Fucking feelings

Зейн даже не верил во все, что происходило. Несмотря на то, что он понимал, что Фред был мертв, до последнего пытался привести его в чувства. Что ему было делать? Запрятать куда-то тело, где копы не смогли бы его найти? Атаковала паника. Когда Малик уверенно заявлял, что убьет Фреда, он искренне желал этого, но когда это случилось, он был в замешательстве. Его руки невольно дрожали, а дыхание сбилось настолько, что парень вот-вот мог начать задыхаться. Голова раскалывалась, и Зейн был почти уверен в том, что хотел выбросить тело в озеро. Ведь так бы его не нашли. Или нашли? Его мысли и решения сменялись так быстро, что юноша не поспевал за ними. Он нервно оглядывался по сторонам, и его разум — как тогда показалось самому Зейну — наконец, нашел верное решение. Просто уйти. Если он начнет прятать тело или продолжать нервно оглядываться, то в сумраке его точно кто-нибудь, да заметит. Конечно, посещала и мысль вызвать полицию, притворившись, будто это он нашел тело, но Зейн не готов был притворяться невинным. Эмоции накрыли его, и брюнет просто хотел совладать с собой и перестать выглядеть настолько подозрительно. Он ушел в неизвестном для себя направлении. В те минуты юноша ничего не понимал, а перед глазами застыла картина мертвого Фреда. Но он не должен был бояться. Этот человек издевался над его лучшим другом, и он продолжал бы это, если бы выжил. С тех пор Зейну начало казаться, что Фред мог быть еще живым. Что тогда? Он скажет, кто его избил, а его дружки все подтвердят? Эта ответственность пугала. Но Малик прекрасно знал, что через несколько часов шок и страх уйдут, и он будет готов принять то, что впервые убил кого-то. Зейн достал сигарету и принялся ее выкуривать. Впереди ждала волшебная ночь с Шугой, и брюнет должен был перестать выглядеть таким озадаченным, но как же это было сложно, когда Юнги видел его насквозь. Парень сполз вниз по стене и протер глаза. В этом городе часто убивали, и Малик всегда относился к этому, как к чему-нибудь естественному, обыденному и неудивительному. Так почему же он не мог думать так же, когда просто защитил того, кто был ему дорог? Пытаясь успокоиться, он заставлял себя вспоминать, как лицо Шуги было все в ссадинах, а сейчас его голова и вовсе была перевязана. Это утешало, но не помогало полностью расслабиться. Сейчас Зейн столько всего опасался, что голова шла кругом. Он немного дрожал, и это раздражало. Он продавал наркотики, воровал, избивал парней до потери сознания, спал с другом и пользовался девушками, так почему он все еще чего-то боялся? Рано или поздно это должно было случиться. Старый уёбок сам нарвался, — думал он, утешая себя и выкуривая уже, наверное, третью сигарету. Брюнет слышал все шаги людей, проходивших рядом или на соседней улице, и каждый раз ему казалось, что к нему приближался кто-то, кто знал о том, что он сделал. Но спустя 20 минут терпеть это уже было невозможно. Малик поднялся и в последний раз оглянулся по сторонам. Теперь он запрещал себе бояться. "Ты где?" Шуга. Кажется, он уже соскучился, раз решился даже написать. И это короткое сообщение стало для Зейна решающим. Он должен был хранить произошедшее в секрете, а его вид обязан был быть правдоподобно спокойным. Зейн не ответил на сообщение, но отправился в сторону своего дома. По дороге он скурил еще две сигареты. Его дыхание и сердцебиение пришли в норму, а мысль, что Фред это заслужил, настолько глубоко засела в сознании, что Малик даже перестал бояться последствий. По крайней мере, на эту ночь. Он скучал по Юнги и он сделал то, что обещал. — Я уже думал, ты не вернешься. Блондин кинулся ему на шею, крепко обнимая. Зейн в который раз окинул недовольным взглядом его повязку и постарался убедить себя в том, что все сделал правильно. — Ну, — продолжал Шуга, — что ты сделал с ним? Не убил хоть? Юнги шутил, но эта шутка заставила Зейна невольно вздрогнуть и невнятно ответить: "нет, но ему сейчас не лучше, чем тебе". — Как ты его нашел? Уверен, что он не убьет меня потом, когда тебя не будет рядом? — Заткнись, — Зейн знал, что Юнги задал бы еще больше вопросов, на которые он бы точно не ответил, поэтому просто поцеловал его, — лучше отблагодари своего принца. И не смей потом меня так называть. — Теперь мне точно хочется тебя так называть. Белокурый охотно ответил на поцелуй, но с тех пор они не промолвили ни слова. Зейн жадно целовал его пухлые губы, прижимая хрупкое тело к себе. В ту ночь Шуга был ему особенно нужен. Малик освободил его от всей одежды и, толкнув на кровать, дорожкой из поцелуев