***
Они в который раз не смогли высидеть все уроки, поэтому ушли пораньше. Зейн отвел Шугу в район, в котором мало кто бывал, и друзья сидели там в полной тишине, распивая пиво и разговаривая совершенно о незначительных вещах. — Нам нужно подзаработать, — внезапно сменил тему Малик тоном, словно давно хотел это сказать. — Хочешь снова продавать траву по тройной цене? — У меня есть идея получше. — Все-таки станешь сутенером? — Не смешно, принцесса. Кстати, ты мне понадобишься. Даже очень. — Заинтересовал. И что же это за работа? — Мы ограбим дом. — Спятил? Тебя так и тянет к тюрьме? — Эй, я все продумал. — Нет-нет-нет. Не смей в это ввязываться, Малик. Конечно, перспектива трахаться друг с другом на зоне не так уж и плоха, но я предпочитаю свободу. — Ты никогда не станешь плохим парнем, девчонка. — Девчонка? Берешь меня на слабо? — Вроде того. — Ты уже выбрал дом? Малик самодовольно усмехнулся. В подобные моменты он гордился своим младшим другом. А тот, в свою очередь, считал, что наступило время меняться им обоим. Он больше не мог и не хотел откладывать свои перемены на завтра. Тем более, адреналин в подобные моменты был даже приятным, и Юнги хотел снова испытать эту опасность. Он всячески подавлял в себе все свои моральные принципы и просто хотел расслабиться, пробуя с Зейном абсолютно все. — Да. Тебе там понравится. — Какой-нибудь богатенький гей? — Ну, насколько он богатенький мы сегодня и проверим. — Кто это? — Кто-то, кто давно достал уже нас обоих. — Сэм? Нет, подожди... Джим? — И когда брюнет, ухмыляясь, надпил из своей банки, Шуга громко рассмеялся. — Ты серьезно? Он даже не живет один, чтобы мы могли быть уверены, что в доме никого не будет. — Сегодня там никого не будет. — Откуда знаешь? Брюнет опустил руку в карман куртки и достал оттуда телефон. Протянув его другу, он снова прилип губами к банке. Юнги принял из его рук мобильный и начал рассматривать его, вертя в руках. — Это Джима. — Пояснил Зейн. — Блять, откуда он у тебя? — Лицо Шуги мгновенно стало выражать восторг, а сам он принялся листать галерею. — Этот еблан выронил его, пока избивал какого-то хиленького гея. — И великий борец за справедливость Зейн предпочел спиздить телефон, а не защитить паренька? Благородно. — Шуга открыл телефонную книгу и, улыбаясь, начал читать каждый номер. — Зачем ему номер Томми? — Может, он посылает ему анонимные сообщения с угрозами? — Чем телефон помог узнать, что сегодня в их доме никого не будет? Зейн молча придвинулся к Шуге и открыл сообщения: — Здесь его родители пишут, что уйдут сегодня на всю ночь, а здесь он пишет шлюхе, с которой я спал, и, между прочим, она отвратительно делает минет, что сегодня придет к ней. Вот же еблан. Он мог устроить дома притон на эту ночь, но предпочел свалить. Природа так жестоко обделила его мозгами. — И во сколько мы пойдем к нему? — Часов в двенадцать. — А если он вернется домой? — Да похуй. — Ладно. Надеюсь, нам не придется надевать эти стремные маски? — Нет. С ними я не увижу твое до ужаса напуганное лицо. — Я не испугаюсь. — Если ты не испугаешься, я выебу тебя так, что у тебя перед глазами звездочки появятся. — Малик наклонился к его уху и обдал его горячим дыханием. Его правая рука опустилась на бедро блондина, а левая немного сжала уже возбужденный пах. — Это ты от выпивки так легко возбуждаешься или от мысли, что тебя ждет опасность? — От мысли, что ты меня выебешь. Брюнет усмехнулся и отстранился от него, вновь делая глоток пива. Он и сам возбуждался от одной мысли о близости с Шугой. Низ живота начинал так приятно тянуть, что Зейн не мог сдержать легкой полуулыбки. И все же отношения, которые у них были сейчас стоили того, чтобы забыть обо всех других. Зейн чувствовал, как Шуга был спокоен, как он улыбался своей прежней улыбкой. Конечно, порой он думал о том, что друг мог его обмануть, и снова выглядел напряженным, но все это исчезало, когда старший, не боясь, просто так целовал его. Впрочем, он выглядел беспечно даже тогда, когда они с Зейном стояли под домом Джима. — Не передумал? — Еще чего, — неуверенно улыбнулся Юнги, — как мы проникнем