Fucking feelings

Шуга пьяно улыбался, и эта счастливая улыбка заставляла Малика улыбаться в ответ. Он тяжело дышал и перебирал пальцами белокурые мягкие пряди. И, пожалуй, впервые за долгое время сердце старшего так спокойно билось. — Я должен тебе отсосать за то, что у тебя ничего с ней не было, — Юнги облизнулся и ухватился за бляшку на ремне Малика, пошло ухмыляясь и без доли смущения глядя в его глаза. — Я пошутил. Тебе больно даже приоткрыть рот. — Не так уж широко его придется открывать. — Блондин рассмеялся, после чего брюнет толкнул его в плечо и обозвал подонком. Шуга качнул головой и опустил ладони на его плечи, мягко улыбаясь. — На самом деле я обожаю твой член. — Еще бы. — Зейн прижал его к себе и крепко обнял обеими руками. — Кстати, ты ничего не сказал о нашем сексе, когда я был топ. — Могу сказать только то, что теперь я еще сильнее боюсь, что ты переспишь с кем-то. Не хочу, чтобы этой шлюхе так сильно повезло. — Говоря "шлюха", ты ведь подумал о своей сестре? Ты все еще не понял, что мне абсолютно все равно на нее? — Это сложно понять, когда вы сосались. — Ты спишь с другими, но я знаю, что тебе плевать на них. — Ты не я. И я знаю, что для тебя поцелуи и секс много значат. Я привык ебаться со всеми, мне похер, кто будет в моей постели и сколько раз она поцелует меня. Ты не такой, ты никогда не сможешь стать таким. — Крутым парнем? Конечно, я могу одеваться как ты, влезать в драки, забросить школу, материться через слово, но я никогда не стану таким крутым, как ты, да? — Нет, ты не станешь таким же отбитым придурком. Ты не сможешь трахать всех подряд, потому что ты отрицаешь самого себя. Ты всегда был умнее всего этого. Ты не сможешь спать со всеми только потому, что так нужно. Потому что, если перестанешь, то потеряешь свой статус в глазах людей, которые ничего не значат для тебя. Ты хочешь стать плохим, потому что я считаю это крутым, а не кучка уебков, которые считаются дохера популярными. Но я не могу измениться, и когда я говорю тебе, что ты должен стать плохим парнем, то лишь хочу, чтобы ты переборол свои страхи, но никак не превратился в меня. Когда Зейн говорил все это, его глаза заблестели. Нет, не привычным азартным огоньком. Они заблестели от слез. Алкоголь пробил в нем чувствительность, и Малик вот-вот был готов прослезиться. Он ненавидел себя за то, что боялся быть личностью, что часто приводило его к ссорам с Шугой. Он ненавидел себя за то, что только пьяным мог рассказать об этом. Он ненавидел себя за то, что не смог бы стоять так с ним при всех. Он ненавидел себя за то, что стоило только задуматься о своей жизни, как тут же становилось стыдно. Когда-то старший гордился тем, каким он был, но теперь жалел о том, что был слишком слаб, чтобы измениться, превратиться в изгоя, который не следует моде этого жалкого городка. Юнги лишь нежно произнес его имя и крепко обнял. Порой он допускал мысль о том, что поведение Малика было лишь доказательством его безумного страха, но никогда не подозревал о том, что он сам это понимал. — Знаешь, на свиданиях люди узнают друг друга, — спустя пару минут их неловкого молчания, проговорил Шуга, — и, думаю, я уже достаточно узнал о тебе на этом свидании. Нам стоит завершить его, иначе ты пожалеешь о нем, если еще что-нибудь расскажешь мне. Малик кивнул, но, недолго думая, ответил: — Я рад, что ты узнал это. Всегда хотел, чтобы только ты знал меня настоящего. — Я всегда знал тебя настоящего. Блондин мягко улыбнулся ему и взял за руку. Ему хотелось идти до дома именно так. Ванильно и слишком по-гейски. И ему было плевать на весь мир, если Малик любил держаться с ним за руки. — Ты