Небо для Змея. Книга 1: Будни эпохи Мэйдзи

— Позволь узнать, и чего это мы тут расселись? — раздался над Тенкой немного сварливый голос Тенрю. Старший Кумо немного мутным взглядом осмотрел пространство вокруг себя и недоуменно пожал плечами. По его мнению, он просто сидит на энгаве. Ну, а то, что эта энгава расположена вокруг одного из пустующих домов, он как-то пропустил мимо себя. Тенрю, пользуясь тем, что Тенка ее не видит, закатила глаза. Опять! Вот уже которую неделю Тенка возвращается из города пьяным и сидит истуканом у одного из заброшенных домов. И что с ним делать — никто не знает. Он просто отмахивается от любых попыток заговорить. Дошло до того, что он стал избегать младших братьев, что, по мнению Тенрю, вообще никуда не годится. Юноша, после того случая, словно уверился в том, что он — монстр, и если будет находиться рядом с родственниками, рано или поздно, но причинит им вред. Как причинил ей. И убедить его в обратном — никак не получалось. Кумо Тенка всегда был упрямым молодым человеком. Правда, сам Тенка, человеком уже себя не считал. В то же время Тенка понимал, что напиваться — далеко не выход, но саке довольно неплохо поднимало его упадническое настроение. Только выпив пару — десятков — бутылок, он как-то переставал думать о том, что натворил в неуправляемом состоянии несколько недель назад, да и вообще все мысли крутились только вокруг того, как же плохо ему будет наутро. — Ты ходячая проблема, — девушка покачала головой и, присев рядом на энгаву, прикоснулась к его ладони. За эти две недели она уже наловчилась разбирать: если при ее прикосновении Тенка буквально костенеет, то возвращать его в главный дом немного рановато, а вот если безропотно подчиняется — то самое время. Правда на этот раз определить она не успела. Вечер был довольно холодный, хоть сейчас и было преддверие лета, и Тенка успел основательно продрогнуть. — Ходячая проблема! — рыкнула девушка и, сверкнув золотым пламенем в глазах, сорвалась с места. Тенка, проводив ее взглядом, лишь вновь недоуменно пожал плечами и, устроившись поудобнее в своем уголочке, прикрыл глаза. Ему было тепло — его грел алкоголь в крови. Когда Тенрю вернулась с одеялом, явно сорванным с его футона, Тенка уже спал. Девушка поджала губы, но, как бы она не старалась удержать на лице серьезное выражение, губы упрямо расплывались в улыбке. — Поросенок, — с неизвестно откуда взявшейся нежностью произнесла она, аккуратно укутывая парня одеялом. Ей не улыбалось лечить его от простуды в ближайшем будущем. Она и так довольно часто занималась этим зимой, так как у него была дурная привычка выходить на улицу после купания, и пропадать на несколько часов, приходя потом синеватого оттенка. — Тенрю? — окликнул ее Ширасу, когда она вернулась домой. Он видел, как не далее чем пять минут назад она покинула дом с одеялом, а теперь возвращалась без него… — Тенка заснул, — кратко ответила девушка, занимая свое место за обеденным столом. Ужин сегодня явно несколько запозднился. — Он же голодным останется! — подскочил на месте Чутаро, порываясь вот прям сейчас, уже распаренный после фурако, бежать и будить непутевого братца. Самый младший из братьев Кумо буквально боготворил брата, заменившего ему отца. Именно поэтому такое игнорирование со стороны старшего брата его сильно обижало. — И поделом ему, — мрачно буркнул Сорамару, с каким-то остервенением втыкая палочки в тарелку с рисом. Он не понимал, как глупый аники может причинять столько проблем Тенрю-сан и Ширасу-сан, которые из всех своих сил присматривают за домом, а он, кроме наживания этих самых проблем, ничего не делает. — Да ладно тебе, Сорамару, — улыбнулась Тенрю, грея ладони о чашку с чаем. — Он и так будет наказан. На вопросительный взгляд ребенка, она заговорщицки улыбнулась. — Поверь мне… После ночи, проведенной в таком положении, как заснул Тенка… Пробуждение будет далеко от приятного. Да и не стоит забывать о последствиях возлияний… Черные глаза Сорамару полыхнули мрачным торжеством. Хоть на это и было мала надежда, но может быть, хоть это отучит брата напиваться в городе и коротать часы в пустых домах? Научило. Утро для храма началось со стенаний о том, что его никто не любит и никто о нем не заботится. Причем эти стенания были произнесены хорошо знакомым голосом Тенки. Сорамару, которого этот концерт разбудил, лишь довольно улыбнулся и, повернувшись на другой бок, принялся досматривать свой сон. Ведь этот сон был намного интереснее реальности, где Тенка изображал никому не нужного и брошенного — в нем он наконец-то смог победить аники в тренировочном спарринге!