внутрь? — Как это делают все воры — через окно. — Думаю, большинство из них взламывают замки. В ответ Зейн лишь принялся открывать окно. К счастью, оно было не заперто. Парни пролезли внутрь, и Малик тут же осмотрелся. — Не понимаю, нахуя он спит с кем-то за деньги, если у них дом выглядит круче наших с тобой вместе взятых. — Может, ему по кайфу? — Блондин прошел к полкам с книгами и фотографиями. Взяв в руки семейную фотографию в серебряной рамке, он принялся всматриваться в лица родителей Джима. — Такое ощущение, что я где-то видел его отца. — Город маленький. Ты мог видеть его где угодно. Мы здесь не за тем, чтобы рассматривать фотки. Нужно найти деньги. — Блин, мне нравится его дом. — Шуга убрал на место фотографию и тоже осмотрелся по сторонам. — Где можно прятать деньги? — Мысли как твой покойный отчим. Блондин усмехнулся и направился на второй этаж. Он открыл пару комнат, прежде чем нашел спальню Джима. Понять, что ее хозяином был именно он было совершенно несложно: односпальная кровать у стены с плакатами и небольшой шкаф. Юнги просунул руку под высокий матрас и тут же нашел несколько купюр. — Наша жертва так предсказуема. — Нашел что-нибудь? — Зейн вошел в комнату и, увидев в его руках несколько десятков баксов, гордо заулыбался. Он подошел к другу и коснулся рукой его шелковых волос, целуя в висок. — Умница, принцесса. Блондин запрятал в задний карман джинсов деньги и принялся открывать тумбочки. Одна за другой — ничего интересного: потертые учебники, исписанные и разрисованные неуклюжими рисунками листки, сломанные линейки и карандаши. Казалось, что первый этаж и эта спальня были отдельными мирами. Юнги брезгливо закрыл очередную тумбочку и вздохнул, осматриваясь. В тот момент он думал о том, что будь у него такой дом, он бы ни за что не довел свою спальню до такого состояния. Впрочем, особняк Бейли не был таким роскошным, как отзывались о нем двое друзей, но каждый из них с удовольствием променял бы свои небольшие и ухоженные домики на этот. Ремонт на первом этаже не был совсем новым, но он был настолько аккуратным, что казалось, будто этот дом построили совершенно недавно, а жильцы только-только переступили через порог. — Знаешь, — Зейн обратился к Шуге, держа в руках толстовку Джима, — вкус у него тоже дерьмовый. И почему этот ублюдок не хочет хранить деньги в шкафу с одеждой? — И сразу же после этих слов брюнет нащупал еще несколько купюр. Он воскликнул и усмехнулся, потирая их в руке. — Чувствую себя Бонни и Клайдом, — заметил младший, поднимая пыльные вазоны с сухими цветами. — Кажется, их добычи были по-глобальней. — Надеюсь, ты не додумаешься в следующий раз ограбить банк. — Посмотрим. — Зейн провел рукой по верху шкафа и вместо денег собрал лишь огромное количество пыли, после чего вытер ладонь о кофту хозяина комнаты. Он уставился на Шугу, что так послушно, бесстрашно и старательно искал деньги. Малик гордился им. Еще пару месяцев назад он никогда бы не поверил в то, что его друг, который боялся пронести пачку презервативов через кассу, сможет так беспечно искать деньги в чужом доме. — Иди ко мне, — он взял Юнги за руку и притянул его к себе. На лице старшего заиграла пошлая усмешка, и он приблизился к его лицу. Их губы слились в долгом поцелуе, и Шуга обвил руками шею друга. Они отстранились и посмотрели друг другу в глаза так, что отлично все поняли. Блондин прекрасно различал все эти пошлые улыбки Малика, поэтому сразу же опустился на колени и начал расстегивать его ремень. — Наш пидор-гомофоб был бы очень рад узнать, чем мы занимались в его комнате, — Зейн запустил пальцы в волосы Шуги и подпер спиной шкаф, прикрывая глаза. — Я это делаю не из-за Джима. — Тебя просто заводит все плохое, принцесса. Я в курсе. — Малик шумно выдохнул и почувствовал на своей коже горячие губы. Мышцы его живота судорожно сжались, а сам он с наслаждением улыбнулся, крепче хватаясь за густые пряди.***