спустился от шеи к члену. Тело Юнги было таким податливым и чувствительным. Он выгибался ему навстречу, мгновенно возбуждаясь и покрываясь капельками пота. Зейну не нужно было особо напрягаться, чтобы возбудить влюбленного в себя парня. Он довольно усмехался ему в кожу, нежно водя по ней языком. Он хотел сделать ему минет. Не знал, почему и зачем, но хотел. Малику это казалось омерзительным, но он хотел этого, хотел чувствовать его влажную кожу у себя во рту. Юнги же видел все его желание в черных глазах. Он готов был отпустить пару шуточек на этот счет, но предпочел молча наслаждаться происходившим. Зейн коснулся кончиком языка его головки и тут же поднял взгляд на лицо Шуги, дабы убедиться в том, что он все делал правильно. Блондин же шумно выдохнул, запуская обе руки в длинные смоляные волосы, предвкушая несколько минут безмерного наслаждения. Малик облизнулся и принялся выводить языком восьмерки, порой заглатывая твердый член с головой. Это было чертовски странно, но приятно. Почему ему было приятно делать подобное именно с лучшим другом? Эта мысль не покидала его, но он продолжал блуждать языком по порозовевшей коже, тем самым вызывая у Юнги стоны и даже какие-то всхлипы. Он пытался быть тише и не привлекать к этой спальне внимания, но Зейн будто назло ему усердно отсасывал. — Бля, я не могу уже. Блондин выгнулся в спине и закрыл лицо руками. Мокрые губы Зейна сводили с ума, и, казалось, он специально причмокивал ими, чтобы заставить друга окончательно сойти с ума. — Не вздумай кончать, блин. Малик сдвинул брови, но в очередной раз заглотнул его член целиком. Он откровенно дразнил его, блуждая руками по напряженному животу, но все же понимал, что у его младшего друга было слишком мало опыта, чтобы сдерживаться. Он поднялся к его лицу и нежно коснулся губами приоткрытых губ Юнги. Зейн лег рядом, пристраиваясь сзади и медленно входя. Они оба глухо простонали, и Шуга схватился рукой за простынь, крепко сжимая ее и медленно сходя с ума. Он зависел от секса с этим парнем, и ночи с ним были настолько приятными, что голова шла кругом, а тело отказывалось слушаться. Они скучали друг по другу, отчего их поцелуи были более страстными, отчего толчки Зейна были еще более глубокими и их стоны не могли приглушить даже сами парни. Им снова было плевать на весь окружающий мир, а брюнет даже успел забыть о том, что он сделал с отчимом Шуги. С каждым новым рывком внутри него все отходило на задний план все больше и больше. До тех пор, пока вселенная не стала для них чем-то совершенно незначительным, а от настигшего оргазма младший чуть не выпалил "я люблю тебя". Его остановил лишь поцелуй Зейна, который буквально заткнул его. — Ты что-то хотел сказать перед тем, как я поцеловал тебя? — брюнет усмехнулся и лег на спину, поворачивая голову в сторону Шуги. — Хотел сказать, что это именно то, по чему я скучал все эти дни. — Скучал по минету или по оргазму? — По всему, — Юнги усмехнулся и навис над ним, оставляя на губах Зейна долгий и трепетный поцелуй, — по тебе. — А я, как и обещал, ни с кем не спал, — Малик улыбнулся ему в губы и приобнял за пояс, — как твоя голова? — Я забыл о ней. — Можно посмотреть? Зейна не волновал ответ, поэтому он тут же принялся снимать повязку, украдкой поглядывая на взволнованное лицо друга. На его затылке была огромная рана, кровь которой все еще застыла на белокурых волосах. Малик сложил губы в тонкую линию, аккуратно касаясь кончиками пальцев к бордовому пятну. Шуга тут же дернулся, и тогда брюнет невесомо коснулся раны губами. — Что на тебя нашло? — Юнги улыбнулся и повернул голову в его сторону, счастливо улыбаясь. — Кажется, я сильно скучал. Поэтому даже не надейся, что теперь я буду целовать все, что у тебя болит. Шуга лишь посмеялся, прекрасно зная, что отныне Зейн будет целовать все, что у него болит. Сам же Малик нахмурился, понимая, что Фред причинил ему слишком много боли. И теперь его не было. Теперь Фред никогда не притронется к Шуге. И осознавать это было, как минимум, непривычно. — Он заслуживает смерти. Еле слышно произнес он, скорее, говоря это самому себе, чем другу. Блондин перестал смеяться и повернул голову в его сторону, слабо улыбаясь. Ему безумно нравилось то, что Зейн переживал за него и так сильно ненавидел каждого, кто осмеливался его обидеть. Он провел кончиками пальцев по его лицу и припал губами к острой скуле. — Плевать на него. — Да, — неуверенно подхватил тот. Теперь ему точно не могло быть все равно на старого ублюдка, который даже после смерти умудрялся портить ему жизнь.

