Master of the wind

Несмотря на опасения Феликса, Чанбин никуда не исчез, когда они вновь оказались на балконе. Из-за холодного пронизывающего ветра Феликс моментально начал дрожать, вспоминая о том, что тёплый плащ остался где-то в саду. Интересно, вернутся ли они за ним когда-нибудь? Чанбин молчал, но его рука всё так же крепко сжималась на запястье Феликса, прямо над браслетом, когда они скрылись внутри, запетляли по коридорам, судя по ощущениям спускаясь куда-то вниз и вскоре оказываясь в небольшой светлой купели, наполненной паром до самого потолка. — Тут поблизости горячие источники или это твоя магия? — поинтересовался Феликс, когда его усадили на скамью. В комнате было тепло и влажно, Феликс отогрелся довольно быстро, но вместе с теплом пришли и другие мысли. Зачем Чанбин привёл его сюда? Ветер отвечать не спешил, лишь потянул вверх рубаху Феликса, заставляя его снять вещь, а после и сам оголился по пояс. Вздохнув, Феликс сам скинул сапоги, искоса наблюдая за тем, как Чанбин разувался вслед за ним. — Это то, о чём ты действительно хочешь спросить? — лукаво усмехнулся Чанбин, беря Феликса за руку и подводя его к краю. — Ты замёрз, тебя нужно согреть. — Будешь греть так же, как вчера? — хмыкнул Феликс, складывая руки на груди и упрямо смотря на Чанбина. Ему искренне надоели эти игры, а Ветер, похоже, вновь взялся его дразнить, и спорить с ним было бесполезно. Феликсу не особо хотелось вновь лезть в душу Ветра, но это было практически неизбежно, потому что добровольно Чанбин на вопросы отвечать явно не собирался. — Что будет дальше? — Зачем как вчера? Здесь места для двоих вполне хватит, — непринуждённо ответил Чанбин, заставляя Феликса смутиться. — Сам полезешь или мне тебя толкнуть? — уже веселее спросил Чанбин. Феликс сопротивлялся изо всех сил, старался держать в голове те важные вопросы, ответы на которые хотел получить, но рядом с Чанбином память просто отказывала, как и большая часть мозга, впрочем. — Чанбин, я серьёзно… — попробовал Феликс, но договорить ему не дали, толкнули сильными ладонями в грудь и в следующую секунду он уже летел в воду. Испугаться Феликс не успел, только зажмурился и задержал дыхание инстинктивно, но вместо столкновения с водой вновь почувствовал на своём теле руки. Тёплая вода окутывала постепенно, Чанбин опускал его аккуратно, посмеиваясь над ухом, пока Феликс пытался вспомнить, как дышать, и мысленно примерял к имени Чанбина все неприличные слова на всех языках, которые хоть когда-то слышал. — Не пугай меня так, — пожаловался Феликс, выворачиваясь из рук Чанбина, чтобы развернуться к нему лицом. Вода доходила до середины груди, оставшиеся на нём штаны неприятно тормозили движения, но снять их Феликс ни за что бы не решился. — У тебя лицо забавное, не удержался, — улыбнулся Чанбин, щёлкнув Феликса по носу. — Тепло? — Тепло, — буркнул Феликс, подумал совсем немного и потянул руки к Чанбину, оплетая его плечи и с удовлетворением отмечая лёгкое замешательство на его лице. — Почему ты никогда не отвечаешь мне? — Потому что ты задаёшь неправильные вопросы, — Чанбин пожал плечами, устроил ладонь на пояснице Феликса, легко скользя рукой по коже, убрал волосы Феликса со лба и невесомо провёл большим пальцем по его губам. Феликс терялся, застыв на месте, старался справиться с нахлынувшим желанием вновь поцеловать Чанбина. Сопротивляться было сложно, невозможно практически, Феликсу пришлось отпрянуть. Резкой болью прострелило висок, Феликс ойкнул, закрывая лицо руками, а когда справился с приступом, Чанбин стоял к нему спиной, слишком далеко, чтобы дотянуться