***

Уже несколько дней Интуиция не давала Тенрю спать спокойно. Она постоянно звенела, шептала, пыталась что-то сообщить. В большинстве случаев это происходило ночью, отчего Тенрю большую часть ночи ворочалась в тщетных попытках уснуть, а потом, поутру, тщетно пыталась не заснуть. Первым тревогу забил Ширасу, правда в своеобразной манере. Нет, он ничего никому не сказал, но совершенно спокойно перенял у Тенрю утреннюю готовку, давая ей возможность поспать подольше. Только это не помогало. Когда синяки под глазами стали заметны братьям, Тенрю пришлось сознаться, что она почти не может спать. Предложенное старшим братом снотворное, которое он сам иногда пил, ибо в последнее время Тенрю с Ширасу забирали у него саке, а без него иногда было не заснуть, помогло совсем немного. Тенрю заснула, но поутру проснулась совершенно разбитая и весь день неприкаянной тенью ходила по территории храма. Больше так экспериментировать они не рискнули. Но в один прекрасный момент Интуиция громко зазвенела и замолчала, показывая мол, слушай-слушай. Тенрю в этот момент была на рынке — в доме как обычно закончилась еда и пришлось срочно идти и покупать продукты. Рядом с ней разговаривали две женщины, которые, судя по их обмолвкам были откуда-то из пригорода Оцу. Они говорили о каком-то отшельнике, что поселился в одном из заброшенных домов, о том, что из этого дома довольно часто вырываются клубы дыма и на всю округу пахнет гарью, о том, что его никто не видел, но время от времени у жителей пропадают продукты, а вместо них появляются деньги… Они говорили о многом, но Тенрю уже поняла, что все эти недели Интуиция предвещала именно этот разговор. Теперь дело за малым. Найти этого отшельника и понять, почему Интуиция так звенела, не давая ей ни минуты отдыха. Слово с делом у Тенрю обычно не расходились, так что на следующий день, оставив в храме записку о том, что исчезнет на несколько дней, она отправилась на поиски отшельника. Она еще не знала, что этой запиской запустит многочасовой плач двух детей, который даже их брат не сразу сумеет остановить. Поиск старца занял не так много времени, как думала Тенрю. Да и как поиски могут быть долгими, если Интуиция чуть ли не за ручку ведет в нужном направлении? Старик-отшельник казался ей странно знакомым. Ей потребовалось несколько минут на то, что бы вспомнить его образ. Именно он был в одном из первых ее воспоминаний о той, прошлой, жизни. — И долго ты будешь стоять в дверях? — раздался старческий голос, правда при этом старик так и не оторвался от своей работы. Да и повязка на его глазах намекала о том, что старец — слепой. — Слепой-то слепой, но вижу побольше зрячих, — проскрипел отшельник, отчего Тенрю покраснела. Она поняла, что последнюю фразу произнесла вслух, а не мысленно, на что надеялась. — И что же ты ищешь, маленькое Небо? — отходя от стола, спросил старик. — Раньше вы звали меня «дитя Змея», — отозвалась Тенрю, нерешительно входя в полутемное помещение. Сей старик, от которого исходила вполне ощутимая аура силы, несколько пугал ее, не смотря на то, что Интуиция в полный голос утверждала, что все в порядке. — Я тебя еще так не называл, — произнес старик, оборачиваясь к девушке. Слепые глаза сквозь ткань повязки внимательно смотрели на лепесток Небесного Пламени, стоящий на месте девушки. — Так зачем пришла? О прошлом своем узнать, или научиться чему-то? Тенрю всерьез задумалась. С одной стороны ей до жути хотелось узнать о том, кто она такая, откуда, почему она оказалась одна в лесу и с такими ранами, но с другой… — Нет, — Тенрю отрицательно покачала головой, а на вопросительный взгляд старика ответила: — Мне отчего-то кажется, что вспомнив все, я буду вынуждена вернуться домой, а этого я не хочу… — А чего ты сейчас хочешь? — вкрадчиво спросил старик. — Учиться! — выдохнула Тенрю, горящими глазами смотря на металлические заготовки, лежащие на столе. Алый, не остывший металл завораживал. — Хороший ответ, ученица! — улыбнулся беззубым ртом старик и представился: — Зови меня Талбот-дзи-сан. Тенрю широко раскрытыми глазами уставилась на первого (!) живого участника ее воспоминаний.

