Проклятие рода Баскервилей

Глава тринадцатая, в которой почти все ясно. Или нет. Из дневника сэра Генри «Джон носится с дядиными посланиями; тщательно сфотографировал каждое и с моего разрешения отправил Шерлоку Холмсу. Кстати, оказывается, тайник за камином подсказал искать именно наш детектив. Они каждый день созваниваются и обмениваются электронными письмами. При первой встрече Мортимер, по словам доктора, упомянул, что рукопись нашли в тайнике за камином. Так что оставалось свериться с планом дома и найти нужное место. После того, как Джон ушел, я остался в этой комнате один. Он рад находкам, а мне невыносимо больно. Через некоторое время я заметил, что провожу пальцами по острым царапинам на стене. Неужели это все правда? И дядя был ужасом здешних мест? Или это болезнь и он ни в чем не виноват? Несмотря на мрачность поместья и все окружающие нас тайны, мне казалось, я привыкаю жить здесь. Мне нравится сдержанная, суровая красота здешних мест, они будят в моей душе давно забытые отголоски чувств. Тепло родного очага. Родовое гнездо. Когда я смотрю в окно или брожу по окрестностям, сила моего воображения подсказывает мне, что так же и мои предки жили здесь, любили, размышляли. Я — плоть от их плоти. Я — их душа. Ватсон, художник Мортимер, Степлтон и его очаровательная сестра, друзья и знакомые, поддерживающие меня, делали загадку моего рода чем-то сродни сказочным ужасам: мы знаем, что они есть, но нам не страшно. Но сейчас. Слишком близко. На грани.Знать, что в один миг ты превратишься в чудовище, когтить стены в безумной муке, проклиная день и час творения, рвать чье-то тело в фонтанах алой теплой крови… Как дядя. Ужасы не за стенами поместья, не там, под ветром, в рваных клочках тумана, а здесь — в моей крови, в моей душе! Вот эти греховные росчерки моего рода — на стенах комнаты! Кажется, меня трясло. Очнулся я от дружеской руки, легшей мне на плечо. Мортимер! — Я все знаю, Генри! — глаза его непривычно сияли, голос был полон сочувствия. — Доктор Ватсон рассказал мне. Пойдемте, вам просто необходимо выпить! Он усадил меня в кресло в библиотеке и головокружительно быстро вернулся с бокалом подогретого вина со специями. — Когда… когда вы приехали? — я пытался быть любезным. — Только что. Я как чувствовал. Он вздохнул; внимательно оглядел меня: — Вы весь дрожите. Вот. — Но я… — Пейте! А я пока подброшу дров в камин. — Но мистер Мортимер… — Крис. Называйте меня просто Кристофер. И сейчас ничего говорить не нужно. Непривычные повелительные интонации в его голосе успокоили меня. Вино согрело мне кровь и вернуло меня в реальный мир. Пришел Джон со шкатулкой. — Я исследовал имеющиеся в поместье документы. С большой долей вероятности могу утверждать, что это подлинные письма Вашего дяди. — Так значит, он и правда был Призрачным Псом! Проклятьем Девоншира! — Это не вся правда, — раздался красивый низкий голос. На свет вышел, сдержанно улыбаясь, сам мистер Шерлок Холмс! — Но Шерлок… ты уже здесь! — Как я рад Вас видеть! — Вы нас напугали! Я сразу почувствовал, что есть новости. — Дело вступает в решающую фазу. А Ваши слуги весьма небрежны с черным ходом. Охрана вообще смотрит футбол. Увольте ее. А телефон, как всегда, то работает, то не работает в этой дьявольской местности. Так что я решил лично поучаствовать в обсуждении. У вас тут намечается военный совет, как я вижу? Рад Вас видеть в добром здравии, сэр Генри! Он крепко пожал мою руку. — На болотах становится сыро, и я решил согреться у камина Вашего гостеприимного дома. А для Вас опасность увеличивается — и вот я здесь! — Мистер Холмс уже некоторое время скрывается на болотах, — смущенно