точно перестанешь пить, если я перестану спать с другими? — Спросил Зейн, открывая двери в свою спальню и проходя внутрь. Поджав губы, он ждал ответа, который не заставил себя ждать. — Точно. Шуга ответил коротко, но уверенно, что заставило Малика потянуться к его губам и нежно коснуться их. Он усмехнулся сквозь поцелуй и сказал, что постарается перебороть себя. Младший же боялся зародить в себе ложные надежды и заставил себя воспринять эти слова не более, чем треп пьяного парня. И пускай Шуга был более пьян, почему-то он все понимал. И это дарило юноше чувство неудовлетворенности. Он хотел окончательно расслабиться и относиться к этому дню как к чему-то нереальному, но реальность тянула к себе. Вскоре они лежали в кровати. Невероятно близко друг к другу и непрестанно пялясь друг другу в глаза. — Твои глаза такие большие, — улыбнулся Шуга, совершенно не понимая, зачем сказал подобную чушь. — А твои — такие маленькие. Никогда не обращал внимания на то, какие они маленькие. Пару миллиметров? — Брось свои расистские шуточки, — блондин звонко рассмеялся и потянулся к губам Зейна, но лишь встретился с его указательным пальцем. — Слишком много на сегодня. — Я напомню это, когда ты попросишь отсосать тебе. Малик лишь улыбнулся и устало прикрыл глаза: — Забудь о том дерьме, что я сказал тебе несколько минут назад. — Конечно. — Соврал тот. Шуга еще долго прокручивал в голове его слова, стараясь не забыть ни слова и понять, как можно было помочь другу избавиться от того, что с ним происходило. Избавить Малика от его страхов и помочь ему принять себя Шуга считал чуть ли не своим долгом. Он обнял одной рукой спящего друга и еще некоторое время рассматривал его спокойное лицо. Только спящим Зейн выглядел так, будто его ничего не волновало. И стоило белокурому потянуться к его выбившейся пряди и заправить ее, как брюнет начал ворочаться и жмуриться. — Зи, проснись! — Юнги принялся будить его, теребя за плечо, и когда тот резко распахнул глаза, младший немного отстранился. — Тебе снился кошмар. — Д-да, — ответил тот, прокручивая в голове размытые, но точно ужасные картинки. Лицо убитого Фреда и плачущая Синди намертво застыли перед глазами Малика. Кажется, только после того, как он увидел ее плач, Зейн начал понимать, что убил человека. Он убил не только отвратительного отчима и гомофоба, но и кого-то, кого бесконечно любили. Его не особо грызла совесть, поэтому этот сон казался довольно странным. — Дерьмо всякое снится. — Небось, ты ебался с парнем. Дай угадаю, он был топ? Шуга улыбнулся и улегся на подушке, кивая Зейну, чтобы он лег поближе. Малик покорно придвинулся и уставился в его бледное лицо. На мгновение он вновь представил, что было бы с ним, если бы он больше никогда не смог увидеть его. — Можешь поцеловать меня. — Что? — Можешь поцеловать меня, если все еще хочешь. Младший растянулся в кошачьей улыбке и аккуратно поцеловал его коротким, но ласковым поцелуем. — Может, еще и обняться захочешь? — Было бы неплохо. — Кошмары хорошо влияют на тебя. — Заткнись, — прошипел брюнет, прижимаясь к нему всем телом. Почему-то он был уверен, что в объятьях самого дорогого ему человека кошмары должны были отойти на второй план. Но вскоре брюнет вновь резко распахнул глаза, а перед ним все еще стояла плачущая над телом любимого Синди. Зейн нервно сглотнул и еще крепче прижался к сладко спящему Юнги, который, казалось, даже мурлыкал во сне. В такие моменты он особенно чувствовал их связь. Ту самую связь, которая объединяла их с самого детства. Рядом с Шугой Зейн мог испытывать безмерно нужное ему спокойствие даже тогда, когда их отношения были на грани разрыва.

