***
Тенка чувствовал себя последним инвалидом. Чувство опьянения после нескольких бутылок саке, что он выпил вечером, исчезло, и сейчас его мучило жесточайшее похмелье. И шум, создаваемый младшим братом на кухне за стенкой, не способствовал улучшению его состояния. — Твой чай, — Тенрю с грохотом поставила поднос с имбирным чаем на низенький столик. Тенка страдальчески поморщился и накрылся одеялом с головой. Он прекрасно знал характер Тенрю, которая выступала в роли его совести, и также прекрасно понимал, что его ждет долгая лекция о вреде алкоголизма. — Тенрю, пожалуйста, не начинай. Мне и так хреново… — простонал он, пытаясь с закрытыми глазами и накрытый одеялом нащупать чашку с чаем. — Держи уж, горе луковое… — девушка заставила похмельного Тенку вылезти из-под одеяла, приподняться и поднесла чашку с имбирным чаем к его губам. С некоторым трудом Тенка сделал пару глотков и обессиленно откинул голову на подушку. — И что же ты будешь делать, если сейчас сюда придут полицейские с просьбой помочь? — спросила она, ставя чашку обратно на поднос. Юноша застонал. Вот чего-чего, а этого он хотел меньше всего на свете. — И почему ты столько пьешь? — убито спросила Тенрю, покидая комнату старшего Кумо. Тот, поморщившись, с головой укрылся одеялом, стараясь абстрагироваться от шума, создаваемого младшими братишками, которые, судя по всему, решили окончательно его укокошить. — Тен-нии! — сёдзи с грохотом отворились, отчего Тенка испытал непреодолимое желание на миг оглохнуть. Чутаро, влетевший в комнату брата, рухнул на его футон, ощутимо придавив старшего, который от этого нехитрого действия заметно позеленел. — Что? — прохрипел он. Чутаро слез с брата и попытался его поднять. Тот сопротивлялся. — Тен-нии… — протянул он, делая просительную моську. — Ну пойдем… — ребенок ни за что не хотел сдавать свои позиции и, видимо, поставил себе в задачу поднять брата с футона. — Ну хорошо-хорошо… Встаю… — прохрипел он, поднимаясь на дрожащие ноги. В таком состоянии он хотел бы выпить еще, но прекрасно понимал, что Тенрю, увидев его в таком состоянии, уже спрятала все бутылки. — Ну, что ты хотел мне показать? — спросил он, когда Чутаро притащил его на кухню. — Вот! — Чутаро от избытка энтузиазма подпрыгнул и ткнул пальцем на одну из черточек, что была нацарапана на вертикальной планке фусума, что вела из кухни в обеденную. — Я подрос на один бу! — черные глазенки ребенка сияли. — Молодец! Совсем скоро меня в росте догонишь! — Кумо-старший потрепал братишку по волосам, садясь на свое место во главе стола и с трудом борясь с тошнотой. Вот только его желудок считал иначе и требовательно заурчал, стоило только его порции оказаться на столе. — Тенка? — Тенрю, на ходу вытирая руки, прошла в обеденную. — Какой-такой магией тебя оторвали от футона? - она как никто другой знала, каких усилий стоит поднять похмельного Тенку с футона, так что ее вопрос был довольно близок к истине. Кроме как магией его поднять было нереально. Впрочем, в данном случае эта магия откликалась на имя "Чутаро" и сидела рядышком со старшим братом, невинно хлопая ресницами. Тенка поморщился, не отвлекаясь от процесса насыщения. Сорамару, верно истолковавший внешний потрепанный вид старшего брата и удивление Тенрю, гневно нахмурился. — Аники! Ты опять? — Не опять, а снова… — тихо произнес Ширасу, не поднимая головы, зная, что ничего нового в этой ситуации он не увидит. Чуть позже… — Сорамару, разве ты не хотел ничего сказать Тенке? — спросила Тенрю, убирая тарелки со стола. Мальчик пару раз моргнул, а потом посветлел лицом. — Аники! Такахаши-сенсей предлагает нашему классу совершить экскурсию в бывшую столицу на пару дней. Можно? — он широко распахнутыми глазами смотрел на старшего брата, просяще сложив руки на груди. Пару минут подумав, Тенка посмотрел на Ширасу. — Проследишь? Беловолосый шиноби согласно кивнул. Не так уж и часто Тенка просил его что-то сделать. По большей части он всего лишь присматривал