*****
Когда Баффи проснулась, было уже позднее утро. Она потянулась и лениво поднялась с постели, натянув свой старый серый халат. Спустившись вниз, она заметила, как тихо было в доме. За кухонным столом к ней спиной сидел Спайк и изучал манускрипты. Она подошла к нему сзади на цыпочках, обняла его, и взлохматила его волосы. — Доброе утро, златовласка, — он обернулся и одарил её поистине злобным взглядом. Ободрившись, она продолжила. — Ты знаешь, я люблю эти волосы. Как они подскакивают, когда ты... Он потянулся вверх и притянул её голову для поцелуя. Это заставило её замолчать на некоторое время. Потом он слегка отвёл голову назад и посмотрел ей в глаза. — Я понял намёк, luv. Я схожу и постригусь. Просто времени ещё не было. — Как твой ожог? — Жить буду, — сказал он с мрачным лицом. — Давай я накормлю тебя завтраком. Баффи села за кухонный стол и стала наблюдать, как Спайк готовит чай и тосты. — Ты меня балуешь, к такому и привыкнуть можно. Он принёс пару тостов и повидло, поставил чашки и сел рядом. Он наблюдал, как она принялась за тост. И от этого взгляда у неё кусок в горло не полез. У неё было сверхъестественное чутьё на вампиров, но спустя столько лет она могла определять их просто «на глаз», даже в их человеческой личине. У них был взгляд хищника, оценивающего свою добычу. Взглянув на Спайка, она впервые увидела подобный взгляд на человеческом лице. — На что ты уставился? У меня повидло на лице что ли? — нервно коснулась она своего рта. — Баффи, — его голос был мягким, а взгляд — пронзительным, — я столетие охотился на истребительниц. Убил двоих. И если бы увидел одну из них с таким же выражением, как у тебя сейчас, я бы решил, что меня ждёт хороший день. Ты сдалась. Чем бы ни обернулась эта история с Дон, ты решила, что не переживёшь её, верно? Баффи широко распахнула глаза, но не стала ничего отрицать. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя голой. — Всё думал о вчерашнем. Не пойми меня неправильно, это был лучший день за полторы сотни лет существования. Но его бы не случилось, если бы ты собиралась жить дальше. Тогда бы ты созвала Скуби, искать решение проблемы. Тяжёлый взгляд стал человечнее, и печальнее. — Но ты думаешь, что уже знаешь ответ, верно? Этот сон убедил тебя, что тебе придётся прыгнуть сквозь портал снова. Баффи опустила взгляд, не в состоянии встретиться с ним глазами. — Ты сдалась, так что вчера решила устроить себе небольшой праздник перед смертью, — теперь его голос был полон горечи. — Не надо было ничего говорить о любви, Баффи. Ты знаешь, что я и так всё ради тебя сделаю. Баффи резко подняла голову. Во всём облике Спайка читалась боль. Внезапно в мире, вырывающимся из-под её контроля, появилось что-то, что она могла исправить. — Я сказала, что могу полюбить тебя, потому что это правда. — Конечно, я обзавёлся долбаной душой и — бам! — теперь меня можно любить, — его голос наполнился гневом. — Да, у тебя появилась душа и — бам! — я наконец-то могу доверять тебе. — Доверять мне? Да я бы отдал свою сраную жизнь ради тебя. Ради тебя и Дон. Для этого мне не нужна душа! — Верно. А что, если бы тебе вынули чип? Могла бы я верить в то, что ты кого-нибудь не убьёшь? Может, мы с Дон и были бы в безопасности, но могла бы я верить в то, что ты тайком не убиваешь каких-то прохожих? Для тебя люди ничего не значили. Как я могла любить тебя, гадая при этом, придётся ли мне тебя распылить или нет? — Баффи, я никогда бы такого не сделал, — поражённо ответил он. — Я бы никогда… — Нет, теперь — нет. У тебя есть душа. Но до этого ты был чудовищем. И я знала, кем ты был. И я продолжала приходить к тебе, — её глаза наполнились слезами и гневом. — Иногда только тогда я и могла хоть что-то