Шутка Бога

Были созваны советы верратов и айнов, в которых пророчество обсуждали намного дольше и тщательнее. Высшие Старейшины обеих сторон давно знали, созыв восемнадцати представителей — лишь формальность, чтобы одни увидели, что другие ещё не изжили себя и наоборот. Но только если в Веррате пророчество вызвало бурную реакцию и долгие обсуждения, то айны, будто устав от всего, по большей части, мух считали, а не пытались вникнуть в происходящее. Ещё бы! По первоначальной воле Творца айны являлись бессмертными, не знающими ни старости, ни бедности. Их слишком идеальная жизнь большинству наскучила. Другое дело верраты! Хоть от старости кто-нибудь вряд ли бы умер (лишь слабый или обращённый слабым веррат), но всё же они были уязвимы и знали, что такое смерть. Поглотивший однажды чью-либо душу айн навсегда клеймил себя верратом. И дело даже не в самом проступке, сколько в последствии от него: веррат без душ становился слабее и, в конце концов, умирал от голода. Избавиться от зависимости было нельзя, даже если существо всем сердцем желало этого. Казалось бы, айны в более выгодном положении, чем верраты, но ещё не раз случалось, что после разделения мира, первые становились вторыми. Почему? Одни это приписывают воле Создателя, вторые оправдывают соблазнительностью перемен, а третьи считают, что вся вина лежит на скудности ума. Впрочем, душ было ещё достаточно, и верраты не волновались по поводу голода. Возможно, одни айны просто не верили в то, что способны умереть, поэтому, в отличие от верратов, почувствовавших вкус относительно смертной жизни, смотрели на всё через призму своего совершенства. Другие же, как упоминалось ранее, просто устали от своей и так бесконечной жизни, поэтому за неё они бы бороться не стали. Порой даже казалось, что только Латтейр с некоторыми старейшинами озабочены судьбой своих сородичей. Итак, были созваны советы. Верраты подошли к вопросу особенно серьезно, уже планируя некоторые события. В Айнлане же проблему быстро замяли и ещё очень долго не поднимали.