***

Если вечером Малик был увлечен сексом и самим Юнги, то утром волнение охватило его настолько, что он не мог даже сфокусироваться на том, что делал. На уроках он смотрел в одну точку, совершенно не обращая внимания на то, что говорили учителя и одноклассники. Шуга не понимал, что с ним происходило, поэтому просто молча ходил за ним, порой предлагая уйти с уроков или еще раз расслабиться ночью. Зейн же молчал. Он всегда молчал, когда ему было плохо. Курил и молчал. В такие моменты присутствие Юнги было просто необходимым. Его молчание или неугомонный треп, в надежде выпытать хотя бы что-нибудь. С самого утра брюнет безрезультатно пытался заставить себя почувствовать то же, что испытал вчера, когда ему стало все равно. Он отчаянно пытался вспомнить все то, что внушал себе вечером, чуть ли не в таком же порядке. И в конечном итоге пришел к выводу — нужно прожить этот день так, как Малик проживал все остальные, словно ничего и не случилось. Он предложил одной из девушек переспать этим вечером, на что та охотно согласилась. А после принялся уделять внимание своему лучшему другу, постоянно отпуская шутки и обнимая его за одно плечо. Юнги чувствовал его напряжение, которое казалось блондину необоснованным. Напряжение было и в его смехе, и во взгляде, и в голосе. Поэтому, когда двое друзей на очередной перемене вышли из школы, Шуга нежно провел рукой по плечу Зейна, тихо обращаясь к нему: — У тебя все хорошо? Ты сегодня весь встревоженный. Зейн достал сигарету и тут же принялся курить, поглядывая в сторону блондина: — Да. Плохо себя чувствую, — он слабо улыбнулся, поправляя его белокурую челку. Ему просто хотелось прикоснуться к его мягким волосам и почувствовать хоть что-нибудь из того, что принесло такое спокойствие вчера. — Поэтому ты предложил переспать этой шлюхе, Миранде? — Сегодня я хочу оторваться по-полной и переспать еще кое с кем. Сперва Юнги хотел возмущенно огрызнуться, но хитрый и соблазнительный взгляд отчетливо дал ему понять, о ком шла речь. Блондин застенчиво заулыбался, поджимая губы и еле сдерживаясь, как бы не поцеловать его прямо там. Рядом с школой не было никого, кроме пары учеников, поэтому желания младшего не казались ему такими опасными. — Нет желания переспать только с тем, кого ты выбрал вторым? — Не дождавшись ответа, он наклонился к уху Зейна и прошептал так соблазнительно, как только мог, — если ты выберешь только его, он подарит тебе такую ночь, которой у вас еще не было. По телу Малика пробежалась волна мурашек, и он томно выдохнул, выпуская из уст дым сигарет и закрывая от удовольствия глаза. Он невольно сжал край куртки Шуги в своем кулаке и уже был готов согласиться, но что бы это означало? Что он убил ради него человека, а после готов продолжать спать только с ним? Нет, подобное Зейн называл влюбленностью, а этого он допустить не мог. — Нет уж, этого парня я оставлю на десерт, — он усмехнулся и оттолкнул Шугу от себя. — Почему бы тебе сегодня не поесть только десерт? — Я уже слишком долго питаюсь только им. — Соскучился по нормальной еде? — Белокурый недоверчиво сощурился и скрестил руки на груди. Он хотел снова затеять ссору, ведь только после них Малик начинал ценить то, что у них было, но их прервал голос Сэма. Юноша стоял совсем недалеко, поэтому, кроме них, никто не мог его услышать: — Знаете, — Сэм начал с неким презрением, окидывая их обоих полным отвращения взглядом, — когда вы флиртуете, не нужно знать, что вы трахались в палатке, чтобы понять, как часто вы засаживаете друг другу. Он скривился и прошел между ними, отталкивая друг от друга. — Сколько человек может прожить, питаясь одним десертом? — Эти слова брюнет успел проговорить до того, как к ним обратился Сэм. После разговора в лесу он не особо хотел снова слышать его голос, тем более, когда речь заходила о его близости с Шугой. — Видишь, у нас уже