Небо для Змея. Книга 1: Будни эпохи Мэйдзи

На склоне Храмовой горы, с той ее стороны, где никого и никогда не бывает, слышался звон столкновения металла. По небольшой поляне метались три тени, а деревья вокруг них были буквально нашпигованы сюрикенами. Тенка честно не хотел знать, каким образом эти двое могут носить на себе столько железа и при этом не звенеть им на всю округу. Сам брюнет тяжело дышал. Он мог сражаться с Ширасу, который использует три четверти силы, но это пока… Вскоре он окончательно выйдет с ним на один уровень. И, что-то ему подсказывало, что теперь это произойдет гораздо быстрее. Но теперь, когда к их тренировкам присоединилась Тенрю, которая, как оказалось, не сильно уступала Ширасу, он понимал, что у него настали тяжелые деньки. Достаточно было того, что они, объединившись, изымали алкоголь, до которого доходили его руки. — Сдаешься? — раздался насмешливый голос Ширасу, который лениво прокручивал кунай в руке. Он стоял в тени, сливался с нею своей черной формой, отчего найти его можно было только благодаря белым волосам. — Вот еще! — вскинул голову Тенка и торопливо сменил место дислокации. На то место, где он только что стоял, приземлилась Тенрю, с кунаем наизготовку. К ее ногам падала черная прядь волос. Рука Тенки метнулась к своему хвосту. Одна из прядей ощущалась несколько короче. Тенка сглотнул. А вот найти Тенрю, если она это не хотела, было практически невозможно. Девушка практически растворялась в пространстве, и даже Ширасу чуял ее в двух из трех случаях. Этим объяснялось наличие нескольких неприятных ран, которые уже имел шиноби: повисшая плетью правая рука, которой он не мог пошевелить, несколько царапин на лице и глубокий порез на ноге. Впрочем, он и сам не слишком далеко ушел от него. Каждый вдох давался с некоторым усилием, и он подозревал, что на спине расцветал синяк от столкновения с деревом, а на груди — от якобы легкого хлопка раскрытой ладонью, полученный им в самом начале тренировки. Он не принял к сведению слова, который сказал ему Ширасу в вечер его дня рождения, что, мол, от некоторых ударов у него кости ноют. А вот теперь испытывал это на своей шкуре. И, судя по понимающе сведенным к переносице бровям, шиноби понимал, что этот удар был в несколько раз сильнее, чем те, что достались ему на той, самой первой тренировке. И именно поэтому он избегал ее ударов как христианский черт ладана. Он предпочитал обзавестись несколькими глубокими царапинами, нежели получить хоть один удар, ибо синяки болеть будут долго. Тенрю прокрутила в руках кунай и бросилась в сторону Ширасу, который сорвался с места за секунду до Тенрю. Тенка только хотел было облегченно перевести дыхание, но он заметил, что Ширасу в прыжке направился к нему. Пришлось защищаться. Тенрю, приземлившись на корень, на котором чуть ранее стоял Ширасу, неторопливо повернулась к сражающимся. Интуиция ей подсказывала, что на данный момент эти двое увлечены сражением друг с другом, так что можно было немножко перевести дух. Ей были непривычны такие тренировки в полный контакт, которыми развлекались Ширасу с Тенкой периодически по утрам. То ли из-за того, что она в последние годы практически не тренировалась, то ли из-за общей неуклюжести, которая медленно исчезала… В общем, на данный момент она полностью уверена в том, что завтра ей будет очень неуютно в собственном теле. В этот момент Тенка с Ширасу отскочили друг от друга в разные стороны. Что ж, видимо короткий перерыв у нее закончился. Спрятав кунай в рукав косодэ, Тенрю буквально растворилась в воздухе. Как ни странно, но Пламя Тумана подчинялось ей легче всего. После Неба. Тенка почувствовал ее в самый последний момент, когда увернуться уже не получалось. Навстречу ей полетел тессен с режущей гранью. Тенка использовал такой веер только на тренировке, когда понимал, что Ширасу может переусердствовать. Пришлось уходить кувырком, но при этом острый край тессена на самую капельку разминулся с ее глазами. Впрочем, она отомстила: удар стопой по кисти заставил его выронить оружие и оставил открытым для нападения Ширасу. Сама же Тенрю, чтобы хоть как-то удержать равновесие от резкого уклонения, совершила несколько кувырков через голову и буквально растворилась в разнотравье. Ширасу нервно повел плечами. Ему была знакома другая обладательница такого типа сражения. И сражаться с ней было последним, что он хотел совершить в своей жизни. Именно