Fucking feelings

С каждым новым днем было все сложнее и сложнее относиться к их постоянному сексу, как к чему-нибудь бессмысленному и спонтанному. Шуга не мог забыть практически каждый их поцелуй. Он пытался выбить из головы те ощущения, которые дарил ему этот парень. Но все сводилось к тому, что Шуга просто понимал — он влюблялся. Бесповоротно и безответно влюблялся в человека, который даже не мог признать, что между ними была симпатия. В человека, который даже не смог попытаться спать только с ним. И Юнги понимал, что его чувства навсегда останутся безответными и, скорее всего, тайными. Он не хотел обременять такого безответственного человека, как Зейн, сомнительными чувствами, ведь он сам не до конца был уверен в том, что под всей этой страстью была именно влюбленность. На протяжении всей жизни блондин не позволял себе даже симпатизировать кому-либо. Ему нравилось наблюдать за тем, как все вокруг влюблялись и теряли голову, превращаясь в настоящих придурков, которые вели себя подобно безумцам. И самым приятным было то, что он сам никогда не понимал того безумия, той ревности, которая заставляла видеть только темные стороны абсолютно во всем, что делал возлюбленный. Шуге нравилось не знать, какие ощущения появляются внутри, когда любимый человек проходил мимо или просто смотрел в сторону влюбленного "придурка". Но теперь он понимал абсолютно каждую мелочь, от которой, как он был уверен, никогда не будет страдать. При виде Зейна перехватывало дыхание, а от его прикосновений в груди становилось слишком тепло. И каждый раз, как его губы касались губ Юнги, ноги становились ватными, и белокурый был готов, не раздумывая, отдаться ему. Но самым ужасным было то, что Шуга был готов простить ему что угодно. Он злился, обижался, ревновал, но все равно прощал, чем, кажется, старший умело пользовался. Ведь Малик даже не подозревал о том, что слишком доброе поведение его друга было далеко не чертой его ангельского характера. И в данную минуту Шуга лежал в своей спальне, вспоминая их страстный секс на столе. Он забыл о той девчонке, к которой прикасался его друг. Забыл абсолютно обо всем. Но от одной мысли о том, что совсем скоро они могут снова переспать, возбуждение накрывало бешеной волной, а все тело невольно извивалось от нарастающей эрекции. — Блять, — скривился он, приподнимаясь и пялясь на свои спальные штаны, — так не может продолжаться. Юноша рухнул головой обратно на подушку и раздраженно простонал. Было совсем рано, и он просто не мог пойти к своему другу, который, наверняка, спал у себя дома... или не у себя. — Юнги, милый, ты не спишь? — За дверью раздался нежный голос его матери, и Шуга тут же укрылся одеялом, сгибая ноги в коленях. — Нет. Синди вошла в его спальню и мягко улыбнулась. — Я знаю, что у тебя сейчас трудный возраст, — каждый раз, когда она начинала разговор с подобной фразы, то речь заходила или о Зейне, или об исчезнувших деньгах, поэтому Юнги лишь устало вздохнул и принялся не особо-то и внимательно слушать свою мать, — Зейн очень хороший парень, но я думаю, что его жизненные приоритеты — это не то, что нужно такому мальчику, как ты. — Вообще-то, я тоже парень, а не мальчик. На что Синди сдавленно улыбнулась и продолжила: — Мы с Мегги поговорили о том, что вы втроем, вместе с Фионой, очень разные, и только она не становится похожей на тех детей, которые растут в этом городе. — Потому что ей пятнадцать, а еще она девчонка. Ты хочешь, чтобы мы с Зейном возвращались домой сразу же после школы и сидели в комнате, делая уроки? — Нет, но нам с Мегги не хотелось бы, чтобы вы курили, пили и имели отношения на одну ночь. — Ничего не случится, если я выпью в компании лучшего друга, а потом узнаю, что такое "отношения на одну ночь". — Я всегда хотела, чтобы ты вырос особенным мальчиком, который будет добрее всех детей в этом городе. — Ты хотела, чтобы меня бил каждый крутой пацан? Спасибо. Наверное, ты всегда