***

У входа в зал главной резиденции айнов стояла Маив, она с унынием смотрела на собравшихся в зале. — Во что мы только превратились… — вслух сказала айн то, о чём уже очень долго думала. Большинство сидело на совете из уважения к Латтейру. Все понимали, что он был первым из Первых, и как-то подсознательно благоговели перед ним, иногда приписывая ему чуть ли не божественную сущность. Впрочем, тот подобные высказывания отрицал, но не на виду у всех и не вслух. Потеряй он эту опору, айны разбрелись бы по мирам кто куда, а этого допустить было никак нельзя. К слову, самого Латтейра на совете не было: где он и почему так долго пропадает, никто не знал, но все покорно сидели и ждали его. Правда, кто-то либо читал, либо играл в карты, либо просто общался с кем-то другим. Идиллия. — Почему стоишь тут? — над ухом Маив прозвучал мягкий голос Латтейра, и на её плечо упала его тяжёлая рука. — Жду, — коротко и ясно ответила айн. — Как ты думаешь, — вновь задал вопрос Верховный, — сколько ещё времени они будут здесь сидеть и тоже, как ты, ждать? — Полагаю, как минимум, до тех пор, пока партия не будет отыграна, — Маив думала сделать из этого шутку, вот только в ней было слишком много правды, и айн снова замолчала. Латтейр удивился от того, что Маив не стала как-то поучать его, винить за опоздание и, вообще, за несерьёзность к собственной работе. «Неужели сдалась?» — пронеслось у него в голове с каким-то то ли печальным, то ли разочарованным оттенком. — Пора. Надеваем шутовские костюмы и идём веселить собравшихся, — ещё более подавленным голосом произнесла старейшина. И Латтейр это заметил. — А, может, просто уйдём? Я хотел устроить пикник, а этот внезапный совет испортил все мои планы, — шутливо обратился к Маив Верховный, то ли надеясь как-то подбодрить подругу, то ли предлагая всерьез. — Идём, — быстро сказала девушка и вышла в зал. Латтейр, разочарованно вздохнув, пошёл следом.       Прошло уже 2 часа, как длился совет, но и это ничего не дало, айны даже не пытались хоть что-то предпринять, а за последний час старейшины медленно перешли от глобальной проблемы к проблемам житейским. «Эти глупцы! Никогда не могут осознать реальную угрозу. Может, стоило перейти к верратам?» — уныло подумала Маив, глядя как одни из старейшин —две айны — обсуждали новые покупки за прошедшие выходные. Но тут ее взгляд наткнулся на Вальтоса, он с большим усердием пытался что-то втолковать другому айну. Высокий, с длинными золотыми волосами, завязанными в хвост-жгутик, и карими глазами, Вальтос был нередко объектом издевательств «маленького» Фредрика, которому рост Вальтоса, похоже, мешал мирно жить. Хотя Вальтос ужасно раздражал не только Фредрика, и не только по этому поводу. Главная страсть айна была заключена в волосах — он просто обожал ухоженные волосы, из-за чего нередко получал от всех: и от айнов, и от верратов. И вот вместо того, чтобы, как обычно, причесываться, он спорил с кем-то. Это было необычно. Присмотревшись, Маив поняла к кому обращался айн: то был Нирани. Бедный Нирани, как она называла его у себя в голове, сидел понурив голову вниз. У него были красивые изумрудные волосы до лопаток, убранные за уши. Его бирюзовые глаза на бледном личике создавали необычный, но интересный контраст. Однако почему-то мало кто ценил красоту айна, называя его такими неприятными прозвищами: «водоросль» и «зеленый». Нирани не то, что не везло с прозвищами, его частенько просто не замечали. Маив это разочаровывало, ведь он был поистине ценным членом совета: давал хорошие предложения, да и в отличие от других был серьезным, когда нужно.       Вдруг Нирани вскочил и очень громким голосом, что даже заметили другие, закричал на Вальтоса: «Да что ты понимаешь?! Тебя то все замечают, ты вон какой высоченный!» — задев при этом больную тему айна. Тут все вдруг затихли, заинтересованные таким поворотом события, повернулись к действующим лицам, из-за чего Маив смогла услышать продолжение спора: — Раз так, то я, пожалуй, не буду тебя удерживать! — разгневанный Вальтос отвернулся, теребя волосы (старая привычка айна, когда он волнуется). Помрачневший Нирани, вздохнув, снова заговорил: — Верховный! Я собираюсь снять свою кандидатуру с поста старейшины! Я уже все решил, прошу меня понять и найти замену, — проговорив это, айн быстрыми шагами направился к выходу комнаты. Никто не высказал и слова по этому поводу, лишь переглянулись между собой и продолжили вести собственные беседы. Маив хотела было поднять об этом вопрос, но поняла, что никому уже не интересно, даже Верховному. С ним она решила переговорить с глазу на глаз, ибо в таком балагане обсудить что-то не представлялось возможным. Вновь обречено вздохнув, старейшина обратилась к айнам: — На сегодня все, следующее собрание через месяц! Услышав заветные слова, которые все так долго ждали, старейшины подскочили со своих мест и дружно убежали из зала, как школьники после уроков. Оставшиеся, как всегда, в последних, два айна — Маив и Латтейр — медленно направились к выходу. — Что ты думаешь насчет Нирани? Будем искать ему замену? — спросила девушка у своего лидера. — Не думаю, что ты сможешь уговорить его вернуться, ты сама видела, он был очень серьёзен. Раз так, то найдем другого кандидата на его пост, — в своей ветреной манере ответил Верховный. — Может, нам созвать еще один совет? — грустно вздохнула Маив. — А смысл? Если айнам нет дела до рождения второго Творца, думаешь, они вдруг озаботятся этим? — Если честно, то мне надоело так часто с тобой соглашаться, но ты опять прав, — закончила разговор Маив.       Однако один случай всё-таки взбудоражил почти весь Айнлан: родился ребёнок от двух айнов. И у верратов, и у айнов считалось огромной редкостью рождение чистокровного дитя. Ещё больше всех потрясло то, что родителями юной Анарэл оказались Аларик и Элрика. И хоть событие вызвало массовые обсуждения в обоих мирах, через время о нём забыли, как забывают обо всём другом.