Она поднялась на цыпочки, заглянула наверх — и встретилась глазами с огромной синей гусеницей. Та сидела, скрестив на груди руки, и томно курила кальян, не обращая никакого внимания на то, что творится вокруг. (Л. Кэрролл «Алиса в стране чудес»)
Утром Майкрофт, предвкушая, как Джон остолбенеет от изменившегося вида палаты, в отличном настроении поехал на службу. Он долго раздумывал, где именно назначить Лестрейду встречу. Спросил Антею, а где обычно инспектор пьёт кофе, получил ответ «на рабочем месте из стаканчика» и понял, во что ввязался. Но отступать было стыдно. В конце концов, Майкрофт всегда мог сказать брату, что с инспектором им не по пути. Но сначала всё-таки надо... и почему бы и не... Майкрофт никогда не рассматривал Лестрейда в качестве сексуального партнера, понятия не имел — почему, это просто не приходило ему в голову. Но после ночного разговора с братом он впервые задумался, что Лестрейд действительно что называется «в его вкусе». К тому же Майкрофт не мог забыть ту «речь», которую инспектор произнёс у постели Шерлока. И это не позволяло пойти по привычному пути. Банально было бы после всего, что произошло за последние десять дней, просто начать его соблазнять. Майкрофт выкинул из головы посторонние мысли, сосредоточился на кофе. Соблазнить инспектора он и так успеет, если посчитает нужным. Антея привезла Лестрейда в два часа пополудни. Компромиссом между бумажными стаканчиками и севрским фарфором стали английские веджвудовские чашки. Когда Лестрейд вошёл в кабинет Майкрофта, тот уже пил из своей, вторая, впрочем, стояла рядом, приготовленная для гостя, как и кофейник, молочник, сахарница и всё прочее. — Здравствуйте, инспектор, — произнёс Майкрофт с любезной улыбкой. — Простите, что не дождался вас. Присоединяйтесь. Улыбка у Майкрофта вышла вполне человеческая, а не из числа тех, от которых у окружающих сводило зубы. — Здравствуйте, мистер Холмс. Лестрейд бывал тут и раньше, раза два. Он даже выискал потом в сети, что окружающий его интерьер называется псевдоготикой, и окрестил про себя Майкрофта графом Дракулой. От кофе инспектор не отказался. Сел за накрытый стол у камина и с некоторым сомнением посмотрел на красивую и явно жутко дорогую чашку. Сам факт приглашения был довольно неожиданным, но, если рассуждать здраво, операция уже подходила к концу, он проявил себя хорошо. Значит, приглашение на кофе было таким дружественным жестом, в крайнем случае — поощрением. — На улице дождь? — спросил Майкрофт. Он чувствовал себя ужасно, совершенно не представлял, о чём говорить, и начал с самого банального и традиционного — с погоды. И тут же подумал, что Лестрейд посчитает его сумасшедшим. Лестрейд же, услышав такое отвлечённое начало, насторожился, но ответил спокойно, в тон хозяину: — Есть такое. Моросит слегка. — Не сочтите за дедукцию, — сказал Майкрофт, наливая кофе в чашку гостя, — у вас морось на волосах. Почему люди не носят зонтики? Сливки, сахар? — И то, и другое, спасибо. Зонтик я забыл в кабинете. Подумал сначала: что-то случилось. — Нет-нет, наоборот. Я посмотрел отчет — сегодня затишье, и вы правы, нельзя торопиться. А у меня за эти дни накопилось работы, но когда надо сделать сразу несколько дел — почему не начать с отдыха? Вы собираетесь сегодня... на объект? — На объекте сегодня ожидали врача, насколько я знаю. Так что я хотел поехать туда завтра. Лестрейд улыбнулся. Его забавляла такая игра в конспирацию. Никакой прослушки в этом помещении отродясь не было. — Сегодня, в виде исключения, Джон там третий день подряд. Вы вполне можете приехать после чая, врач будет спать, я уверен. Две ночные смены подряд и два дня на объекте... его просто сморит. Майкрофт посмотрел на улыбку инспектора, которую видел уже сто раз, и неожиданно прибавил: — Я дам вам зонтик. Лестрейд улыбнулся шире. — Ваш знаменитый зонт? Польщён. Мне оставить его в палате? — Зачем? Мы же не в последний раз встречаемся. Лестрейд отпил кофе. — Очень вкусный. — Он взял печенье. — Я после ланча иногда пью кофе со сливками, по-варшавски. Если уж не позволяешь себе пирожные с кремом, можно хотя бы добавить крем в кофе, не так ли? Очень редко… — А что вам мешает съесть пирожное с кремом? Лично я люблю пончики. При упоминании о пончиках лицо Майкрофта окаменело, и Лестрейд понял, что в доме повешенного… то есть сидящего на диете, о сладком лучше не упоминать. — Пирожные — вещь коварная, начнёшь их есть — и не остановишься, — почти пожаловался Майкрофт, — а у меня работа сидячая… Веджвуд, голубой бисквит с классическим орнаментом, середина двадцатого века, — добавил он, заметив, что гость рассматривает чашку. — Видел такие тоненькие у Шерлока в квартире. Ваш подарок? — Нет, мама подарила. Мой подарок он бы тут же разбил или передарил кому-нибудь, вы же знаете. — Да бог с вами. У вас же вполне нормальные отношения. И всегда такими были, насколько я понимаю. С чего бы он вдруг стал разбивать ваш подарок? Не знаю, что у вас за игры между собой, но Шерлок бы просто не сказал никому, что чашки подарили вы. — Мы считаем, что отношения нормальные. Но это не значит, что он отказал бы себе в удовольствии меня подразнить, а чашки не виноваты. Впрочем, я подумываю подарить ему галстук фунтов за пятьсот-семьсот. Нужно только повод найти