******
Близился рассвет — самое тяжёлое время для Ангела. Коннор просыпался рано, и у них с сыном всегда был час до восхода солнца, посвящённый только друг другу. Он бродил по тёмному отелю, чувствуя боль от страстного желания снова подержать на руках своего ребёнка. Он услышал приглушённые рыдания и обернулся. Всё что угодно было лучше, чем оставаться наедине со своими мыслями. Он пошёл на звук и понял, что стоит перед комнатой Уэсли. Это был Спайк. Ангел заколебался на мгновение, но всё-таки открыл дверь. Ангел зашёл внутрь и увидел, как Спайк, с залитым слезами лицом, мечется во сне. Он резко проснулся. Устало сощурившись, он, наконец, окликнул вампира: — Ангел? — Не собирался будить тебя. Я тебя услышал и пошёл посмотреть, всё ли в порядке. Спайк сел. — Рыдаю, как огромный младенец, — проворчал он, яростно вытирая глаза. — Ангел, как ты это выдержал? — Душу? — И воспоминания, — Спайк запустил пальцы в волосы с такой силой, будто пытаясь вырвать свой мозг. Он вздрогнул, нечаянно задев шишку на голове. — Мы убили так много людей, мы причинили столько страданий. Как вообще можно жить с такой виной? Одной из пыток, терзавших душу Ангела, было не только осознание своих деяний, но и то, что он создал Друсиллу, и через неё — Спайка. Даже когда он прекратил убивать, его создания продолжали. Когда он наконец покинул семью, одним из последних воспоминаний был Спайк, запачканный кровью Истребительницы, развязно вышагивающий по разрываемым войной улицам Китая. Но как бы он сейчас не пытался увидеть перед собой монстра, он видел только несчастного молодого человека. — Чувство вины никогда не уходит, — тихо признал Ангел, — но в какой-то момент понимаешь, что другие люди важнее, — он подумал о Конноре. — Помощь другим людям не возвращает наших жертв к жизни, но делает жизнь с чувством вины немного легче. Или, — вампир печально улыбнулся, — ты можешь сотню лет ползать по канавам и упиваться жалостью к самому себе. Спайк вздохнул. — Не думаю, что в человеческом теле протяну так долго, — он неловко помялся на месте с удивлённым видом. — Говоря о теле, где здесь уборная? — Вниз по коридору и направо. Ангел наблюдал, как Спайк поднялся, бормоча что-то о том, что и так достаточно погано иметь дело с долбанной человеческой совестью, но мириться с человеческими почками просто выше его сил. Вампир задумался над собственными словами. Если Лорн был прав, Спайк был пешкой Сил-которые-прибудут и их пророчеств, такой же проклятый, как он сам, Дарла и Коннор. Ангел вздохнул и покинул тёмную комнату.******
Спайка разбудил пустой желудок. Боль от порезов и синяков отошла на второй план по сравнению с голодом. Вчера он так ничего и не поел, и сейчас чувствовал себя таким же изголодавшимся, как и новорождённый вампир. Прежде чем отправиться на поиски еды, Спайк умылся и попытался выпрямить волосы. Может, сто лет назад эта причёска и выглядела по-щегольски, но теперь это был просто спутанный клубок из кудрей песочного цвета. Ему нужно было побриться, и было бы неплохо найти что-нибудь кроме этих дурацких штанов, покрытых запёкшейся кровью. Например, рубашку. Или ботинки. За столом в холле он обнаружил Фред. — Еда? У нас есть немного пончиков и кофе. В холодильнике есть сливки. И ещё у нас есть чай, который мы держим для Уэ… У нас есть чай. Она отвела его в небольшую кухню и показала, как разогреть чашку с водой в микроволновке. Доставая сливки, он наткнулся на несколько пакетов с кровью для Ангела. С некоторым удовольствием он отметил, что больше ему никогда не придётся пить свиную кровь. Первый кусочек стал откровением. Он в шоке уставился на пончик. Он как-то пробовал пончики из любопытства в былые вампирские дни, но вкус был совершенно другим. Жареное тесто, покрытое сахаром, оказалось настоящим объедением. Он съел его с жадностью, а потом ещё один, обсыпанный чем-то вкусным. Третий пончик был с кремом внутри. Человеческое чувство вкуса было потрясающим! К нему присоединился одетый в махровый халат зелёный демон. Лорн налил себе кофе и теперь наблюдал, как Спайк пожирает второй пончик, потом третий, и уже подобрался к четвёртому — маленькому чуду, обсыпанному шоколадной крошкой. — В самом центре калорийных баталий, как я погляжу? Спайк осторожно опустил пончик. Человеческое тело набирает вес! Как много рекламы он видел по телевизору о различных диетах, таблетках и пугающе выглядящем спортивном оборудовании! Прожив век в остающимся неизменном вампирском теле, он теперь столкнулся с возможностью выглядеть как персонаж из шоу Джерри Спрингера. Перед глазами мелькнул расплывшийся Харрис, и он содрогнулся. — Надо найти для тебя что-нибудь из одежды, пока эти штаны не начали ходить сами по себе, — тем временем говорил Лорн. — Почему бы тебе не принять душ, а я пока найду что-нибудь для тебя? Один из плюсов отеля был в том, что здесь было множество душевых. Закончив, Спайк нашёл ожидающую его одежду. Это были