чувствовать. Но каждый раз, стоило лишь расслабиться, я вспоминала о том, что не могу любить тебя. Я любила Ангела, и когда не смогла убить его, погибли люди. Мне было так страшно влюбляться в тебя и проходить через всё это ещё раз. Она поднялась, и он вскочил с места. Они кинулись в объятия друг друга, и ей пришлось остановить его попытки поцеловать её, иначе она никогда не смогла бы закончить. — Всё было так тяжело, когда я вернулась. Единственной простой вещью было быть с тобой. Я могла говорить что угодно, или просто быть рядом. Я начала любить тебя и, тут единственная вещь в моей жизни, которая ощущалась верной, оказалась неправильной. Я боролась против этого, и я боролась против тебя, и всё было таким извращённым и жестоким. Каждый раз, когда ты был добр, как ты обычно и делал, пугал меня, и мы только причиняли боль друг другу. Это убивало меня. Так что я перестала видеться с тобой. И это убивало меня тоже. Она прижалась к нему. — Может быть, через три дня я умру. Но я хочу жить. Я хочу снова быть способной чувствовать. И в этот раз, если я люблю тебя, то это не неправильно. Это самая правильная вещь в мире. Она потянулась к нему, и они встретились в поцелуе. Казалось, что-то холодное оттаяло в её груди, и она была готова разрыдаться от облегчения. Затем уже всё её тело начало таять от жара их поцелуев. Баффи опоздала на работу. И всю смену она не была способна произнести корпоративное приветствие «Добро пожаловать в «Дворец двойного мяса» — дом мясного совершенства» с серьёзным лицом.*****
День не выдался продуктивным. Спайк его провёл, сходив в парикмахерскую, сделав несколько телефонных звонков и вчитываясь в манускрипты. К концу дня всё, что у него было, это ещё несколько эпизодов о пользе Ключа, уставшие глаза и достойная причёска. Он немного скучал по осветлённым волосам, но пришло время сказать восьмидесятым «прощай». Собрание Скуби было ещё менее продуктивным. Баффи рассказала о своём сне, ту же самую отредактированную версию, что и Спайку. Дон побледнела, и он потянулся к ней и обнял за плечи. Для них обоих воспоминания прошлого лета были такими же болезненными, как и открытая рана. Когда подошла очередь Спайка, он вытащил манускрипты и заметки с переводами. — Если сон Баффи верен, Дон всё ещё является Ключом. В Лос-Анджелесе мне дали целую кучу бумаг касательно Ключа. Вот, — он передал их викканкам, — я перевёл их достаточно, чтобы было вполне ясно, что Ключ, — он повернулся к Дон, — ты, обладает силой открывать порталы в другие измерения. Я знаю, что Глори хотела тебя использовать, но согласно большинству из этих текстов, это сила, которую ты научишься контролировать и использовать самостоятельно. Это заявление устроило небольшой переполох. Спайк указал Уиллоу на несколько пророчеств на латинском, и она подтвердила его перевод. Ведьмы принялись изучать документы. — Когда ты научился читать эту фигню? — Ксандер выпучил на него глаза. — Ещё когда был человеком. Британское образование немного получше, чем старшая школа Саннидейла. К тому же, я колесил по Европе весь прошедший век. Я могу сказать: «Эй, красотка, не хочешь прогуляться со мной под луной» на двадцати семи языках и диалектах. Читать на стольких не могу, но я не полный неуч. Они так ничего и не решили. Кроме сна Баффи не было никаких признаков, что Дон в опасности. Дон пришла в восторг, что в пророчествах указывалось на её потенциальные сверхвозможности, но нигде не говорилось о том, как именно она могла их использовать. В конце концов, Уиллоу и Тара остались, чтобы вместе поработать, а Ксандер отправился назад, в свою обитель мужского отчаяния. В результате только Спайк остался сопровождать сестёр Саммерс. Когда они проходили мимо кладбища, Баффи