Его молчаливый разум

      1.       Тишина, плотным покровом накрывшая спальню мальчиков, была необычна для этого времени дня. Обычно после полудня в коридоре за дверями спален было шумно, слышалась болтовня юных повелителей времени, игравших и споривших в перерывах между уроками или после обеда. Но сегодня был первый день четырехдневного оплакивания смерти молодого господина Редгрейва. Его прах, или то, что от него осталось, перенесли в часовню в самом сердце Цитадели и оставили на алтаре, окруженном каменными статуями основателей Галлифрея. Его карманные часы оставались с ним. Стрелки на них были остановлены на 12 часах – свидетельство того, что он покинул этот мир раньше времени.       Доктор сидел один в темноте их общей с Мастером спальни, задвинув шторы, чтобы отделиться от внешнего мира. Ему нужно было побыть наедине с собой и подумать.       Тому, что произошло, могло быть множество объяснений, сотни вариантов, которые Доктор только мог выдумать. Каждый из них мог доказать, что смерть его одноклассника была лишь несчастным случаем. Алмаз мог быть старым, треснутым в одном или двух местах, пока энергия, требовавшаяся для того, чтобы перенести в другую галактику целый класс, не ударила и не заставила его расколоться. Старый мастер Азмаэль мог забыть проверить био-панели. Он уже приближался к концу своей тринадцатой регенерации и уже не раз умудрялся, выйдя в туалет, дойти до школьного двора. Может, дело было в монолитном кристалле, исключительном количестве учеников, в ошибке контрольной системы или даже положение лун – Доктор учитывал все версии, от самых вероятных до невозможно бредовых. Он нуждался в них, потому что иначе мог совершенно сойти с ума. Он должен был придумать Мастеру алиби, чтобы убедить себя, что тот не был ответственен. Это было сложное и совершенно нереальное занятие, но другого способа успокоить свой разум он не нашел.       И все же, он никак не мог избавиться от снедающего его ужаса.       Звук хлопнувшей двери выдернул его из размышлений. Он поднял взгляд и увидел вошедшего Мастера. Судя по улыбке, застывшей на его лице, от его вчерашнего дурного настроения не осталось ни следа. Для Доктора это был тревожный знак.       - Что это ты сидишь тут в темноте? – довольно приятным голосом спросил Мастер. Учитывая, как он вел себя вчера, можно было сказать, что теперь он был волне дружелюбен. Он бросил сумку на свою тумбочку, уселся на свою кровать напротив Доктора и ухмыльнулся. – Разве не ты собирался вывести меня из мрака?       - Где ты был? – Доктор не видел Мастера с самого утра. – Мы устраивали последние проводы для Редгрейва вместо уроков. Там были все, кроме тебя.       - Ну, не думаю, что кто-то по мне скучал, - Мастер безразлично пожал плечами. – Учитывая, в каких мы с покойным были отношениях, я подумал, что мне там лучше вообще не появляться.       Мастер порылся в сумке, вытащил бутылку сока из малиновых ягод и поболтал ею у Доктора перед носом.       - Впрочем, я слышал, что дневные уроки тоже отменили. Так что я пробрался в кладовку за столовой и стащил вот это, - он заигрывающее улыбнулся. В его глазах сверкали озорные искорки, которые Доктор так любил раньше. – Думал, ты и я сможем сегодня смыться. Пойдем на Кладбищенские поля, растянемся на траве и будем смотреть на звезды, как в старые времена.       Доктор резко выдохнул и отвернулся.       - Что такое? Ты не хочешь? – спросил Мастер, наконец заметив неладное. – Прокатимся быстренько на твоей ТАРДИС. Черт возьми, мы можем даже полететь на Землю. Обещаю, на этот раз я не буду так плохо отзываться о ней. Уверен, на этом вертящемся комке грязи должно быть что-то стоящее, от чего меня не будет тошнить.       Он наклонился к Доктору и нахмурился, заметив его огорчение.       - Да взбодрись ты, Тета. Ненавижу видеть тебя таким.       