***

Весь следующий день блондин проспал. Все же прогулка отняла слишком много сил. Несколько раз Малик пытался разбудить его, но тот лишь сонно мямлил о том, что сейчас встанет, и снова погружался в глубокий сон. Старший ждал его пробуждения как никогда. Он всегда ненавидел оставаться один, позволяя мыслям атаковать его разум. Как же хотелось избавиться от этого ненужного и мучительного потока. В одно мгновение он принимал свои чувства, но тут же отрицал, желая выбить из головы подобный бред. Любовь всегда была для Зейна ошибкой, и он не хотел так ошибиться. Но чем дольше он смотрел на сладко спящего Юнги, тем больше хотел позволить себе допустить самую ужасную ошибку в своей жизни. Мотнув головой, брюнет решил проветриться. Ему нужно было побыть без Шуги. Да, всего несколько минут назад Малик был готов отдать все, лишь бы тот не спал, а сейчас понимал, что оставаться с ним и просто пялиться — самое ужасное, что можно было делать целый день. Он украл бутылку крепкого спиртного и решил обойти чуть ли не весь город. Алкоголь окончательно запутал парня. Он начал еще сильнее принимать свою одержимость лучшим другом и еще сильнее хотеть выбить его из головы привычным способом — девушками. Не прекращая делать глоток за глотком, Зейн достал телефон и принялся листать телефонную книгу. Слишком много ненужных имен. И какого-то черта он начал удалять их один за другим. Все женские имена моментально исчезали с его телефона, но их было слишком много, чтобы так быстро избавиться от них. Спрятав мобильный в карман джинсов, юноша выругался и продолжил пить. Даже в таком состоянии ему не хотелось секса. Все эти шлюхи были, несомненно, привлекательными и умелыми в постели, но они уже давно перестали быть нужными. Малик потерял интерес к тому, чтобы добиваться их и заставлять говорить, что он был лучшим из всех, с кем они спали. Теперь было куда интересней пытаться построить настоящие отношения... или же полностью отречься от них. Ни то, ни другое не казалось парню верным. Снова вернуться к шлюхам и трахать их день изо дня казалось такой же плохой идеей, как и встречаться с лучшим другом. Зейн старался выбить из головы все мысли. Он мог думать об учебе или о будущем? Ох, да, о будущем, которое было напрямую связано с парнем, мысли о котором терзали его сознание. Брюнет закрывал глаза, чтобы сделать глоток, но каждый раз видел перед собой бледное лицо и чувственные малиновые губы. Тело сжималось в приятном давлении, а сердце начинало биться чуть быстрее. "Иди нахрен, Шуга", — выпалил он, громким эхом отдавая эту фразу по всей голове. Зейн подошел к пирсу и встал у его края. Вода всегда была одним из его страхов, которые Малик не мог перебороть. Он мог зайти в нее, но стоило начать плыть, как окутывала паника. Брюнет старался не думать и не вспоминать этот страх, перекрывая любую мысль о нем огромным списком того, чего он не боялся. Парень лишь смотрел в свое отражение и продолжал глотать виски. За спиной раздался знакомый и нежеланный голос, и Малик сделал последний глоток, окончательно осушая бутылку и бросая ее себе под ноги. — С тех пор, как твой взгляд изменился, ты стал другим. Это был Сэм. На секунду Зейн вспомнил слова Шуги, что он видел, как тот наслаждался тем, что его избивали, но тут же отбросил эти дурацкие мысли и потянулся к пачке сигарет. — Ты пришел ебать мне мозги? — Я пришел сюда раньше тебя. — Часто же ты шаришься около воды. — Люблю ее. — А я ненавижу. — Я знаю. — Откуда ты столько всего знаешь обо мне? — Я влюблен в тебя, не забывай. — Больной ублюдок, — Зейн хмыкнул, делая затяжку и расслабленно выдыхая дым. — Любовь делает нас немного