до него рукой. Феликс впервые ощутил это, практически увидел в воздухе рассеивающееся колдовство и нахмурился ещё сильнее, окончательно прогоняя наваждение. — Что ты делаешь со мной? Это неправильный вопрос? — Феликс сделал несколько шагов назад, пока спиной не почувствовал прогретый камень. Ощущения безопасности это не добавляло, но Феликсу не хотелось бы давать Чанбину возможность внезапно оказаться за его спиной. — Или что со мной делает это место? Чанбин вздрогнул, обернулся на секунду, позволив Феликсу увидеть едва заметную трещину на его щеке, из которой мягко лился золотистый свет. Это только подстегнуло к другим вопросам. — Ты контролируешь мою память, не так ли? — Феликс чувствовал, как постепенно им завладевал страх, но старался сохранять голос спокойным и ровным. — Чем сильнее меня к тебе тянет, тем меньше я помню. Всё исчезает, если ты меня целуешь, и дом, и родители, и вся жизнь. Разве нет? — А разве это не ты меня целуешь? — голос Чанбина звучал вкрадчиво, рассержено немного, но больше разочаровано. Феликс помотал головой, зажмурился лишь на секунду, а Чанбин уже стоял вплотную, смотрел пытливо своими красивыми глазами и снова лез в голову. — Тебе разве станет легче, если я на всё это отвечу? Феликс болезненно застонал. — Да, да, Чанбин, мне станет легче, — Феликс зажмурился, откинул голову назад, ударившись затылком о камень, зашипел недовольно, но глаза не открыл, только вытянул руки на пробу и провёл пальцами по тёплым влажным плечам Чанбина, боясь, что он вновь растворится в воздухе. — Мне страшно. — Ты думаешь, ответы не напугают тебя сильнее? — горько усмехнулся Чанбин. Феликс почувствовал губы на своём плече, вздрогнул, открывая глаза, и скользнул рукой на чужой затылок, окончательно теряясь во всём, что происходило в его жизни. — Я умру? — Возможно. — Это не ответ! — Я не знаю, — Чанбин вздохнул тяжело, сомкнул зубы на плече Феликса, заставив его отвлечься и вдавить ногти в его затылок. Чанбин отстранился немного, коснулся пальцами щеки Феликса, но приблизиться ему не дал, когда тот снова невольно потянулся за поцелуем. — Нет, подожди. — Зачем я тебе, если ты даже поцеловать меня не хочешь? — разочарованно спросил Феликс, постарался взять себя в руки, убрать свои надежды куда подальше. В конце концов, Чанбин впервые был с ним честен. Феликсу страшно было до чёртиков, но выяснить всё хотелось намного сильнее. — Хочу, — коротко отозвался Чанбин, качнув головой. — Но ты нашёл то, чего находить не должен был, верно? — Феликс неуверенно кивнул. — Всё… сложно. На этот раз. Чёрт, — Чанбин волновался, и это было удивительно. — Пожалуйста, — Феликс воспользовался моментом, ткнулся носом в щёку Чанбина, не поцеловал его, раз тот не хотел, но заглянул в глаза и сильнее вдавил пальцы в его кожу. — Чанбин, пожалуйста, расскажи мне. — Твой отец пообещал тебя мне, — Чанбин опустил голову, прижался холодным лбом к тёплому плечу Феликса, его голос звучал приглушённо, но Феликс жадно ловил каждое слово, стараясь на ходу обрабатывать информацию и приплетая к словам Чанбина всё то, что вспоминалось и забывалось в этом доме. — Он погряз в долгах, когда ты был маленьким, и ему нужна была удачная торговая экспедиция по морю. Он хотел покровительства и я попросил в качестве платы тебя. — Почему меня? — Ты был красивым ребёнком и мне казалось, что у нас есть что-то общее. Было нечто особенное в том, как ты смотрел на меня, даже не зная, что я — это я, — Феликс едва заметно кивнул, вспоминая, как в детстве его тянуло к грозам и бурям, как восхищённо билось сердце, если ветер начинал шуметь в