поэтому он практически не нападал на Тенрю, предпочтя сосредоточить внимание на Тенке. — Тенрю ушла, — заметил он, поднимая тессен Тенки и складывая его. Тот только облегченно перевел дыхание. Двое на одного — пока для него это немного слишком. — Если ты думаешь, что я изменю свое решение о тренировках, то ты ошибаешься. Тенка тяжело вздохнул и пару раз обмахнулся ладонью. Вот откуда Ширасу так хорошо его знает? Он же даже ничего не произнес, только подумал! Ширасу вскинул голову и посмотрел на небо. Солнце еще не показалось из-за деревьев, так что сейчас было что-то около шести-семи часов. Если учесть, что встали они в без чего-то пять, то тренировка длилась час с небольшим. Неплохо. — Пошли. Надо успеть привести себя в порядок до того, как проснется Сорамару. Тенка тихо застонал. Тенрю, покинув место тренировки, отправилась домой. Как ни странно, но чувство времени у нее было довольно неплохо развито, так что она прекрасно знала, что Сорамару скоро проснется, а значит надо приготовить завтрак. Взяв в своей комнате новый комплект одежды, она направилась в сторону купальни. Там, сбросив грязную одежду в корзину, она мысленно напомнила себе, что надо бы потребовать и у остальных одежду и постирать ее. Торопливо обмывшись и сполоснувшись из небольшой бадейки, она подхватила загодя приготовленное полотенце и прошла в последнее помещение купальни, где располагался горячий источник. Сам по себе источник можно было назвать двойным. Точнее, он представлял из себя два, соединенных между собой бассейна, один из которых был во много раз больше другого. Хоть бассейны и соединялись, но из дверей было видно только большой, в то время как меньший был укрыт несколькими крупными камнями. Да и вода в меньшом бассейне была несколько прохладнее. Видимо, его создали для детей, но Тенрю не жаловалась. Тенка говаривал, что именно из-за этого горячего источника родители Кумо Кагемицу и построили свой дом здесь, вдали от остальной территории клана. Погрузившись в горячую воду источника, Тенрю про себя простонала от облегчения. Налившиеся сталью конечности медленно приходили в норму. Сползя в источник по шею, она прикрыла глаза. Этот дом чувствовался живым. Особо сильно это ощущалось в хондэне, но так же это было заметно и в остальных помещениях. Словно дом присматривал за непутевыми детьми, а некоторых и наказывал. Ширасу до сих пор с осторожностью смотрит на затемненные комнаты, словно на него оттуда снова выпадет корзина с чем-нибудь. Тенрю, на пару с Тенкой, пару раз откровенно чесала затылок, пытаясь понять, как корзина могла подняться под потолок и оттуда упасть на голову шиноби, если в комнате не было ни одной полки. Так недолго и Духовы сказки вспомнить… Шум открывшихся седзи привлек ее внимание и Тенрю с некоторым трудом приоткрыла глаза. Громкий смех без слов сказал, кто именно почтил горячий источник своим вниманием. — Вы уже закончили? — поинтересовалась Тенрю, отчего говоривший Тенка поперхнулся своими словами и повернулся на голос. Там, за нагромождением камней, что отделяло детскую часть источника от взрослой, раздался плеск воды, и они увидели, что девичья рука притянула к себе полотенце, до этого лежащее на деревянной табуретке. — Тенрю? — несколько удивленно спросил он, опускаясь в источник. — Нет, Хидэ-оба-сан! — фыркнула девушка. — Конечно, это я! Сорамару с Чутаро еще спят! — Мы закончили вскоре после тебя, — отозвался Ширасу, устраиваясь поудобнее. Все-таки даже один пропущенный удар до сих пор болезненно отзывался чуть ли не во всем теле. Что уже про руку, на которую и пришелся удар, говорить… — Ясно… — протянула Тенрю, поворачиваясь к ним лицом и облокачиваясь о нагромождение камней, которые разделяли два бассейна. — Я хотел тебя спросить… Это все навыки, которыми ты владеешь, или есть еще какие-то? — бывший Фуума вопросительно склонил голову на бок. Тенрю прикусила губу. — Есть еще два… — с Пламенем даже больше, но это пока что рано — навыка, но я не хочу ими пользоваться… — Почему? — теперь голову на бок склонил Тенка. — Первое это содзюцу. Его, как ты понимаешь, использовать против того же Ширасу смерти подобно. А второй… второй слишком кровавый и опасный. Даже для меня. — Это как? — Нити, прорезающие сталь… — пропела девушка. — Не люблю я их. Слишком опасно… Ширасу замер, судорожно обдумывая полученную только что информацию. И у него ничего не складывалось. Тенрю же, притянув