Шорохи осени

       Сентябрьское солнце светило ярко, а на небе не было ни облачка. Светило клонилось к закату, медленно окрашивая всё вокруг в золото и медь, и это зрелище мало кого могло оставить равнодушным.    Кроме, возможно, компании подростков, которые, собравшись в комнате ЧонДэ и ЧонИна: мальчики ждали, когда же стемнеет и объявят отбой.    Они твёрдо решили провести эту ночь весело, и потому, перебивая друг друга, обсуждали свои планы. – Итак, – ЧонДэ хитровато прищурился, – какую легенду выберем? – Про луну и её таинственный свет, который заливает весь зал на втором этаже! – Тао захлопал в ладоши. – Она самая красивая и безвредная! – И самая скучная, – Лу Хань высунул язык. – Не имеет смысла останавливаться на ней, ведь всё это затевается для того, чтобы пощекотать нервы.    Крис поднял крупную ладонь. – Давайте займёмся этим оборотнем, – предложил он. – Как раз полнолуние; следующий подобный случай выдастся только через месяц. – Я согласен! – ЧунМён склонил голову. – Эта легенда – самая нереальная, и, скорее всего, она окажется неправдой.     СеХун, внимательно вслушиваясь в беседу, сам предпочитал хранить молчание. Он был абсолютно уверен, что все школьные тайны – чистой воды выдумка, и сия авантюра не стоит и выеденного яйца. Юноша согласился на всё это только ради ребят, которые, похоже, по-настоящему загорелись этой мыслью.    Оборотни? Привидения? Двери, которые открываются и закрываются сами по себе? Увольте. В наш просвещенный двадцать первый век верить в подобное – это прерогатива либо школьников, либо сумасшедших.    А весьма сознательный и серьёзный староста, хотя он и принадлежал к первым, не желал допускать ни единой мысли о реальности чего-то сверхъестественного.    В итоге, как и следовало ожидать, класс принял идею Криса: практически каждый из них сгорал от желания встретиться с настоящим оборотнем.    Как только цель стала ясна, коллектив загудел от предвкушения, как улей, полный трудолюбивых пчёл: заветный час – полночь – был уже близко. – Пойдём на балкон нашего этажа! – предложил Лу Хань, сияя своей обманчиво невинной улыбкой. – Именно там его видели в последний раз! – "Видели"? – фыркнул КёнСу, отправляя в рот мятный леденец и машинально проводя по карману, чтобы проверить, на месте ли пузырёк с нашатырем – на случай, если кто-то из его одноклассников окажется слишком чувствительным. – Эти бредни про оскаленную пасть и бешено горевшие глаза не выдерживают никакой критики. Кроме того, этот, с позволения сказать, свидетель явно путает лево и право. – Спутаешь тут, если только что повстречал оборотня, – вступил в беседу ЧанЁль, пряча в карман форменных брюк перочинный нож. – У меня сестра четыре года назад отдыхала в Восточной Европе, так там полно людей, которые их видели. Не может же столько народу ошибаться?.. – Может, – возразил СеХун. – Вспомни хотя бы этого, как его... Который организовал коммуну хиппи в семидесятых... – Да ладно, – МинСок изящно взмахнул рукой. – В конце концов, каждый сам решает, во что ему верить, и ты, может быть, отречешься от своего скептицизма, когда столкнёшься нос к носу с волчонком.    Староста издал нарочито громкое "Пфф!" и слегка шлёпнул друга пониже спины. – Пошли уже, – вымолвил он. – Если нас заловят посреди ночи, то об увеселительных прогулках можно будет смело забыть до самого выпуска.    И ребята, вполголоса переговариваясь, начали медленно, по одному просачиваться в коридор. ***    Школа Святого Антония, как и всякое элитное учебное заведение, гордилась своей дисциплиной: тут из мальчишек делали истинных будущих столпов общества, активно прививая им такие ценности, как точность, пунктуальность, верность своему слову и внимательность.    Ученики изо всех сил старались соответствовать звездному статусу своего родного учебного заведения, являя собой отрадную картину для любого учителя и уступая по дисциплинированности только кадетам военных академий.    Но подростки есть подростки, и иногда им просто необходимо давать волю дикой части своей натуры. К сожалению, преподаватели не всегда это понимали, поэтому ночные вылазки и путешествия по школьным коридорам стали редким, но любимым развлечением юношей.    