за храмом и его обитателями, на что в последние годы стал тратить гораздо меньше времени, благодаря появлению Тенрю, которая сняла с его плеч часть обязанностей. — Тен-нии! — Чутаро тут же вцепился в кимоно брата. — А можно и мне? Тенка разрывался между двумя ответами: нет и да. «Нет» по той причине, что ему всего лишь шесть лет и ему несколько рано так далеко уходить от дома; «да», потому что иначе он и сам, не дай ками, додумается отправиться на поиск приключений в одиночку. Невольно ему вспомнился рассказ Сорамару о том, как Чутаро решил сделать ему сюрприз и в самостоятельно отправился в его школу в Оцу. Тогда ему было четыре года. — Сорамару, присмотришь за братом? — он вопросительно посмотрел на младшего брата. Тот, состроив скорбную физиономию, ибо присматривать за гиперактивным братцем то еще удовольствие, согласно кивнул.***
В храме было на удивление тихо, отчего Тенрю чувствовала себя несколько неуютно. За те почти четыре года, что она жила здесь, в храме всегда было шумно: то Чутаро что-то учудит, то Сорамару брата теребит на тему тренировок, то сам Тенка напивается до беспамятства и она с Ширасу вынуждены приводить его в порядок. Сейчас же двое младших Кумо были на экскурсии в сопровождении Ширасу, а помощь Тенки потребовалась полицейским. Он до сих пор не вернулся. Заботливо приготовленный ужин медленно стыл на кухне, а во всем храме горел только один источник света — в комнате Тенрю. Та не спала. Одетая в спальную юкату, она сидела за низким столиком, держа над листом бумаги кисть, которую только что обмакнула в чернильницу. Сейчас, в практически мертвой тишине, она решила записать пару последних воспоминаний. Там, по большей части были лишь слова, которые она, судя по всему, слышала сквозь сон. — Тимотео, что думаете? — первый мужчина. — А что тут думать? Практически все претенденты мертвы. Занзас не может наследовать, ты прекрасно это знаешь. Федерико — смертельно болен, и твои дети. Как, кстати, поживает Гвендолин? — Неплохо. Учителя на него не нахвалятся… — Запиши себе: навестить Талбота. Нам нужны будут в будущем поддельные кольца… — Тарубо… — протянула Тенрю незнакомое и, судя по всему, иностранное имя. Подумав, она записала его в романдзи, пытаясь письменно правильно передать звучание чужого имени. Занятая писаниной, она не заметила, как потеплели ее перстни, что она по привычке носила в качестве кулонов, и как тревожно зашептала Интуиция. На улице раздался грохот — как будто кто-то опрокинул бочку для сбора воды, что стояла во дворе. Взял лампаду, что стояла на столе, Тенрю подошла к сёдзи. — Тенка? — спросила она, вглядываясь в темноту, что с трудом разгонял небольшой огонек. Рядом с опрокинутой бочкой она увидела скрючившуюся фигуру, в которой только по вееру, валяющемуся рядом, опознала старшего Кумо. — Ками! — воскликнула она, прикрывая рот свободной ладонью, подходя к юноше. — Тен… Рю?.. — прохрипел Тенка, чуть приподнимая голову. Увидев, что девушка приближается к нему, он попытался ее остановить: — Нет! Не подходи! — в этот момент его опять вывернуло наизнанку. Дрожащими руками он сорвал с плеч кинагаши и, оставаясь в нижнем кимоно, отбросил его в сторону. И вовремя. В неверном свете светильника Тенрю увидела сквозь тонкую ткань, как набух и покраснел шрам, идущий по позвоночнику, а в следующий момент он вскрылся и одну из панелей дома окатило кровью. — Тенка! — наплевав на все просьбы Кумо, Тенрю бросилась к другу, а в следующее мгновение она врезалась в забор, отправленная туда крепким ударом юноши. — Тен… — по губам девушки потекла кровь. На девушку уставились алые глаза с вертикальными зрачками. С губ юноши сорвалось рычание и он бросился к Тенрю. Та с трудом увернулась от атаки зверя. В данный момент Тенка был именно зверем, докричаться до которого было очень сложно. Украшения, которые обычно Тенка носил не снимая, побелели и, судя по всему, раскалились, так как по двору разнесся запах паленых волос и горелой