к себе полотенце, замоталась в него и поднялась на ноги. Отжав волосы, она скрутила их в лохматый пучок и закрепила шпилькой. — Уже уходишь? — жалобно спросил Тенка. — Завтрак сам себя не приготовит. А Сорамару подпускать к печи я все еще несколько опасаюсь… — покачала головой девушка. — Ширасу, постарайся не утопить Тенку. Как бы этого тебе не хотелось, — произнесла она, прикрывая седзи. А спустя секунду седзи приоткрылись. — Ребят, оденьте свежую одежду. Эту уже стирать пора. — Хорошо, — кивнул Ширасу, крепко держа Тенку за плечо. Тот старался этого не показывать, но хватка шиноби была довольно болезненной. Тенрю снова прикрыла седзи, а спустя пару минут хлопнули еще одни. — Тенка, прекрати вести себя как маленький, тебе уже семнадцать! Веди себя на свой возраст! Тенка тяжело вздохнул, успокаиваясь. — Ладно. При такой тренировке ты что-нибудь заметил? Ширасу опустил взгляд на руки, прослеживая пальцами левой руки синяк на правой. Рука до сих пор чувствовалась как чужая. — Мы с ней примерно на одном уровне. Невооруженным взглядом видно, что она давно не тренировалась, но она быстро обновляет свои навыки. Только… Она берет скоростью там, где я использую силу. — И-и-и? — В скором времени я трижды подумаю над тем, чтобы ее злить, — фыркнул Ширасу, запрокидывая голову и смотря на сводчатый потолок. — Сам знаешь же, что она начала интересоваться ядами. С ее скоростью и ядами на оружии… Тенку передернуло, стоило только ему представить эту картину. Тенрю и так была опасной, но если смотреть с этой точки зрения… — И меня кое-что напрягает… — Ширасу потер подбородок левой рукой. Правая рука до сих пор отказывалась реагировать. — Что именно? — посерьезнел Тенка. — Мне известен тот стиль, которым сражалась Тенрю. Плохо, но известен…, а вот тот метод с нитями, который она не любит, потому что он кровавый и опасный… — Что? — Он принадлежит шиноби из клана Ига… Там есть семья, которая практикует его. Но я не слышал, чтобы оттуда кто-нибудь пропадал. Семья-то небольшая, все у всех на виду… — А кто-то посторонний научиться этому мог? Или научить кого-то постороннего? — Тенка прикусил костяшку, что у него показывало высокую степень сосредоточенья. — У шиноби профессиональная деформация на ниве постоянной паранойи, — Ширасу покачал головой. — А Ига тем более параноики, с учетом того, что истребления они избежали только чудом… — В общем вероятность маленькая, — состроив серьезную мордашку, кивнул Тенка. — Как обычно… Больше вопросов, нежели ответов, — хохотнул он. — Пора выходить, — произнес Ширасу, первым поднимаясь из бассейна. — Думаешь, Тенрю уже приготовила что-нибудь? Ширасу пожал плечами. Торопливо одевшись — Ширасу сделал себе зарубку в памяти поблагодарить Тенрю, ибо это явно она принесла им чистую одежду — они прошли по дому в сторону кухни, откуда уже доносился одуряющий запах готовящейся еды. На пути им встретились сонные мордашки Сорамару и Чутаро, которые неторопливо брели в сторону купальни, везя за собой ведро с горячей водой. — Вот как она все успевает? — Тенка склонил голову к плечу, когда младшие братишки скрылись за углом энгавы. — Вроде бы мы не слишком уж долго после нее задержались на тренировке, а она успела мало того, что привести себя в порядок, так еще и воду поставить на печь! — Она просто знает цену времени, и не ведет себя как ты, — ответил Ширасу, открывая седзи в обеденную. — Тенрю-сан, тебе помощь нужна? — Тарелки расставь и подходи на кухню, — услышал он девичий голос, приглушенный двумя стенами. — Мне уже страшно… — пробормотал Ширасу, подходя к мизуя-тансу, стоящему в углу и вытаскивая из него тарелки. Этот шкаф он с Тенкой притащил несколько лет назад, когда в результате несчастного случая старый тансу развалился на части. Найти мастера, способного починить мебель, им сразу как-то не получилось, так что ящики и доски, в которые превратилось тансу, нашли временный приют под крышей. Вручив тарелки Тенке, он прошел на кухню, где Тенрю крутилась у печи, помешивая содержимое сразу нескольких кастрюль. Та, услышав шелест открывающихся седзи, на звук кинула небольшую баночку, что вытащила из рукава. — Это что? — спросил Ширасу, рассматривая снаряд, что он поймал у самого лица. — Мазь от синяков. Иначе завтра ты совсем не будешь ощущать руку, — произнесла Тенрю, не поворачиваясь к нему. Ширасу приподнял брови. — А теперь порежь рыбу для онигири. — Онигири? — переспросил