Вот уже которую неделю дождь лил как из ведра. Создавалось ощущение, что кто-то на небесах решил вылить на них целое море воды. И, честно говоря, Ширасу, смотрящий на дождь из-под навеса, невольно посочувствовал жителям прибрежных кварталов Оцу. Их явно затопит.
Впрочем, судьба обычных жителей не особо интересовала тайного главу клана Фуума, хоть он вместе с Тенрю и принял сегодня участие в эвакуации некоторых жителей, чьи дома уже затопило. Многим семьям в этом году придется потесниться и клан Кумо — не исключение. Расположенный на возвышении, храмовый комплекс имел около десятка зданий, другое дело, что они все были необитаемы.
До последних пор.
Как глава клана, Тенка разрешил нескольким семьям, чьи дома были ближе всех к берегу, пережить ненастье в пустых помещениях. С условием, что они на самообеспечении. У них и так не слишком много денег было, и прокормить еще несколько семей было выше их сил.
— Ширасу, — раздавшийся в ночной тишине голос заставил шиноби подпрыгнуть и невольно потянуться за оружием. Ну как? Как эти младшие Кумо умудряются подкрасться к обученному убийце? Ну вот как, а? Ведь это происходит далеко не впервые…
Обернувшись, беловолосый юноша вполне ожидаемо увидел Сорамару и Чутаро, вцепившегося в рукав братского кимоно. В который раз Фуума подивился удивительному сходству братьев между собой и со старшим. Сейчас можно было с легкостью спрогнозировать, как будет выглядеть Чутаро в свои восемь лет, и Сорамару — в шестнадцать.
— В чем дело, Сора, Чутаро? — спросил он, не спуская настороженного взгляда с самого младшего Кумо, ибо у того ни глаза наворачивались слезы. А что делать с плачущими детьми он, не смотря на свои шестнадцать лет, не знал, так как до этого момента с хныкающим Чутаро дело всегда имел Тенка. А вот он попросту терялся.
— Тен-нии… — захлебываясь с трудом сдерживаемыми рыданиями произнес Чутаро, на что Сорамару поддерживающим жестом положил свою ладошку на макушку братика.
— Я говорю ему, что все нормально и аники скоро вернется, но он не верит, — несмотря на поджатые губы, видно, что Сорамару сам с трудом удерживается от желания присоединиться к Чутаро и устроить слезоразлив. Удерживает его только то, что он старший и должен подавать младшему пример. А какой пример может быть, если он сам захнычет как ребенок.
Ширасу замялся. Действительно, данная ситуация была далека от тривиальной. Тенка и раньше задерживался при поимке беглецов, частенько возвращаясь при этом в таком виде, что не понятно, что делать сначала: кормить и мыть или врача срочно звать. Пару раз все это приходилось совмещать… Но, ками-сама!.. Такое было при двух- трехдневных опозданиях, а что будет теперь, когда он отсутствует без малого неделю?
Невольно, мысли ниндзя приобрели несколько упаднический характер. А что, если он свернул себе шею, пока гонялся за преступниками? Сердце волей-неволей упало в пятки — он не сумеет нормально вырастить младших Кумо даже при помощи Тенрю!
— Думаю, он скоро вернется, — на энгаве раздался женский, чуть хриплый со сна, голос. Тенрю вышла из своей комнаты и шла к ним, но при этом невооруженным взглядом было видно насколько ее шатает. Да и при этом она так и не открыла глаз.
— Да?! — Чутаро подпрыгнул, в прыжке развернувшись и посмотрев сияющими глазками, в коих не осталось ни капли слез, повис на поясе у девушки, которая от лишних килограмм опасно зашаталась и была вынуждена открыть глаза.
