Сны под Рождество

И катали его, щекотали его, Растирали виски винегретом, Тормошили, будили, в себя приводили Повидлом и добрым советом. (Л. Кэрролл «Охота на Снарка»)

Через равный промежуток времени мобильный Майкрофта издавал короткий писк. Только так можно было не потерять счёт времени. Оно текло чудовищно плавно, и Майкрофт к концу недели круглосуточного бдения у больничной койки уже находился в таком состоянии, что сам вскоре вполне мог занять соседнюю палату. Вчера врач предупредил, какими необратимыми будут изменения, если Шерлок не придет в себя ближайшие пару суток. Лестрейд пытался уговорить Майкрофта немного поспать, а он, кажется, повысил в ответ голос. Но при этом понимал, что окончательно обмануть природу невозможно. В какой-то момент он просто не услышит писк мобильного, потому что уснёт в кресле. Дверь палаты открылась. Ну, конечно, инспектор. Со службы — как на службу. Вчера жаловался, что туфли ему натирают, а сегодня в тех же туфлях, только рубашку сменил. Майкрофт и не подозревал, что Лестрейд настолько привязан к его брату... — Вы бы хоть домой заехали. Тот лишь рукой махнул. Осторожно переставил стул, хотя Шерлок вряд ли мог что-то услышать, и сел на некотором расстоянии от Майкрофта. — Как он?.. — спросил инспектор больше ради вежливости. — Так же. Что там на воле? — Всё тихо. Наружку с Джона сняли только сегодня. Вчера он ездил с миссис Хадсон на кладбище. Лестрейда слегка передёрнуло. На месте Майкрофта он бы лучше сымитировал кремацию. Устраивать надгробие живому человеку, пусть он даже в коме, это как-то… жутковато. — Когда мы планировали всё это... действо, мы считали, что вычищение хвостов может продлиться от трёх недель до месяца, — безжизненным голосом заговорил Майкрофт. — И Шерлок настаивал, чтобы доктору ничего не сообщали. Мой брат любит театральные эффекты, он предвкушал своё неожиданное появление, радость доктора. С Шерлоком вообще бесполезно спорить, и я пообещал. Но мы не ожидали, что он упадёт так неудачно. Я думал — приедем сюда, я поговорю с ним, возможно, он изменит своё мнение. Особенно если понадобилось бы задействовать вариант В и уезжать из страны... надолго. А теперь придётся, видимо, частично нарушить обещание. — Нужно надеяться на лучшее, мистер Холмс. И пусть врачи пугают, говоря о сроке в неделю. Вы же знаете этого засранца, он вечно преподносит сюрпризы. А Джону правда лучше сказать — что бы ни было. — Я не могу сделать это сам, так что придётся вам. — Ладно, — кивнул Лестрейд. Джон после всего случившегося нет-нет да поминал Майкрофта недобрым словом, и приходилось помалкивать и не возражать. — Подождём ещё один день, и поговорю. — Привезёте его сюда. Завтра после службы за ним заедете и привезёте. Со всеми предосторожностями, как сами приезжаете. Предупредите его... без особых подробностей. Майкрофт встал — хотелось выпрямиться хоть ненадолго. По идее, у него должна была болеть спина, он ведь всё время сидел, но он не чувствовал боли, действовал скорее механически — разминал мышцы каждые три с половиной часа. Он походил, посмотрел в окно с непроницаемыми снаружи стёклами на кусты и глухую ограду, потом сел на место, положил руку на край постели и прикрыл глаза. Лестрейд взглянул на него с плохо скрываемым сочувствием. Вчера Майкрофт с ним внезапно разоткровенничался, рассказывал о детстве Шерлока, даже открыл один свой секрет, связанный с братом. А сегодня замкнулся в себе — видимо, очнулся от внезапной слабости и решил, что вёл себя непозволительно. — Вы так и не спали? — Пока стопроцентной необходимости в сне нет. Я предпочитаю контролировать процесс, — кивнул Майкрофт на монитор, уже понимая, что со стороны это выглядит глупо. Он не спал не только вчера, но и позавчера, и все дни, пока Шерлок находился в коме. Спасибо современной химии, конечно, иначе бы он столько не продержался, он всё-таки не герой комиксов. Но химию можно использовать семь дней, потом придётся сделать