пооригинальнее. — Шерлок ведь не носит галстуки и... — Лестрейд посмотрел на манжеты Майкрофта, — запонки тоже. — Именно поэтому к галстуку нужен повод, чтобы Шерлок был вынужден принять его и надеть. — Повод для галстука — торжество какое-нибудь. Когда герой наш вернётся с того света, повод, думаю, найдётся сам собой. — Например, его пригласят, чтобы поздравить по поводу снятия обвинений... в прошлый раз он пришёл… туда голым, в этот раз наденет дорогой галстук. Он может оценить такую шутку. — В галстуке и с пепельницей? — рассмеялся Лестрейд. Майкрофту очень хотелось рассмеяться в ответ, но он только напустил на себя суровый вид. — А он хвастался кражей? Вот наглец. — Нет, мистер Холмс. Это в прошлое Рождество я был в гостях на Бейкер-стрит, обнаружил на кухне хрустальную пепельницу и удивился. Джон по секрету рассказал мне, где Шерлок её стащил. — Хулиганы малолетние, — проворчал Майкрофт и посмотрел на Лестрейда. Обращение «мистер Холмс» наводило на мысль, что, хотя инспектор держался, в общем-то, неплохо, он явно ощущал себя «как у начальства». Впрочем, Майкрофт тут же посетовал и на самого себя. Он обратился к Лестрейду только раз, когда здоровался, и даже не по фамилии, а по должности. — Я недавно задумался, — начал он как бы издалека, но намереваясь как-то изменить стиль общения, — чем вызвано то или иное обращение к человеку? Вот скажите, инспектор, вы Шерлока с самого начала называли по имени? — Практически сразу. Да мы познакомились, когда он был совсем молодым. Он, конечно, моё имя давно выучил, но любит дразниться. — Да он вообще любит дразниться. Не о нём речь. Майкрофт заметил, как губы Лестрейда чуть дёрнулись, будто он собирался улыбнуться, но раздумал. Повод был понятен: «не о нём речь» в устах Майкрофта звучало как нечто вопиющее. Все те годы, что он знал Лестрейда, они говорили исключительно о делах одного конкретного детектива-консультанта. — Вот как вы решаете, к кому обращаться «Шерлок», к кому «Холмс», к кому «мистер Холмс»? — Вы — «мистер Холмс», определённо, — Лестрейд всё-таки улыбнулся. — Третьего Холмса, который был бы «просто Холмсом», я не встречал. — Я знаю, что я «мистер». Мне интересно, как вы это определяете. Критерии? Джон Смит, Смит, мистер Смит — скажем так. Лестрейд задумался. Сложно сформулировать то, что само собой получается на уровне инстинктов. — Смит — это одноклассник, возможно, коллега, старый знакомый, приятель — если у нас так сложилось и мы называем друг друга по фамилиям. С Джоном, но не Смитом, мы перешли на имена, когда вместе на Рождество пили пиво у меня дома. Мистер Смит — это человек, стоящий выше по положению или старше по возрасту, он даже соседом по дому может быть. Минимум контактов вне какого-то дела. Так скажем. — То есть, если человек младше вас, не является вашим начальником и пьёт с вами пиво, вы станете называть его по имени? — Если человек захочет и я захочу. Мало ли с кем нам в жизни довелось выпить пива. У нас закадычные приятели по пабам могут никогда в жизни ни разу не прийти друг к другу в гости. — Без пива будет просто Холмс... то есть просто Смит? Лестрейд аккуратно поставил чашку на блюдце — а то бы выронил. — Пиво — это стечение обстоятельств. В тот вечер появилось желание пообщаться с конкретным человеком. А уж что нашлось у меня в холодильнике, то мы и пили. — У меня пива точно нет, — с некоторым сожалением в голосе промолвил Майкрофт. — Хотите коньяка? Лестрейд потёр пальцем висок. — Вы предлагаете сделать наше общение более неформальным? — кое-как сформулировал он. — Я предлагаю вам, Лестрейд, вести себя менее формально. А я вас мистером называл только при первой встрече. Мне тогда было как раз столько лет, сколько Шерлоку сейчас. — Вы выбрали совсем уж нейтральное — «инспектор». Такой прозрачный намёк на возраст. Только вот к чему он сделан? Лестрейд представил себе какой-нибудь гипотетический телефонный разговор. Нет, не получалось у него выговаривать просто Холмс. — Сложновато... Майкрофт в глубине души не мог с ним не согласиться. — Обычно мне льстит, когда передо мной робеют, но вы ведь вряд ли меня боитесь? Только не говорите, что это от избытка уважения, а то получится, что того же Шерлока вы не уважаете вовсе, вместе с Джоном, да. Кстати, Джон прекрасно зовёт меня по имени, без всякого смущения. Я не настаиваю, инспектор, не переживайте, просто предложил. Ну, раз вы отказываетесь от коньяка... ещё кофе? — Я вовсе не отказывался от коньяка. — Лестрейд набрал в грудь воздуха и «нырнул». — Майкрофт. А тот невозмутимо встал, прошёл к своему столу, отодвинул деревянную панель, набрал шифр сейфа, приложил к сканеру палец. Дверца открылась. Из сейфа Майкрофт достал бокалы, бутылку, сигары и незаметно нажал кнопку рядом на деревянной панели, сигнализируя Антее сменить чашки. Когда Майкрофт вернулся к столику с таким необычным содержимым сейфа, вошла его помощница с подносом — горячий кофе и чистые чашки. Сливки и печенье исчезли вместе с ней. — Никогда не курил сигары, — признался Лестрейд, глядя на так тщательно хранимый стратегический запас. — Научите, как правильно это делается. — Вам пойдёт сигара. Но сначала кофе. На этот раз чёрный, крепкий и без сахара. Чашечки опустели в два глотка. — Не торопимся. Теперь коньяк. Маленькими глотками, чтобы