Доктор сглотнул большой комок, засевший в горле. Мастер не упоминал его прежнее имя так давно. Такое поведение его нервировало. Ему становилось чрезвычайно грустно от осознания того, что этот единственный момент, когда Мастер был самим собой, светлым, добрым, радостным собой, этот момент был настолько неподходящим, что делал все только хуже. Это приводило его в ужас, но он больше не мог продолжать искать для него извинения.       - Мастер, - сказал он. Его сердца зашлись в бешеном ритме, во рту и в горле мгновенно пересохло. – Я хочу, чтобы ты ответил мне, и ответил честно. Ты как-то к этому причастен?       Повисла короткая тишина. Мастер продолжал смотреть на Доктора. Затем уголок его губы поднялся в подобии улыбки.       - Что это за вопрос такой? – ответил он с невинным видом. – Серьезно, я не знаю, о чем ты говоришь.       - Ты причастен или не причастен к смерти Редгрейва? – голос Доктора оставался мягким, но в нем уже намечалась та злость и праведность, которую так презирал Мастер. Он повернулся и поставил бутылку на тумбочку. Его руки заметно дрожали.       - Мастер. Ответь.       - Да кто ты на хрен такой? – пробормотал Мастер, не в силах удержать свою иррациональную ярость, вырывающуюся из болота потаенных страхов. – Как ты смеешь меня обвинять? Он не был самым популярным парнем в классе. Почему всё всегда валят на МЕНЯ?       Доктор смог ответить лишь после короткого молчания.       - Потому что это мог сделать только ты. Только ты, если отбросить вариант с несчастным случаем, мог предположить, что кто-то мог реально желать Редгрейву смерти, - он повысил голос. Отчаяние начинало одерживать над ним верх. – Только ты обладаешь таким кровожадным и безумным разумом! Разумом, который рушит все прикрытия, еще даже не начав придумывать алиби!       Мастер тяжело оперся обеими руками на тумбочку, пытаясь подавить свою злость. Ну почему с ним всегда так трудно? Почему хотя бы раз он не может оставить все как есть? Он всего лишь хотел преподать Редгрейву памятный урок, он не ожидал, что звезда расколется, и этот надоедливый мальчишка вспыхнет и превратится в нанопыль перед глазами всего класса. У него было слабое представление, что такое могло случиться, но, с другой стороны, он просто не придавал этому значения. Но он даже не представлял, что эффект будет таким фатальным и таким наглядным. И все же, по его мнению, это скорее был несчастный случай, чем убийство. Вообще-то, он даже не хотел об этом больше думать, и уж тем более не хотел, чтобы ему об этом напоминал этот целомудренный Доктор.       - Я не имею к этому отношения! – ответил он твердо, пытаясь придать голосу убедительности, и поднял руки перед глазами Доктора.       - На моих руках крови нет! – он повернул их весьма театральным жестом. – Ни капли драгоценной кровушки Редгрейва. Мои руки чисты! Удовлетворен?       Доктор лишь медленно покачал головой.       - Что? – оскорбленно спросил Мастер. – Что еще мне сделать, чтобы выбить эту дурацкую мысль у тебя из головы? Каких доказательств тебе надо?       - Я нашел это, - Доктор чувствовал себя разбитым и усталым, его дух был подавлен упорством Мастера. Он поднял правую руку. На его ладони лежала неповрежденная белая звезда, которую Мастер вынул из био-панели Редгрейва, заменив ее на треснутую. Доктор осуждающе смотрел на него, ожидая объяснений.       - Где ты ее нашел? – спросил пораженный Мастер.       - В твоей тумбочке, в первом же ящике. В общем-то, я не собирался ничего искать. Я не хотел ничего найти. Но моя чертова идиотская голова не давала мне покоя. Я видел, как ты отреагировал на гибель Редгрейва, но я не мог поверить… так что, я подумал, что просто пробегусь глазами по твоей половине комнаты. Я даже мог ничего не найти, потому что не особо и искал. И все было бы прекрасно… Правда… Но ты даже не позаботился о том, чтобы спрятать ее. Потому что ты не особенно стыдишься этого.       - Доктор, - Мастеру внезапно стало до боли страшно от мысли, что Доктор мог сейчас сделать с ним. – Что ты собираешься делать со звездой?       