перерыв, и, значит, завтра он может случайно уснуть и «выпустить вожжи». — Тут вы вряд ли что-нибудь сделаете, — промолвил Лестрейд. Он подумал, что Майкрофт вполне мог себе позволить спать по три-четыре часа в сутки. Ведь его всегда могли бы разбудить, случись что. «Контролировать процесс». Лексика Лестрейда просто убивала. Он не злился, конечно, боже упаси, но ему хотелось хорошенько встряхнуть Майкрофта, чтобы тот не напоминал надгробный памятник самому себе. — Говорят, люди в коме часто слышат, что происходит вокруг них. Майкрофт кривовато усмехнулся: — Думаете, он не приходит в себя назло мне? Нет, так далеко он не зашёл бы. Трения между нами... несколько преувеличиваются на публике, инспектор. — Я не про то. Вы с ним пробовали говорить? Лестрейд поймал взгляд, означавший «так я тебе и сказал». — Можете попробовать, если хотите. Если вас, конечно, не смущает присутствие свидетеля. Присутствие такого свидетеля любого могло сделать немым на долгое время. Лестрейд пересел на противоположную сторону и взял Шерлока за руку. — Привет. Помнишь меня? Помнишь, я знаю. И ты меня слышишь. Решил уйти в отпуск, маленький засранец? У тебя не получится. Новые дела появились, кое-что тебе бы понравилось. О чём мне с тобой ещё говорить, как не о работе? Я же, сам понимаешь, в твою семейную жизнь не полезу. И в личную тоже не полезу, тебе даже подзатыльник нельзя дать. Заканчивай с этим, правда. Всю эту чушь с кладбищами, с комами. Знаешь, Джону очень плохо, но он выживет. Он привык хоронить, пусть и на войне. Он ведь даже не знает, что ты жив. Я знаю, но мне тоже, представь, без тебя плохо. И мне тоже случалось терять друзей. А твой брат другой. Он без тебя пропадёт. Без тебя ему даже целой Британии будет мало. Точно тебе говорю. В горле у Лестрейда встал ком, он старался не смотреть на Майкрофта. — Чувствую, он меня сейчас испепелит глазами. Тебе везёт по жизни, тебе даётся многое, что, возможно, ты и не ждёшь от людей. Тебя многие любят. Твоего брата тоже могли бы любить многие, но он не хочет. Он хочет, чтобы его любил ты. Когда Лестрейд начал говорить, Майкрофт решил было снова встать и отойти к окну, но понял, что сил почти не осталось, он может пошатнуться, а демонстрировать слабость он не мог себе позволить. Так что он взял книгу с тумбочки и сделал вид, что читает. И слава богу, потому что это помогло ему не «испепелять» Лестрейда взглядом и прикинуться глухим. Он сам поставил себя в такое неловкое положение, сказав про свидетеля. Лестрейд замолчал, прошло секунд десять. В голове Майкрофта вяло крутилась мысль, что смотреть в книгу ниже его достоинства. — Будь мы героями американского сериала, — сказал он наконец, — сейчас эти приборы бы резко запищали, забегали доктора, он открыл бы глаза... и всё такое. Но наш сериал — не американский. Лестрейд, принесите мне минеральной воды, пожалуйста. Тот осторожно отпустил руку Шерлока и вышел. Майкрофт отложил книгу, нагнулся к кровати. Хотел что-то сказать, но так и не смог, убрал со лба брата волосы, выбивающиеся из-под повязки, и снова откинулся на спинку. В тишине были слышны только звуки работающих приборов и лёгкое шипение аппарата вентиляции лёгких. И когда Лестрейд вернулся с бутылкой воды, которую предусмотрительно открыл заранее, Майкрофт по-прежнему сидел в кресле, как памятник Аврааму Линкольну. Лестрейд вздохнул, взял стакан с тумбочки и только наполнил его, как вдруг раздался тот самый звук, который они так долго ждали. Тот самый — из американского сериала. От неожиданности Лестрейд выронил стакан и уставился на мониторы. — Твою же мать! Для Майкрофта внезапный резкий писк прибора и звук разбившегося стакана практически слились, он дёрнулся из кресла, ещё не понимая, что означает этот свист — самое хорошее или самое плохое. Услышал сбоку инспекторский «фак» и одновременно увидел, что кулак брата сжимается, а глаза начинают открываться. Майкрофт снова нагнулся поближе и стал звать брата по имени. Казалось — минуты еле ползут, пока Шерлок наконец не сфокусировал взгляд, вдруг улыбнулся счастливо, как младенец, сглотнул и сказал: «Мой мудрый Каа…» Лестрейд за спиной Майкрофта снова чертыхнулся. Как потом узнал Майкрофт, тянущиеся минуты были плодом его воображения. Врачи вбежали в палату секунд через пятнадцать, оттеснили посетителей от койки больного и приступили к обычным в экстренных случаях манипуляциям. Майкрофту показалось на секунду, что у него сейчас лопнет голова — от звука голосов и хруста осколков стекла под ногами врачей. Убедившись, что Шерлок в сознании, те начали задавать вопросы. — Вы помните, кто вы? Назовите ваше имя, сэр. Шерлок посмотрел на брата и произнёс: — Маугли. Лестрейд вытаращил глаза, а Майкрофт приподнял бровь. — Сэр, какой сейчас год? — Две... тысячи... пятнадцатый. Врачи зашептались. Кажется, они считали, что Шерлок тронулся. Один из них бесцеремонно взял Майкрофта за руку и подвёл к кровати. — Вы узнаёте этого человека, сэр? Шерлок улыбнулся. — Это мудрый питон Каа. — Он бредит? — не выдержал Лестрейд. — Нет, не бредит, — криво усмехнулся Майкрофт. — Но, как всегда, торопится. Вы не могли бы отпустить мою руку, доктор? Спасибо. Шерлок, не валяй дурака, пожалуйста, если не хочешь, чтобы дальше тебя лечили психиатры. — Майкрофт, что случилось? — спросил Шерлок и перевёл глаза на Лестрейда. — О… инспектор тут. «Спасибо, что каким-нибудь Балу не окрестил», — проворчал тот про себя и отошёл в уголок, а то возле койки и так сгрудилось слишком много народа. — Лиана оборвалась... Маугли, — промолвил Майкрофт, отодвигая кого-то из врачей и садясь на край кровати — ноги его не слушались, и он только надеялся, что этого никто не заметил. — Мы поговорим, когда доктора закончат работу. Врачи ушли через несколько минут. Майкрофт счёл, что Лестрейд, после недельного бдения на пару с ним, имеет право остаться. — Так что случилось? — повторил Шерлок свой вопрос. — Ты неудачно прыгнул, ударился головой о борт грузовика. Но, к счастью, прошла всего неделя, а не три года. Надеюсь, твой мозг не пострадал, и ты помнишь что-то, кроме Киплинга. Лестрейд немного пришёл в себя, подошёл к кровати Шерлока и наклонился над больным. — А как меня зовут? Шерлок ответил почти обычной своей ухмылочкой. — Грэм, кажется? Ладно. Грег. — Выучил. Как голова? Не болит? — Говорят, я ею ударился, значит, она и должна болеть? Болит... но, главное, в ней полная каша. — Шерлок посмотрел на брата. — Я помню себя на краю крыши. Помню, как ждал, пока грузовик встанет на нужное место, как говорил с Джоном, тянул время... это было неделю назад? А то, что было потом? Я видел Джона на кладбище, Джона у Эллы... — тут он поймал ироничный взгляд Майкрофта. — Стоп! Я никак не мог видеть Джона у Эллы... что-то не так. Погоди... а Сербия? Моё возвращение, свадьба Джона, убийство... самолёт... устранение Мориарти... мне всё это... приснилось? — Ничего себе, — пробормотал Лестрейд, но когда Шерлок говорил о Джоне на кладбище, медленно и выразительно кивнул. Майкрофт мысленно возблагодарил небеса (наверное, впервые в жизни точно по адресу), потому что Шерлок говорил, хотя и тихо, и с остановками, но совершенно внятно и был совершенно адекватен, пусть и рассказывал о каких-то нелепицах. — Мориарти застрелился на крыше, ты же знаешь, — проговорил Майкрофт. — Он устранил себя сам. Наверное, тебя посещали какие-то видения, пока ты был в коме. И какая Сербия? Прошла всего неделя, и слава богу, ты очнулся. Шерлок уже и сам понял разницу. Сны или видения теряли очертания, реальность вспоминалась иначе — чётко, ясно. Свадьба? Гвардеец? Какая чушь, господи. Андерсон с бородой, ноутбук Майкрофта, Эплдор... Голова заболела ещё сильнее. Не было, ничего этого не было, ночной кошмар. Никакого информационного магната, никакой Мэри — поистине слава богу! Шерлок почувствовал себя абсолютно счастливым, несмотря на боль. Никакого самолёта, дебильного прощания на взлётной полосе... возвращения, квартиры