теперь Феликса. Он был уверен, что Соён будет смертельно обижена на него, когда всё откроется, но она будет в безопасности, она выйдет замуж и будет жить нормальной, человеческой жизнью. Если, Ветер, конечно, не решит унизить его вдвойне. Такие мысли придавали Феликсу сил, поэтому домой он заходил с лёгкой, немного взволнованной улыбкой. Надежда на то, что это всего лишь шутка Ветра, которая даже необязательно вскроется, почему-то казалась абсурдной. — Я узнал, что Соён стала невестой, — объявил Феликс с порога. — А об остальных пока не слышал. Снова они скрытничают, будто вечером всё это не откроется. — Ну и правильно делают. Нечего об этом болтать. Ветры не любят хвастливых, — хмыкнула мать, поднимая взгляд на Феликса. — Надеюсь, ты не стал девушке голову морочить своей ерундой. Ей сейчас совсем не о твоих волнениях нужно думать. — Я знаю, — кивнул Феликс. — Я лишь пожелал ей удачи и поздравил госпожу Ким с тем, что она воспитала такую достойную дочь. Прежде, чем женщина успела ему ответить, Феликс прошмыгнул в комнату, устало привалившись к стене и закрыв глаза. Осмотревшись по сторонам, юноша закрыл все окна, чтобы не осталось ни единой щели, в которую мог бы просочиться воздух с улицы. Нет, Феликс не надеялся спрятаться и отсидеться, но сейчас ему хотелось избавиться от чувства чьего-то присутствия, и это помогло. До самого вечера Феликс старался вести себя тихо, даже не выглядывая из комнаты и в основном просто рассматривая потолок. В груди неприятно ныло из-за волнения, Феликс изматывал сам себя, поэтому к сумеркам чувствовал себя уставшим, иссушенным и абсолютно потерянным. Идея со всех ног бежать в лес и затеряться там на всю оставшуюся — при таком раскладе довольно короткую — жизнь не казалась такой уж безумной. — Ты собираешься выходить? — голос матери прозвучал неожиданно, заставляя Феликса встряхнуться и быстро подняться. — Оденься прилично. Пора идти на праздник. Только попробуй сказать, что плохо себя чувствуешь. Даже при смерти туда поползёшь, ясно? Не хватало мне, чтобы ещё про моего сына сказали, что он слабак. Феликс тяжело вздохнул. Скрыться от этого не получится. Пришлось подчиниться, быстро сменить одежду на более праздничную, не забыв как можно лучше скрыть руку, и выйти к семье, которая всем составом — благо, отец успел вернуться из заречья к празднику, хотя Феликс даже это умудрился пропустить — отправилась в святилище, которое находилось за стенами городка. С поля доносился смех, были разведены костры, а вынесенные туда столы ломились от угощений и даров, приготовленных для Ветра. Феликс ни разу не видел ничего подобного. В его родных краях не устраивали таких пышных праздников для божеств. Может потому, что эти божества на свои праздники сами никогда не являлись. Людей было много, Феликс даже устал так часто кланяться, чтобы поприветствовать всех знакомых, а благодаря отцу их было много. Сегодня сюда стянулись люди со всех окрестных деревень, и Феликс просто не знал, чего ожидать. Может быть, Ветер действительно его не заметит, забудет, а может, решит проучить наглого паренька. Феликс не хотел думать о том, что своим поступком может вызвать гнев Ветра, который способен погубить весь город. Особенно сейчас, когда молодые девушки танцевали и смеялись, когда парни выглядели гордыми и сильными. И когда невесты сидели на почётных местах, улыбались и явно нетерпеливо ждали, когда Ветер явится. Феликс видел и Соён. Она, казалось, была взволнована больше остальных, оглядывалась постоянно, будто ища кого-то. Юноша почувствовал укол вины и поморщился. Феликсу хотелось подойти и успокоить её, пообещать, что всё будет хорошо, что её ждёт долгая счастливая жизнь, но ноги были слишком тяжёлыми, чтобы двигаться, а в горле пересохло от волнения и страха. Бежать. Нужно было бежать от этого позора как можно быстрее и как можно дальше. Зашелестела трава, по полю пронеслась волна, пригибая травинки и заставляя их трепетать, смех и разговоры замолкли моментально. Всё вокруг стихло, даже огонь костров, казалось, трепетал и слабел при его появлении. Люди без промедления опустились на колени, склонили головы, выражая почтение. Феликс резко втянул носом воздух и пошатнулся, в голову ударил сладкий, тяжёлый запах. Дурман опутал мысли, заставил подчиниться, ноги сами подкосились, и юноша с незнакомым ранее смирением склонился. Но Феликс не был бы собой, если бы взыгравший интерес не заставил его сопротивляться, держа голову прямо и ловя жадным взглядом появление виновника всех бед. Это был мужчина. Хотя, чего ещё можно было ожидать? Первой в глаза бросалась смуглая, будто пропитанная солнцем кожа. Феликс замер, заворожённый её гладкостью. Несмотря на тёплый цвет ему казалось, что Ветер высечен из какого-то неведомого драгоценного камня. Не бывает у людей столь идеальной кожи. Почти всё лицо скрывала маска, но Феликс видел чёрные пряди, выбивающиеся из-под капюшона и спадающие на глаза. Ветер был закутан на манер пустынных скитальцев, поэтому рассмотреть его внимательнее было сложно. Единственным, чем Феликс мог любоваться в полной мере, были глаза. Словно ночная бездна, тёмные, завораживающие, в них таилось столько силы, столько власти, что спина невольно покрывалась мурашками. И теперь Феликс определённо понимал, почему девушки так стремились стать его невестами. Ветер был