— Угу, — потрепав мальчишку по вихрам, она увела детей в их общую со старшим братом комнату. Ширасу, оставшийся на энгаве, слышал как Тенрю начала рассказывать детям сказку. И, судя по тому, что он слышал, сказка была про демона горы Оэ[1]. И, если слух его не обманывал, сказка была с вольными дополнениями, явно выдуманными Тенрю, ибо та сказка, что читал он, несколько отличалась от той, что озвучивала детям Канэко. Остается надеяться, что у детей кошмаров не будет. Он помнил, как Тенка отвесил ему подзатыльник, когда после той сказки, что он рассказал младшим, их несколько дней кошмары мучили.
Через которое время, вновь шатаясь, из комнаты братьев вышла Тенрю. Потерев глаза, она посмотрела на шиноби, которого она до сих пор несколько побаивалась.
— Они уснули. Надеюсь, — она покосилась на улицу, где дождь все не утихал. — Гроза нас не навестит этой ночью, иначе они снова проснутся… — с этими словами она направилась в свою комнату. Вот честно, в данный момент у Ширасу был резкий приступ человеколюбия, поэтому Тенрю, запутавшаяся в собственных ногах, не успела вылететь с энгавы под дождь, повиснув в руках у шиноби, который успел схватить ее за ворот косодэ.
— Устала, — констатировала она, аккуратно вставая на ноги и прислоняясь к наружной стене дома. Ширасу как никогда ее понимал — с этим долгим ливнем они несколько часов, по колено в воде и грязи, помогали жителям спасать хоть какое-то их имущество. Так что неудивительно, что под конец их обоих с трудом ноги держат. И если Ширасу держался на своей гордости как ниндзя и главы клана, то Тенрю, по возвращению домой, практически сразу прикинулась трупом, который не смог расшевелить даже вечно активный Чутаро. Да что там! Ей даже пришлось в комнату нести ужин! А тот факт, что она поднялась сейчас, успокоила детей, рассказала им сказку и практически дошла до своей комнаты… Это Ширасу относил к чуду, которое бывает раз в столетие. По его скромным подсчетам она должна была приходить в себя как минимум несколько дней, а не несколько часов.
— В следующий раз надо будет настоять на том, чтобы ты сопровождал Тенку. За детьми я и сама присмотреть могу, — потерев красные от недосыпа глаза, Тенрю, опираясь о стену, направилась к своей комнате, где, Ширасу не удержался от тихого смешка, как подкошенная упала на свой футон.
Сам же Ширасу продолжил стоять на энгаве, задумчиво смотря на капли дождя, разбивающиеся о каменные фонари, стоящие около святилища. Именно в такую погоду он убил отца, чтобы пройти первый этап клановой инициации, именно дождь лил, когда он ступил в маленькую каморку для второго этапа, после которого он обзавелся белыми волосами, сиреневыми глазами и скрытой ненавистью матери.
— Не стоял бы ты на сквозняке, а то простынешь… — раздался у него за спиной чуть сиплый голос.
Как Ширасу удержал себя от писка, не достойного главы клана, он не знал, наверное звезды так встали. Но вот от прыжка он себя удержать не смог. Приземлившись на деревянные доски энгавы лицом к лицу с Тенкой, он лишь и мог что сверлить его недовольным взглядом, убирая кунаи обратно в рукава. Ну вот как он смог так тихо подкрасться к нему, а? Он ведь специально вслушивался в окружающую тишину, так как умение вовремя обнаружить противника как бы не самое важное в жизни шиноби. Так нет, братья Кумо совершенно спокойно подходят к нему со спины, как будто он простой обыватель!
— Кто бы говорил, — фыркнул шиноби, демонстративно оглядывая старшего Кумо. Чуть затуманенные глаза, потрескавшиеся губы, дрожащие пальцы рук, которые он безуспешно пытался спрятать в рукавах кинагаши… — Что так долго? За шесть дней можно не одну префектуру навестить!
— Именно этим я и занимался. Первую просьбу наших полицейских я выполнил быстро, а потом мне сообщили о том, что несколько беглецов скрылись в соседней префектуре. Пришлось ехать в Миэ, а потом в Нара.