брата... счастье потихоньку стало терять свою абсолютность. Он опять взглянул на Майкрофта. Тот сидел на краю кровати, оглядываясь вокруг, взял бутылку воды с тумбочки, поискал что-то глазами, вздохнул и глотнул из горлышка, как коньяк. Шерлок зажмурился. Не было никакого коньяка. Ничего не было. Совсем ничего? — Майкрофт, а у тебя дома есть... сигареты? — испугался он в последний момент произнести «молоко». — Есть, дорогой, — это слово само вырвалось. — Ты же знаешь, я иногда курю. Лестрейд забрал из рук Майкрофта бутылку и тоже приложился к горлышку. — Я знаю, где они лежат... наверное. — Шерлок зажмурился, явственно слыша голос брата: «Двенадцать лет я покупаю для тебя молоко». Нужно было срочно избавляться от иллюзий. — А есть у тебя дома... молоко? Повисло молчание. Шерлок открыл глаза. Майкрофт смотрел на него изучающе, потом взглянул на Лестрейда, а тот стоял с таким выражением лица, словно услышал вопрос, не живут ли у Майкрофта дома жирафы. Шерлок жалобно посмотрел на брата. — То есть ты действительно всё слышал, — выдавил Майкрофт. — Если ты расскажешь об этом хотя бы кому-нибудь, включая родителей, то... — Я увижу наконец очень разгневанного питона, я знаю! Шерлок засмеялся и закрыл глаза. — Я сейчас вернусь... — пробормотал Майкрофт и поспешил в сторону санузла. Потерять лицо он не мог даже перед братом, а глаза были подозрительно влажными. «Не упал бы там», — подумал Лестрейд, с беспокойством посмотрев ему вслед. — Это просто потрясающе, — сказал он, занимая своё место у койки. — Но ты всё-таки засранец, Шерлок. Ведь очнулся ровно в критический срок. А вчера, выходит, ты уловил, что происходило в палате. Шерлок не совсем хорошо разбирал, что говорит Лестрейд. Сердце в нём пело и подпрыгивало. Не всё было неправдой, а значит, то, чего ещё не было, могло произойти потом. — Я тебя не совсем понимаю. Молоко — это наша маленькая братская тайна, о которой непонятно, откуда мне вообще известно. — Шерлок внимательно посмотрел на Лестрейда. — Кажется, ты знаешь, о чём речь? — Да, только не выдавай меня Майкрофту, договорились? Вчера он немного расклеился — шестой день пошёл всё-таки. Мы говорили о тебе, и он вдруг рассказал, что держит в холодильнике молоко в надежде, что ты придёшь. Давно, уже в привычку вошло покупать каждый раз свежее. Ты вели ему поспать, хорошо? Пусть возьмёт выходные и выспится. Он уже серый весь. — Он что, всё время тут торчал? — Ты бы слова выбирал. «Торчал»... Он пробыл тут всю неделю. — Мудрый ленивый питон... не обращай внимания. Значит, он тебе про молоко рассказал... Я не знал. Правда не знал, честное слово. Лестрейду было не совсем понятно, почему Шерлок не спрашивает о Джоне. Но пусть... пусть. Тем более что Майкрофт до сих пор не поставил того в известность, что Шерлок жив. — Возможно, тебе что-то про Мориарти привиделось, потому что мы тут обсуждали дела. — Возможно. Я не помню ваших разговоров, мне казалось, что-то происходит прямо со мной. Но, наверное, фразы откладывались... Кстати, я видел Андерсона с бородой, в самом идиотском виде, как всегда. И как там дела? Снайперы?.. — Андерсона я тут упоминал. Что касается дел, тебе какое-то время придётся скрываться. Но ты всё равно пока будешь лечиться. Снайперов нашли, но ещё некоторые люди, которые работали с Мориарти, представляют опасность. — Лечиться? Да я на второй день после ранения... чёрт... а морфий мне тут не кололи, признавайся? Шерлок осёкся, потому что в палату вернулся Майкрофт. — Да, лечиться, Шерлок. Морфий тебе не кололи, не волнуйся. Лестрейд встал, понимая, что пора и честь знать. — Спасибо, инспектор, — коротко кивнул Майкрофт. — Пожалуйста, сделайте завтра то, о чём мы с вами говорили. Но не вечером, с утра. — Хорошо, мистер Холмс. Шерлок, — Лестрейд улыбнулся, — до свидания. Тот даже протянул руку на прощание. Майкрофт смотрел на Шерлока, лежавшего с будто приклеенной на лицо улыбкой, и никак не мог понять причины этой