сумасшедшими. — Настолько сумасшедшими, чтобы смотреть на то, как избивают твоего соперника? Ах, прости, ты ведь даже не можешь называться его соперником. Несмотря на то, каким ангелом Зейн считал Сэма, он всегда верил Шуге так, как не верил никому. Он мог говорить ему, что тот втирал ему полную чушь, но все равно прислушивался к его словам. — Думаешь, я мог ему помочь? — Вызвать копов теперь не вариант? — Они бы не успели. — Мне хочется тебе въебать. — Не потому, что я стоял и смотрел. Ты хочешь расслабиться. Но ты не знаешь другой способ это сделать, я прав? — Знаешь, если ты что-то и знаешь обо мне, тебе не обязательно ебать мне этим мозг. У меня уже есть один "психолог", который знает, что для меня будет лучше. — Разве не за это ты его любишь? — Блять! — Зейн вытащил изо рта сигарету и кинул ее к осколкам. — Ты реально думаешь, что я буду разговаривать с тобой о своих чувствах? — По крайней мере, я знаю, что они есть. — Их нет. Я ничего не чувствую к нему. Просто друзья. Поэтому съебись, если не хочешь, чтобы я избил тебя. — Зейн, — Сэм положил руку ему на плечо, после чего тот сразу же смахнул ее, чем вызвал на устах блондина усмешку. — Ты влюблен. И ты знаешь, что любовь губит нас. Она губит изнутри, поэтому ты ее боишься. Любить тебя очень больно и неприятно. Мне все равно, когда ты флиртуешь с девушками, но когда ты смотришь на него, я чувствую, как схожу с ума. Я видел, как ты целуешь его, и ты никогда никого не целовал так нежно и чувственно. Когда я поцеловал тебя, я разочаровался, потому что это был не тот поцелуй, как те, что бывают у тебя с ним. Иногда мне кажется, что я свихнулся, потому что мне приходится молчать о своих чувствах. Я слежу за тобой как маньяк, но мне это нравится. Я веду целый блокнот, в котором записываю все, что тебе нравится и не нравится. Я часто слушаю ваши разговоры, но вы даже не замечаете меня, потому что когда вы вместе, для вас исчезает весь мир вокруг. Я знаю о вашей мечте. И я знаю, что когда вы уедете, то сможете быть вместе. Это далеко не дружеская мечта. Может, когда-то она и была таковой, но не сейчас. — Заткнись, пожалуйста. — Зачем? Чтобы ты продолжать сводить с ума самого себя? Ты хочешь избавиться от него, и я давно хочу избавиться от тебя. Я слышал, что ты убил его отчима, — глаза Малика округлились, но блондин тут же добавил, — и я никогда никому не расскажу об этом. Но ты убил того, кто причинил ему боль. Ты убьешь и того, кто избил его... или же просто покалечишь. И я ненавижу жить с этим. Я ненавижу тебя сильнее, чем люблю. В этом году я возненавидел тебя, Зейн. Ты полюбил. По-настоящему полюбил, и я потерял все шансы, которые мог иметь. Ты говорил, что мы с ним похожи, но ты бы никогда не смог полюбить меня. Я не хочу отрицать, что ненавижу его. Нет, я даже презираю его, потому что уверен, что я во всем лучше. Но не для тебя. — У меня уже голова болит от твоего мозгоебства. Думаешь, мне не насрать? Почти каждая ебаная шлюха, которую я имел, заливала мне о своих блядских чувствах. Думаешь, сейчас расскажешь все это, и я что-то почувствую? У меня иммунитет ко всем этим ебучим чувствам. Я уже давно не сочувствую влюбленным уебкам. — Даже когда стал одним из них? — Послушай, просто уйди. Мы не друзья, чтобы я выслушивал это дерьмо. — Ладно. Зейн вновь повернулся лицом к воде и потянулся за сигаретой. Он сделал глубокий вдох, затем выдох. Слова Сэма совершенно не интересовали Малика, он лишь словил себя на мысли, что хотел узнать, как бы Юнги признался ему в любви. Каково услышать три дурацких слова от того, от кого на самом деле хотелось их услышать? Но не успел он даже представить это зрелище, как