ушах. — Но разве ты не мог получить меня, просто выбрав в невесты? Вот так, как ты сделал, — спросил Феликс, стараясь не отвлекаться. Чанбин рядом был тёплым, мягким, таким открытым и притягательным. — Зачем сделка? — Нет, не мог, — Чанбин качнул головой. — Для этого необходима связь, а для создания связи понадобилась эта сделка. Невесты для Ветров не просто развлечение, они — необходимость. В мире не может существовать силы без слабости, понимаешь? Везде необходим баланс. Ветры могущественны и бессмертны, но только если соблюдают некоторые… условия. — Жертвоприношения? — тихо выдохнул Феликс, чувствуя неприятные мурашки по спине и предпринимая инстинктивную попытку отстраниться от Чанбина. Не получилось. Его вжали в тёплый камень, чужие руки скользнули по поясу, крепко прижимая к себе. — Почти. Медленный распад. Как болезнь, постепенно прогрессирующая. Сначала исчезают воспоминания, потом собственная воля, сил становится всё меньше с каждым днём и после, когда подходит время, от человека остаётся лишь безумная, всепоглощающая любовь. Это морок, который рассеивается после смерти, но душа человека… — Чанбин поморщился, взглянул опасливо на Феликса, но продолжил: — это то, что питает наши силы. Нет невесты, нет души — нет магии. Можно сказать, нет Ветра. — Это происходит со мной? — голос Феликса звучал тихо, но почти без страха. Он не мог перестать смотреть на Чанбина, не мог перестать думать о том, что они оказались связаны ещё задолго до полноценного знакомства, о том, что Чанбин — в любом случае его судьба. — Не совсем. Нельзя просто принести человека и поглотить его против воли. Нужно разрешение. Поэтому тебе нельзя целовать меня. Феликс задумался на мгновение, пропал в воспоминаниях о доме, о детстве, о семье, старался вытянуть оттуда всё хорошее, что там быть могло, но получалось плохо, получалось неправильно. Правильным был Чанбин, его прикосновения и поцелуи, правильной была буря там, на балконе, врывающаяся в лёгкие и заглушающая сердце, правильным был сад, его нежные цветы и запахи, переносимые лёгкими потоками воздуха. Правильной была свобода. — Но я целовал уже. Почему теперь нельзя? — Поцелуешь меня сам в третий раз — окажешься в моей власти, полностью, и душой, и телом, погибнешь здесь, как все остальные. Я не… — Чанбин замолк на мгновение, отвёл взгляд, качая головой, выглядел растерянным и смущённым. — Ты нравишься мне, Ёнбок-и, как никто никогда не нравился. Я хочу тебя живым видеть, а не угасающим по моей вине. Феликс ждал, что страх вот-вот завладеет его телом, но ничего подобного не происходило. Феликсу не было страшно, ему было тепло и даже спокойно. Всё вставало на свои места, картина мира медленно выправлялась, мучившие его тайны исчезали, оставался только Чанбин, открытый и желанный. — А я хочу тебя целовать. Разрешения ждать не хотелось, Феликс потянул Чанбина к себе, накрывая его губы своими, раздвинул губы языком, чтобы уж наверняка, и глаза закрыл, потому что от волнения сердце готово было остановиться. Губы у Чанбина были приятными и тёплыми, как всегда, но на этот раз он не медлил, ответил сразу, поцеловал глубоко, прижимая к себе. Помнить хотелось совсем немногое, только имя Чанбина и своё, остальное казалось неважным. Феликсу плевать на будущее было, когда он сминал губы Чанбина своими, плевать было, когда руки Чанбина шарили по его телу, хотелось только прижаться ближе, чтобы кожа к коже, чтобы глаза в глаза и чтобы Чанбин не отпускал никогда, чтобы не исчезал, не растворялся, как рассветная дымка, чтобы не боялся быть рядом. Феликс хотел Чанбина больше жизни.