Доктор прикусил нижнюю губу. На его глаза накатили слезы злости.       - О, ты чудесен! Ты невероятен! Первое, о чем ты думаешь – это спасти свою шкуру! Ни следа вины, ни слезы раскаяния, ни грамма неуверенности в себе.       - Ты не покажешь ее директору, - сказал ему Мастер, стараясь казаться спокойным, хотя нервы его готовы были сдать в любую секунду. – Если он узнает, он меня уничтожит.       - Ну, так тебе стоило подумать об этом прежде, чем ты убил его сына!       Терпение Мастер лопнуло. Он действовал на голом инстинкте, на одной лишь ярости и страхе. Он повернулся, схватил бутылку с соком и треснул ее об стену рядом с кроватью Доктора. Стекло разлетелось на сотни крошечных осколков, оставив на краске кроваво-багровое пятно. Мастер ринулся к Доктору, указывая на друга острыми краями разбитого горлышка.       - Я не позволю тебе этого сделать! – страх теперь явственно читался в его глазах. Страх быть пойманным и подвергнуться наказанию. Страх воздаяния, страх быть заклейменным позором и до конца жизни считаться изгнанником. Лицо его исказилось, рваные края осколка смотрели в лицо Доктора.       А тот лишь взирал на него, не мигая и сохраняя этот свой праведный взгляд, обвинявший его в преступлении.       Его лучший друг смотрел на него как на безумца.       И Мастер боялся, что он был прав.       До него начинало доходить, что он делает. Стараясь успокоиться, он смягчил голос, и место угрозы в нем заняла мольба.       - Доктор, мне нужна эта звезда. Отдай ее мне.       Пораженный беспомощностью и горем, Доктор покачал головой и взглянул на стену, испачканную кроваво-красными подтеками, чтобы избежать его взгляда. Но, прежде чем Мастер начал снова ему угрожать, он уронил звезду на пол, и она откатилась назад между его ног. Мастер мгновенно опустился на колени и стал обшаривать пол в отчаянной попытке найти алмаз под кроватью среди пыли и паутины. Доктор наблюдал за тем, как он ползает на четвереньках в поисках уличающего его драгоценного камня. На сердцах у него было тяжело.       Мастер не заметил, как он отошел к двери. Положив ладонь на ручку, он обернулся и в последний раз взглянул на Мастера.       Что бы там ни нашептывала Мастеру его паранойя, Доктор никогда и никому не показал бы белую звезду.       Только когда Мастер наконец сжал пальцы вокруг камня и услышал, как хлопнула дверь, он понял, что Доктор ушел.              2.       Озеро оказалось на самом дне высоченной дюны. Доктор бросился к нему, его ноги быстро тонули в пепле. Казалось, он скорее падает, чем бежит. Нил и остальные не отставали от него. Спустившись с холма и достигнув более плотной земли, Доктор сделал еще несколько шагов к краю берега и резко остановился. Осколок белой звезды в его руке, служившей ему поводырем, внезапно переменил сигнал. Вместо четырех барабанных ударов, слабых, но четких вначале, он слышал теперь совершенно другой звук. Вместо ровного ритма – бешеный хаотичный топот. Доктор повернулся на пятках, пытаясь восстановить драгоценный сигнал, и Нил врезался ему в спину.       - Доктор, почему мы остановились?       - Ш-ш! – ответил Доктор.       Нил отошёл в сторону.       - Стой! Не шевелись вообще!       Безумный перестук стих, и сквозь него снова прорезались барабаны – этого мгновения хватило, чтобы указать Доктору направление к озеру. Затем барабанный бой снова заглушил этот хаос звуков. В это мгновение в низину спустились Уилл и Аурелия.       - Эй, что происходит? – спросил Уилл, стараясь перевести дух.       Доктор испустил гневный возглас.       - Стойте! Уилл, просто замри! Замрите все! – провыл он и, заметив озадаченные взгляды Нила и остальных, направленные на него, добавил: - Я не могу установить сигнал, когда вы двигаетесь. Звезда улавливает слишком много звуков сразу. Должно быть, это вибрация от наших шагов. Но почему? Почему теперь? Она еще никогда была настолько гиперчувствительна.       