Глава четвертая, в которой мы окунаемся в размышления наследника, а в чемодане оказывается неприятный сюрприз
***
Ноябрь, 12.
POV Генри
Достал свою широкую синюю тетрадь, где убористым почерком заполнено всего пять страниц. Решил, что буду здесь, на земле своих предков, вести дневник и дальше. Пусть это старомодно, все предпочитают ноутбуки, но мне нравится. Я вышлю его потом матери.
Моя мама, нежно любимая Маргарет, знала ли ты, что может ожидать твоего сына в этой цивилизованной стране?!
…Хоть прошла уже ночь и полдня, эти огненные письмена все стоят у меня перед глазами.
«Болота — твоя смерть!»
Это было написано фосфором на стене прямо над моей кроватью.
Боюсь ли я?
Боятся ли Баскервили? Странно, но такой глупый вопрос очень сильно занимает меня.
Я рассчитывал на возможность вылечить близкого человека, на новые впечатления, хотел посмотреть Лондон и наше родовое гнездо.
Но это…
Никогда не считал себя трусом. Когда участвуешь в гонках и адреналин кипит в крови, одна десятая процента за то, что ты — когда-нибудь, внезапно — можешь умереть.
Быстро. Почти безболезненно. Как птица в полете.
Но это…
Теперь мне всюду чудится чей-то тайный намек, чье-то пристальное наблюдение. Вражда, ненависть. Это опустошает. Как мне кажется, я — человек действия, а не тайных интриг. Но врага сначала нужно найти.
Надеюсь, с помощью новых знакомых, что появились у меня в Лондоне, я справлюсь с этой проблемой.
Холмс и Ватсон очень забавны. Постоянно высмеивают друг друга, но их любовь видна по взглядам и прикосновениям. Жаль, что пока в Лондоне эти отношения незаконны.
Я бы тоже хотел…
Правда, мистер Холмс что-то серьезно взялся за манускрипт. А человек с таким интеллектом, как мне кажется, ничего не делает зря! Он говорит, что «это может дать нам оружие против врага…»
А вот Мортимер — большой оригинал. Настоящий человек искусства, как мне кажется. Раньше я не был знаком ни с одним художником. Он одновременно смелый и застенчивый. Пытался меня вытащить в Галерею Искусств, но наши «телохранители» были против.
До прихода Скотланд-Ярда Холмс облазил и тщательно осмотрел все в комнате, включая потолок и шторы, залез под кровать и даже рылся в шкафу.
На мои вопросы Ватсон жестом показал, что мешать ему не следует.
Так мы и сидели на кровати в комнате Мортимера, курили, ожидая прихода полиции.
— У Вас пропало что-нибудь, Баскервиль?
Я ответил отрицательно, но он все равно заставил меня полностью проинспектировать багаж. Оказалось: исчезла одна из трех наиболее приличных белых рубашек. Жаль. Думаю, что это просто совпадение. Кому нужна рубашка Генри Баскервиля?
На это Холмс дернул углом сухого рта:
— Вы все еще не осознаете, какое колоссальное значение сейчас Вы приобрели в клане Баскервилей, да, Генри?
Я только пожал плечами.
Наконец, явился человек из Ярда.
Он был похож на крысу: невысокий, с длинным носом, в невообразимой мешковатой одежде.
Через пять минут стало казаться, что он тут с сотворения мира:
— Ну и дельце, ну и дельце, — он потирал ручки, здоровался с нами, разглядывая своими глазками бусинками, горевшими в восторге до того момента, пока из ванны незаметно не возник Холмс.
— Ну почему?! — внезапно возопил сыщик, — Почему, как громкое дело, миллионер, шантаж или мистика, так вы обязательно тут?! Ненавижу!
— И я счастлив Вас видеть. Знакомьтесь. Главный инспектор Скотланд-Ярда Лестрейд, — невозмутимо рекомендовал его детектив.
— Да! Это я. А не Вы! — тут они, к моему удивлению, начали смеяться, трясти друг друга за руки. Оказались давними друзьями. Так что и тут мне повезло.
Лестрейд пообещал Холмсу помогать, но неофициально. Это дело не должно получить широкую огласку.
По мнению Холмса, это нам совершенно не нужно.
Инспектор согласился взамен на введение его в курс дела и совместную поимку преступника — «когда Вы все выясните!»
Это прозвучало так обнадеживающе, что я почти успокоился.
Почти.
Отпечатков пальцев так и не нашли. Голова собаки будет исследована в лаборатории, результаты доставят Холмсу завтра же. Пробы фосфора в надписи также взяты на анализ.
Остается вопрос с ночевкой. Выехать в поместье мы можем только завтра. Сейчас уже очень поздно. Переезжать в другой отель — где гарантия, что там не будет еще хуже?
Лестрейд посоветовал подобрать пару телохранителей из знакомого агентства. Этим займется его друг за соответствующую плату. Они прибудут прямо в Баскервиль-холл послезавтра.
А в эту ночь мы разместимся в комнате Мортимера. Холмс останется с нами и переночует в кресле.
«Не беспокойтесь, мне не впервой! — отмел он наши возражения. — К тому же, мне надо еще кое-что проверить».
Доктор явно загрустил. Но он, как истый британец, сдержал себя, пожелал нам всем «спокойной ночи» и удалился, оставив Холмсу запасной револьвер.
Ровно в двенадцать, когда мы с Мортимером уже засыпали (присутствие опытного сыщика в соседней комнате — лучшее снотворное), из коридора стали доноситься какие-то неясные звуки.