мечтала о девочке. Удочери Фиону, — из-за возбуждения Шуга становился раздраженным. И он хотел поскорее уже остаться наедине с собой и своими грязными мыслями, которые так нужны были ему для оргазма. — В последние дни я не узнаю тебя, Юнги. — Ты не узнаешь меня только сейчас, потому что я только проснулся, не успел еще отойти ото сна, а ты напрягаешь меня тем, что мы с Зейном не похожи на Фиону. И меня это очень злит. — Ладно. Я просто хотела сказать, что мы с Мегги решили, что вам с Зейном стоит снова ходить с нами по воскресеньям в церковь. — Что? Не-ет. Я был там в последний раз в 13 лет. — Это не обсуждается, так что просыпайся и спускайся вниз. — Старый мудак идет с нами? — У него есть имя, Юнги. И после этих слов она ушла, наконец, оставив его одного. И, кажется, занудное утро было неплохой фантазией, потому что от одной мысли, что через некоторое время он увидит Малика в милом костюме, испытать оргазм стало только проще. Шуга надел костюм и спустился на первый этаж. Увидев отчима, он хмурым взглядом окинул его и направился в сторону входной двери. — Я буду ждать вас у входа в церковь. И когда дверь захлопнулась с той стороны, Фред обратился к Синди: — Мне кажется, он совершенно не рад мне. — Он еще слишком юн, чтобы понять, что отчим может быть куда лучше человеком, чем его родной отец. — Не представляю, как сильно он рассердится, когда узнает, что у него будет брат или сестра. — Думаю, с возрастом он поймет, что должен любить свою семью. — Наверное, мне стоит больше времени проводить с ним. — Да. Это пойдет ему на пользу. Отвлечешь его от Зейна. — У него нездоровая привязанность к этому парню. — Они дружат с детства. Зейн был первым, с кем он подружился. Здесь точно нет того, чего ты опасаешься, милый. — Но мне не нравится, как этот Зейн влияет на него. Думаю, без него он был бы совершенно другим человеком. — Если ты подашь ему хороший пример, то Юнги задумается над этим. Найди с ним общий язык, мне не хочется терять своего сына. Сам же Юнги тем временем уже походил к церкви. Сердце невольно начало биться чуть быстрее, когда он понял, что совсем скоро увидит Зейна, а приятная тревога лишь принуждала неловко улыбаться. — Принцесса! Малик окликнул его, и Шуга тут же, широко улыбаясь, направился к нему. Зейн приобнял его и не менее широко улыбнулся. И видеть подобную радость на лице старшего от простой встречи было слишком приятно, отчего множество бабочек мгновенно разлетелись по всем уголкам его тела. — Такой милый в костюме, — Юнги еще шире улыбнулся, окидывая друга вожделевшим взглядом и невольно облизывая пересохшие губы. И Зейн уже хотел было отшутиться по поводу возбуждения в святом месте, но к ним подошла Фиона, чем тут же вызвала недовольство на лице старшего брата. Блондинка радостно улыбнулась Шуге и повисла на его шее. — Не знал, что вы уже так близки, — Малик ревниво поморщился и отвел взгляд в сторону. — А Юнги тебе не рассказывал, что мы целовались у нас на кухне? От услышанного глаза Зейна удивленно округлились, но он не мог себе позволить так открыто ревновать, но блондин тут же принялся оправдываться. — Это... это было, когда ты на днях спал с одной из своих баб. — Бедная сестрица. Ты ведь не знала, что позавчера Шуга ходил на свидание? А ты виснешь на нем, словно на своем бойфренде. Не будь такой наивной. — С-свидание? С... с кем? — С... С-Сенди, — передразнивая ее, ответил брюнет и перевел взгляд на друга. — Ох, я, наверное, пойду к родителям. Нужно занять место, — как-то подавленно пролепетала Фиона. — Нам не занимайте. Мы сядем отдельно. И когда блондинка ушла, Шуга самодовольно усмехнулся, вспоминая тот мимолетный ревнивый взгляд друга. — Собираешься сесть поближе к выходу и свалить, когда начнется самая нудная часть? — Нет, просто не хочу, чтобы моя тупоголовая сестра пялилась на тебя. — Нам вообще можно сюда заходить? Это как-то неправильно, чтобы парни, которые спят друг с другом, сидели в