плоти. И, если это хоть каким-то образом должно было удержать его, то этот способ явно не работал. Тенка нападал яростно, не жалея ни себя, ни свою невольную противницу. А вот Тенрю пыталась сдерживаться, лишь защищалась, не позволяя Пламени наказать обидчика. Но так не могло дольше продолжаться. В один далеко не прекрасный момент, Тенка сумел схватить ее за руку, опрокинуть на землю, и придавив ее собой, склонился над нею. Тенрю сглотнула. Честно говоря, она боялась. До жути боялась. В таком состоянии он спокойно свернет ей шею и не моргнет при этом. Вот только Тенка ничего такого не делал. Он просто прижимал ее к земле, не давая пошевелиться и задумчиво принюхивался к запаху ее волос. А потом он довольно болезненно прикусил кожу на ее шее. Девушка замерла, боясь дышать. В таком положении она прекрасно чувствовала возбуждение парня, у которого снесло крышу. И, если на чистоту, то она побаивалась того, что могло произойти в дальнейшем. Вот только от нее здесь ничего не зависело. Если изнасилования нельзя избежать, то нужно расслабиться и получать удовольствие! — всплыл в голове несколько насмешливый голос. Тенка прекратил держать ее за руки, вместо этого он начал торопливо срывать с нее одежду, покрывая каждый обнажающийся сантиметр кожи жестокими поцелуями-укусами, отчего по ее коже потекли первые капли крови — юноша совершенно себя не сдерживал. На руках, талии и бедрах наливались синяки, укусы на шее сильно кровоточили — Кумо-старший в кровь изгрыз ее шею. Тяжело дышавший Тенка прижался горячим лбом к ее плечу. Краем глаза Тенрю заметила, как у того закатились глаза и он потерял сознание. Игнорируя боль, что пронзила все тело, девушка осторожно села и потянулась к своей одежде, что была в пределах досягаемости. Одевшись, она присела на энгаву и задумчиво посмотрела на Тенку. Что же на него нашло? Впрочем, в факте изнасилования она сама виновата, так как не прислушалась к его словам ранее. Что же делать? Что делать? «А, утром посмотрим,» — решила она. С некоторым трудом Тенка был доставлен в его комнату, где она стерла холодной водой с него его же кровь и уложила спать. Сама же, поставив небольшое ведро с водой на печь, чтобы можно было ополоснуться после, она постаралась скрыть следы произошедшего во дворе. Убрать кровь с земли и стен дома помогло алое Пламя Урагана, которое она еще с трудом контролировала, ведь при ошибке в противном случае она уничтожила бы не только кровь, но и саму стену дома. Повесив кинагаши Тенки на ико — специальную вешалку — она поспешила на кухню. И вовремя — вода нагрелась. Перенеся ведро в ванную, она торопливо ополоснулась и с облегчением погрузилась в горячий источник, вход к которому был только со стороны ванной комнаты, стараясь забросить произошедшее на периферию памяти, дабы в будущем это не помешало общаться со старшим Кумо.***
Пробуждение, произошедшее через пару дней, для Тенки было как бы не хуже, чем при похмелье. В его голове все перемешалось, но одно он помнил точно: испуганные глаза Тенрю и ее окровавленное лицо. — Черт! — Тенка резко подорвался с места, боясь увидеть рядом с собой ее истерзанное тело — слишком хорошо знал, на что способен в такие моменты. Если правительство узнает… Он увидел ее. Но не бездыханное тело, а вполне живую, сидящую рядом и что-то читающую. — С пробуждением! — улыбнулась девушка слишком яркими губами. — Твой завтрак, — она кивнула на поднос, на котором стояла тарелка с традиционным рисом и порция якитори[2]. Стоило взгляду зацепился за сползшие бинты на шее и на руках, открывшие фиолетовые синяки и следы зубов, как парня прошило озарение. Он побледнел. — Я… — у него перехватило горло. Вздохнув, Тенрю потянулась вперед, но вместо вполне ожидаемой пощечины, она лишь прикоснулась к его лицу и ласково огладила щеку, на которой еще сутки назад красовался кровоподтек, оставленный ею собственноручно несколькими ночами ранее. — Тенка, прежде чем ты начнешь посыпать свою голову пеплом, послушай