Я окончательно проснулся, когда мистер Холмс приволок за шкирку какого-то маленького лысого парня в униформе отеля «Нортумберленд».
— А теперь — коротко и ясно, — рявкнул сыщик, — что вы делали сейчас под дверью номера?
— Я… я просто хотел поменять полотенца, — проблеял человечек, с ужасом глядя на пистолет в руках сыщика. — Я коридорный.
— Милейший… как Вас… — скосил глаза на табличку Холмс, — Хоуп, — я все о Вас знаю! Мелкие кражи в отеле. Подделанные рекомендации. Это именно Вы поместили голову собаки на кровати, и именно Вы писали на стене фосфором! Стоит мне свистнуть — и сюда примчатся ищейки Скотланд-Ярда! Фосфор не так-то просто смыть. И загремите надолго! Перед Вами — миллионер Баскервиль.
— Я… — этот парень одновременно прятал пальцы правой руки в карман, пытаясь, видимо, вытереть их там, и косился на меня круглыми глазами, как будто я был привидение.
— Советую говорить правду. И тогда мы не заведем дело. — Шерлок был весьма убедителен.
— Хо… хорошо. Только я ничего не знаю!
Мы посадили его в то кресло, где должен был ночевать сыщик.
— Как Вы догадались, мистер Холмс? — спросил я его негромко.
— Элементарно! — тот пожал острыми плечами, — у меня очень хороший слух, а дверь я слегка приоткрыл. Я знал, что в таком деле наверняка не обошлось без гостиничной прислуги: устроить весь этот концерт, чтобы запугать Вас, пронести в отель голову собаки, украсть рубашку — быстро и профессионально — мог только человек из отеля, к тому же карманник в прошлом. Ну, говори! — тряхнул он лысого за шиворот.
— Меня нанял… э… Один человек. Сказал, что сыщик и не велел болтать, — судорожно выдыхал тот, глядя с ужасом на Холмса. — Заплатил целых сто фунтов, сказал, надо попугать тут одного… гм-м-м, — еще один взгляд на меня, — сказал, что любовник богатой бабенки, и надо его отвадить вот так вот.
— А рубашку зачем красть? — не выдержал я.
— Так это… не знаю я, — воришка поочередно разглядывал нас троих.
Мортимер тоже поразил меня. Как только в коридоре раздались шаги Холмса, что тащил Хоупа (о чем мы еще не знали), он предпринял попытку защитить меня. По крайней мере взял за руку и развернулся к двери в охраняющем жесте. Это было… мило.
Вот и сейчас он неистовствовал так, как будто виноват во всех грехах этот лысый малый.
— Как выглядел твой сыщик? — тряхнул он его так, что голова заболталась.
Тот покорно зажмурился, вспоминая:
— Одет аккуратно. Борода… черная. Невысокий. С писклявым голосом.
— Шрамы, родинки, цвет глаз? — присоединился Холмс.
— Нет. Не знаю. Да не помню я! Ничего больше не помню! — наш воришка совсем запутался. Видимо, со зрительной памятью проблемы. — А, вот. Он сказал, как его зовут.
Мы переглянулись. Я — удивленно. Художник — радостно, Холмс скептически:
— Ну, ну, мы слушаем.
— Зовут его… Зовут… глупое такое имя… — припоминал тот, — вот: МИСТЕР ШЕРЛОК ХОЛМС!
Шерлок расхохотался. Он долго смеялся, а мы с Мортимером и Хоупом смотрели на него. Наконец, он успокоился и заявил:
— Потрясающее дело! Давно не было такого. Вы свободны, Хоуп. И чтобы через полчаса духу Вашего здесь не было.
Он объяснил нам:
— Преступник великолепен. Очень умен. Он знает, что я на него выйду, и бросает мне вызов… Что вы смотрите? Вы думаете, я не способен оценить преступление, друзья?
Когда-то Ватсон мне сказал, что я сам мог бы стать хорошим преступником… Не знаю. Но увидеть линии и мазки настоящего шедевра я могу.
— Вы называете шедевром убийство? — мучительно сдвинул брови художник.
— Гм… мда. Давайте спать. Сегодня был сложный день.
Наконец, мы улеглись. Перед сном я думал о словах Шерлока. И мне представлялся где-то там, в холоде и ветре — дом Баскервилей и ходящий вокруг мрачный убийца.
Но сыщик– рядом. Значит, все будет хорошо.
***
Ноябрь, 13.
Мы отправились утренним поездом. Более тянуть нет смысла. Плохая новость, тем не менее, есть. Мистера Холмса перед отъездом задержали какие-то важные дела, связанные с правительством и его братом, как нам объяснил запыхавшийся Ватсон, явившийся вместо него и получивший «самые строгие указания насчет Вашей, Баскервиль, защиты».
Доктор будет жить у меня. Надеюсь, он не менее хорош, как детектив и помощник. К тому же, скоро прибудут телохранители. Мортимер обещал навещать меня.
Так что, надеюсь, все обойдется.
***
Ничего не обошлось.
На станции, когда получали багаж, обнаружился странный черный чемодан с моей наклейкой.
Мортимер сразу призвал полицию, думая о бомбе.
Когда его вскрыли, внутри оказался коридорный Хоуп собственной персоной.
Мёртвый, задушенный. Мерзко на душе. Плохие предчувствия.
Мне кажется, не стоит ехать туда…