церкви в воскресное утро. — Геев же женят священники. — Но мы, вроде как, не собираемся жениться. В ответ Малик лишь молча усмехнулся и толкнул его ко входу. Усевшись в самом крайнем углу, они взглядами встретились с отчимом Шуги, и Зейн недовольно закатил глаза к потолку. — Вот этому уроду точно можно здесь находиться? — С каждым днем он бесит меня все больше и больше, — Шуга напряженно поджал губы и злобно взглянул в сторону Фреда. — Эй, — Зейн непроизвольно опустил ладонь ему на колено и слегка приподнял уголки губ вверх, — расслабься. От его прикосновений внутри живота снова все сжалось, а вместо ответа блондин только кивнул, потому что от удовольствия дыхание вот уже в который раз просто-напросто перехватило. Эти двое сидели на самом последнем ряду, отдельно от внимательно слушавшей священника толпы. Они оба, наверное, даже краем уха не слушали его, думая о чем-то своем и лишь порой встречаясь друг с другом игривыми взглядами. И после очередного такого пошло-скованного взгляда Малика, Юнги положил руку ему на колено, нежно и в то же время крепко, сжимая его. Зейн невольно дернулся, пристально уставившись на его руку, которая уверенно поднималась вверх. Брюнет набрал воздух всей грудью и на пару секунд прикрыл глаза, замирая и не желая двигаться. Шуга же сдавленно улыбался и водил ладонью по внутренней части его бедра, порой "случайно" кончиками пальцев затрагивая его пах. — Что ты творишь? Страх потерял? — Зейн тихо обратился к нему, не скрывая своего возмущения. — Если у меня встанет прямо здесь, я прибью тебя. Я не шучу. Руку убери, блять. — Ладно-ладно, — Сдавленно смеясь, Шуга ответил не менее тихо, а после медленно, скользя пальцами по его члену, убрал руку. Наконец, брюнет смог облегченно выдохнуть, расслабляя напряженное тело. Только вот его разум уже расслабиться не мог. Ему хотелось продолжить эту игру, в которой он пока что проигрывал. И пока его младший друг делал вид, что внимательно слушал священника, брюнет уверенно накрыл ладонью мягкий бугорок. И, увидев, как глаза Шуги тут же широко распахнулись, а пухлые губы приоткрылись, он довольно ухмыльнулся и сжал ладонь. — З-Зейн... пожалуйста, — еле слышно взмолился блондин. Он не успел еще привыкнуть к подобному роду ласк, поэтому любое прикосновение этого опытного парня сводило с ума и безотказно действовало на его тело. — Прости, но мне нравится видеть тебя таким беспомощным, — Зейн шепнул эти слова, не прекращая улыбаться и сжимать в руке его достоинство, которое, в свою очередь, твердело буквально на глазах. — Да у тебя всплеск тестостерона, принцесса. И блондин даже не смог выдавить из себя ругательство. Он до боли закусил нижнюю губу и откинулся на спинке, стараясь думать о том, что здесь просто нельзя было возбуждаться, но именно это и было главным соблазном. Его грудь сильно вздымалась, а лицо искажалось от смешанных ощущений. Но все, что сейчас происходило, было просто ничем на фоне того, что старший решил провернуть дальше. — Ты... что ты делаешь? — Белокурый опустил голову и уставился на то, как проворные пальцы его друга расстегивали его ремень, а после вся его ладонь была под плотной тканью брюк. Шуга напрягся и набрал побольше воздуха. Он схватился руками за края лавки и еще сильнее закусил губу. Смешанные ощущения и бурные рефлексы отдавались волнительными симптомами внизу живота. Его состояние напоминало нечто неземное, отчего не хотелось отказываться. Шугу не волновали ни сидящие неподалеку люди, ни место, в котором все происходило. Все, что его заботило — это длинные пальцы, жаркими прикосновениями возбуждавшие его податливую плоть. Малик чувствовал себя уверенно, ведь управлять невинным и неопытным парнем было так просто. Порой ему казалось, что Юнги мог возбудиться даже от самого незначительного его прикосновения, и именно это так сводило брюнета с ума. Ни одна девушка не была такой чувствительной к его прикосновениям. Ни одна из них не