дать ему раскрыться. Теперь берите сигару. Видите — кончик? Его надо обрезать, очень аккуратно, вот сюда кладите и нажимайте. Это называется каттер. Надо отрезать вот так, чтобы от головки осталась тонкая полоска. Тогда листья не развернутся. Держите. Теперь прикуриваем, только от обычных старых спичек, вот так, равномерно. Я держу, прикуривайте, только дым не глотайте, это не сигарета. В сигаре главное — аромат, поэтому ею не затягиваются. Выдыхаете, ждёте секунд двадцать-тридцать и повторяете, пока сигара не сократится на две трети. Во время всего этого действа Лестрейд сидел, улыбался и чувствовал себя счастливым дураком. Будто загипнотизированным. У мистера… то есть у Майкрофта оказался очень приятный, мягкий голос — исчезли и ноты сарказма, и холод. Всё было, как полагается у хорошего гипнотизёра: голос и движения пальцев. Лестрейд, что называется, поплыл. А после того, как приложился к сигаре второй раз, понял, что от кресла его теперь придётся просто отскребать. — Божественно, — протянул он, выдыхая дым. — Это буквально ритуал... не стряхивайте пепел, Грегори, он должен падать сам. Когда дым проходит через нагар, аромат становится поистине великолепным. Сигареты можно курить на бегу, трубка — для размышлений. А сигара — для хорошей беседы. Когда не до конца понимаешь, что делать, надо повторять за гуру. У Лестрейда получалось буквально зеркалить действия Майкрофта. — У меня голова немного кружится, — признался он. — Я курю обычно только лёгкие сигареты. Через струйки дыма Лестрейд встретился со странным, почти немигающим взглядом Майкрофта. — Не волнуйтесь, — прозвучал мягкий голос, — на никотин не подсядете. Сигары курят не ради никотина. Это аромат и... это красиво. Я люблю, когда красиво. А головокружение — скорее реакция уставшего человека на коньяк. Этому коньяку шестьдесят лет, он мягкий, пьётся легко. Скорее бы этот месяц прошёл. Вам бы тоже не повредил отдых. — Мой последний отпуск и начался, и закончился только благодаря вам, — усмехнулся Лестрейд. — Собака была просто кошмарная. А еще кошмарнее то, что она оказалась галлюцинацией. Майкрофт отметил про себя, что не только отпуск Лестрейда закончился благодаря его вмешательству, но по иронии судьбы — и брак тоже. — Шерлок тогда даже не удосужился меня предупредить, что стянул документ. Правда, совесть его где-то глубоко внутри мучила. Я это понял вчера, он рассказал мне, что ему приснилось, как он утащил у меня ноутбук с важной информацией. Параллель налицо. Ничего, вот завершим это дело — и отдохнете нормально. Что-нибудь экзотическое… Сингапур, например? Там есть огромный сад с бабочками и орхидеями. И еще ночное фото-сафари. Представляете, идёте ночью по тропинке, а сбоку на поляне играют лев и тигр... — Так далеко меня не тянет. — Лестрейд смотрел на столбик пепла, который вот-вот должен был упасть с сигары. Почему-то хотелось, чтобы он упал сам. — Поехать бы на континент, в какой-нибудь красивый город, с богатой историей, чтобы можно было спокойно прогуливаться, смотреть на красоту вокруг. Правда, в моей ситуации разумнее всего проваляться неделю в шезлонге. — Ну, через месяц будет видно. Куда захотите, туда и поедете. А я давно хочу в Сингапур. Ещё в детстве хотел, меня одно название завораживало... Потом побывал, и не единожды, но всё не мог понять, что ж не так? Потом понял — я бывал там по делу или официально. А хочется — просто так. — И что же мешает поехать просто так? Работа? — Не знаю. Я никогда не ездил никуда просто так. — Я и раньше редко ездил с женой, а вскоре нам стало лучше отдыхать врозь. Когда супруги начинают проводить свободное время по отдельности, пора разводиться. А сейчас мне просто не с кем куда-то ездить. — Я недостаточно прозрачно намекнул вам на Сингапур? Рука Лестрейда от неожиданности дёрнулась, и пепел с сигары упал на ковёр. — Это, значит, был намёк... «А на черта вам это надо, мистер Холмс?» — так и подмывало спросить. Но Лестрейд спросил мягче: — Разве я подойду вам в качестве компании? — Ну, если вы считаете, что я похож на человека, который не умеет выбирать спутников… — Майкрофт посмотрел куда-то вбок. — Вот сижу и думаю: в чём тут подвох? — улыбнулся Лестрейд. — Один момент. Он достал телефон и погуглил летнюю температуру в Сингапуре. Посмотрев на средние показатели, перевёл взгляд на Майкрофта, представил его в костюме-тройке среди пальм, с неизменным зонтом, и издал горлом какой-то неопределённый звук. — Я скажу вам, наверное, ужасную вещь, — промолвил Грег. — То есть она прозвучит несколько... Кхм... Мне хотелось бы узнать вас получше, прежде чем куда-то ехать вдвоём. — До выписки Шерлока как минимум месяц, так что время точно есть. Вы можете попробовать пригласить меня выпить пива, — невозмутимо ответил Майкрофт. Ошарашенный Лестрейд прикинул: куда звать? К себе? После развода он купил небольшую квартирку довольно странной планировки, зато у него теперь имелась веранда, а жильё находилось не очень далеко от работы. Толком Лестрейд квартиру пока не обжил. Ему некогда было особо возиться и менять мебель. Это был жилой комплекс с кучей всяких примочек. Особенно Лестрейда радовал тренажёрный зал. После пончиков полезно. — Мой новый адрес вы же знаете? И какое пиво вы предпочитаете? Майкрофт небрежно откинулся на