— А хоть одну весточку передать времени не было? Сорамару и Чутаро беспокоились!
Черные глаза Тенки обеспокоенно метнулись в сторону комнаты младших братьев.
— Все нормально, они спят. Тенрю их успокоила, предсказав твое сегодняшнее возвращение, — успокоил волнующегося старшего брата шиноби, а потом толчками направил в сторону ванной комнаты, приговаривая:
— Вода должна быть еще теплой, мы недавно мылись. А я пока ужин разогрею.
Понимающе шмыгнув носом, Тенка скрылся в нагретой ванной комнате, где, к радости брюнета, еще была теплая вода.
Несколько позже, отогретый и накормленный, Тенка, радостно мурлыкая себе какую-то песенку под нос, укладывался на соседний футон рядом с братьями.
***
Через несколько часов по дому разнесся громогласный чих. Тенка, постоянно шмыгая носом, пытался натянуть одеяло повыше и, одновременно с этим, притягивая Сорамару себе под бок. Его знобило, а братец служил живой грелкой.
Старший Кумо не любил болеть, да и болел редко. Мама, которую когда-то давно старший сын гонял от заболевшего Сорамару, часто шутила о крепком организме, который не каждая болезнь одолеть может. Но вот только стоило Тенке самому заболеть, как он становился на редкость капризным ребенком, отчего Сосей, как-то раз заставший его в таком состоянии, обозвал его «капризной химэ». Кику тогда пыталась помирить их около месяца.
Безуспешно.
Вот только то, что не получилось у подруги детства, с легкостью смог сделать отец. Они помирились на почве общей усталости от зверских тренировок.
— Аники? — Сора заворочался, пытаясь выползти из-под одеяла — брат был очень горячий.
— Все в порядке, замерз чутка, — прохрипел Тенка, морщась при этом. Горло нещадно драло. Сорамару, только было обрадовавшись о возвращении брата, обеспокоенно нахмурил брови и, высунув кончик языка, принялся мерить температуру брата.
Лоб у брата был горяченный, да и кроме этого его спальную юкату можно было смело выжимать — настолько она пропиталась потом.
Вопреки всем попыткам Тенки удержать младшего братца под боком, тот вывернулся из хватки и выскочил из комнаты. Тенка, подгребя себе под бок Чутаро, лежащего с другой стороны от него, понадеялся на то, что Ширасу или Тенрю проснутся до того, как Сора доберется до кого-нибудь из них. К его удивлению, у них обоих присутствовала отвратительная привычка спросонья хвататься за шею будившего их человека. Не раз и не два Тенке приходилось после этого растирать онемевшее от хватки горло. А ведь шея была слабым местом Сорамару. Он не единожды просыпался от кошмара о том, что его кто-то душит. Именно по этой причине Тенка все еще делил комнату с младшими братьями, давая им возможность выспаться без кошмаров.
В это раз Соре повезло — пока он в полутьме добрался до комнаты Ширасу, что была ближе к комнате братьев, он успел несколько раз что-то уронить, отчего чутко спящий шиноби успел проснуться и даже зажечь светильник.
— В чем дело, Сорамару? — спросил он, остановив среднего Кумо от столкновения с небольшой полкой, на которой традиционно лежала всякая мелочевка, очень нужная в хозяйстве.
— Аники, горячий…
Тяжело вздохнув и помянув упорство Тенки, шиноби направился в их комнату. Там, к его вящему удивлению, уже была Тенрю, которая с закрытыми глазами и в состоянии полусна пыталась убедить старшего Кумо, чтобы он ослабил хватку на Чутаро, который, сонно хлопая глазами, пытался понять, что вообще здесь происходит?
Только Ширасу открыл рот, чтобы устроить выволочку безответственности Тенки, как тот прошептал на выдохе:
— Давай позже, а? Я потом… Выслушаю… Честно… — и надрывно закашлялся. Чутаро, услышав столь не лицеприятный звук, попытался развернуться и посмотреть на брата.