В задумчивости он повертел алмаз в пальцах.       - Что он несет? – спросила Аурелия. – Какая еще звезда? Я думала, мы бежим к этому озеру. Чтобы найти его, не нужно никаких долбаных сигналов. Он у вас прямо под носом.       - Озеро! Должно быть, это как-то связано с озером! – Доктор запустил пальцы в волосы, взъерошив их так, что они застыли безумным ежиком. – О да! Сигнал, должно быть, исходит из этого озера!       Он кинулся к серебристому берегу. Спутники, хотя и были совершенно сбиты с толку его странным поведением, не отрывались от него ни на шаг.       - Озеро! Озеро – это источник сигнала! – крикнул Доктор через плечо. – Вот почему мы слышим вибрацию собственных шагов!       Достигнув края черного пляжа, Доктор резко затормозил, едва ли не касаясь кончиками кед сияющей поверхности озера. Он захлопал глазами, когда до него дошло, что он видит.       Перед ним до самого горизонта расстилалась ровная поверхность, залитая багровым светом, отражавшим красное небо, словно гигантское зеркало. Однако вместо воды или любой другой жидкости она вся была заполнена бесчисленными алмазами. Их было так много, что они казались песчинками в пустыне. Каждая из них издавала ритм барабанов, за которым Доктор так долго следовал сквозь все время и пространство Вселенной.       Очень медленно до него дошло все значение этого открытия. Доктор потер ладонями глаза, безнадежность и ужас навалились на него.       - Господи, это то, что я думаю? – прошептал Нил в восхищении, глядя на сверкающую кристальную поверхность.       Уилл подобрал один камень, лежавший у самого берега, и уложил его на ладони.       - Это алмаз! – молодой ученый вгляделся в отражающие все вокруг грани камня, поворачивая его между пальцами. – Все это озеро состоит из алмазов!       Нил тоже поднял алмаз и изучал его, придвинув поближе к глазам. Никогда еще ему не доводилось видеть алмаз такой чистоты. У него можно было насчитать несколько сотен граней, а его форма была практически идеально круглой.       - Доктор, эти алмазы… таких не найдешь в обычном месторождении. У грубых кристаллов алмаза обычно восьмиугольная форма.       - Да.       - Кто-то их обработал, - Нил зачерпнул горсть камней. – Каждый из них. Их тут целое озеро.       - Их называют белыми звездами. Они очень редкие, и найти их можно только на одной-единственной планете во всей Вселенной.       - То есть, на Повеглии?       - На Галлифрее.       Нил казался озадаченным. Доктор вздохнул и уселся прямо в черный пепел, лицом к озеру.       - Никогда не слышал о планете под названием Галлифрей, - сказал Нил.       - Это потому что она была уничтожена во время войны. Ее больше нет, - Доктор запнулся и нахмурился. – Или есть, потому что это, похоже, то, что от нее осталось.       - Погоди. Я запутался. Хочешь сказать, Повеглия когда-то была Галлифреем?       Доктор взглянул в красное небо остекленевшими глазами.       - Должно быть. Два красных гиганта Кастор и Поллукс когда-то были священными солнцами-близнецами Справедливостью и Настойчивостью. А эти песчаные дюны когда-то были плодородными красными лугами Горы Погибели… а этот пепел… - он сглотнул. Слеза медленно скатилась по его щеке.       - Доктор… это твоя планета, да? – спросил Нил, внезапно сообразив, что все это значило. – Ты с Галлифрея, значит…       - Я не человек. Я выгляжу, как человек, но это не так. Я повелитель времени, - он стер слезу со щеки и попытался вернуть себе бравый вид, но это оказалось сложно.       - А другие?       - Обратились в пепел, - его голос дрогнул. Внутренним взором он все еще видел их, стоящих в извращенных вратах бессмертия, ищущих освобождения от своего приговора. Его правая ладонь сомкнута на рукоятке револьвера – верного спутника убийцы, продолжавшего преследовать его в кошмарах. Один выстрел – и связь прервана, они возвращаются в Войну Времени. Возвращаются в ад. Он видел ярость в глазах сгорающего Рассилона. Видел ее грусть, когда она склонилась и закрыла лицо руками, вечный плачущий ангел Доктора. А затем Мастер, истощивший весь запас своих жизненных сил до самого дна, но все еще идущий вперед, отправляя Лорда Президента обратно в пустоту.       