спинку кресла. — Целиком полагаюсь на вас, я никогда не пил пива, вам придется «лишить меня невинности». — Никогда в жизни не пили пива? Тогда всё правильно: в пабе лишают невинности только в молодости. А тут требуется спокойная, домашняя обстановка. — Угу... Когда вы будете свободны? — Если не произойдёт ничего сверхъестественного, то в любой вечер, начиная с послезавтрашнего, от половины седьмого до... ну, скажем, одиннадцати вечера. Но я думаю, чтобы не заставлять Шерлока совсем уж скучать, надо выбрать тот день, когда Джон сможет задержаться у него подольше. Иначе мой брат разнесёт палату или впадет в меланхолию. Грег покачал головой: — Джону бы вообще стоило взять пару выходных. Он же вернулся на работу только после якобы смерти Шерлока. Какой смысл ему надрываться на ночных дежурствах, если Шерлок скоро выпишется, возьмётся за старое и опять «уволит» Джона? — Пусть работает, поскольку пока что он на виду. Глушит горе работой — и правильно делает. Завтра он выспится дома, потом пойдёт на своё дежурство и послезавтра пусть едет на объект к полудню и может задержаться до моего возвращения, поскольку ночной смены у него не будет, и на моей машине доедет до дома. — А вас я тогда послезавтра в семь жду у себя. Не хотите заодно и поужинать вместе? — набрался наглости Лестрейд. — Ужин... ну только с учётом того, что я не ем жареного, жирного и сладкого. А с пивом я и так получу недельную норму калорий, очевидно. — Да бог с вами. Вы и так были худощавым, а сейчас вообще похудели, как... — Лестрейд чуть не сказал «кузнечик». — Плюньте вы на калории, вы их достаточно потеряли за неделю. В чём вообще душа держится. — За месяц можно так вес набрать на радостях, что... я не хочу при возможном путешествии в Сингапур выглядеть оплывшим на пляже. Но на добром слове спасибо. В общем, ужин — на ваше усмотрение. — «В чём душа держится», значит, доброе слово? А если я скажу, что вы стали похожи на зомби, вы решите, что я объясняюсь вам в любви? — засмеялся Лестрейд. — Зомби — нет, это мне не подходит. Я никогда не подчиняюсь чужой воле. Я не кукла, Грегори, я кукловод. Не граф, получается, а Барон Суббота. «Холмсы — это просто мой крест», — думал Лестрейд по дороге к Шерлоку, ломая голову, чем кормить Майкрофта послезавтра. И ведь должно ещё к пиву подойти. Такой, слегка очумевший, Лестрейд и вошёл в палату. — Привет, разбойник, как самочувствие? — сказал он с порога, глядя на сидящего в кресле Шерлока, и остолбенел. — Ничего себе! Отель Хилтон! И тут же хлопнул себя по губам, но спящий на койке Джон только промычал что-то, но не проснулся. — Тише ты, человека разбудишь! — раздалось с кресла возмущённое шипение. Джон и правда уже два часа спал в кровати Шерлока, тот сам его туда пустил, сказав, что пока полежит на соседней. Но когда Джон уснул, пришлось переползти в кресло — вставать оттуда к сортиру было ближе и удобнее. — Что велел передать мой брат? — кивнул Шерлок на зонт. — Ничего, кроме того, что Джон к тебе приедет послезавтра в полдень и останется до вечера. Как ты себя чувствуешь? Не рано ты уселся? — С кровати вставать труднее. Подойди ближе и садись. Чёрт, у меня притупилось обоняние, картина неполная. Майкрофт поил тебя кофе? Шерлок принял к сведению планы на послезавтра, но сейчас его больше занимало то, что он видел. Лестрейд выглядел слегка ошалело и пах чем-то непонятным. Шерлок никак не мог сосредоточиться, чтобы разделить запахи, и его это раздражало. — Не переживай, обоняние вернётся. — Лестрейд подошёл к Шерлоку вплотную и наклонился. — Нюхай. — Кофе, имбирь, коньяк... сигары? Только не говори мне... О! Нет, говори! Как это было? — Что? Что было? — не понял Грег. — Мы выпили кофе с печеньем, потом перешли на просто кофе, коньяк и сигары, поговорили, и я поехал к тебе. — Он меня никогда в жизни не угощал сигарами! — получилось в меру обиженно. — Тебя и сигаретами угощают по праздникам. Это несправедливо. Надо что-то с этим делать. — Лестрейд сел в другое кресло. — Выскажи ему претензию. Вот как выпишут тебя, пусть зовёт в гости и угощает сигарами. Они у него лежали в сейфе, представляешь? — Это потому, — важно изрек Шерлок, — что сигара — фаллический символ, а Майкрофт тщательно прячет свою личную жизнь от посторонних глаз. — Ох, Шерлок, ну что ты несёшь. Пфф... Мне предложили фаллический символ. Все мужчины, которые курят сигары, курят их исключительно по Фрейду, ага. — Не все, только те, кто прячет их в сейф. Код не успел подсмотреть? — Делать мне нечего. Слушай, я тебя два раза спросил, как ты себя чувствуешь. Ты не ответил. Мне твоему брату звонить? — Мой брат, конечно, знает всё, или почти всё в этой стране, но вряд ли он знает ответ на вопрос, как я себя чувствую, однако если ты ищешь предлога позвонить моему брату... Нормально я себя чувствую, но мне скучно. Было скучно до твоего прихода — вот так. Для ударенного грузовиком по голове Шерлок и правда чувствовал себя прилично. Но голова начинала кружиться всякий раз, если он вставал из положения лежа и тошнило ещё минут двадцать после того, как он ложился, даже когда Джон провожал его до удобств. Один раз Шерлок сходил туда сам и понял, что в следующий раз придётся Джона будить — упасть и удариться об угол чего-нибудь ещё покруче кузова не хотелось. — Если не