Ширасу, подвязывая рукава косодэ и беря в руки нож. — Что б на обед я просто сделала мисо-суп, потому что со стиркой у меня времени будет не так уж и много на готовку… — Тенрю помешала карри-соус в последний раз и сняла его с конфорки. На освободившееся место встала сковорода, а на стол рядом с печью несколько тарелок с овощами и кляром. — Как дела в погребе обстоят? — тихо спросил Ширасу, откладывая очередной рисовый треугольник на деревянную тарелку. Тенрю прикусила губу. — С рисом все нормально. Я сумела закупить довольно много, хоть он и более мелкий, чем обычно… — Ширасу кивнул. Он тоже заметил разницу в размерах. — Овощи надо докупать. Как и приправы. Рыба и мясо… Как бы тебе снова охотиться не пришлось, — покачала головой девушка. Хоть она и умела торговаться, а рыбы из-за близости озера Бива было много, стоила она отнюдь не дешево. — Я в город сегодня планировал сходить. Напиши, что надо из овощей, я пройдусь по рынку. — Но… — Тенрю-сан… — Ширасу оторвался от готовки. — Хоть вас и не обманешь, потому что ты ложь чуешь, но я — Фуума. Пусть и бывший. Меня побоятся обмануть. — Ширасу… — Тенрю лишь улыбнулась. — Ну, попробуй. Деньги я выдам. Только без лишних трупов. Или чтобы их не отследили до нас. — Как ты могла так обо мне подумать… — притворно вздохнул Ширасу, и вернул все свое внимание к рисовым треугольничкам. Рыбная начинка уже закончилась и в ход пошли умэбоси в небольшом количестве. Промокнув темпуру, дабы избавить ее от излишнего масла, Тенрю разложила овощи по тарелкам на уже порезанный дайкон. Ширасу, закончив делать онигири, принялся раскладывать рис по тарелкам, а сверху добавляя чуть остывший соус карри. Из обеденной уже доносился звонкий голос Чутаро, который что-то рассказывал старшему брату. Поставив тарелки на поднос, где уже дожидались маринованные овощи, Тенрю поставила на печь чугунный чайник. Как раз к тому моменту, как они закончат есть, он и закипит. Ширасу, подхватив первый поднос, направился в обеденную. Тенрю, накрыв онигири полотенцем и убрав его в шкаф, подхватила второй поднос и поспешила за беловолосым шиноби. — Рю-нээ! — услышала она писк Чутаро, который нетерпеливо подпрыгивал на своем месте, стоило только ей пройти в соседнее помещение.

***

После завтрака Чутаро носился как заведенный, отчего Тенрю только благодаря рефлексам и Интуиции не растянулась по полу, когда эта комета вылетела ей под ноги. Как она поняла из торопливой речи ребенка, Сорамару пообещал ему сегодня прогулку, и он с нетерпением ее ждет. Сорамару надо было только одеться, так как на завтрак он пришел в ночной юката. — Сора-нии! — Чутаро нетерпеливо носился перед лестницей, ожидая того момента, когда старший братик наконец-то покинет дом и уделит некоторое время ему, а не своим тренировкам, на которые он уломал Тен-нии. Ведь, стоило только Сорамару услышать, что он в четырнадцать лет получит фамильные мечи, то он начал тренироваться как одержимый, частенько пренебрегая прогулками с ним, с Чутаро. Конечно, Тенрю пыталась объяснить ему, что Сорамару хочет стать достойным сыном своего отца, достойным братом Тенки и всей семьи Кумо в целом, но это не исправляло того, что мальчик чувствовал себя одиноким, глядя на то, как Тен-нии ставит Соре-нии удары, поправляет стойки и выполнение ката… Он не спорит, что Тенрю, с Ширасу на пару, показали ему пару фокусов шиноби, которые он будет в состоянии выполнить и не пораниться в процессе, но все равно, он скучал по прогулкам с братьями, которые еще год назад были если не ежедневными, то еженедельными точно. И вот сегодня, когда он сумел уломать Сору-нии на прогулку, он опаздывает? Мальчик был на взводе и, когда Сорамару вышел из дома, разве что не дышал огнем. — И куда ты хочешь? — спросил зевающий подросток, который с вечера поздно лег и страстно мечтал поспать еще пару часиков, составляя компанию Тенке, который после завтрака отправился в свою комнату досыпать те часы, что потратил до завтрака на тренировку. Тенрю, собравшая грязную одежду, направилась к реке. Интуиция тихонько нашептывала ей, что день без неприятностей не обойдется, но до них есть несколько часов, так что можно начать заниматься стиркой, а через часик-полтора отправиться за детьми. — Лес! — подпрыгнул Чутаро, и первый бросился по лестнице. — Под ноги смотри! — окрикнул его Сора, мгновенно просыпаясь. Все-таки по их лестнице бегать — себя не уважать. Все кости переломаешь.