Исчезли.       Они все исчезли.       - Доктор? – позвал Нил.       - Нам лучше уйти, - Доктор поднялся и отряхнул пепел с костюма.       - Уйти? Но мне казалось, ты искал здесь что-то? Разве этот алмаз, эта звезда не указывала тебе путь?       - Да. Нет, - он покачал головой. – Уже неважно. Если ты так хочешь знать, я искал кое-кого. Такого же, как я. Другого повелителя времени.       Его настрадавшиеся сердца пропустили удар.        - Этот звук, исходящий из белой звезды, когда-то он слышал его, все время. Это сводило его с ума. Я думал, что смогу помочь. Я думал, что, следуя за этим звуком, я смогу найти его. Он привел меня через всю Вселенную на эту красную планету на краю черной дыры. Я так надеялся, - он закусил нижнюю губу. Он не знал, почему раскрывает душу едва знакомым ему людям, но именно это он и делал.       - Вы его не знаете, но он мог пережить все, что угодно. Он уже дважды возвращался из мертвых, - слабая улыбка появилась на его лице и снова исчезла. – Я думал, что он здесь, потому что этот звук вел сюда. Но это был не он. Дело в этом озере.       Он бросил взгляд на ровную поверхность. Свет, отражавшийся от полуденных солнц, был почти ослепляющим.       Триллионы белых звезд отбивали этот проклятый ритм барабанов, который Рассилон послал сквозь время и пространство, чтобы внедрить его в разум Мастера, когда он был еще ребенком.       - Война окончена, и все, что когда-либо было связано с повелителями времени, утеряно, но они все еще посылают этот сигнал, словно эхо из прошлого, - Доктор опустил голову. Не в силах сдержать горе, он бросил алмаз, так долго служивший ему проводником, на берег. Он вряд ли ему еще пригодится. Пусть уж лучше присоединится к остальным.       - Того, кого я ищу, здесь больше нет, - он взглянул на Нила. – Все, что я нашел – это лишь угасающий свет давно погибшей звезды. Мой поиск окончен.       - Аурелия, что ты делаешь? – внезапно вскрикнул Уилл, нарушив тишину, повисшую между ними. Они обернулись и увидели девушку, рассовывавшую по карманам пригоршни алмазов.       - Всего лишь собираю образцы для лаборатории. Мы можем даже продать парочку этих штук для пополнения бюджета наших исследований. Эти внеземные камни стоят нескольких миллионов кредитов!       - Эй! Положи на место, немедленно! Нельзя брать их с собой! – вспыхнул Доктор, пораженный и разгневанный жадностью студентки.       - А что такого, если и возьмем? – спросила Аурелия, обиженная до глубины души. Не стоило этому странному Доктору кричать на нее, она же не глухая. – Ты же вез один такой с собой.       - Эти камни не похожи на обыкновенные алмазы! Они способны уловить любую частоту звука и увеличить ее в миллион раз. Несколько таких камней на борту корабля, один неверный шаг – и каждая клетка твоего тела разлетится на части! – объяснил Доктор разозленным тоном.       - Лучше оставь их здесь, - сказал Нил Аурелии.       Девушка вздохнула и закатила глаза. Она вытряхнула алмазы из карманов так, что все они попадали в озеро.       Звук падающих кристаллов был настолько оглушающим, что Доктор сморщился, а остальным пришлось зажать уши руками.       Доктор с упреком посмотрел на Аурелию.       - Эй, ты же сам сказал вернуть их на место. Это не моя вина!       - Я сказал положить их на место. А не побросать в кучу со звуковым сопровождением наподобие фейерверка!       Его барабанные перепонки готовы были лопнуть. Доктор закрыл уши руками и взглянул на озеро. Его поверхность начинала заметно колебаться.       - Озеро передает вибрацию, - его ноги начали тонуть в пепле. – Оно дестабилизирует береговую линию. Надо забраться повыше, пока оно все не ушло под землю!       Доктор повернулся на пятках, но заметил, что люди не двигаются.       - Советую начать бежать СЕЙЧАС ЖЕ! – добавил он, стараясь перекричать нарастающий шум, и наконец привлек внимание команды. Вслед за Доктором они рванули к песчаным холмам.              3.       - Их четверо. Когда их стало четверо? Я насчитал только троих. Троих людей. Кто этот четвертый?       Доктор озадаченно и раздраженно взъерошил волосы. Он сидел за столом в своем кабинете. Старинный телефон заменил примитивный Макинтош модели восьмидесятых годов. Ему до смерти надоело связываться с операционной системой каждый раз, как ему требовался доступ. К тому же, Мастер все еще находился в плену у программы, в адской версии Страны Чудес, так что в этом утомляющем представлении в стиле итальянского Чумного Дома 1950-х больше не было нужды. Он отключил остатки симуляции просто для того, чтобы было сподручнее разбираться со сложившейся нелегкой ситуацией.       Доктор не особо любил сюрпризы. Пристально вглядываясь в монитор, он следил за четырьмя зелеными точками, изображавшими нарушителей. Один из них только что случайно запустил алмазы и возобновил систему активации. Вскоре Ковчег поднимется со дна озера, и эти люди плюс еще один узнают все. Доктор знал по собственному опыту, что их реакция ему не понравится. Неожиданной для него переменой было бы, если бы они сказали: «Погоди, это чертовски стремно, давай просто свалим отсюда и оставим этот Ковчег-чем-бы-он-ни-был в покое».       Но, конечно, это были лишь мечты.       - Компьютер, сканирование четвертого нарушителя произведено? – спросил он. Он всерьез начал сожалеть, что решил поберечь силы и не установил приличную систему видео наблюдения. Зеленые мигающие точки на черном экране – это далеко не самая всеобъемлющая информация. Ему чертовски не хватало деталей. Женский компьютеризированный голос усердно доложил:       - Нарушитель номер четыре просканирован на расовую принадлежность. Раса не определена.       Доктор почесал затылок. Это было крайне неожиданно. Создавая компьютерного помощника, он ввел в его базу данных информацию обо всех существующих во Вселенной расах. Машина должна была распознать их мгновенно на основе простого физического сканирования.       - Хоррррошо, как насчет его родной планеты?       - Планета происхождения – 19911744АА, солнечная система Кастора и Поллукса, Адратическое созвездие.       - Планета 1991174… но это же прямо за углом! – Доктор недоверчиво поднял бровь. – Это же крошечный булыжник на краю солнечной системы. Там всего-то и есть что заправочная станция да ржавый сервисный дроид! Он не может происходить оттуда!       - Воссоздаю путь нарушителя номер четыре… планета происхождения – планета 19911744АА, солнечная сис…       - Да, да, да, это я уже слышал, - Доктор никак не мог оставить свои волосы в покое. Ладно, установить личность чужака он не мог. Если подумать, это было не так уж и важно. Раз уж этот пришелец водился с людьми, можно было быть уверенным, что он доставит проблем не меньше, чем они. Нужно было просто вмешаться как можно скорее, если, конечно, он хотел, чтобы разлагающиеся фрагменты человеческих тел не закупорили вентиляционную систему. Компьютер уже перегревался, поддерживая бешеный забег Мастера по дорожкам воспоминаний. Все это могло стать последней каплей для машины, готовой взорваться у Доктора перед носом.       И кстати о нем…       - Статус программы 110012, - запросил он.       - Программа 110012 повреждена. Предполагаемая вероятность успеха – менее 26,5%.       - Размер повреждений нервных окончаний? – спросил он с тяжелым сердцем.       - Размер повреждений… расчет…       Доктор сдул прядь волос со лба. Он почему-то знал, что результаты подействуют на его психическое здоровье, как голодная дворняжка, вгрызающаяся в окорок.       - Размер повреждений… 56,4% нервных окончаний уничтожено, по сравнению с состоянием до активации программы 110012.       Он ошибся. Ощущения были такие, словно его переехал здоровенный грузовик. Он сделал глубокий вздох и попытался взять себя в руки.       - Предоставь мне расчет ущерба, который он получит, если мы вытащим его оттуда, - это была не самая лучшая его идея, конечно, но ничего умнее он выдумать не мог. Бедный парень и так уже пострадал достаточно из-за его идиотского умничанья. К тому же, паника уже окончательно одолела его, и придумать сейчас что-то получше он был не в состоянии.       - Предполагаемый размер повреждений, если программа 110012 будет внезапно прервана… 12% дополнительно в результате клеточного шока.       - Ладно… звучит не так плохо, - он сморщился. Стоило попробовать, пока этот болван не превратился в овощ. – Компьютер, немедленно прервать программу 110012.       - Подтверждаю. Программа прерывается…       Он ждал. Капля пота скатилась у него по шее. Краем глаза он заметил, что зеленые точки на экране остановились. Если он не ошибался, нарушители стояли на полпути к западным дюнам. Он скрестил пальцы. Хоть бы эти идиоты просто повернулись и убрались оттуда к черту. У него были проблемы посерьезнее, и он не был уверен, что сможет обеспечить нарушителям безопасность, когда Мастер вернется в убежище.       Ответа компьютера, казалось, пришлось ждать вечность.       - И? – спросил он опять в нетерпении.       - Завершение программы… прервано.       - Что?       - Завершение программы… прервано. Отказано Мастером.       - О нет… нет, нет, нет, нет… - Доктор начал бешено щелкать клавиатурой, пытаясь переключиться на ручное управление. – Нет, нет, нет, НЕ ВЫЙДЕТ!       Он ударил по вводной кнопке. На экране появилась зеленая полоса, содержащая предупреждение, что началось отключение программы 110012. Доктор обкусывал ногти, наблюдая, как со скоростью улитки ползет полоса загрузки.       18%.       25%.       65%.       И тут она зависла на очень-очень долгое время.       - Давай же! – закричал Доктор, обеими руками тряся монитор. – Еще гребаные 35%! Не висни хоть сейчас, ты, жестянка!       Полоса загрузки исчезла, ее заменили три самых ненавистных Доктором слова во всем словаре.       ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОГРАММЫ ПРЕРВАНО       А затем:       ОТКАЗАНО МАСТЕРОМ       ОТКАЗАНО МАСТЕРОМ       ОТКАЗАНО МАСТЕРОМ       ОТКАЗАНО МАСТЕРОМ       Последние слова повторялись и повторялись, пока весь экран не превратился в зеленое смазанное пятно. Доктор оцепенело уставился на машину, неожиданно почувствовав себя побежденным и уязвимым.       - Ты бедный, упертый идиот, - прошептал он и закрыл глаза.              4.       Он сидел на кровати. На кровати Доктора. В руке он все еще сжимал белую звезду, это холодное свидетельство своего преступления. Он сжал ее в пальцах так сильно, что ее крошечные ребра прорезали едва заметные ранки в ладони. Боль помогла ему сосредоточиться.       В душе все словно оцепенело и умерло.       Зачем он ему угрожал?       Он ненавидел Доктора. Ненавидел его добродетельность и сострадание к тем, кто не заслуживал его симпатии. С какой стати он так переживал из-за того, что случилось с Редгрейвом? Этот невыносимый подонок годами мучил их обоих. Единственное, что можно было сказать в его защиту – он вызвал к себе хоть какие-то чувства.       Зависть отравляла его душу. Прошлой ночью, когда любимый друг рассказал ему о своих планах покинуть это холодное место с его режимом на собственной ТАРДИС, Мастер почувствовал лишь ярость. Он почувствовал себя преданным. Только Доктор мог вот так вот запросто отправиться гулять по Вселенной, не задумываясь о последствиях. Его мама не вынесет этого, имя его семьи будет разрушено, светлое будущее, которое ему прочили эти самодовольные Академики, будет спущено в унитаз. Но кому до этого какое дело? Только НЕ Доктору. Он лучше будет играть в беглеца, бравого бродягу-повелителя времени, он будет слишком занят беготней по Вселенной и испытыванием жизни, чтобы, черт возьми, заботиться о чем-нибудь или о ком-нибудь.       