ответил сразу, значит, ты не очень хорошо себя чувствуешь, — констатировал Грег. — Может, тебе прилечь? — Нет, сидя — нормально, главное — головой не дергать сильно. Хочешь о чём-нибудь спросить — я имею в виду, про Майкрофта — спрашивай, я сегодня добрый. Добрый он. Такое заявление означало, что надо держать язык за зубами. И как тут понять, состоят братья в сговоре или нет? Судя по шуточкам Шерлока, он явно чего-то ожидал, чего-то такого… — Вы сегодня оба какие-то странные, — промолвил Грег. — Хм... Я ещё как-то пережил кофе, сигары и всё остальное, но после твоих слов у меня появились подозрения, что вы как-то сговорились. Что вы задумали с Майкрофтом, признавайся? — Чёрт, ты нас раскусил, мы хотим совратить тебя и... дальше ещё не придумали. У Грега от неожиданности почти отвисла челюсть. — Дурацкий вопрос — дурацкий ответ, Лестрейд. Если Майкрофт что-то задумал, я хочу об этом узнать не меньше тебя. Если будешь поставлять мне информацию, я помогу тебе с анализом. — Что, прямо вдвоём совратить? Это вряд ли. Джон не одобрит, — рассмеялся Грег, придя немного в себя. — Информацию ему. А как же дедукция? — Дедукция должна на чём-то основываться. Желательно — на информации как раз. А по Майкрофту обычно мало что понятно. Как меня это бесило в детстве — не передать. — Ты же меня не выдашь, правда? — Грег решил всё-таки не сообщать всю информацию, а ограничиться главным. — Послезавтра он приедет ко мне пить пиво. — Майкрофт не пьёт пива. — Не хочешь — не верь, но это правда. И передо мной стоит большая проблема: чем его кормить. — Отварным мясом, креветками, сыром, ананасом... нет, ананас к пиву не очень. Всякой зеленью. Ах да, судя по наполнению холодильника, он ест обезжиренные творожки и йогурты. Но это уже на завтрак, я думаю. Шерлока так и подмывало сказать, что мечтает стать шафером, но он боялся испортить Майкрофту всё дело. Но ничего, когда брат приедет, вот уж он на нём оторвётся! — Тут его творожки и дожидаются, — невозмутимо кивнул Грег. — Он приедет к тебе около одиннадцати вечера. Если не сбежит раньше из моей берлоги. Мясо, значит, ага... Ну что, вполне. Странный он всё-таки человек у тебя. — Потому что носит жилет, запонки и часы на цепочке? — Это как раз нормально. Положение обязывает. К тому же он всегда очень элегантно выглядит. Между прочим, у меня тоже есть рубашки под запонки. — Грег покосился на Шерлока. — Мы с ним знакомы уже лет семь, и все эти годы он разговаривал со мной как через пуленепробиваемое стекло. Я бы подумал, что перемены как-то связаны с тобой, но Майкрофт прекрасно знал, как я к тебе отношусь. Так что не то. Он внезапно, резко и без всяких видимых причин вдруг сократил дистанцию. — Ты неделю его поддерживал. Может, сказал что-то вовремя? Дело не в том, как ты относишься ко мне, дело в том, как ты относишься к нему. — Шерлок с интересом посмотрел на Лестрейда. — Я раньше относился к нему как к некоей данности, связанной с твоей жизнью. Есть у тебя брат, влиятельный, весь такой засекреченный. И вполне такой Холмс, — улыбнулся Грег. — За неделю что-то изменилось, ты прав. Но ему бы не понравилось, если бы он сейчас меня услышал. Мне стало его очень жалко. В хорошем смысле. Он так переживал за тебя, даже, пожалуй, он мучился тут, пока ты был в коме. — Да, я не хотел бы оказаться на его месте. Ну а ты видел его слабость, значит, теперь ты или становишься совсем своим, или перестаёшь существовать. Поскольку в твоем случае второй вариант исключен... — Понятно. Всё как бы встало на свои места. Правда, Джон точно слабости Майкрофта никогда не видел, однако ведь живой и вроде свой. У Грега в голове застряла одна фраза Шерлока, и вокруг неё концентрировались всё новые и новые детали, которые никак не могли сложиться в общую картину. Итак... Коньяк, сигары, Сингапур, имена, пиво, почему-то гипотетический завтрак (вот уж бред полный). — Шерлок, а можно задать тебе деликатный вопрос? — Задавай. — У твоего брата были женщины? Спросить в лоб, гей ли Майкрофт, Лестрейд не решился. — Нет. — То есть... понятно, — Грег кивнул своим мыслям и вопросительно посмотрел на Шерлока. — Ты что-то знаешь, но молчишь. — О женщинах? Ну... когда мне было десять, Майкрофт начал встречаться с парнями. Я стал задавать вопросы, и он мне объяснил, что обычно люди бисексуальны, но под влиянием воспитания, религии и прочих исторически сложившихся предрассудков большинство выбирает для спаривания противоположный пол. Но около пяти процентов людей изначально могут иметь сексуальные контакты только с противоположным полом, и примерно столько же тех, кто может иметь только однополые отношения. Майкрофт из этих последних. Представив, как это всё объяснялось десятилетнему ребёнку, Лестрейд сглотнул. — Ну я не из пяти процентов — плюс-минус. Не скажу, что выбрал противоположный пол по воспитанию. Противоположный пол сам меня выбрал. — Ты такой же, как все. В данном случае это не оскорбление, а констатация факта. Я тоже в этом смысле как все, скорее всего. Надеюсь, что Джон тоже. Тут Шерлок осёкся, понадеялся, что Лестрейд не заметил оговорку, но не тут-то было. — Джон слишком часто вспоминает, что он не гей, — сказал Грег. — Он, конечно, не гей. Но он чувствует к тебе такое, что в его представления о правильности не укладывается. Но