***

Тем временем дети неторопливо гуляли по лесу. Точнее, Чутаро водил брата по любимым местам, радуясь того, что он проводит время вместе с любимым братиком. — Правда, красиво? — спросил он, когда через пару часов прогулки они достигли очередной поляны. Желая подтвердить свои слова, он кивнул на просвет между деревьями, который открывал вид на заросшую небольшими цветами всех цветов радуги полянку. Сорамару прищурился — ему показалось, что некоторые цветы испускали приглушенное сияние, но ведь это невозможно! Правда ведь, невозможно? Помотав головой, он решил думать, что из-за густого аромата цветов у него банально закружилась голова, вот и кажется невесть что. Но не признать красоту поляны он не мог. Действительно, все это разнообразие цвета сочеталось очень органично. Правда, даже если отвлечься от неизвестного сияния, то возникает вопрос, почему некоторые весенне-летние цветы цветут сейчас, на границе осени? Вот только… — Как ты нашел это место? — подозрительно спросил он, примерно прикидывая расстояние между храмом и этой поляной. А то, как Чутаро отвел взгляд, без слов говорило о том, что он снова сбегал на прогулку. — Чутаро… — простонал Сорамару, подавляя желание вцепиться себе в волосы. — Как ты не понимаешь, что гулять в одиночестве по лесу опасно? Мало ли ты потеряешься, или, что еще хуже, наткнешься на очередных преступников? Чутаро надулся, скрестив руки на груди. — Вы вечно заняты, и на меня у вас никогда нет времени! — выпалил он и тут же замолчал, понимая, что сморозил что-то не то. Сорамару потер переносицу и, присев перед братиком на корточки, положил руки ему на плечи. — Аники работает, чтобы обеспечить нам нормальную жизнь, я хочу ему помогать, так что должен быть сильным, а для этого должен постоянно тренироваться. Ширасу-сан и Тенрю-сан заботятся о доме, что тоже не просто, учитывая количество разных помещений. Так что нет ничего удивительного в том, что на прогулки у нас не хватает ни времени, ни сил. — Я понимаю, но все равно… — Чутаро хлюпнул носом, вытирая рукавом хаори слезы, текущие из глаз. — Пошли дальше? — улыбнулся Сора, помогая братцу вытирать слезы. Тот, в последний раз хлюпнув носом, согласно кивнул. Они как раз могли погулять еще с часик, а потом надо было возвращаться домой, а то Тенрю-сан может забеспокоиться. Все-таки время приближалось к двум, а вышли они около восьми. Вот только судьба была явно против того, чтобы братья Кумо продолжили прогулку. Стоило только им отойти на какие-то жалкие сто метров от «радужной поляны» — как прозвал ее Чутаро — как из леса перед ними выскочило несколько лиц откровенно бандитской наружности. Сорамару побледнел. Он уже видел эти лица. На плакатах «Их разыскивает полиция» в городе по дороге в школу. У каждого из этой тройки за плечами горы трупов. Видимо, эту троицу загнали в лес полицейские при поддержке старшего Кумо, так как увидев облачный мон на одежде мальчишек, бандиты позабыли обо всем на свете и бросились на них. — Натсу! — в сопровождении этого крика одного из нападавших повалил довольно большое животное, напоминающее кота-переростка с длинной шерстью на голове[1], который брезгливо отвернул морду от лица бандита. Ярко-оранжевые глаза уставились на двоих испуганных мальчишек, которые от страха не могли даже пошевелиться. — Сорамару, Чутаро, — из-за деревьев, пользуясь тем, что бандиты замерли памятниками имени себя от страха, вышла Тенрю. — Возвращайтесь на ту поляну, где видели разноцветные цветы и ждите там. Натсу, сопроводить, — кивнула она на ребят, отчего кот, довольно фыркнув, подошел к мальчишкам, предварительно приласкавшись об опущенную ладонь девушки. Мальчишки, постоянно оглядываясь через плечо, пошли в обратном направлении, подталкиваемые котом, который, выполняя приказ хозяйки, внимательно принюхивался к посторонним запахам. Тенрю присоединилась к ним через десять минут, аккуратно баюкая раненую руку. В том, что рука была ранена, Сорамару был уверен — белый рукав косодэ покраснел от крови. — Ну, как вы? — улыбнувшись, она присела рядом с Чутаро, который, из-за возраста будучи самым любопытным в семье, с сияющими глазами гладил гигантского кота по огненной гриве. — Нормально, — отозвался Сорамару, не сводя взгляда с раненой руки Тенрю. — Только… — Испугались немного, — понимающе продолжила предложение девушка, отчего скулы Соры окрасились в нежный розовый цвет от стыда. — У них слишком богатая биография, — попытался оправдаться он, но Тенрю лишь понимающе погладила его по встрепанным волосам. Посмотрев на льва, что развалился на поляне и позволил шестилетке чуть ли не ползать на нем, она произнесла: — Мальчики, пожалуйста, не говорите никому про Натсу, хорошо? Пусть это будет нашим маленьким секретом? — Почему? — Я не знаю, как объяснить его