ярко-жёлтые брюки и очаровательно голубого цвета рубашка, покрытая бледно-зелёными, лимонными и пурпурными завитушками. Было трудно найти что-то такое, что заставило бы его выглядеть ещё более нелепо, чем гавайская рубашка Харриса, но Лорн сумел это сделать. К завершению всего, Ангел ожидал его в холле, как только он туда спустился. Глаза вампира немного округлились, но он смог остаться невозмутимым. — Пойдём со мной. Он отвёл Спайка в рабочий кабинет, заполненный книгами и документами. Книги были повсюду, но в некотором смысле среди них был определённый порядок. — Уэс… один из моих бывших сотрудников, изучал пророчества. У Сил-которые-прибудут, видимо, имелись серьёзные планы на линию Мастера. Мы, по большей части, фокусировались на документах, упоминающих Коннора, Дарлу, и меня самого. Но были и другие. Спайк взглянул на бумаги. Их были кучи. Ничего на английском. Он мог распознать латинский, древнегреческий, устаревший французский, но большинство, казалось, было на неизвестных языках. — Отсылки зашифрованы. К примеру, Коннора обычно называли Дитя Вампира, Дарлу — Матерью, или Фавориткой. Спайк задумался. Мастер всегда выделял Дарлу больше всех, и давал ей самые важные поручения. — Ну и как они называли тебя? Ангел имел приличие выглядеть смущённым. — Чемпион. Также — Отец. До проклятья в паре пророчеств меня называют Ангелом Сатаны. Спайк ухмыльнулся. Затем его сир повернулся к другим документам. — Иногда упоминается Друсилла как Безумная Королева, здесь, собственно, о Мастере, и я думаю вот это, — указал Ангел на скромную стопку, — должно быть о тебе. Заинтригованный, Спайк перешагнул через кучу бумаг и перебрал листы, не вчитываясь. — И как они называют меня? Могу я надеяться быть Чемпионом, или хотя бы Безумным Королём? — Нет, ты — Истребитель Истребительниц, и, полагаю, более поздние отсылки говорят о тебе как о Хранителе Ключа. Спайк резко развернулся, поражённый. — Что? Хранитель чего? Ангел встретился с ним глазами. — Это было не о Конноре, так что никто не углублялся в подробности. Но я думаю, что пророчества говорят о том, что ты — Хранитель Ключа. Достаточно много упоминаний о некоем мистическом Ключе и, по всей видимости, ты связан с ним. Спайк взглянул на документы с опаской. В прошлом году адская богиня Глори пыталась использовать Дон как ключ для возвращения в собственное тёмное измерение. Значит ли эта куча бумаг, что есть и другие, которые хотят навредить Ниблет? Он нахмурился. — Я бы хотел взглянуть. Ангел кивнул. — Хорошо. Но помни, что пророчества коварны, и они начнут управлять твоей жизнью, если ты им позволишь. Но если Лорн прав, и многие из них включают тебя, думаю, ты имеешь право их знать. Если рукописи были о Крошке, они могли быть важными. Спайк поднял кучу бумаг с пола и переложил её на стол. Его сир ушёл и Спайк принялся разбирать документы, пытаясь извлечь хоть какой-то смысл. Он вздохнул — он действительно не любил исследования. В старые дни, будучи Уильямом-Придурком-из-Викторианской-Англии, он мнил себя учёным мужем. Это была часть его прошлого, которую, как он думал, он похоронил больше века назад. Но он дал обещание леди приглядывать за Дон, и если эти рукописи содержат знание, которое поможет её защитить, он будет их изучать. Так что он попытался воскресить в памяти латинский и древнегреческий, и начал продираться через тексты. Через несколько минут у него заболели глаза, и он стал обыскивать стол в поисках чего-то вроде увеличительного стекла. Кто бы мог подумать, что этот Уэсли оставит очки в ящике стола. Спайк их примерил, и они немного спасли положение. Материал, что он смог перевести, был раздражающе неясен. Один текст, кажется, говорил так: «Ключ позволит Бородатому заполнить (пройти?) Долину (Морских водорослей?)». В другом он читал: «(Волшебник?) будет преследовать Ключ и он/она вознесётся над (Сырыми яйцами?)». Он был готов уже бросить всё это дело, когда прочитал: «Истребитель Истребительниц будет растоптан у входа (Пасти?) к Аиду и повержен на (колени?) в городе посланников». Чёрт возьми! Без сомнения, ему роскошно надрали задницу в Адской Пасти, и раз посланники по-другому означали ангелов, это была отсылка на его замечательное времяпрепровождение здесь, в Лос-Анджелесе. Так что-то из этой ерунды было правдой, и это означало, что бедную Дон ожидает что угодно, кроме безопасной и тихой жизни. Он услышал шум и поднял голову. И встретился со взглядом ореховых глаз. В дверях стояла Баффи и смотрела прямо на него. Он безмолвно уставился на неё, снова поражённый её красотой. А затем он внезапно осознал, на что он сейчас похож. Вот он сидит — небритый, с дурацкими длинными кудрями, побитым лицом, в жёлтых штанах и самой уродливой рубашке из всех существующих… о да, да ещё и в очках. Кровавый, кровавый ад! Он быстро сдёрнул их с носа и спрятал их. Спайка словно парализовало, когда он нерешительно смотрел на женщину, которую любил.