радости. — Ты, похоже, не только врачей можешь обманывать, но и приборы, — сказал он, садясь на кровать. — Врачи уверяли, что ты никак не придёшь в себя. И что ещё ты слышал? — Не знаю. Я и про молоко не понимаю, как узнал. У меня отложился в голове только сам факт. Я не подслушивал ваши разговоры с тигром, Майки. От такого обращения у Майкрофта в груди что-то мягко дёрнуло. Не выдержав, он погладил Шерлока по щеке и поцеловал в переносицу. — С тигром? Какой же он тигр... — Хороший тигр, — пробормотал Шерлок, подавшись немного навстречу. — Ласковый. Не все тигры — Шер-Ханы, бывают просто «ух какие» тигры... Ты его сам так назвал... жаль, что во сне. Тигр велел отправить тебя спать... но ты ещё посидишь немного? «Мне ребёнка подменили», — подумал Майкрофт. — Конечно посижу, — ответил он, поддавшись искушению погладить брата ещё раз. — Уж не знаю, какой там Лестрейд тигр. Он, конечно, многое сделал за эти дни. Я ему очень благодарен. Надо сказать, он довольно умён. Ему пришлось превзойти свой обычный уровень. — Да он на самом деле умнее других, многих, по крайней мере. И он хороший парень. Во сне ты оценивал его очень высоко... может, ещё всё впереди? Не убирай руки, голове так гораздо легче. Мама знает? — Только то, что ты жив, Шерлок. Я не мог им пока ничего конкретного сказать, но я посылал к ним Антею. Майкрофт пересел на стул, осторожно положил одну ладонь Шерлоку на забинтованную макушку, а вторую — на плечо. Шерлок смотрел на брата и понимал, что тому правда нужно поспать: осунувшийся, говорит тихо, даже не ехидничает, как обычно. — Тебе кровать сюда не могут поставить? — Могут, конечно. Мне и предлагали, но я не хотел спать. Погоди минуту… я распоряжусь. Пришлось на какое-то время прервать разговор, пока санитары вкатывали в палату ещё одну койку. Наконец, оставшись наедине с братом, Майкрофт снял пиджак и повесил его на спинку стула. — Майки, — начал Шерлок, но мысли снова ушли в сторону. — А мне снилось, что ты подарил мне дорогущий галстук, а ещё новый халат, брюки и рубашку. Мне вообще очень много всего снилось... если ты завтра не убежишь на службу, я расскажу кое-что подробнее. — Я завтра точно никуда отсюда не выйду. И ты не пугайся, если я буду спать дольше обычного. Майкрофт не волновался. Шерлоку завтра будет с кем поговорить и побыть почти вдвоём, не считая спящего человека на соседней койке. — Конечно, неделя на химии… я бы догадался. Досталось тебе, Каа... Ложись давай. Майкрофт сходил в душевую, переоделся в пижаму, вернулся и лёг наконец-то. Шерлок всё-таки решился заговорить о важном. — Майки... не спишь ещё? Я тут пересмотрел одно своё решение... — Не сплю, Лягушонок. Что ты придумал? Поведай старому питону. — Он с трудом разлепил веки ровно на пару секунд, сдался и опять закрыл глаза. Шерлок решил начать с объяснений. — Мне снилось, что всё пошло по нашему плану В. Что я уехал в Европу, ничего не рассказав Джону, пробыл там не два месяца, как мы собирались, а два года, потом, как ты и думал, подвернулось важное дело в Лондоне, ты меня нашёл у чёрта на рогах, в Сербии... и я вернулся. Но... Джон за это время встретил женщину, полюбил, собрался жениться. Потом женился... я даже был шафером на его свадьбе... и много ещё всего... в общем, я расскажу тебе подробно, если ты захочешь послушать. Но пока я подумал... я, наверное, был не прав, когда... — Ты мне обязательно расскажешь, — пробормотал Майкрофт всё ещё на автомате. — Лестрейд привезёт завтра Джона сюда. Предварительно подготовив, конечно. Шерлок снова заулыбался, радуясь, что брат не видит. — Знаешь, что самое приятное во всем это, Майки? Мы так хорошо друг друга знаем, что угадываем... я твои фразы, — вспомнил он про разгневанного питона, — а ты — мои желания. Я знаю, что веду себя как самый глупый лягушонок, и я так рад, что тебя это не раздражает. Просто мне хорошо. Спокойной ночи, — сказал он уже явно спящему Майкрофту. Подумал и добавил: — Я люблю тебя. Всё равно же спит.