существование… — неловко рассмеялась девушка. Пусть некоторая часть воспоминаний и вернулась, хотя эти воспоминания в большинстве своем связаны с опытом, большая их часть так и осталась поддернута пеленой забвения. — Хорошо, — вздохнул Чутаро, сползая с брюха животного. Натсу, перевернувшись на живот, боднул ребенка головой и исчез в оранжевом Пламени. Вовремя. Из зарослей леса с оглушительным треском вырвался Тенка. Внимательно просканировав взглядом братьев, он, на негнущихся ногах, подошел к ним и рухнул как подкошенный, притягивая их в объятья. — Испугался, — тихо произнес он, механически гладя братьев по спинам. — Чего? — удивилась Тенрю, аккуратно проводя здоровой рукой по пышному бутону оранжевого цвета. Тенка, отпустив братьев, вытащил из-за пазухи бубенчики, что на шее носил Чутаро. Видимо, когда они покидали компанию бандитов, сдерживающая бубенцы нитка порвалась и они упали на землю. Тут Тенка заметил окровавленный рукав Тенрю. — Ранена? — Порез. Ничего страшного… — помахала было рукой она, как тут же скривилась от боли. Мальчишки мгновенно отодвинулись в стороны, давая Тенке больше свободного места. Та рана, что Тенрю назвала порезом, на деле была очень глубокой и болезненной — примерно такие же раны Тенка видел на Ширасу в тот момент, когда только-только его обнаружил. — Домой, срочно, — в обычно спокойной голосе Тенки появились командные нотки. Он видел, что рану такой глубины срочно надо зашивать, иначе Тенрю может перестать нормально пользоваться рукой, особенно если останется большой шрам.

***

— Тенка, просыпайся, — услышал юноша сквозь сон. Пробурчав что-то отрицательное, он попытался зарыться головой в подушку, вот только подушка недовольно дернулась. Приоткрыв глаза он практически сразу же уткнулся взглядом в белое косодэ. Проследив взглядом вверх, Тенка увидел карие глаза. — Что произошло? — спросил он, даже не думая менять положение тела в пространстве. — Ты отрубился, — любезно подсказала Тенрю, продолжая перебирать здоровой рукой тяжелые пряди волос. — Практически сразу же, как зашил порез. Дергать тебя не стали, лишь накрыли, чтобы не продуло, — она кивнула на теплый плед, которым был укрыт юноша. Точно такой же плед был наброшен на ее плечи. — Устал, — был вынужден констатировать Тенка, поправляя свой плед, так как получилось, что именно его край прикрывал ноги Тенрю, сидевшей на краю энгавы. Покосившись на улицу, он стал свидетелем того, как Ширасу зажигает наружные светильники, стоящие вдоль дороги к святилищу Кумо. — Уже поздно и лучше продолжать видеть сны в спальне на кровати, — улыбнулась Тенрю и дернула Тенку за одну из холеных прядей. Тот поморщился, но послушно встал и помог встать девушке — все-таки несколько часов провести в одном положении довольно трудно. Вот только, не смотря на все желание спать, Тенке не спалось. Покрутившись на футоне несколько часов, он тяжело вздохнул и, прихватив с собой одеяло, вышел из комнаты. На энгаве, к его удивлению, обнаружилась Тенрю, которая безэмоционально цедила чай. — Тоже не спится? — спросил он, отбирая чашку и делая глоток приторно сладкого чая. — Рука болит, да и я привыкла спать на правом боку, — Тенрю покосилась на забинтованную руку, которую даже не стала просовывать в рукав спальной юкаты. Тенка сделал еще один глоток чая, поморщился — для него было слишком сладко — а потом, неожиданно для себя, зевнул. Тенрю похлопала здоровой рукой по коленям и юноша, отставив чашку в сторону, расположился со всеми удобствами. Почувствовав как его волосы вновь начала перебирать тонкая девичья ладонь, Тенка не удержался и замурлыкал от удовольствия. — Котяра, наглый котяра, — рассмеялась Тенрю. Уже засыпая, Тенка услышал довольно тихую песню, которую шепотом напевала Тенрю. Все бы ничего, если его внимание не привлекли некоторые строки: — Ты вечно Быстро убегаешь, Ничего не объясняешь, Только тень следы мне рисует. Но мне понятно все без слов. И снова лететь вперед готов. Я верю, Пусть живешь ты в страхе — Голова на плахе, Помни, одиночеств не существует. Твой омрачает день Волнений тень. Но живу я, прочь все страхи прогнав. У жизни свой нрав! И в этом я прав![2] Эти строки заставили его застыть и резко распахнуть глаза, невидяще уставившись на деревянный забор поместья. Он не раз и не два слышал, как Тенрю напевает себе под нос какие-то песни, ритм которых не очень-то подходит к традиционным японским инструментам. Тенка смутно помнил как окаа-сан давно, в его сопливом детстве, играла на бива[3], кото[4] и сямисэне[5] — эти инструменты до сих пор пылятся в одной из кладовок. Так что понять простую истину о том, что песни Тенрю должны исполняться под другое сопровождение, он был в силах. Вот только эти песни еще никогда не задевали так за живое, что весь сон моментально помахал ручкой!

