Спасти рядового Андерса

      За всё нужно платить.       За каждый взгляд в сторону. За каждый шаг вперёд. За каждое смелое решение и за каждое трусливое бегство. Таковы законы; они справедливы – кто он такой, чтобы преступить их?       Голубой лед в глазах принца Старкхевена кажется потемневшим от удушливой пыли, каменной крошки и мглы, повисшей над Киркволлом, но Андерсу отчего-то кажется: это лазурные отблески Справедливости. Он мог бы быть глашатаем Справедливости, заплутавший, но раскаявшийся герой чести, защитник Церкви – отчего же его защита распространяется на одну лишь обитель веры-и-лжи?..       Андерс бы сожалел, если бы мог – но не осталось в нём жалости; её выжгло алой взрывной волной, пролетевшей над городом. Не время сожалеть – ни о содеянном, ни о других, ни о себе.       Если пришло время платить, то он готов.       Он уже давно был готов.       Сейчас с ними нет Защитницы, чтобы запретить отчаянную и бесполезную месть; нет ни Варрика, ни Авелин, ни даже Карвера – закончилась битва с обезумевшей Мередит, утоплен в крови Киркволл, и отданы все долги, кроме этого, единственного, за который не расплатиться ничем иным. Но прежде чем уходить, нужно окончить все оставленные напоследок дела, и поэтому Андерс устало и с едва-едва различимой иронией смотрит на белое оперение стрелы, что совсем скоро станет его палачом.       Белый, белый; цвет Церкви, символ чистоты и веры. Символ черной-черной лжи.       Как... ну, даже забавно.       Андерс не выдерживает и фыркает тихонько – переживет как-нибудь светлейший принц такое кощунство, чего уж теперь тревожиться об этом обреченному на казнь. Пальцы Себастьяна в ответ вздрагивают, и Андерс зажмуривается, когда зло взвизгивает натянутая и отпущенная в мгновение тоньше вдоха тетива...       А потом слышит такой странный звук, совершенно неподходящий ситуации. Такой звук, ну, когда тело падает на землю, обычно в уже безжизненном и безопасном состоянии.       - Который это раз, когда я спасаю твою шкуру? – совершенно обыденно интересуется Натаниэль, опуская лук.       Андерс поворачивается на голос и осторожно открывает глаза. Да, так и есть. Натаниэль Хоу. В Киркволле.       - Э... не помню.       - Не рассчитаешься, - поддевает его лучник. Подходит ближе, с вежливым интересом смотрит на мертвого Себастьяна, прежде чем вырвать из его тела свою стрелу. – Кажется, я убил правителя Старкхевена. И, кажется, я очень вовремя заглянул к тебе с Глубинных Троп.       - Тебя это вообще не волнует? – осторожно интересуется Андерс.       - Глубинные Тропы?       - Нет, правитель Старкхевена.       Натаниэль фыркает с неподражаемо надменно-ироничной интонацией, достойной истинного сына Хоу.       - Вообще-то, я сюда пришёл позвать тебя заниматься делом – я ведь не просто так облазил проклятые подземелья, пока ты прохлаждался в этом милом городе – но, ты знаешь, слава этого парня меня несколько смутила.       И правда, с раздачей последних долгов стоит немного подождать: мир вовсе не спешит возвращаться с края пропасти просто потому, что его спасители немного устали удерживать его от падения. Андерс тяжело вздыхает, но всё же с любопытством поднимает бровь.       - И чем же это?       Натаниэль невозмутимо подбрасывает на ладони стрелу, прежде чем вернуть её, почти неповрежденную, в колчан. И так же невозмутимо оборачивается к магу.       - Кажется, Тедас начал забывать, кто здесь по-настоящему лучший стрелок.