пояснил доктор Ватсон, — в охотничьем домике старика Френкленда. — Но как?.. И вы ничего не сказали мне… — Секретность была необходима. Много чего произошло. Сегодня ночью я расшифровал очередной кусок рукописи. Совершенно новая информация; очень интересно! А у вас есть письма дяди, — уже серьезно сказал детектив, — дайте-ка мне… Он взял у доктора шкатулку, папки, присел за круглый столик у камина и достал лупу. Некоторое время царила тишина, мы с благоговением ждали, что скажет специалист. — Да, — сказал он через некоторое время, — я согласен с Джоном. Это подлинные письма сэра Чарльза. И наша отправная точка. Мы, сев полукругом в креслах возле него, внимательно слушали. Он сложил ладони в молитвенном жесте и задумчиво продолжил: — Дело Вашего рода, Генри, странное. Неоднозначное. Возможно, единственное за мою практику консультирующего детектива. Редко бывает, когда жертва преступления одновременно является и преступником. — Это слабо утешает. — Давайте восстановим картину произошедшего, — продолжал он, — хотя, на самом деле, вопросов больше, чем ответов. Мне было интересно, прежде всего, есть ли крупицы правды в древней рукописи Баскервилей. Джон знает, что я ничего не принимаю на веру. Болезнь или мистическое проклятье? А возможно и новый способ трансформации? Он передохнул и продолжил: — Я рискну назвать это явление кантропия, по типу известной нам по легендам ликантропии. — Превращение человека в оборотня-волка?! — Именно, — повернулся детектив ко мне. — Ваш род болен, сэр Генри. — Неизлечимо? — сжал я кулаки. — Пока неизвестно. Сейчас над этим будут работать лучшие ученые Англии. — Но почему… Почему я-то не испытываю желания убивать?! Не превращаюсь в зверя?! Наверное, я почти кричал. — Тише, тише, мистер Баскервиль. Во-первых, лиха беда начало. Вспомните пораненный мизинец… — Что? — Не пугайтесь. Внимательно выслушайте меня. Вокруг Вас сжимается кольцо, и Вы можете стать жертвой так же, как и сэр Чарльз. Хоть я и запер дверь библиотеки и мы находимся на втором этаже, с этим Зверем ни в чем нельзя быть уверенным. — Но разве… Разве Псом не был мой дядя? И разве он не умер? — Зверь жив, Генри. И это не Ваш дядя. Вернее, не только он. Но нам нужно вернуться на много лет назад. Представьте себе, что в роду Баскервилей появляется — нет, не колдун, не грешник, а гениальный биохимик. Его моральные качества нас в данный момент не интересуют. Вы прекрасно знаете, на каком уровне была эта наука в то время. И важно то, что он ставит в поместье опыты, и опыты успешные. Втайне исследует человеческие тела. Вы знаете, что ваш дядюшка нашел в подвале останки многих расчлененных трупов? — Нет. — Я знаю, он мне рассказывал, — голос Джеймса Кристиана Мортимера был глух.  — И вот этот Гуго находит вещество, которое, попадая в организм человека, усиливает в нем определенные качества. — Что имеется в виду? — неуверенно спросил Ватсон. — Есть возможность стать… суперменом? — О, да! — улыбнулся ему Холмс. — Быстро бегать. Видеть в темноте. Сила, выносливость. Острый нюх. Возможность долгие ночи напролет (потому что вид его ужасен и можно выходить только ночью) бегать на свободе, наслаждаться звериными, отличными от наших, удовольствиями. Зверский, животный секс. Убийства, насилие. Ваш предок, Генри, разработал вещество под себя. Как я понял, не всякий может превратиться в Пса, лишь те, у кого есть склонность и определенная реакция на препарат. Баскервили. Ваш геном, ваша кровь, ваша восприимчивость. Я встал с кресла и подошел к окну. По стеклу змеились струи дождя. Где-то глухо прогремел гром. — Продолжайте, прошу Вас, — попросил я. — Но есть и побочные действия