***

Ширасу внимательно смотрел на тучи, закрывающие горизонт. Казалось бы, утром была прекрасная погода, разве что было излишне душно, но буквально за пару минут откуда-то взялся ледяной ветер, пригнавший в префектуру тучи. Потемневшие небеса с оглушающим грохотом пронзили молнии, а потом, с некоторым запозданием, раздался грохот грома. В дом влетели две маленькие кометы, в которых были опознаны Сорамару и Чутаро. Мальчишки круглыми глазами, полными страха, смотрели в дверной проем, через который было прекрасно видно стену дождя, обрушившегося на город. Когда грохнул особенно оглушительный удар грома, дети, синхронно пискнув, уткнулись личиками в кимоно брата. Тот, несколько неловко, погладил их по головам. — Надеюсь, дом не снесет, — озабоченно произнес Ширасу, глядя на то, как деревья, также видимые сквозь открытые сёдзи, склоняются практически к самой земле. — Да не должно… — также озабоченно произнес Тенка. — Но лучше перестраховаться… С некоторым трудом выбравшись из крепких объятий братиков, которые не хотели отпускать его, он вместе с Ширасу поспешил на улицу. Надо укрепить ставнями довольно тонкие стены некоторых комнат, иначе после окончания дождя им придется раскошелиться на ремонт. Они укрепляли стены рядом с комнатой Тенрю, когда вновь оглушительно грохнул гром, и практически рядом с ними ударила молния. К счастью удар пришелся на дерево, которое довольно быстро потухло благодаря лившему дождю. — Думаю, все, — с облегчением выдохнул Тенка, размазывая грязные разводы по лицу — он не удержался на ногах, когда в старую яблоню ударила молния. — Ага, — такой же грязный Ширасу согласно кивнул головой. Грязным же он был по той прозаической причине, что когда Тенка падал, то он вцепился в него и утащил за собой в лужу. — Возвращаемся… — постановил Тенка, первым скрываясь под крышей дома. Ширасу поспешил за ним. Но стоило только им пройти в прогретое помещение кухни, которое с помощью открытых фусума соединили с обеденной, как их погнали в ванную. Тенрю, как и Сорамару с Чутаро уже были намытые и отогретые. Младшие мальчики даже сонно клевали носами, пригревшись под боком у девушки, что сидела, закутавшись в одеяло. Через десяток минут, которые потребовались старшим мальчишкам, чтобы привести себя в порядок, они, также закутавшись в одеяла, сидели около входа на кухню. В такую погоду было лень лишний раз шевельнуться, отчего жители храма на горе довольно быстро погрузились в полусонное состояние, которое не могли развеять даже частые разряды молний и удары грома. Из состояние полудремы Тенку вывело шуршание одеяла справа от него. Тенрю, поправив одеяло на братьях, зябко передернула плечами и подошла к чайнику горячей воды. Налив себе чаю, она вернулась обратно. Вновь дергать заснувших мальчишек она не стала, просто присев рядом с ними на татами. Практически сразу же она почувствовала, как ей на плечи набрасывают одеяло — Тенка, долго не раздумывая, притянул ее к себе и накрыл своим одеялом. Точеные черты лица девушки на миг исказились, так как она неловко дернула правой рукой, ранение на которой еще не излечилось. — Спи, — услышала она тихий шепот у виска и практически сразу же почувствовала желание зевнуть. Каре-золотистые глаза заволокла пелена сна. Повертевшись несколько минут в тщетных попытках найти позицию поудобнее, что было непросто из-за правой руки, она решила эту проблему категоричным способом. Она решила поступить так же, как и Тенка несколько дней назад. Использовать колени юноши в качестве подушки, что и проделала в следующее мгновение. Тенка лишь глазами хлопал, когда девушка с довольной улыбкой на лице, прикрыла глаза и сладко засопела, согревая своим дыхание его живот сквозь легкую ткань юкаты. Раздался смешок. Покосившись на его источник, Кумо-старший увидел, что губы Ширасу растянуты в непривычно проказливую улыбку. — Такими темпами ты точно женатым окажешься, — хихикнул он, вспоминая детскую мечту Соры, которую тот высказывал не так давно. Ни Тенка, ни Ширасу не заметили того, что губы якобы спящего Сорамару на мгновение сложились в улыбку. Мальчик тоже помнил свое желание и с каждым годом хотел этого все сильнее и сильнее. А что? Рю-нее будет хорошей женой братику. Любая другая его не выдержит…