Он завидовал Доктору, потому что не мог быть таким, как он. Его слишком страшила перспектива стать отщепенцем. Ему казалось лучшим подождать, выдержать обучение в Доме Лордов и надеяться, что под патронажем отца и с его поддержкой он сможет получить высокий статус и обеспечить себе местечко в правительстве. Тогда его наконец услышат. Тогда он сможет предпринять все, чтобы изменить мир к лучшему. В отличие от Доктора, он нуждался в этом светлом идиллическом будущем, о котором на ушко шептали ему учителя. Каждый из них заявлял, что он был гениален, что ему было предназначено великое будущее, что он был способен войти в новое поколение правителей Галлифрея, если только…       Они нашептывали и другие вещи – но не ему, только друг другу, и изредка, если хватало смелости, его отцу.       Безумный. Прокаженный. Испорченный.       Он с шумом втянул воздух, запустил пальцы в коротко остриженные волосы.       Пустые мечтания. Мечты болвана об успехе, власти и признании.       Однажды, давным-давно, он уже оказывался в точно таком же положении – сидящим в одиночестве в темной спальне. Они поругались, и Доктор ушел, Мастера одолевали мрачные мысли. Но тогда он не был одинок. С ним были его барабаны, они подпитывали его безумие, нашептывали, что он был прав, действуя в своих интересах. Это была всего лишь самозащита. Доктор бы уничтожил его. Доктор ему не друг, он – враг, и он должен быть осторожен.       Паранойе, которую пробуждали эти четыре удара, не было конца.       Но теперь барабаны пропали. Его разум был молчалив. И впервые с тех пор, как он попал в Академию, он мог рассуждать здраво и оценивать свои действия.       Он понял, что ошибся насчет Доктора.       Конечно, он знал, когда смотрел в его глаза, что Доктор никогда бы этого не сделал. Он никогда не сдал бы его директору. Только не Доктор. Только не Тета.       Он слишком сильно любил его.       И что он сделал с этой любовью?       Он вырвал ее из его сердца окровавленной белой звездой, с насмешкой швырнул ее на пол и растоптал ее своей разрушительной злобой. Он сделал все, чтобы убить его любовь и уничтожить их дружбу, и, возможно… возможно, он преуспел.       Он в отчаянии закрыл глаза. Без барабанов он был пленником собственной совести, хотя даже не подозревал, что все еще имел ее. Ну, по крайней мере, он давно не слышал ее мерзкого голоска. Он полагал, что давно избавился от нее. Но вот она вернулась, колотя в дверь, как сборщик налогов. И она не собиралась оставлять его в покое, не попытавшись найти для Мастера искупление.       Что он натворил?       Он должен был поговорить с Доктором.       Он наконец скажет ему правду. Скажет, что ему жаль, что он был напуган. Он до смерти боялся, что все же потерял разум. Он нуждался в Докторе. Нуждался, чтобы оставаться в себе. Спрыгнув с кровати, он ринулся к двери.       Он пообещает ему что угодно, даже если это будет означать необходимость пойти к директору и признаться в своем преступлении. Он сделает все, лишь бы Доктор его простил.       В этом мире было лишь два повелителя времени, которые хоть что-то для него значили. Первым был его отец, вторым – друг его детства. Без них он останется совершенно один среди существ, к которым не чувствовал ни привязанности, ни сострадания. Потерять любого из них значило лишиться последней капли человечности.       Вылетев в коридор, он остановился и закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на запахе Доктора. Он уловил его немедленно – он вел по направлению к западным воротам, где за стенами Цитадели, за красными лугами, лежала заброшенная пустыня Кладбищенских полей. Его глаза распахнулись. С тяжелыми сердцами он пошел по следу Доктора.