— Почти сотня баксов! — восхищенно говорил Зейн, пересчитывая деньги по пути к дому Шуги. — Думаю, за твою работу ртом ты заслужил половину. — Ты оцениваешь мой минет всего в пятьдесят баксов? Знаешь, в следующий раз я буду сосать тебе только за двести баксов, не меньше. Больше никаких бесплатных минетов, чувак. — Зейн громко засмеялся, и Шуга, всячески стараясь сохранить серьезное выражение лица, добавил, — я серьезно. — Да брось, твои минеты бесценны, — Зейн обнял его за плечо и нежно улыбнулся. Шуга недоверчиво прищурился: — Ты пытаешься разговаривать со мной так, как разговариваешь со своими шлюхами? Если они на это ведутся, то я — нет. — Я никогда с ними так не разговариваю. — Тогда тебе придется себя очень хорошо вести, чтобы следующий минет был бесплатным. — Насколько хорошо? Я же уже отказался от других. — К черту других. Я о твоих страхах. Зейн промолчал. Он не мог обещать ему, что эти непонятные атаки ненавистного "чего-то" не появятся снова, но почему-то сейчас парень был практически уверен в себе. Они все так же молча вошли в дом. Синди давно уже спала, поэтому друзья тихо прошли на второй этаж и закрылись у Шуги в комнате. — Знаешь, — начал Малик, — ты заставил меня сегодня гордиться тобой. Я был уверен, что никогда не выбью из тебя твою правильность. Ты ведь всегда стремился к тому, чтобы стать успешным человеком и выбраться отсюда, не хотел быть похожим на таких как Джим. — Я всегда хотел быть похожим на тебя, — достаточно тихо вставил Шуга. Зейн снова замолчал. В последнее время он чувствовал себя сплошным разочарованием. Юнги всегда считал его примером для подражания, но последние пару месяцев старший делал все настолько ужасно, что буквально видел разочарование в глазах единственного человека, который в него верил. — Прости, — оборвал их неловкую тишину Зейн, — никогда не хотел быть настолько большим разочарованием для тебя. Я всегда думал, что ты не увидишь моих страхов и до последнего будешь думать, что я ничего не боюсь. Ведь настоящие мужчины ничего не боятся. — И не плачут, — заученно ответил блондин. — Да, ты всегда этому учил меня, но эмоции и чувства есть даже у мудаков. Если ты думаешь, что кто-то бесчувственный — ты, вероятно, просто ничего не знаешь о нем. Оказывается, те, кто ходят с маской бездушных уебков, страдают больше всех. И ты один из них, Зейн. Находка для мозгоправов, которым нужны такие экспрессивные кадры. Я разочарован не в тебе, а в том, что нас окружает. Настоящее дерьмо, Зейн, это не тот же Джим или больной ублюдок Сэм, нет, дерьмо — это то, что делает из нормальных парней таких, как они. И теперь я еще сильнее хочу убраться отсюда, пока в этом полном гомофобов городке ты не решил жениться, а я не ушел танцевать в этот гей-клуб, в котором найти нормального парня сложнее, чем в школе нормальную девушку. — Я всегда хотел быть кем-то, кто показал бы тебе, что даже в этом городе можно быть лучше других. — У тебя это получается, раз я все еще здесь и верю в тебя. — Шуга улыбнулся и провел рукой по его щеке. Зейн обнял друга за талию и поцеловал. — Ты все еще веришь в меня? — Всегда. Да, иногда... часто ты ведешь себя как безмозглый придурок, но потом я вспоминаю, что ты им и являешься, поэтому ничего не ожидаю. — В последнее время я чувствую себя настолько дерьмово, что ненавижу самого себя. Мне приходится ставить в пример тебя... самому же себе, понимаешь? Я рад, что ты настолько вырос, но я не хочу быть настолько тупым. — Ты не тупой. Тебе страшно, и это нормально. Думаю, не каждому легко дается принять тот факт, что теперь его жизнь станет еще херовей прежнего. — Ты же смог. — Я всегда был в самом низу. Просто расслабься, если сейчас ты начнешь по-другому относиться ко всему, что у нас есть, то никогда не разочаруешь меня. Я знаю, как тебе тяжело, поэтому я всегда пытался донести до тебя, что мы все еще друзья и что, если тебе тяжело, ты можешь поделиться этим со мной. Знаешь, я, наконец, счастлив, потому что ты говоришь со мной об этом... — Говоришь, как влюбленная сучка, — Зейн смутился его искренних и теплых слов, поэтому заулыбался и решил сменить тему. Спустя долгое время они, наконец, смогли хотя бы немного поговорить о том, что происходило. Малик обнял Шугу, крепко прижимая к себе, и просто прикрыл глаза, наслаждаясь абсолютным спокойствием.