почувствовал толчок в спину. Мгновение — и Зейн почувствовал воду, что окружила его, а его рот принялся захлебывать ее. Тем временем Шуга выспался и сидел на кровати, лениво потягиваясь. Он первым делом потянулся к телефону и набрал номер Малика. И когда женский голос сказал, что этот абонент был вне зоны досягаемости, Шуга был практически уверен, что его друг уже резвился с какой-нибудь девчонкой. Он недовольно поморщился и принялся одеваться. Раньше он часто звонил другу, когда тот спал с кем-нибудь, и Малик умудрялся отвечать на его звонки даже во время секса. Так зачем же он выключил телефон именно сейчас, когда тот был слишком слаб и нуждался в его помощи? В душе он надеялся, что, быть может, тот просто спал у себя дома, но эти догадки были слишком наивными даже для него. Совсем скоро белокурый надоедливо звонил в дверной звонок, а двери ему открыла Мегги. Женщина приветливо улыбнулась ему и сказала, что ее сын не появлялся сегодня дома. Блондин вежливо улыбнулся ей и ушел. Он не знал, куда идти, поэтому снова набрал номер Зейна. Телефон все еще был отключен. Теперь Юнги начал нервничать. Малик никогда не отключал мобильный, зная, что Шуга мог позвонить ему в любое время суток. — Блять, если ты ушел ебаться, то мог хотя бы написать мне, — рычал тот, снова набирая номер. Голову Шуги посещали разные мысли: начиная от тех, где Зейн спал с девушкой и не хотел, чтобы им мешали, и заканчивая теми, где он уже был в полицейском участке. Он начал переживать. Было поздно, и с Маликом могло случиться все что угодно. Блондин шел по улицам, которые больше всего любил его друг. Он оглядывался по сторонам и высматривал друга. Шуга пересекал одну улицу за другой, напрочь забывая о пьяных водителях на дорогах. Один из таких пролетел мимо него на огромной скорости, едва не сбив с ног. Блондин лишь показал ему вслед средний палец и двинулся дальше. — Малик! — Выкрикнул он так громко, как только мог, а когда в ответ послышался лишь лай собак и крики алкашей, блондин разогнался и побежал в сторону их озера. Что-то подсказывало, что его друг, который в последние дни стал слишком сентиментальным, мог сидеть на их месте и пить пиво, отключив телефон и стараясь избавиться от своих чувств. — Блядский Зейн Малик, я выебу тебя, если ты, сука, бухаешь здесь! — Кричал он, шагая по песку, — Меня, блять, чуть не снесла ебаная машина, потому что ты — мудила. Тишина. Она уже начала пугать. Юнги притих и постарался хоть что-нибудь услышать. Шаги. Размеренные и знакомые шаги. Он обернулся и увидел Сэма. — Херов ты сукин сын, — Шуга схватил его за воротник и прижал к ближайшему дереву. — Думаешь, я не видел, как ты смотрел, когда меня избивали? Это ведь ты подослал его, да? — У тебя сейчас есть заботы и поважнее, не так ли? — Тот как-то безумно усмехнулся и тем самым безразлично-удовлетворенным взглядом посмотрел в сторону воды. Сперва Юнги обернулся, и только, повернув голову обратно к Сэму, все понял по его взгляду. — Лучше тебе завтра не появляться в школе. Он сильнее вжал его в дерево и отпустил, после чего кинулся к пирсу. Осколки и любимые сигареты Зейна. — Блять, нет... — Юнги задрожал от волнения. Он не знал, сколько его друг пробыл в воде, но времени для паники совершенно не было. Поспешно разувшись, вытащив телефон и сняв куртку, он прыгнул в воду. Темнота не позволяла рассмотреть хоть что-нибудь, и блондин пытался рассмотреть что-то большое, что напоминало бы человека. Дыхание перехватывало, но он не мог вынырнуть, прекрасно понимая, что каждая секунда могла стоить жизни Зейна. Наконец, нащупав его, Шуга потянул бездыханное тело наверх. Вынырнув, юноша был уверен, что его