меня. Я сама виновата, слышишь? Ты говорил мне уходить, я не послушалась. Понятно?! — под конец она чуть повысила голос. Тенка отвел взгляд в сторону. Пусть она говорит так, но — Ками-сама! — как же ему в данный момент было противно от самого себя! Вроде бы считал себя не способным сделать такую мерзость, ан нет. Приступ, являющийся побочным эффектом старых экспериментов, сорвал все стоп-сигналы. — Выходит, как честный человек, я теперь обязан на тебе жениться? — хмыкнул он, все еще избегая смотреть ей в глаза. — Хотя… Тут скорее срок за совращение… — Эй! — возмущенно воскликнула Тенрю. — Я только выгляжу младше, а так я практически твоя ровесница! Даже старше! Да и… — карие глаза прищурились. — Из нас двоих как ребенок чаще всего ведешь себя ты! — А вот и нет! — А вот и да! — А вот и нет! — Да! — Нет! — Да! — Нет! — Нет! — Да! — парень прикусил себе язык, когда увидел радостный оскал на лице девушки. Он попался в простую ловушку. Вздохнув, Тенка в знак поражения поднял руки. — Сдаюсь… — Руки дай, — неожиданно попросила девушка, протягивая свою руку ладонью вверх. — Зачем? — с подозрением в голосе спросил старший Кумо. Тенрю закатила глаза на недогадливость друга. — Тогда твои браслеты были белые от жара. Ожоги должны были быть… — Да все нормально! — попытался отмахнуться Тенка, вот только в вопросе ранений Канэко была очень щепетильной и поэтому не отстала от парня, пока тот со страдальческим выражением лица не протянул руки. Действительно, под алыми ромбами браслетов на руках, ногах и шее была только тонкая, нежная, новая кожа. — Хорошая регенерация, — как бы невзначай произнесла она, на что Тенка лишь отвел взгляд. — Тенка, — Канэко так и не отпустила его рук. — Что это было? Я, конечно, убрала все следы происшествия, но все же… А если это повторится? Брюнет вырвал свои руки из ладоней девушки и прикрыл ими лицо. — Не могу сказать… — Тенка… — Я правда не могу, пойми! — глаза, полные отчаяния, смотрели в лицо Тенрю. Сейчас он ни капли не походил на того Тенку, что так известен в Шиге и нескольких соседних префектурах. — А если этот приступ… Повторится? — В лесу спрячусь. Вчера я пришел сюда, так как думал, что ты уже спишь. Если рядом никого нет, я способен эти приступы более-менее перетерпеть… Голова Тенки мотнулась в сторону — это Тенрю отвесила парню затрещину. Тот непонимающе посмотрел на девушку. — Нет. Если это повторится, то ты пойдешь ко мне. При нужде, я тебя удержу от глупостей. А теперь завтракай, — она кивнула на тарелки и покинула комнату, напоследок внимательно посмотрев на парня золотыми глазами. Тенка ел якитори, но при этом совершенно не чувствовал его вкуса. В голове билось воспоминание практически пятилетней давности: — И последнее, Тенка-кун. О женитьбе можешь даже не думать. Рано или поздно ты сорвешься и от твоей жены останется лишь истерзанное тело. — Неужели ничего нельзя сделать? — как и любой парень его возраста, он мечтал о том, что встретит девушку, которую полюбит, заведет как минимум трех детей… — Единственный выход, только если она будет сильнее тебя хотя бы в полтора раза. А учитывая, что после этого эксперимента ты сильнее обычного человека, а сильные девушки встречаются только в кланах шиноби… В общем… Не советую… — Аники! — из грустных воспоминаний Тенку вырвал голос младшего брата, влетевшего в комнату с Чутаро на хвосте. Братьям не терпелось поделиться своими воспоминаниями о поездке. Ширасу слушал щебетание мальчишек только краем уха. С того самого момента, когда он ступил на территорию храма, его не оставляло странное ощущение. Что-то было не так. Но что? Лишь вечером, когда шиноби помогал Тенрю готовить ужин, он понял. Девушка тогда порезалась, и тонкий металлический запах крови заполонил кухню. Во дворе и в комнате Тенки пахло кровью Тенрю. [1] 1 бу — 3,03 мм [2] Якитори - (яп. 焼き鳥, букв. «жареная птица») — японское блюдо из кусочков курицы (с внутренностями), поджаренных над углями на бамбуковых шампурах.