возбуждалась бы так естественно и красиво, что ли. Да, именно красиво. Для Зейна это все было безумно красивым. Он украдкой, но безмерно довольно поглядывал в сторону сжатых побледневших губ и сощуренных глаз, со трепещущими короткими ресницами. Одно резкое движение — и вся его ладонь касалась обнаженной возбужденной кожи. Зейн пошло усмехнулся, провел рукой немного вперед и тут же вернулся назад. — Т-ты... ты серьезно будешь делать это здесь? — Ты ведь уже возбудился. Разве я не должен помочь тебе кончить? — Да. — Коротко согласился тот и, снова прикрыв глаза, крепче ухватился за края. Он не знал, правильно ли было заниматься такими вещами в подобном месте, но это было именно то, чего он хотел — плохое поведение в хорошем месте. И блондин уже даже не боялся быть замеченным, потому что готов был убить каждого, кто прервал бы его от этого удовольствия. Шуга чувствовал себя так, будто это происходило не с ним. С каким-нибудь счастливчиком, который привык к такому, но точно не с ним. Еще несколько дней назад он бы сопротивлялся и вел себя так, будто это было самым отвратительным в его жизни, но сегодня он терял контроль рядом с любимым человеком, который, кажется, готов был уничтожить его своими действиями. Брюнет активно водил ладонью по всему члену друга, то ускоряя темп, то замедляя его настолько, что тот начинал прогибаться в спине. В такие секунды время казалось слишком медленным, слишком мучительным, а пальцы Малика — спасательным кругом, до которого было невозможно дотянуться. Но вскоре все возвращалось к тем приятным импульсам вместе с которыми бурлила кровь, а губы едва раскрывались в немом крике. Но юноша отчаянно кусал их, заставляя их бледнеть еще больше. Ощущения внизу живота напоминали вулкан, готовый вот-вот извергнуть лаву. — З-Зейн... — заикаясь, Юнги тихо позвал его, но не смог продолжить. Он весь сжался, понимая, что мир окончательно превратился в другую вселенную, в которой было слишком хорошо. Его друг же чувствовал неповторимую власть над этим парнем. Он управлял его телом, его сознанием, его чувствами. Но после очередного кроткого взора в его сторону Малик начал понимать, что, возможно, из них двоих во власти был именно он. Во власти этого ангельского личика, во власти этих неловких вздохов и безумно быстро бьющегося сердца. Зейн зависел от того, что сейчас происходило. Ему нравилось наблюдать за оргазмом Шуги, и это пленяло его. — Вот так, — усмехнулся старший, когда ощутил на своих пальцах липкую жидкость, — молодец, принцесса. — Ублюдок, — тяжело дыша, ответил Шуга. Он застегнул брюки и безжизненно-удовлетворенным взглядом уставился на Зейна, после чего не смог сдержать лукавой усмешки. — Будешь знать, как "случайно" водить руками по мне. — Так ты мстил? — Разумеется. — Отомсти мне потом еще пару раз. — Понравилось, что ли? — Когда натурал дрочит парню? Какому гею это не понравится? Шуга чуть шире улыбнулся, на что Зейн закатил глаза и вздохнул. И он уже готов был достойно ответить, но служба закончилась, и все принялись расходиться. Брюнет мельком взглянул на свою руку и принялся вытирать ее о пиджак друга. — Охренел, что ли, совсем? — Ворчливо поморщился блондин. — Она, блин, твоя же. — Кто? — Опередив родителей, радостная Фиона подошла к парням и широкой улыбкой улыбнулась им. — Ты, — фыркнул Зейн и взмахнул рукой, как бы отряхивая ее. — Какие у тебя планы на день? — Игнорируя брата, белокурая пристальным взглядом уставилась на недоумевающее лицо Юнги. — Я... — Мы идем с ним в бильярдную, а ты идешь к себе домой и рисуешь в своей голове секс с Шугой. — Зейн, — Мегги подошла к сыну и с укором взглянула на него, — сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не выражался в церкви. — Я же не сказал "трахаться". — Зейн! — Блин, да это естественный процесс... как мочеиспускание, Господи. — Вторым ты занимаешься гораздо реже, — тихо вставил Шуга и сдержанно улыбнулся. — Отец совсем забил на