препарата. Он вызывает привыкание. Хочется еще и еще, и увеличить дозу. Вызывает неконтролируемую агрессию. Так что, — развел руками детектив, — в какой-то степени этот Гуго еще прославит род Баскервилей. — Не сомневаюсь, — криво усмехнулся я, — все это вы узнали из рукописи? — Да, с его обратной стороны. Но вернемся к письмам вашего дядюшки. Прошло время, много времени. Представьте себе потомка Гуго — молодого юношу, Чарльза Баскервиля, который, дабы возродить обедневший род и обогатиться, едет в Южную Африку на месторождение алмазов. Там он встречает некоего Валентина Кингсли, который становится его другом, компаньоном, а в последствии и любовником. Из богатств при Вашем дядюшке — только кольцо с изображением собаки, доставшееся по наследству. — Не может быть! — перебил я, обернувшись к нему. — То самое кольцо, что у сестры Степлтона?! — Именно. В какой момент наш герой видимо случайно повернул кольцо и увидел внутри его тайник с веществом. Как пришло ему в голову попробовать его, ведь там вполне мог быть яд, — мы не знаем. В письмах туманно говорится о каком-то споре, пари на деньги. Дядюшка остался жив, испробовав на себе дьявольский состав, а ночью… — А ночью превратился в монстра. — Да. — Проклятье! — я закрыл лицо руками. И вновь возле меня оказался Кристиан. — Сядьте, Генри! Прошу Вас, сядьте! Я повиновался. Но продолжил: — Мы… мы что-то говорили о Степлтоне. Милейший человек, мистер Холмс, вам стоит с ним познакомиться. Мне… вам нужно его увидеть. О да, давайте позовем его! — воскликнул я с энтузиазмом. — Он обязательно поможет разобраться во всем этом! Меня никто не поддержал, наоборот, присутствующие странно переглянулись. — Нет. Степлтона мы звать не будем. — усмехнулся Холмс. — А почему, вы сейчас услышите. Немного терпения. Итак, сэр Чарльз обретает суперспособности, одновременно с этим они с компаньоном, насколько я понял, находят богатое месторождение. Жить бы да радоваться! Кстати, как я понял, хватает лишь двух крупинок на стакан воды. Невозможность контролировать себя делает Призрачного Пса уязвимым. Кто-то должен знать о процессе трансформации. Кто-то должен ночью впустить его в дом. Следить за дозировкой вещества. — Пастух? — И таким пастухом для Вашего дяди становится его любимый человек. Но Южная Африка не Англия. Происходит сразу несколько событий. Пса вычислили по кровавым отпечаткам до самого дома. А может, Ваш дядя еще не научился тогда заметать следы. В этот раз чудовище изнасиловало и растерзало дочь уважаемого человека. Люди с ружьями подошли к дому, где в тот момент находился лишь Кингсли. Они убили его без суда и следствия. — О Боже! Глаза Холмса горели и он неумолимо продолжал: — Мне кажется, только тогда Ваш дядя понял, что заигрался. Утратил единственного человека, которого любил больше всего на свете. И здесь в игру вступает Степлтон. — Джек? Мои руки дрожали. Я не смог зажечь сигарету: мне помог Крис. — Именно. Как-то в разговоре с Вами он настолько увлекся, что сообщил подлинный факт своей биографии. Он обмолвился, что служил в отряде специального назначения. А найти в Англии военного легче легкого, особенно… — Если обратиться к Майкрофту Холмсу, — договорил за него доктор. — Точно, — усмехнулся тот. — Чарльз пишет, что в каком-то баре в Кимберли его спас от ножевой раны бравый парень и настоящий англичанин Джек Степлтон. Они выпили, познакомились, разговорились и оказалось, что он даже его какой-то дальний родственник. Не родной племянник, как Вы, Генри, но все же кровь в нем та же самая. Понятно, что эта встреча была подстроена. Родственник мечтает после службы вернуться к профессии археолога. А дядюшка