Поскользнулся, упал, очнулся - гипс!

Они аппарировали. Валя вцепилась в мужа, теперь уже её мужа, но сейчас это не имело никакого значения, потому как, это мгновение показалась ей вечностью. Но всё проходит и это пройдёт, ну а то что, это пройдёт по тебе, изволь. Они оказались в огромном парке. Зелёные деревья поражали размерами и своей красотой, ну во-первых, потому что в конце октября это довольно странно, видеть зелёные деревья. Валентина с горящим взором оглядывалась вокруг. Орион с приятным удивлением смотрел на жену, на чей талии всё ещё покоилась его рука. Руку убирать не хотелось, но сделав над собой усилие, он всё же убрал оную. Нет, разумеется, он мог бы оставить всё так, как было, но пока Вальбурга не видит, лучше избежать конфликта. Портить утро явно не собирался, по-крайней мере себе. И по-крайней мере именно сейчас. Вот что-что, а это он всегда успеет. Он с удивлением и довольно приятным, смотрел, как супруга с горящими глазами осматривает парк. Давно так не зажигались её прекрасные глаза. — Мы тут впервые, этот парк находится во Франции, и носит название La verte passion, что в переводе с французского означает зелёная страсть. — Почему так странно? — перебил Сириус, чуть нахмурившись, и опережая вопрос Вальбурги. — Потому что, данный сад назван в честь Элеоноры Аквитанской, супруги Людовика Vll, она была одной из самых удивительных и выдающихся представительниц прекрасного пола во времена раннего Средневековья. Ее воспевали трубадуры, в ее честь рыцари сражались на турнирах. Перед ее красотой и умом склоняли голову короли. А ещё её очень любил супруг, особенно её большие зелёные глаза, и именно поэтому он создал этот великолепный сад, в центре, которого есть два озера, и если смотреть с высоты птичьего полёта, то можно увидеть, что эти озёра напоминают форму глаз. Всё это было до знаменитого крестового похода, где вскоре семья распалась, — к парку это уже мало имело какое-то отношение, но Орион явно увлёкся, и продолжал спокойным бархатным голосом, который обволакивал слух. — Вскоре она сбежала от него, став Королевой Англии, но и это, казалось бы, счастье длилось недолго, строительство парка, меж тем забросилось, и восстановил и закончил, а что главное сохранил до наших дней, сделав его доступным для всех, её пятый сын Ричард Львиное Сердце*. — Ого, — выдохнул Сириус, не сдержав своих эмоций, но тут же поник, с вызовом уставившись на матушку, от которой должен, за такое вульгарное выражение, получить нехилый подзатыльник, но уважаемая матушка оставила этот факт без должного внимания. — Почему тут зелёные деревья? Осень же, — спросил озадаченный младший сын. — Парк зачарован магически, Ричард был волшебником и причём весьма и весьма успешным. За разговором они не заметили, как прошли внутрь сада. Валентина оглядывалась, совершенно забыв про мужа, про детей: величие сада поражало, пронзая душу насквозь. Макушки деревьев словно взлетали ввысь голубого неба, растворяясь вершинами в нём. Она почувствовала всего лишь на мгновенье, но это мгновение словно было целой вечностью, она почувствовала себя маленькой девочкой. — Давайте расположим плед тут? — Сириус взмахнул рукой в центр поляны, что была чуть скрыта кустами от посторонних глаз. — Прекрасный выбор, — потрепал по голове сына Орион. Сириус радостно улыбнулся, отца он видел редко, но любил, любил всей душой, а вот маму, нет, он тоже её любил, но совсем иначе. И иногда ему казалось, что он и не любит её вовсе, и что раньше она была совсем другой мамой, настоящей. Он встряхнул головой отгоняя тревожные и ненужные, а точнее совсем неприятные мысли. Сегодня хороший день, светит солнце, а значит и портить его совсем не обязательно, но