Исключением не стал и выпускной класс.    Эти двенадцать молодых людей, виртуозно проскользнув мимо дежурного преподавателя, мирно сопевшего в кресле, сейчас стояли на балконе, не обращая внимания на по-осеннему холодный ветер.    Мистический свет луны заливал серебром всё, к чему бы ни прикасался, и даже самые обычные вещи выглядели этой ночью потусторонними, необычными: металлические статуи солдат времён Людовика XIII вмиг стали белыми, а не бронзовыми, с чёрными впадинами вместо глаз и беззубыми ртами, а невинные мещанские купидончики напоминали настоящих горгулий.    Но этот обман зрения объяснялся довольно легко и, в общем-то, необычным не был, а молодые люди пришли сюда за острыми ощущениями, а вовсе не за романтичным сиянием ночного светила.    Первым молчание нарушил нетерпеливый БэкХён. Скрестив руки на груди, он проворчал: – Ну и где этот оборотень?    СеХун фыркнул. – Сколько тебе лет? – с явной иронией произнес староста. – Ты что, и вправду поверил в то, что по школе разгуливает волкочеловек?! – Ну, мы для этого сюда и пришли, разве нет? – задал риторический вопрос ЧонДэ, поёживаясь от прохлады. – Но теперь уже и ежу понятно, что никакого оборотня не будет: видимо, на это полнолуние он взял выходной.    Лу Хань разочарованно вздохнул. – Честно говоря, я рассчитывал, что вся эта затея будет... более страшной, что ли, – выразил он общую мысль. – А так... Постояли на балконе, полюбовались на пейзаж...    ЧунМён бросил быстрый взгляд на одноклассника и едва заметно покачал головой, закусив нижнюю губу. Движение было почти неуловимым, но оно не скрылось от цепкого взгляда китайца, который, обернувшись к приятелю, спросил: – В чем дело, дружище СуХо?    Улыбнувшись своему прозвищу, юноша неуверенно начал: – Есть поверье о двери, что расположена за главным бойлером. Говорят, что она открыта только в течение пяти минут после того, как пробьёт час ночи, и никто не знает, что за ней, так как те, кто дерзнул туда сунуться, так и не вернулись. – Предсказуемо, – вынес вердикт Крис. – Но довольно интересно. Стоит того, чтобы проверить, во всяком случае. – Отлично! – ЧанЁль слез с балконного парапета, на котором сидел, и хлопнул в ладоши. – Пошли потихоньку; как раз к часу и дойдём.    И мальчики потянулись друг за другом к лестнице.    В школе Святого Антония окружающему антуражу было уделено довольно много внимания: пролёты, разделявшие этажи, радикально отличались друг от друга; считалось, что это помогает ученикам лучше реализовывать свой творческий потенциал.    Ступени были неизменно бетонными, так как, при приличном размере здания, ему подлежало обладать мощным фундаментом, так что легкие конструкции отметались сразу.    Стены площадок и лестниц были то выложены камнем, то оклеены милыми обоями с розочками, стилизованными под викторианскую эпоху, то блестели краской, оттенки которой выбирались самые современные. Кое-где висели картины, тематика которых разнилась в соответствии с выбранным стилем: тут были и свежие английские пейзажи, и маковые репродукции Моне, и портреты Констебля, и смелые абстракции современных мастеров.    В общем, каждый этаж олицетворял собой отдельный мир, и это многообразие не могло не радовать. В светлое время суток мальчики старались спускаться и подниматься помедленнее, чтобы подольше полюбоваться на такую красоту, но ночью, как известно, все кошки серы: и персы, и сиамцы, так что на этот раз ребята, крадучись, сбегали с лестниц, перепрыгивая через три ступеньки.    Котельная находилась в подвале, куда и держала путь сия дружная компания. К счастью, в школе Святого Антония не было традиции запирать внутренние двери на замки, так что это играло на руку юным авантюристам.    Но вот одно помещение почти постоянно стояло закрытым, и это, понятное дело, разжигало любопытство, и без того свойственное юным душам.    Подвал школы был огромным, соответствуя всей остальной её площади. Основную его часть занимала котельная, на которую приходилась огромная нагрузка по обеспечению школы самым необходимым, а именно: энергией и отоплением.    