твое воспитание, — разочарованно покачав головой, женщина направилась к выходу, — пойдем, Фиона. И сразу же, как они ушли, Юнги развернулся к нему всем телом, не переставая улыбаться: — Получше сравнения не нашел? — Ее это так сильно злит. Не могу налюбоваться. — Я бы тоже не был рад, если бы мой сын говорил о подобном в таком месте. — Так ты все-таки решил когда-нибудь жениться? — После того, что сегодня произошло, я не уверен, что позволю себе жениться на ком-нибудь. Кто захочет замуж за человека, которому прямо в церкви дрочил лучший друг? — Фиона. — Боюсь, даже она не захочет. — Боишься? Я думал, ты только рад избавиться от нее. — Твоя сестра довольно милая, Зейн. — Собрался жениться на ней, когда нагуляешься с ее братом? Что же, это выгодно. Любовник всегда будет под боком, если ты не влюбишься в нее, конечно. — А ты ревнуешь? Я ведь даже не заикнулся о женитьбе с ней. И, знаешь, она не такая красотка, как ее брат. — Опять твоя гейская хрень. — Кстати, о гейской хрени. Думаю, в этой церкви мы когда-то и женимся... в смысле, не мы друг с другом, а я и ты... ну, не вместе... Малик разразился громким смехом и похлопал друга по плечу: — Не нервничай так. Но, если ты помнишь, в наших планах свалить отсюда нахрен. — Думаешь, у нас получится? — Разве это так сложно — вырваться из своего дерьмового города? — Не имея особого таланта и жизненной цели? Да. Знаешь, порой жизнь в большом городе страшнее, чем в этом ничтожном городке, в котором все друг друга знают. — Именно. Там нас никто не знает, и мы сможем стать тем, кем только захотим. — Не думаю, что это хоть немного возможно без денег. — Не знал, что ты такой пессимист. — Я реалист, Зейн. Когда мы туда переберемся, сначала жизнь будет казаться полнейшим адом. Придется начинать с самых низов, и я не думаю, что мы когда-то сможем добраться до верха. — Плевать. Мне плевать, понимаешь? Я готов быть ниже всех, лишь бы не здесь. — Готов потерять свой статус самого классного парня в этом городе? — Я готов потерять все, лишь бы убраться отсюда после выпускного. Юнги промолчал. Он не знал, что отвечать. Порой ему казалось, что Малик был одержим своей мечтой, и Шуга находил это восхитительным. Зейн преследовал свою мечту, живя ей и ставя ее превыше всего. Но с недавних пор такая тяга друга меньше радовала Юнги. Его мечтой стал сам Зейн, и осознание того, что их отношения становились совершенно разными, вызывало тревогу. Насколько сильно влюбленные люди привязаны к тем, кого любят? Как сильно они страдают, когда их отвергают? Нет, Шуга, определенно, не хотел этого знать. Но он не мог от этого скрыться. Чувства будто гнались за ним, преследуя его в каждом уголке. И впервые он начинал ощущать мерзкую боль в груди, о которой так часто пишут в книгах и говорят в фильмах. В последние дни ревность душила совершенно по-другому: сильнее, больнее, мучительней. И блондин сам не понимал, к чему он ревновал в данную минуту? К тому, что не он был мечтой Малика, или к тому, что решил, что он был готов пожертвовать даже им ради исполнения своей мечты? — Ты побледнел, — заметил Зейн, немного хмуро глядя на него. — Все в порядке. Мысли о смене обстановки заставляют призадуматься. — Только не говори, что тебе нравится жить в этой помойке. — Здесь мы вместе. — Мы можем быть вместе абсолютно в любом городе. — Не думаю, что когда у нас появятся новые друзья, новые заботы и новая жизнь, то мы останемся в прежних отношениях. — Ты всегда будешь моим лучшим другом. — Вне зависимости от того, как далеко мы будем находиться друг от друга? — Да. — Этого я и не хочу. Я не хочу находиться в разных местах. — Ты ведь понимаешь, что два человека не могут прожить всю жизнь вместе? — Да, — соврал блондин. Он настолько сильно был привязан к Зейну, что даже не понимал, насколько тот был прав. И только зародившаяся влюбленность внушала ему веру в сказочное будущее, в котором Малик испытывал абсолютно взаимные чувства.