— Надо позвать врача. Оота-сенсей всегда говорил, что если с братом что-то случится, мы тут же звали его, — прошептал Сорамару, нервно метаясь по комнате.
— Сейчас поздно, — мотнул головой Ширасу, внимательно осматривая болезненного. Тот морщился.
— Сорамару! Мне нужна вода и чай. Много чая.
Мальчишка, понимающе кивнув, вылетел из комнаты, а через пару минут на кухне раздался грохот, от которого Тенка поморщился.
Позже, когда все требуемое Ширасу было доставлено ему, началась небольшая война между ним же и Тенкой. Первый пытался вырвать из хватки брюнета одеяло, в которое тот вцепился как в самое дорогое, а второй пытался это самое одеяло удержать.
— Тенка! — взвыл Ширасу, теряя свою малоэмоциональную маску. — Мне надо перестелить твою постель! Она насквозь сырая! Хочешь еще сильнее заболеть?
Старший Кумо, страдальчески покосился в тот угол, где сидела Тенрю вместе с его братьями. Младшие Кумо внимательно следили за тем, как шиноби боролся с их братом, а вот Тенрю не обращая внимания на шум, спала, облокотившись о стену.
В конце концов победил беловолосый юноша, который, довольный своей маленькой победой, вручил Тенке чашку теплого чая, который тот только чудом не уронил, и принялся перестилать постельное белье.
Наблюдая за выверенными движениями шиноби, Тенка медленно впадал в медитативное состояние, а очнулся тогда, когда Ширасу вырвал у него из рук чашку.
— Ложись!
Тяжело вздохнув, отчего в горле вновь нехорошо запершело, Тенка перебрался обратно на кровать. Покосившись в тот угол, где раньше сидели братья, он никого не увидел.
Ширасу, поняв, что именно обеспокоило Тенку, пояснил:
— Их Тенрю увела, напомнив Сорамару о том, как он волновался, когда заболел Чутаро.
— Хорошо, — почувствовав прикосновение холодного полотенца ко лбу, Тенка облегченно выдохнул. На какой-то краткий миг ему полегчало.
Шиноби, пока что Тенка лежал спокойно, принялся рыться в комоде с лекарствами, ища жаропонижающее. Так, на всякий случай. Сейчас Тенке стало легче, но это ненадолго.
***
— Ох… Тенка-Тенка… — из состояния забытья главу клана Кумо вывело знакомое ворчание Ооты-сенсея. Старик, костеря юношу почем свет стоит, смешивал различные порошки и травы в небольшой ступке, превращая разнородные ингредиенты в однородную смесь.
Залив получившуюся смесь горячей водой, врач дождался того момента, когда смесь растворилась — остатки он выловил ситечком — и вылил часть в чашку.
— Пей, — скомандовал он, отчего Тенка поморщился. Горькие лекарства он не любил. Покосившись в сторону выхода, он увидел, что стоящие там братья с трудом удерживаются от слез, да и то только по той причине, что их удерживает Тенрю.
Вручив лист с рецептом лекарства Ширасу, Оота-сан покинул храм Кумо. Младшие братья, как будто только этого и ждавшие, рванули к старшему брату.
— Ты несколько дней был в беспамятстве, — тихо произнес Ширасу, склонившись над приятелем. Тот округлил глаза и послушно принялся глотать горькое лекарство, причем беловолосый шиноби еще пару раз подливал снадобье ему в чашку.
Серьезный взгляд янтарных глаз Тенрю твердо говорил о том, что в ближайшую неделю он только и будет пить этот отвар. А тот факт, что она вертела в руках точно такой же лист, что был у Ширасу, это подтверждал.
Даже спокойный и миролюбивый характер Тенрю не мог вынести нескольких дней слез младших Кумо, которые жуть как переволновались за старшего брата-идиота.
ПРИМЕЧАНИЕ:
[1] Японская народная сказка. http://actravel.ru/japan_tale_oeyama.html