проблемы из-за того, что я постоянно ем только де... — слова блондина точно звон раздались в голове, когда они оба могли наблюдать уже только его спину, — Че ты, блять, сказал сейчас? Он тут же последовал за ним, хватая за плечо и грубо разворачивая к себе лицом. — Зейн, пожалуйста, — Юнги кинулся к ним, прекрасно зная, что его друг не был таким грубым с теми, кого не хотел хорошенько избить. — Повтори, что ты сказал, — Малик прошипел эти слова, совершенно не замечая Шугу, который попытался убрать его руку от этого, на удивление, резкого тихони. — Я сказал, что в лесу спалил вас не только, когда вы целовались. И вы продолжаете палиться даже у школы. — И ты посчитал за нужное сказать нам об этом? — Просто предупредил. Зейн усмехнулся и развернулся лицом к Шуге, отчего оба блондина решили, что драки не будет, но брюнет тут же замахнулся и ударил Сэма по лицу. — Запомни, кретин, то, что ты видишь, совершенно не то, что ты себе придумал в своей тупой башке. — Черт, Зейн, — Юнги попытался положить руку ему на плечо, надеясь, что это могло помочь ему расслабиться, но также он понимал, что Сэм говорил о самом большом страхе Зейна, так что успокоить его было невозможно. — Я говорю то, что вижу, Зейн. Почему ты не можешь просто смириться с тем, что я пытаюсь донести до тебя? Я предупреждаю вас, не больше. На удивление, Сэм был спокоен. Он аккуратно вытер кровь и посмотрел Зейну в глаза. Шуга вновь почувствовал ту ревность, что была в лесу. Он не знал, почему ревновал, но взгляд блондина показался ему каким-то чувственным. На мгновение Юнги даже показалось, что Сэм смотрел на Зейна точно так же, как и он сам. Радовало лишь поведение Малика, который, схватив беднягу за воротник, угрожал и заставлял избавиться от глупых выдумок. Тот почему-то продолжал настаивать на том, что они с Шугой уж больно напоминали голубков. Младший не понимал, зачем он сильнее злил Малика, но чувствовал, что Сэм это делал не просто так. Шуге даже казалось, что он специально провоцировал его, потому что даже, когда лицо Сэма было разбито, он продолжал твердить то же самое. Зейн же словно утратил последнюю каплю сдержанности. Он накинулся на него и бил настолько сильно, что даже Юнги начал переживать за его здоровье. — Блять, Малик, остановись! — Шуга пытался успокоить его, хватая за руки, но лицо брюнета было настолько озлобленным, что Юнги начал беспокоиться за него. Таким он был только тогда, когда срывал злость. — Блин, он никому не расскажет. Прекрати! Зейн уже успел забыть, за что избивал Сэма, но так ему становилось проще. Перед глазами было тело Фреда, и он пытался избавиться от этой картины, все сильнее и сильнее срываясь. Яркий мигающий свет отвлек Зейна от лежачего Сэма, и он устремил взор на подъезжавшую к ним полицейскую машину. Шуга растерянно перевел взгляд с Сэма на приближавшегося полицейского, а после дернул друга за руку. — Это Сэм вызвал их? Тихо спросил он, но Зейн молчал. Его сердце бешено забилось, и он прекрасно понимал, что полиция нашла его далеко не из-за парня, которого он только что избил. Мужчина принялся надевать на него наручники, обвиняя его в чем-то совершенно непонятном для Шуги. Юнги запаниковал: — Вы не смеете! Вы, блять, не смеете заковывать человека в наручники за то, что он избил какого-то уебка! — Полицейский и Зейн были настолько спокойными, что блондин уже и сам хотел сорваться на Сэме. Он совершенно ничего не понимал, и это вгоняло в панику. — Блять, Зейн, какого хуя? — Он не понимал, почему в тот момент взгляд его друга был таким пустым и совершенно бесстрашным, точно он был готов к этому. И Юнги не нужно было быть гением, чтобы понять, что дело было далеко не в Сэме, — Что ты сделал с Фредом? Ебать, да какого хуя вообще? Он последовал к машине, все так же возмущаясь и злясь на то, как и Зейн, и офицер невозмутимо вели себя, абсолютно игнорируя его.