***

Весь день Шуга чувствовал внутренний дискомфорт. Ему казалось, что он становился кем-то совершенно другим. Кем-то, от кого воротило самого себя. Было сложно свыкнуться с теми же эмоциями, что были прежде, но более сильными. При каждом прикосновении живот поражало множество бабочек, и это было настолько приятно, что начинало даже раздражать. Все эти слишком приятные ощущения совершенно не радовали, особенно, когда он понимал, что рано или поздно именно они и причинят ему слишком много боли. Но к концу дня парень начинал свыкаться с тем, как млело его тело при случайных прикосновениях друга. Точнее сказать, он думал, что они были исключительно случайными. Они лежали на кровати, пялясь в потолок и разговаривая об их общей мечте. И с каждым новым предложением Юнги все больше понимал, что эта мечта становилась второстепенной, а все его желания сводились лишь к тому, чтобы быть с этим парнем. — Знаешь, если мы свалим отсюда, то сможем не тайно спать друг с другом, — начал Зейн, и Шуге даже показалось, что он ослышался, но тот продолжил, — думаю, в свободном городе я бы мог спокойно сказать, что мне нравится трахаться с лучшим другом. — Так все дело в обществе, а не в твоих личных отрицаниях? — Я не знаю. Думаю, и то, и то. Шуга хмыкнул и сдвинул брови, стараясь хоть что-нибудь понять, но в комнату постучалась Фиона. Увидев их лежащих рядом, она сдвинула брови, немного удивляясь тому, что в последние дни они проводили время совершенно не так, как раньше. Девушка замечала некую странную связь между ее братом и его другом, но была уверена, что просто-напросто слишком сильно ревновала. Она коротко сказала им о том, что мама приготовила ужин, и спустилась на первый этаж. Парни последовали за ней, где тут же увидели расстроенную мать Зейна и Фионы, которая молча поднялась на второй этаж. — Что-то случилось? — Еле слышно спросил блондин, обращаясь к брюнету. — Наверное, снова поругалась с отцом. Мы уже давно не обращаем на это никакого внимания. — Странно, что ты сам еще не привык к этому. Ты так часто бываешь у нас дома, — вставила блондинка. — В моей спальне не видно настроение наших предков. — Ах, точно-о, ты же запираешь Юнги у себя в спальне, когда он приходит. — Поверь, ему это нравится. — Не думаю, что кому-то может нравиться находиться в твоей прокуренной комнате, где висят твои вещи, от которых разит дешевыми женскими духами. Твоя комната омерзительна, Зейн. — Ну, я же не прыскаю ее ароматом цветочных принцесс на случай, если в мою комнату зайдет любовь моей недолгой и никчемной жизни. — Моя жизнь никчемная? Я пойду на золотую медаль, а еще я — гордость нашей семьи, а не ты. Ну, и чья жизнь никчемная, придурок? — Моя, — Юнги состроил неуклюжую гримасу и поморщился, — я буквально чувствую, как она становится никчемной, когда я слушаю этот детский сад. — Знаешь, что такое настоящий "детский сад"? — Зейн повернул голову в сторону Шуги и усмехнулся, косо глядя на сестру. — Знаешь, почему она блондинка? — Нет, Зейн! — Завопила та, пряча лицо в ладони. — Потому что ты перекрасился в блондина, — заливаясь ядовитым смехом, продолжал брюнет, — я