прекрасен. Уверенной лёгкой походкой мужчина прошёл к приготовленному для него месту, на ходу взял со стола сплетённый из цветов венок, вертя его в длинных жилистых пальцах и загадочно улыбаясь. Цветы были протянуты Соён, которая приняла их с трепетом и благодарностью. Ветер остановился на пару мгновений, следя за тем, как девушка старается не растрепать хитроумно заплетённые волосы, надевая венок. Это не выбор, нет, лишь знак внимания, прелюдия. Ветер обвёл взглядом стол, за которым сидели невесты, и тот намёк на улыбку, который появился в его глазах при взгляде на Соён, тут же растворился. Мужчина хмурился, всё сильнее мрачнея с каждой секундой и рассматривая замерших людей, чьё волнение Феликс ощущал физически. Ему самому казалось, что сердце сейчас разорвётся. Не похоже было, что Ветер забыл о своей шутке. Феликс прикусил губу, чувствуя вину и страх. Каким же глупым нужно быть, чтобы так играть с Ветром, неосмотрительно бросаясь словами, а потом избегая ответственности. Феликс снова всех подставил, подверг опасности, как и обычно. Как и во все те разы, когда его шалости и затеи оборачивались бедами, заставляя дорогих ему людей волноваться. Он снова оказался плохим сыном и плохим другом. Глаза защипало, Феликс сжал ладони в кулаке и уже упёрся ногой в землю, чтобы встать, чтобы извиниться, умолять Ветра о прощении, просить сжалиться и не наказывать кого-то другого, ведь это его, Феликса, вина. Быстро поморгав, он вновь взглянул на Ветра и только сейчас заметил, что взгляд божества прикован к нему. В до этого тёмных глазах сейчас плясали искры, и Феликс готов был поклясться, что это не фигура речи. Неожиданно напряжённую тишину разрезал его бархатистый мягкий смех. Ветер взмахнул руками, закручивая тёплые потоки воздуха и наполняя их уже знакомым пряным запахом, а после опустился на своё место, давая добро на начало праздника. Люди поднимались с колен неуверенно, ещё не до конца изгнав из сердец страх, а Феликса будто придавливало взглядом Ветра. Лишь гневный шёпот матери заставил стряхнуть с себя ощущение чужого колдовства и подняться на нетвёрдые ноги. Феликс поджал губы, глубоко вдыхая и стараясь успокоить быстро бьющееся сердце. Празднество медленно набирало обороты, полилась музыка, зашумели голоса. Феликс отстранённо наблюдал за тем, как невесты поют и танцуют, как пытаются обратить на себя внимание Ветра, показать себя с лучшей стороны, чтобы стать избранницей, но никакая суета не избавляла от ощущения на себе тяжёлого взгляда. Феликс был в ужасе. Ветер следил за ним, а в тёмных глазах плясали веселящиеся черти. — Странно, чего он медлит? — вздохнула рядом мать, заставив Феликса вздрогнуть и перевести на неё взгляд. — Сейчас уже светать начнёт. Как я слышала, Ветры никогда не тянут до рассвета. Неужто ему ни одна не приглянулась? Сам же выбирал. Ох, худо нам будет, если он решит, что наши девушки его не достойны. — Стоит ли говорить таким тоном… — осторожно возразил Феликс, почти сразу же сморщившись от подзатыльника. — Понял, молчу. Ветер резко поднялся со своего места, прерывая незаконченный танец одной из невест. Феликс не знал её лица, но подозревал, что это та самая талантливая ткачиха. Сердце сжалось от волнения, но в его руку стальной хваткой вцепилась мать, заставляя вместе со всеми другими людьми подняться на ноги и пойти в круг, образовавшийся у стола Ветра. — Хороший праздник, — произнёс Ветер, заставляя Феликса улететь в далёкие дали от хриплого, пронизывающего голоса. — Однако, ночь скоротечна. Невесты почтительно склонили головы, когда Ветер развернулся к ним, Феликс невольно сделал шаг вперёд, пробираясь в первый ряд, совершенно забывая дышать в тот момент, когда мужчина снял со своей руки широкий серебряный браслет. «Всё обойдётся» — стучало в его голове. «Только не Соён» — шептали его губы. Ветер двигался медленно, обходил каждую девушку, следя за ними тёмными глазами, от которых Феликс не мог оторвать взгляда, но не останавливался, не задерживался, заставляя всех волноваться. Что за представление? К чему так медлить? Феликс нервно выдохнул, заметив, как по верхушкам деревьев скользнули первые солнечные лучи, а мужчина всё медлил. — Просто хотел удостовериться, — неспешно проговорил Ветер, заставляя стоявшую перед ним Соён замереть в предвкушении, — что тебя действительно поцеловало солнце, — мягкий свет пронизывал наполненный утренней влагой воздух, подсвечивая эту дымку и на мгновение ослепляя. Жаль, не оглушая. — Ли Ёнбок. Сердце Феликса абсолютно точно остановилось в этот момент. Он успел лишь вскинуть испуганный взгляд на Соён, которая непонимающе нахмурилась, но Ветер уже оказался перед ним. Холодный тяжёлый браслет подобно оковам сомкнулся на его запястье, ткань спала на траву, обнажая узор. Знакомые лица исказились, из-под ног исчезла земля, а испуганные голоса и возмущённые оклики даже не успели преобразоваться в понятные слова, как уже были заглушены шумом проносившегося воздушного потока. Феликс не мог вдохнуть — то ли от страха, то ли от крепкой хватки на своём поясе. Кроме неожиданно крепкого тела Ветра опоры не оставалось, Феликс инстинктивно вцепился в его плечи, боясь, что и он утечёт сквозь пальцы, но эта судьба быстрее настигла его сознание, погружая юношу в холодную темноту и не позволяя осознать, как высоко над землёй они взмыли.