***

Чутаро весь день носился маленькой кометой. Видимо, так повлияло на него известие о том, что они собираются к Хидэ-оба-сан, которую они давно не видели. Для Чутаро, последнюю неделю вынужденного сидеть дома, поскольку все взрослые были очень заняты, это было настоящим праздником. — Чутаро! Хватит бегать! — прикрикнула на него Тенрю, на кухне заворачивая гостинцы. Ей не надо было видеть младшего Кумо для того, чтобы понять чем он занимается. Достаточно было слышать взрывы смеха с разных сторон дома и участка. — Ну Рю-нээ…- проканючил Чутаро, залетая на кухню и пробегая в обеденную. Тенрю лишь покачала головой. Если младшенький разошелся, то его и старший не остановит. Эту истину она поняла давно. — Чутаро! — позвал его Тенка, что стоя на улице, нетерпеливо постукивал веером себе по плечу. Они опаздывают! — Иду! — пискнул Чутаро, вылетая из ближайшей комнаты и невольно попадая под ноги идущей Тенрю. Пошатнувшись, Тенрю начала заваливаться вперед и только чудом, не иначе, можно назвать то, что в падении она сумела извернуться и упасть на деревянный пол первой, и только потом на нее упал Чутаро. Остальные, услышав шум, быстро преодолели разделяющее их расстояние и стали свидетелями того, как Чутаро, недовольно насупившись, потирал покрасневший лоб. Точно такое же красное пятно на лбу было и у Тенрю, которая мужественно пыталась удержаться от смеха. — Что случилось? — первым спросил Тенка, помогая девушке подняться на ноги. Та, скривившись от боли, что прострелила спину, пояснила: — Боевое столкновение. Лбы целы, сладости, надеюсь, не пострадали, — она подняла с пола небольшую коробочку, в которую несколькими минутами ранее упаковала домашние вагаси. — Точно в порядке? — прищурился старший Кумо. — Да не переживай ты так! Я успела поймать коробку до того, как она упала на пол, — отмахнулась девушка, на что Сорамару, высунувшийся из-за спины брата, вздохнул: — Тенрю-сан… Аники спрашивал о тебе и Чутаро… — А? — Тенрю удивленно посмотрела на старших мужчин храма. Те на диво синхронно закивали головами. Она рассмеялась, потерев шишку на лбу. — Мы тоже в порядке. Если не считать шишек… Чутаро, все еще сидевший на полу, недовольно надулся на свою невнимательность. Мало того, что из-за этого могли пострадать вагаси, так и они сами не обошлись без ранений! — Все хорошо, Чутаро, — присев рядом с ним на корточки, Тенрю прикоснулась к его волосам. — Я не обиделась. С ее пальцев соскочили желтые искорки, которые запутались в его растрепанных волосах. Пульсирующая боль, что концентрировалась в центре лба, уменьшилась, а спустя несколько минут вообще исчезла. Чутаро, несколько сконфуженно улыбнулся и полез к брату на руки. Их ждало небольшое путешествие, финалом которого станет дом тетушки. ПРИМЕЧАНИЕ: [1] Это лев, но сомневаюсь, что Сорамару с Чутаро их видели раньше. [2] Sonna Kimi, Konna Boku в исполнении Jackie-O [3] Бива (яп. 琵琶) — японский струнный щипковый инструмент. Бива появилась в результате адаптации китайского инструмента пипа, привезённого в Японию не позже VIII века. Корпус грушевидный, имеется 4 или 5 порожков, головка грифа наклонена назад почти на 90 градусов. Характерная особенность бивы — «савари» (яп. さわり), особый «звенящий» тембр струны. [4] Ко́то (яп. 箏) — японский щипковый музыкальный инструмент, длинная цитра с подвижными кобылками. Кото наряду с флейтами хаяси и сякухати, барабаном цудзуми и лютней сямисэном относится к традиционным японским музыкальным инструментам. До XX века кото в основном был солирующим инструментом. [5] Сямисэ́н (яп. 三味線, атэдзи; иероглифы означают «три оттенка струн»), также сангэн; устар. сямизен, сямисен), — японский щипковый трёхструнный музыкальный инструмент. Ближайший европейский аналог сямисэна — лютня. Сямисэн наряду с флейтами хаяси и сякухати, барабаном цудзуми и цитрой кото относится к традиционным японским музыкальным инструментам.