***

В храм Кумо девушка вернулась только через месяц, полностью потерявшись во времени в процессе обучения. Стоило только ей ступить на территорию внутреннего дворика, как в нее врезались две кометы, в которых она распознала хнычущих Чутаро с Сорамару. Их старший брат сидел на энгаве, держа в руках чашку с чаем и с явно видимым облегчением во взгляде. Последние две недели его мучила мысль о том, что девушка бросила их. Слава ками, это были всего лишь глупые домыслы. — С возвращением, Тенрю, — улыбнулся Ширасу, держа в руках поднос со сладостями, увидев которые глаза Тенрю загорелись золотым светом. — Я дома, — с улыбкой ответила Тенрю, подлетая к ним и хватая первую попавшуюся вкусняшку. Этот месяц она хоть и питалась, но разнообразные вариации риса с овощами за это время успели приесться до невозможности. Тенка улыбнулся еще шире, прикрывая улыбку чашкой. Его порадовало признание Тенрю о том, что их дом является и ее домом. Отчего-то на сердце потеплело. Закатные лучи солнца пробежались по энгаве, засверкав на гранях хрустального цветка, что украшал длинные каштановые волосы. Как-то так получилось, что о появлении такого украшения никто не спросил откуда оно и из чего сделано. А ведь даже на вид шпилька, которую венчал цветок, была очень острая. Доказательством этого была небольшая капелька крови, которая была на воротнике косодэ.

***

Ширасу не привык справлять дни рождения. Да и смысла особо в этом дне не видел. Так что все дни его рождения были похожи на совершенно обычные дни. Но один из таких дней пошел не по плану. Он получил подарок. Вручившая сей дар Тенрю замерла, внимательно отслеживая его реакции. Юноша дрожащими руками вскрывал небольшую коробочку. Подспудно он ожидал какой-то подставы. Первый и единственный раз в жизни, когда он получил подарок, было его пятилетие. Этим подарком оказался традиционный кунай, который обычно дарят на десятилетие. А уже через несколько месяцев этот кунай оказался испачкан кровью отца, что отвернуло его мать от него. Но на этот раз подарок вроде бы оказался без подвоха. Подарком оказалась подвеска в виде маленького фумасюрикена на тонкой цепочке. На каждой лопасти сюрикена было по одному небольшому камешку в качестве украшения. Оранжевый. Синий. Фиолетовый. И зеленый. И только Тенрю знала, что кроме украшения эти камешки выполняют совершенно особую роль. — С двадцатилетием, Ширасу! — улыбнулась она, глядя на то, как шиноби аккуратно обводит пальцами грани кулона. Невооруженным взглядом было видно, что подарок ему понравился. Что он и подтвердил, надев кулон на шею и спрятав под косодэ. — Спасибо, — сиреневые глаза на миг прикрылись. Юноша был благодарен за подарок без подвоха.