я как-то ему сказал, что речь о любви, а не об ориентации. Что ж, проговорился, ну хоть надо использовать момент с пользой, и Шерлок решился на откровенность. — Пока я был без сознания, мне снились сны. В том числе мне снилось, что я отсутствовал два года, за это время Джон съехал с Бейкер-стрит, нашёл себе женщину и женился. В конце истории они как раз ждали ребенка, а со мной он встречался раз в месяц, иногда случайно. Да, а когда я только вернулся, он пару раз дал мне в нос, и... он хорошо дерется, знаешь? — Охотно верю, — кивнул Грег. — И стреляет тоже отлично. А эта женщина во сне — мне кажется, ты ждёшь, что она всё-таки появится. Тебя это беспокоит. — Да, потому что он явно не монах. Любая женщина — угроза моему устоявшемуся миру. Во сне я тоже пытался завести женщину, но в какой-то момент выяснилось, что мы спали в одной спальне, принимали вместе душ, но не имели интимных отношений. Я думаю, моя голова пыталась дать мне таким образом что-то понять, потому что в жизни, как я предполагаю, такого всё-таки не бывает. Джон считает, что это чушь. — А у тебя когда-нибудь был секс? — Когда я пообещал отвечать на вопросы, я думал, ты будешь спрашивать про Майкрофта, про наших родителей или что-то такое. Нет, не было. — Ты хочешь сблизиться с Джоном, или ты просто хочешь его любым способом удержать? Ты ответишь мне — я отвечу тебе на любой вопрос. Шерлок внимательно посмотрел на Джона и убедился, что тот и правда спит, не притворяется. — Я хочу максимально близких отношений с ним, и я не против секса как такового, но и сказать, что секс мне необходим, я не могу, пока не могу. К тому же, поскольку никакой реакции во сне на эту женщину у меня не было, где гарантия, что наяву с Джоном будет не так же? Но моральных препятствий я не вижу. В крайнем случае всегда можно принять что-нибудь возбуждающее. Лестрейд возмущённо дёрнул головой. — Не принимай ничего… Химик… Хочешь, я тебе посоветую этапы? Только не форсируй, сначала выздоровей. Но кое-что ты можешь уже сейчас. — Посоветуй. Только... не в обе стороны советуй, а то будет как-то странно. И... Лестрейд, не принимай мои слова про совращение слишком всерьёз, это была шутка, — прибавил Шерлок на всякий случай. — Дотрагивайся до него. — Против воли у Лестрейда это вышло вкрадчиво. — Когда вы разговариваете, проходя мимо, когда вам обоим весело — дотрагивайся до него. Сначала как бы между прочим. Я замечал, что ты Джона касаешься иногда — без всяких задних мыслей. Но я ни разу не видел, чтобы он это делал. Джон явно тебя любит, ты для него самый близкий человек, но он до тебя практически не дотрагивается. Наводит на размышления, а? — Да, он это делает, только когда нужно оказать помощь. Я имею в виду — медицинскую. Во сне мы обнимались... когда он женился, на свадьбе. Но мне снилось много нереального. Кстати, во сне ты меня тоже обнимал. Когда я вернулся после двухлетнего отсутствия. Надо честно признать, что ты был единственным с такой реакцией. И ещё одна реакция удивляла Шерлока. Лестрейд был единственным, кого как-то совершенно не трогали рассказы о снах, хотя, кажется, он понимал, почему Шерлок так зациклился на своих видениях. Джон возмущался, слыша некоторые моменты, спорил, доказывал, что он так никогда бы не сделал в реальности. Майкрофт слушал внимательно, обдумывал, возможно, расстраивался по какому-то поводу, но вида не показывал. Только Лестрейд был совершенно спокоен. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — сказал Грег. — Ты для меня как младший брат. Был бы я старше, я бы относился к тебе как к сыну. А Джон... очень красноречивы эти объятия на свадьбе. Жена вместо прикрытия. Теперь можно не бояться — точно не гей. Мне кажется, он тебя хочет. Неосознанно, но хочет. Вот и приучай его к себе. Кстати, когда он увидел тебя живым, какая у него была реакция? — Ты же его предупредил, так что это была не «чистая» реакция. Но тут ситуация другая. Твоё отношение ко мне... ну, я хочу сказать — даже Мориарти понимал, что ты один из самых близких мне людей... Если Джон меня хочет, но боится этого, то я в очень сложном положении, потому что... ну, буду пока дотрагиваться. — Хорошо, что ты не видел «чистой» реакции Джона, — мрачно заметил Грег. — А почему ты в сложном положении? — Потому что я сам боюсь. Грег подавил в себе желание погладить Шерлока по голове и дать конфету. — Это как раз вполне объяснимо. Там есть чего бояться. Слушай сенсея дальше. Когда ты будешь приручать Джона с помощью прикосновений, постепенно, как бы между прочим увеличивай протяжённость этих прикосновений. Только постепенно, не беги впереди паровоза. И при этом наблюдай за своей реакцией. Раз уж у тебя есть сомнения, хочешь ли ты секса или нет. — А если он мне в нос даст? Грег издал приглушённый звук и скорчился в кресле от беззвучного хохота. Шерлок с мрачным видом наблюдал за его мучениями. — Не даст, — выдавил наконец Грег. — В худшем случае пощупает лоб и спросит, не болен ли ты.***