друг начнет дышать, как это бывало обычно в фильмах, но его голова лишь безжизненно запрокинулась назад, и Юнги поплыл к берегу. Он никогда прежде не спасал людей, поэтому оставалось лишь вспоминать уроки в школе и книги по первой помощи. Телефон был слишком далеко, чтобы позвонить в скорую, поэтому юноша принялся все делать сам. Он делал ему искусственное дыхание, даже не зная, насколько правильно все получалось. С каждой секундой руки начинали дрожать все больше, а глаза — только сильнее слезиться. — Давай же, Зи. Блондин в очередной раз опустился к его губам, а дрожащие руки разместилтсь на его груди, и Малик резко распахнул глаза, кашляя и выплевывая воду. Шуга рухнул на спину и прикрыл мокрые от слез глаза руками. Все было позади, но теперь у него не было времени, чтобы радоваться. Он сорвался с места и принес вещи, которые оставил на пирсе. Сняв с друга верхнюю одежду, он надел на него свою куртку и крепко прижал к себе. Зейн ничего не понимал. Он испуганно смотрел то на воду, то на Шугу, стараясь хотя бы что-нибудь понять. Говорить было тяжело, а все тело сковал холод. Старший лишь крепко прижался к своему спасителю и обнял его в ответ. — Это был Сэм? — Тихо спросил Юнги, прекрасно понимая, что сейчас были вопросы и поважнее. Зейн не мог ему отвечать, он лишь поднял голову и благодарно посмотрел Шуге в глаза. — Я бы не позволил тебе умереть, — с улыбкой ответил младший и оставил на его мокрой и холодной макушке нежный поцелуй. — Сможешь сейчас дойти до дома, или пойдем к врачу? — Д-домой, — дрожащим от холода голосом ответил тот.

***

Вскоре они уже сидели на диване у Шуги. Младший принес другу крепкий горячий чай. Синди давно спала, поэтому им не пришлось объяснять, что произошло. — Тебе лучше? — Тихо спросил блондин. — Да. — Завтра все равно покажешься врачу. — Как ты нашел меня? — Что-то подсказало, что ты пошел на наше место. — И как ты узнал, что я в воде? — Сэм сказал. — Знаешь, мне стоит перед тобой извиниться. Он вполне мог смотреть на то, как тебя избивают. — Это он столкнул тебя в воду? — Не знаю. Мы закончили разговаривать, он ушел, и я почувствовал толчок. — О чем вы разговаривали? — Он ебал мне мозги. — Блондин рассмеялся и устало прикрыл глаза. Голова раскалывалась, и хотелось поскорее уснуть. — Как ты умудрился спасти меня, когда сам еле ходишь? — Иногда нет выбора. — Принцесса превращается в настоящего мужчину? — Зейн отставил кружку и прижал блондина к себе, ласково проводя пальцами по белоснежным волосам. — Спасибо. — Думаю, ты поступил бы так же. — Думаю, если бы ты тонул, а я бы прыгнул тебя спасать, то мы утонули бы вместе. — Зато романтично. — Младший лениво улыбнулся и коснулся губами его скулы. — Не хочу еще раз это пережить. Когда не знаешь, что будет дальше — это страшно. Я не хочу еще раз не знать, откроешь ты глаза или нет. Если бы ты не открыл их, вероятно, я бы тоже пошел в воду. — Не неси чушь, принцесса. Если один из нас умрет, второй должен жить. — Ну, ты, может, и будешь жить, а меня здесь ничего держать не будет. — Даже беременная мать? — Даже она. Малик довольно усмехнулся и наклонился к его губам. Шуга прикрыл глаза и, обняв его за шею, поцеловал. — Давай утопим Сэма, — тихо проговорил Шуга, практически не отрываясь от его губ. — Тоже хочешь кого-нибудь замочить? — Тоже хочу убить того, кто причинил тебе боль. — Подумаем над этим завтра. И он снова поцеловал его. Зейн все еще не понимал, что произошло, но прекрасно знал, что все поймет через несколько часов, поэтому пока что хотел насладиться всем тем, что у них было. Юнги все еще выглядел взволнованным, и таким он нравился своему старшему другу еще больше.