Позади самого большого бойлера, царственно пристроившегося в дальнем углу помещения, располагалась малозаметная дверка. Видимых запоров или скважины на ней не было, но, тем не менее, он не поддавалась, когда особо предприимчивая молодёжь пыталась её открыть. Видимо, именно из-за этого по школе и поползли легенды о том, что скрывается за этой панелью.    Кто-то считал, что там томится жуткое чудовище; кто-то уверял, будто слышал оттуда стоны и видел полупрозрачные руки...    Иными словами, это помещение, которого никто не видел, являлось самым таинственным и спорным во всей школе.    Не было доподлинно известно, откуда взялась легенда о том, что дверь остаётся открытой в час ночи, но почему- то эта информация крепко осела в умах школьников.    И сейчас они шли вниз, чтобы проверить истинность этого утверждения.    СеХун замыкал строй, внимательно следя, чтобы их не заметили, и прикрывая тылы. Он считал, что в этой двери нет абсолютно ничего таинственного: скорее всего, нерадивый архитектор просто переделывал планировку на ходу и, решив, что лучше вообще не делать комнаты за бойлером, просто залил помещение бетоном.    ЧунМён, идущий сразу за Лу Ханем, находившемся в состоянии радостного возбуждения, был абсолютно не согласен с этим: однажды юноша из чистого любопытства постучал по двери и услышал глухой звук, что означало: что какая-то прослойка воздуха за дверью была.    Крису, степенно спускавшемуся вторым, казалось, что эта комнатка – просто дворницкая, и ничего интересного там нет.    А вот Тао вовсе не разделял мнения своего соотечественника. Смуглый китаец был абсолютно уверен в том, что им не стоит ходить туда.    Школьник был ещё слишком юн, чтобы прислушиваться к голосу своей интуиции, поэтому он пытался заглушить эти неясные предупреждающие звоночки в голове, стараясь выглядеть перед товарищами как можно круче.    Наконец, ученики спустились в подвал и огляделись.    Выложенные довольно старым охряным кирпичом помещение, как и приличествует любому уважающему себя подвалу, было мрачным и тёмным: свет давала только одна жалкая лампа дневного света на потолке.    Молодые люди подошли к большому бойлеру, занимавшему весь дальний угол, и ЧонДэ, взявшись за ручку двери, коротко и сильно дернул.    Никакого эффекта.    Юноша попробовал ещё раз, но с тем же плачевным результатом. – Просто прекрасно, – МинСок помотал головой. – Как раз в ту ночь, когда мы намеренно решили напугаться, не происходит ровным счетом ничего! – Отсутствие новостей – это хорошие новости, – заметил КёнСу, потирая подбородок. – Кроме того, здесь и без этой двери страшно, – ЧанЁль с отвращением стряхнул у себя с плеча паутину и передернулся. – Давайте пойдём назад и порассказываем ещё ужастиков. – Мысль, конечно, дельная, – ЧонДэ, отойдя подальше от бойлера, дотронулся до грубо отёсанной поверхности стены. – Но очень жаль, что наша рискованная экспедиция прошла впустую. – Ещё не всё потеряно, – мягко улыбнулся Исин, прислонившись плечом к злосчастной двери. – Мне кажется, что страшные истории ничуть не...    И тут кое-что произошло.    Панель тут же поддалась, и юноша полетел в темноту.    Остальные школьники инстинктивно бросились за ним. Ловкий СеХун умудрился успеть и удержать дверь, пока та не захлопнулась. Быстро переглянувшись, ребята решительно прошли в неизвестность. ***    Издавна писатели, всегда отличавшиеся хорошим воображением, описывали темноту по-разному: и всепоглощающая, и зловещая, и традиционная чёрная.    Но у этой тьмы всё было по-другому.    Вязкая, ледяная, оставлявшая кислое послевкусие на языке, она, казалось, была живой и пыталась задушить своими призрачными пальцами.    МинСок медленно сел и помотал головой. Последнее, что он помнил, – это роковой шаг вперёд, за ту таинственную дверь. А потом – чистый лист.    Юноша поморгал, но ничего не изменилось: вокруг всё так же было темно.    Видимо, в той комнате пол резко обрывается, поэтому-то она и стояла закрытой всё это время. Скорее всего, они просто упали сюда.    Школьник медленно ощупал себя и вздохнул с облегчением: переломов не было. Он встал и едва слышно позвал: – Ребята!    Никто ему не ответил, и молодой человек, прочистив горло, повторил свой зов.    Тишина.