сказал ей, что ты покрасился в блондина, потому что тебе нравятся блондинки. — На самом деле, мне нравятся брюнетки. — О, нет, не говори этого, если не хочешь завтра увидеть ее с черными волосами! — Думаю, это мило, — Шуга неловко улыбнулся, поглядывая за реакцией Малика, который, в свою очередь, вел себя именно так, как тот хотел. Зейн отвел в сторону раздраженный взгляд и фыркнул: — Почему бы вам тогда не встречаться? И когда глаза Фионы загорелись блеском надежды, Шуга, растянувшись в кошачьей усмешке, пристально посмотрел на Зейна: — А тебе кто нравится? — Те, у кого есть вагина, — выпалил тот. — Фу, идиот, — Фиона вздохнула и принялась елозить вилкой по тарелке. Шуга же, заметив, что блондинка не смотрит в их сторону, опустил руку на колено друга и аккуратно провел по нему ладонью. Отчего у старшего на пару секунд перехватило дыхание, и он отдернул ногу, прокашливаясь и приходя в себя от непонятных самому себе эмоций. — Вы такие странные в последнее время. Знаете, раньше вы проводили много времени на улице, а теперь не вылезаете из спальни. После ее слов Шуга тут же убрал от него свою руку, а Зейн недоверчиво взглянул на сестру: — Что ты хочешь этим сказать? — Что ты понял. Понял, что мы с Шугой нравимся друг другу, поэтому и решил приковать его к себе. После слов девушки Шуга сдавленно посмеялся, а Зейн покрутил у виска, проговаривая: — Ты ебанутая? Если Шуге кто-то и нравится, то уж точно не ты, серая мышь. — Зейн, — тихо вставил Юнги, но это только подзадорило ревнивого парня. — Знаешь, почему о нем ходят слухи, что он гей? Потому что многим отказывает. Высокие запросы, и ты под них не попадаешь, сестренка. — Не хочу вас прерывать, но у меня дома дурдом, и я подумал, что могу поужинать здесь, но я вышел из одного дурдома и попал в другой, — вставил блондин, встревая в "пламенную речь" своего друга. — Тогда сам объясни этой дуре, что тебе срать на нее. — Мне не хочется этого говорить, но Зейн прав, Фиона. Ты очень милая и красивая, и мне нравится то, что ты готова ради меня на такие глупые поступки, но я знаю тебя с твоего детства, и я воспринимаю тебя, скорее, как младшую сестру, но никак не девушку. — Но ведь так бывает, Юнги, что когда люди растут вместе, они влюбляются. — Только, когда девушка вырастает пышногрудой красавицей, — усмехаясь, добавил Малик, — ты в пролете. — Я... я уже влюблен, — на тон тише добавил блондин. — В кого? — Не твое дело, а, — ответил за него старший. — В любом случае, я смогу тебя отбить. Возможно, я не такая опытная шлюха, как мой брат, но мы умеем отбивать. Фиона усмехнулась, стараясь скрыть разочарование. Но через несколько секунд она поднялась со стула и молча ушла в свою спальню. Зейн облегченно вздохнул: — Влюблен, говоришь? — Ты тоже о многом ей соврал. — Насколько же нужно быть тупой, чтобы после такого решить, что она сможет тебя добиться. Мне кажется, она слетела с катушек. — Ты не поймешь ее, пока не влюбишься. — Любви нет, принцесса. И не говори так, будто ты понимаешь эту ебанутую на всю свою башку бабу. Шуга нервно посмеялся в ответ и неуверенно ответил: "нет, конечно, не понимаю".