Джон проснулся, когда Лестрейд ещё не уехал, и они какое-то время побеседовали втроём. Шерлок рассказал им про убитого гвардейца, они пообсуждали детали, возможно ли так убить человека в реальности или нет. Словом, вечер прошёл по-светски. Около десяти вечера Грег и Джон уехали, причём Грег выкинул штуку — сам обнял Шерлока на прощание и Джона подтолкнул. Джон, кажется, слегка опешил, но тоже обнял, тем более завтра он не должен был ехать в клинику. Похлопал Шерлока по спине. И вот Шерлок остался в палате один. Сначала он себя чувствовал прекрасно. Улёгся на кровать, стал строить планы «по завоеванию мира». Через какое-то время понял, что устал и хочет спать, погасил ночник на тумбочке. Антея проявила то ли месть за лишние хлопоты, то ли такое чувство юмора, но ночник был детский, с плавающими рыбками. Шерлок закрыл глаза. И вот тут... Когда через полтора часа приехал Майкрофт, он нашёл младшего свернувшимся в клубок на своей кровати в совершенно расклеенном состоянии. Не в силах даже охнуть, на цыпочках, Майкрофт очень быстро подошёл к койке. — Что с тобой? — шепнул он. — Плохо? Присел на корточки и обнял Шерлока за сгорбленные плечи. А тот даже сказать ничего не смог, только прислонился лбом к плечу брата. Приехали, как говорится. Самое то ему — ночник с рыбками. — Болит? Что-то с головой? Лягушонок, не молчи, пожалуйста. — Болит, несильно, врач сказал — это нормально. Ты взял работу «на дом», или меня на завтра все бросят? — Что ты? Почему все бросят, что за глупости? Я завтра останусь. В растерянности Майкрофт никак не мог понять, чем вызвано такое странное состояние у Шерлока. Что с ним? Он продолжал обнимать младшего, глядя на пресловутый ночник. — Одному тут тоскливо. И мешает всё, — признался Шерлок. — Звуков не слышно — вообще никаких. Я уж думал, что и слух притупился, но нет, просто нету звуков. Окна в принципе не открываются. И там... подушка пахнет, вот. — Подушка пахнет? Майкрофт поднялся и подошёл к кровати Шерлока. Принюхался. — Одеколон Джона, да. Шерлок вдруг забеспокоился, что запах выветрится. Чёрт знает что, запах ему безусловно мешал, но он не хотел, чтобы тот исчез. — Джон просто хотел спать, не подумай лишнего. Спал, пока мы с тигром сплетничали. Шерлок наконец распрямился на кровати и лёг на спину. — Представляю, какую атаку выдержал Лестрейд. Он выдал все стратегические тайны? — спросил успокоенный Майкрофт, снимая галстук. — Он сказал, что ты приедешь к нему послезавтра попить пива, а Джону разрешено остаться тут до ночи, — уныло сообщил Шерлок. — Я так и не понял, это был твой план для тебя или для меня? Ты будешь мучиться с пивом ради того, чтобы мы с Джоном поговорили при свете ночника? Или ты решил не тянуть и сразу уложить тигра в койку? — Я собираюсь просто пообщаться с инспектором на его территории. Никто никого в койку укладывать не собирается, — немного холодновато ответил Майкрофт. — Ты не торопись с ним. А то с койкой проблем у вас как раз не будет, но со всем остальным тогда... кто его знает. Бедный Майкрофт, пиво... ты станешь настоящим англичанином. Отец будет рад. А что он сам станет делать с Джоном до ночи? Советы давать легко... Как там Лестрейд сказал? Дотрагиваться и ждать, пока в ответ лоб пощупают? — Честное слово, тут было бы легче через койку, — пожал плечами Майкрофт. — Мы настолько разные. Не представляю, что у нас может быть общим, кроме головной боли по имени Шерлок. — Не надо с ним через койку. Он относится к тебе гораздо... ну, человечнее, что ли, чем тебе кажется. А головную боль я вам обеспечу при необходимости, не сомневайся. Да уж, опыт у Шерлока был. Майкрофт уловил намёк и вспомнил, как однажды, когда Шерлоку было года три, их родители поссорились. И сам же Майкрофт, пусть и практически гениальный, но всё-таки десятилетний оболтус, уговорил брата спрятаться, сказав, что это помирит родителей. Шерлок понял всё правильно, и когда его нашли, закатил истерику, что жить в доме, где мама ссорится с папой, он «Не будет! Не будет! Не будет!» Старший брат такую инициативу одобрил — родители с испугу помирились на десятилетия вперёд. — Обещаю прислушиваться к твоим советам, только не надо такой головной боли, — попросил Майкрофт, закончил переодеваться и вопросительно посмотрел на Шерлока. — Мне ложиться на твою кровать и нюхать твою подушку? — Обойдёшься. Помоги лучше до сортира дойти. Вовнутрь Майкрофт с ним не пошёл, но зато, когда Шерлок вернулся, на его постели оказалось две подушки — брат уступил ему ещё и свою. Шерлок ничего не сказал, положил одну на другую и улёгся и, пока брат ходил за третьей подушкой, включил ночник с рыбками. — Остаётся только рассказать тебе на ночь сказку, — хмыкнул Майкрофт и лёг на свою кровать. Шерлок фыркнул. — Помню я твои сказки, после них до утра не уснёшь. Расскажи, мудрый Каа, что ты делаешь, если тебе отказывают? Если тебе, конечно, отказывают... Что делать Маугли, если ему откажут? Майкрофт вздохнул: — Если ты чего-то очень хочешь, Лягушонок, тебе невозможно отказать. Так что всё зависит от тебя. Но мы с тобой в одном положении. Если рассуждать здраво, то мне никогда не отказывали только по той причине, что я всегда выбирал беспроигрышные варианты. А сейчас мне самому не по себе. — Твой тебе не откажет. В постели — хоть в самое ближайшее время, тут тебя учить — только портить. Но если ты с ним... ну, не знаю... подружишься? — тебя ждёт много сюрпризов. Тебе понравится. Мне хуже, Каа, я сам не знаю, чего конкретно хочу. Лестрейд считает, что я должен почаще касаться Джона, как бы невзначай. Это помогает при условии, что человек