мечтает все забыть. — Я думаю, Генри, — подойдя ко мне, Холмс пристально смотрел в мое лицо, — что в какой-то момент дядя понадеялся, что Джек Степлтон станет ему вторым Пастухом. Ну и… Они вернулись в родные места. Дядюшка стал богатым и уважаемым человеком. Нанял через Степлтона Селдена для того, чтобы исследовать вещество и устранить побочные явления. Он хотел прекратить принимать препарат: уж слишком много грехов было на его совести. Он доверял археологу, спонсировал его работу. Открыл тайны рода и доверил кольцо. Но тот захотел большего. — У вас есть доказательства? — глухо спросил я. — Есть, есть, не сомневайтесь. — Степлтон пытался столкнуть меня в могильник храма, — спокойно сказал мне Ватсон, — да и поведение Лоры Лайонс… Вспомните, — она всячески пыталась Вас предостеречь, а меня уговаривали увезти Вас. Она — хороший пастух. — Кстати, Мортимер, я помню, вы говорили о смерти своего любимого человека, — резко сменил тему Холмс. — Что же с ним произошло? — Его нашли… нашли растерзанным на болотах. Убийцу так и не отыскали. — Когда это случилось? — Вскоре после приезда Чарльза Баскервиля сюда. — Вы видите, Генри! Круг сужается! В ту роковую ночь Ваш дядя и Степлтон встретились в парке для окончательного объяснения. Ваш дядя хотел забрать кольцо: он больше не доверял ему. Уже тогда он составил завещание на Вас с надеждой, что, живя здесь год, вы со всем разберетесь, найдете письма и способ разрешить проклятие рода. — И что же было дальше? — Вероятно, Степлтон отказался отдать кольцо с препаратом. Дядя забыл, что кровь Баскервилей делает возможной преображение и для него. На глазах родственника, желающего забыть про проклятое зелье, Степлтон трансформировался в первый раз… И вероятно сердце дяди просто не выдержало. — Вы уверены в том, что рассказали нам? — Конечно, — пожал плечами Холмс. — Вы ведь не просто так явились сюда, — продолжал я. В горле у меня пересохло и голос звучал хрипло, — у вас есть план. — Есть, — детектив опять улыбался, — но для него потребуется все Ваше мужество, Генри, решимость и актерский талант. Без Вас нам не справиться. Если… на пустошах будут по-прежнему гибнуть люди. Кстати, нам всем нужно изучить как можно больше информации об оборотнях. Вот что интересно… Прошел час. Детектив рассказал нам все, что узнал об оборотнях. Доктор Ватсон пошел провожать Шерлока Холмса и мы с Кристианом остались одни. Я думал о словах детектива: мой род болен. И только от меня зависит его выздоровление. — Вы, наверное, считаете меня трусом. Но я… — Тш-ш… — Мортимер положил палец на мои губы, — я считаю Вас очень смелым. На Вашем месте, я бы тоже боялся. — Итак, ловля на живца? — Вы считаете себя достаточно умелым лжецом? — Не знаю, — пожал я плечами, — в школе я играл в любительском театре. Думаю… думаю, — вдохновился я, глядя, как мне улыбается художник из-под своей косой челки, — я смогу обмануть его. Я ему нравлюсь. — Он ведь тоже Баскервиль. И жаждет наследства. И Вас. Шерлок говорил только о возможности записи его признания. Снабдил меня пистолетом, датчиками слежения и записывающим устройствами. Порекомендовал уволить охрану и заверил, что всегда будет неподалеку. Да, им нужно только признание. Скольких убил Степлтон? Скольких мой родной дядя? Но они не знают главного. Я не буду приманкой. Я просто убью его. Я. Убью. Зверя. Есть только этот выход. За дядю и все его страдания. За наш род. И если преображение неотвратимо… Пусть будет так. Смерть дома Баскервилей. Наша общая смерть.Я взял телефон и набрал Степлтона. Гудок. Еще. Облегчение или разочарование?.. В трубке послышался его голос: — Сэр Генри! А я ждал Вашего звонка!