должно быть, его испортит кто-то другой, а значит нечего делать это самому. Между тем, жена расстелила плед, вытащенный из корзинки, и расставила всё по своим местам. Фрукты, всевозможные закуски, и прочие атрибуты, что она нашла в корзинке. Дети весело возились в траве, поначалу, они и помышлять о таком счастье не могли, но Вальбурга сказала: — Сегодня можно не всё, но многое, развлекайтесь как пожелаете, но, — это нехорошее но, сразу насторожило обоих, потому как радость исчезла с их лиц, улыбки погасли, как новогодние гирлянды, словно кто-то перекрыл к ним доступ тока. — Но давайте договоримся, что вы не будете сильно шалить, и если сомневаетесь, можно ли такое или другое, спрашивайте, я не кусаюсь, — спокойно проговорила она, при этом строго посмотрев на притихших мальчиков. — Договорились, — просияли те, поняв, что ничего страшного не произойдёт. — А теперь марш отсюда, — кивнула головой Валя, и чуть улыбнулась. Орион следил за всеми её действиями и наблюдал очень и очень непривычную для себя жену. — С тобой всё в порядке? — Орион смотрел на неё внимательно, словно собирался съесть и раздумавал, отравится он или нет. — Порядок – вещь относительная, на самом деле мне сон приснился, — смотря куда-то вдаль, проговорила она. — Сон такой, что многое пришлось переосмыслить, очень многое, — найдя объяснение, пусть и не удовлетворяющее её саму, но надеясь, что муж не будет столь категоричен, говорила она. — Ясно, — он кивнул, любуясь игрой мальчишек. День пролетел незаметно. Сыновья резвились на свежем воздухе, бегали, прыгали. Потом они все вместе перекусили и мальчики продолжили играть, но ближе к вечеру, они всё же утомились, и когда алый диск солнца зашёл за горизонт, окрашивая небо в прекрасные оттенки заката, муж предложил Вале и ребятам возвращаться в поместье. — Неет, — еле разлепив глаза, заявил Регулус. — Мы не хотим спать, — поддержал брата Сириус, даже разлепив глаз. — Давайте останемся ночевать тут, — предложила она, — смотрите у нас и одеяло есть, ну? — И три пары глаз выжидающе-умоляюще уставились на Ориона. Тот от напора растерялся и только головой кивнул. Все трое радостно кинулись ему на шею. Он обнял сыновей и притянул к себе жену, но та мягко высвободилась из его объятий, приготавливая спальные места. Парк охраняется, и попасть просто так сюда было нельзя, всё это и множество другое рассказывал Орион днём. В парке La verte passion уже стемнело, и стало прохладно. Валя уложила детей под одеяло, и прочитав сказку на ночь, чего в жизнь не делала, поцеловала каждого в лоб. Потом улеглась рядом с Орионом и заснула, день выдался насыщенным. На небе проступили жёлтые звёзды и чуть засветились в темноте, желтый блин луны выполз из облаков. Орион смотрел в небо и думал, о том, что впервые за столько лет день действительно удался, и что ему было действительно хорошо, просто хорошо со своей семьей. Не было глупых и беспочвенных скандалов, не было склок и бездумных ссор, ничего не было, и пусть этот странный сон, что приснился его жене сегодня, изменил её лишь на один день, но этот день того стоил. Он наконец-то жил, жил, а не существовал. Мужчина всмотрелся в такие родные черты, освещённые лунным светом и, решив плюнуть на всё, лёг рядом, крепко обняв жену за талию и прижав к себе. Посреди ночи Валя проснулась и обнаружила, что лежит в чьих-то тёплых объятьях, а ещё она заметила, что одеяло соскользнуло с плеча Ориона. Решив подумать над этим завтра, она поправила покрывало, вновь провалилась в царство снов, ей снились звёзды. Огромные и вечные они взирали на неё с высоты, словно они умнее и мудрее её раз в сто, или даже в тысячу. Да так оно и было. Звёзды всегда умнее людей.