не понимает, чего от него хотят? Майкрофт повернул голову и посмотрел на брата. Так значит… Или ему и правда нужен был совет опытного мужчины, или таким образом он «приручал» Лестрейда для старшего. Тоже ведь внезапно сократил дистанцию Лягушонок. И теперь точно с Лестрейдом одной постелью не ограничишься. — Это скорее установит между вами более тесный контакт. Я понимаю ход мыслей инспектора. Любой телесный контакт привязывает к человеку. — Тигров надо сначала приручать, потом трогать, да? А Джон... кто он? — Он кто-то из семейства собачьих. — Серый брат, как я всегда и думал. Вот только... меня ведь это не должно устраивать? — Чем же это тебя не устраивает? Не всякий волк в стае был братом Маугли. Кто бы послушал со стороны — решил, что они оба тронулись. Одному почти сорок, второму уже за тридцать. Лежат, волков считают. Но что поделать, если иносказание помогает спросить о том, о чём просто так бы постеснялся. И они пустились в долгие аллегорические изыскания, в результате которых Лестрейд был назначен на роль Балу, а Джон стал Багирой. Шерлок никак не хотел считать его рядовым волком в стае. Он правда, беспокоился, что Джон так и станет его опекать, как раньше, а это в его представлении мало вязалось с любовью партнёров. — Между защищать и любить нет особого противоречия, — сказал Майкрофт. Шерлок хмыкнул. — Вот скажи, я в твоём вкусе? Ну чисто теоретически? Майкрофт повернулся на бок и посмотрел на него. — Ты очень привлекательный мужчина, многие назвали бы тебя красивым, хотя ты далёк от стандартов красоты. И ты очень сексапилен. Чисто теоретически — да, ты в моём вкусе. — Ну вот именно, я в твоем вкусе, — кивнул Шерлок, словно в ответ на свои мысли, — но я тебя не привлекаю в качестве партнёра. Ни в юности, ни сейчас. Ну ладно, в детстве — это понятно. Чёртовы семь лет разницы. Но я давно вырос, однако ни разу тебя с этой точки зрения не заинтересовал. Потому что для тебя я навсегда маленький кудрявый мальчик. У Майкрофта аж волосы на затылке зашевелились. Его спасло от приступа паники только то, что он понимал: Шерлок реально не осознаёт разницы, ни разу не испытав ни к кому влечения. — Господи помилуй. Шерлок, ты мой брат. Как ты можешь привлекать меня сексуально? — Ну так не сестра же? Что такого? Сёстры не могут привлекать сексуально, матери... кровосмешение всё-таки. У братьев теоретически нет никаких причин, кроме вот именно — люди выросли вместе и помнят друг друга детьми. Дети не должны в принципе привлекать сексуально. Ты меня в этом смысле тоже не привлекаешь, если что. — Спасибо, успокоил, — не выдержал Майкрофт. Ну да, сплошной теоретический подход. Что ж, придётся удариться в теории. — Шерлок, ты путаешь. Джон не относится к тебе как к ребёнку. Он не относится к тебе даже как к дальнему родственнику. У него вообще нет к тебе родственных чувств. Возможно, чисто в теории, у братьев нет причин на табу, кроме тех табу, что им навязывает традиция. Я не психиатр, но мне кажется, что такой расклад означает какой-то сдвиг в мозгах. Может быть, определённого рода страх перед другими людьми. Понимаешь, даже если мы будем каждую ночь спать с тобой в обнимку в одной постели, у меня никогда не возникнет желания исследовать твоё тело как сексуальный объект. Мне хорошо, когда мы обнимаемся, когда я дотрагиваюсь до тебя, но как говорил один мой знакомый эзотерик, у меня тогда задействована только сердечная чакра. Но никак не Кундалини, — рассмеялся Майкрофт. — Вот кстати... мне тоже хорошо, — кивнул Шерлок. — Но знаешь, что я тебе скажу. Когда ты меня обнимаешь — мне становится спокойно. У меня даже проходит голова, когда ты кладешь на неё руку. Когда Джон так близко... ну, когда он тут меня водил по палате... у меня наоборот в висках стучало. А этот запах пресловутый... я реально не то что уснуть, я вообще не понимаю, что с этим делать. Меня физически просто... трясёт. Бедный Лягушонок. Трясёт его. Майкрофт выдохнул. — Это называется возбуждением, дорогой. До Шерлока не сразу дошло, что брат имеет в виду. Он чуть было не спросил, что теперь делать с этим возбуждением. — Дай мне свой ноут. Хотя бы на полчаса. Чисто техническую информацию получить. — Завтра дам, когда будешь поспокойнее. Ляжешь ко мне? Хочу с тобой по секрету посоветоваться. Шерлок подумал: может, решил ребёнка утешить, может, вовсе и не хотел советоваться, но он с готовностью встал, а Майкрофт сразу кинулся ему помогать. Так что подушка Шерлока осталась на его кровати, одинокая, выветривая запах. — Ты знаешь Лестрейда лучше меня, — сказал Майкрофт, поправляя на Шерлоке одеяло, — мы с ним разговаривали о том, куда бы каждый хотел поехать в отпуск. Я назвал Сингапур. Он же мечтает о каком-нибудь старинном городе, где можно было бы гулять и любоваться достопримечательностями. Как найти компромисс? Если между нами что-то начнёт складываться, я хочу поехать с ним куда-нибудь вместе. Шерлок задумался. — Уступи ему пальму первенства, это будет… красиво. Пусть сам решает. Но если он сам станет сомневаться, предложи ему Прагу. Нет, — добавил он в ответ на немой вопрос брата, — я там не был, но это, должно быть, очень красивый город. — Красивый, — кивнул Майкрофт, — и очень средневековый. Спасибо за совет. — Тут он усмехнулся: — И пива в Праге тоже много.