их покинула, отправившись на патрулирование. — Я вернусь к десяти, — сказала она, и напоследок подарила Спайку целомудренный поцелуй, потому что за ними жадными глазами наблюдала Дон. Стоило Баффи скрыться, Дон тут же повисла на нём и спросила: — Так что происходит между тобой и Баффи? — Лучше спроси об этом у сестры, Ниблет. — Ты всё ещё влюблен в неё? Он начал было протестовать, но быстро остановил себя, вспомнив, что этот кот давно убежал из мешка, ещё с тех пор, как его осенила гениальная идея приковать Баффи, угрожая убить. Тот эпизод послужил причиной его изгнания из дома Саммерс и едва не порушил любые шансы на дружбу с Дон. — Да, — сердито ответил он, — человечность не спасает меня от одержимости. — Это классно, потому что я думаю, что ты действительно много значишь для Баффи. Ты бы её видел, когда мы думали, что тебя распылили. Они подошли к их дому, и Спайк уже начал открывать дверь, но заколебался. Он принюхался, лишь с опозданием поняв, что его никудышный человеческий нос ни о чём ему не расскажет. Но даже без вампирских чувств он мог сказать, что что-то не так. — Тише, Дон, останься пока здесь. Он медленно открыл дверь. В доме было темно. Он щёлкнул выключателем и загорелся свет. Казалось, всё было на своих местах. Но он остро чувствовал, что что-то было пугающе неправильно. Он медленно зашёл внутрь, держа наготове кол. Раздался отчаянный визг. Дон! Он рванул назад и увидел, как девочка пытается бороться со схватившими её руками громилы. Нет, не просто громилы, осознал Спайк, а одного из тех охранников, что были бичом его недолгой жизни в «Вольфрам и Харт». Только в этот раз он не был слаб от только что приобретённой человечности. На лице Спайка расцвела нехорошая ухмылка, когда он начал медленно подходить к Тарараму (или это был Тилибом?). — Приветик. Не мог бы ты отпустить леди? Головорез только фыркнул в ответ, не отпуская сопротивляющуюся Дон. Что значило, что он не смог блокировать Спайка, когда тот подпрыгнул, крутанулся и пнул его в лицо. Конечно, это было проделано без тех скорости и изящества, что были присущи Спайку в былые вампирские дни, но обитые металлом ботинки усиливали впечатление. Он почувствовал содрогание от удара и удовлетворение от звука ломающихся носа и зубов. Не имея вампирских рефлексов, он упал на спину, но всё-таки, счёт был в их пользу. Дон вырвалась, оставляя гиганта открытым. Так как Тарарам схватился за кровоточащее лицо, Спайк воспользовался преимуществом и произвёл чудесный пинок в пах. Такому пинку позавидовали бы даже в «Манчестер Юнайтед». Спайк почувствовал, как его лицо дёрнулось, и пожалел о том, что у него нет клыков. Это отучило бы ублюдка пугать Дон. Но раз он не мог осушить подонка, он дождался, пока тот сложился пополам, схватившись за своё достоинство, и затем крепко пнул мужчину в висок. Спайк услышал чей-то крик и быстро потащил Дон внутрь. — Быстро наверх. Звони в полицию, — затем он вспомнил о бесполезности стражей порядка Саннидейла, — и ещё Харрису. Даже если его нет, должен быть автоответчик. Эти люди из «Вольфрам и Харт». Ангел их знает. Тут замешаны двое — Гэвин Парк и какая-то старая женщина по имени Стэнхоуп. А теперь живо! — Что ты собираешься делать? Он усмехнулся той усмешкой, которая устрашала Европу. — Если наши друзья-адвокаты попытаются войти, я собираюсь устроить им кровавую приветственную вечеринку. Дон побежала вверх по лестнице. — Дон! — она обернулась. — Если я не продержусь до приезда полиции, заберись на дерево у окна Баффи. Убирайся отсюда, что бы ни произошло. Ты поняла? Окинув его долгим взглядом, она кивнула и бросилась наверх. Затем окно на кухне разлетелось вдребезги. Заднюю дверь выбили и силы «Вольфрам и Харт» вломились в дом.