Май

По замыслу дизайнера, который не смел противоречить многоуважаемой Варваре Петровне, которая считала, что дом должен быть построен в колониальном, а парк отдекорирован в английском стиле, дом должен был быть белым, с балконом, опоясывавшим его на уровне второго этажа, и множеством других причиндалов, которые Варвара Петровна считала необходимыми. Герасимов мысленно пожал плечами и согласился. Кое-что было забавным, кое-что излишним, но все выполнимым. В парке Варвара Петровна хотела видеть павильон, беседку и несколько дорожек, что вообще не вызывало проблем. Единственное, что вызывало недоумение Герасимова – это коттедж, стоявший в стороне от подъездного шоссе в километре от строившегося дома. Варвара Петровна на это пожала плечами и сказала: – Можете спросить Мая, надо ли ему там ремонт. Только он сейчас в Лондоне. Вернется – пусть думает. Запишете на мой счет. Герасимов спросил безопасника за пивом, кто есть таков Май. Безопасник отреагировал точно таким же пожатием плеч и сказал: – Сын ее. То ли от баска какого, то ли от гасконца. – отпив пива и оглянувшись, безопасник добавил уже тише. – Погуляла баба на Средиземном море. Ну, в любом случае, хоть один отпрыск, да будет. – Имя какое... нетипичное. – В мае родился. Родился бы в апреле – был бы Апрель, или Февраль какой, если как. – пожал плечами безопасник. – Да ты не особо переживай, что для него сделаешь, барыня все заплатит. Она его не особо празднует, но наследник, хочет она этого или нет. Парнишка неглупый, неплохой, с ним договориться куда проще, чем с ней. Май вернулся в июле. Герасимов видел издали то припаркованный у коттеджа мотоцикл – агрессивный красно-черный Ниндзя, то тонкую фигуру в черной мотоэкипировке, которая пробегала от коттеджа к лесу. С самим Маем он решил поговорить насчет необходимости ремонта / реконструкции чуть позже. Однажды после очередного дня Герасимов, вымотанный и столичной жизнью и претензиями заказчика, шел к озеру. Посидев там, искупавшись, высохнув и изрядно отдохнув, он решил долгой дорогой вернуться к своему Берберу, припаркованному за домом барыни. Дорогой это было можно назвать весьма условно, так, слегка утоптанные колеи, очень энергично извивающиеся меж деревьев. Так что особого недоумения лежавший посреди дороги мотоцикл не вызвал: место для аварии было выбрано удачно. Его водитель был неподалеку и не очень уверенно на четвереньках пытался подобраться к мотоциклу. Шлем лежал неподалеку от мотоцикла, густые темно-каштановые волосы спускались до плеч, прикрывая лицо. Герасимов прокашлялся, подошел и помог парню встать. Тот выпрямился, попытался сфокусировать взгляд, но безуспешно, и весьма разумно прикрыл один глаз, чтобы увидеть того, кто там рядом стоит, в единственном экземпляре. – Здравствуйте, – вежливо сказал он, неуверенно стоя на ногах и цепляясь руками за Герасимова. – Спасибо большое, что помогли. Глаз, который был открыт, был темно-карим и обрамлен длиннющими черными ресницами, он попытался задержаться на Герасиме, ему вслед приоткрылся другой, затем закрылись оба. Герасимов с огромным интересом наблюдал за этими манипуляциями. Май наконец приоткрыл оба глаза и, прищурившись, посмотрел на Герасимова. Тот молча смотрел на него, умиляясь. Глаза были расположены под небольшими изящно очерченными бровями, которые сейчас слегка хмурились, придавая лицу по-детски сосредоточенный вид. – А вы кто? И что делаете на частной территории? – Дом строю. Май постоял и забавно похмурился, все так же цепляясь за Герасимова. – Вы Андрей Герасимов, да? Тот самый подрядчик с Туарегом? Дождавшись утвердительного кивка, Май сказал: – Было приятно познакомиться, спасибо за помощь, мне пора. – Я все равно к дому Лутовиновой иду, давай помогу. – Я к нему не иду, – Май выделил слово «я». – Я отдельно живу. Так что спасибо. – Я могу к нему пойти позже, а сначала тебя проводить. Тебе одному не стоит сейчас оставаться. Май вздохнул, отцепился от Герасимова. Тот испытал при этом неслабый такой укол разочарования. А Май не самой уверенной походкой направился к мотоциклу, обошел его, при этом чуть не споткнувшись о шлем, присел рядом, попытался поднять и чуть не растянулся. Герасимов бросился к нему, осторожно приподнял, отнес в сторону, аккуратно поставил и проделал то же самое с мотоциклом. – Вы в технике разбираетесь? Герасимов посмотрел на него, на мотоцикл и снова на него, осмотрел мотоцикл, проверил зажигание. Мотоцикл завелся. – Чуть щитки помяты и пара царапин. Остальное тебе на СТО скажут. Май подошел к нему. – Вы только Варваре Петровне не говорите, что я с мотоцикла слетел, ладно? – Май склонил голову набок и просительно посмотрел на Герасимова. Тот кивнул головой, лаская взглядом лицо визави. Оно было дивно как хорошо, действительно несло что-то откровенно галльское в живом ли рте, миндалевидных ли глазах, но было и неуловимо славянским с теми самыми выразительными скулами и высоким лбом, которые так ценят модельные агентства. И глаза – теплые, живые, влажные, доверчивые, которые сейчас смотрели на Герасимова по-щенячьи умилительно. Герасимов сдался без боя. – Ты сам идти сможешь? – Наверное. Раз стоять могу, могу и идти, – Май чисто средиземноморским жестом пожал плечами и сделал пару шагов по направлению к дому, оглянулся и сказал, слегка удивленно приподняв брови. – Могу. Герасимов глазами указал ему в направлении дома и покатил мотоцикл. Май зашагал рядом. Он начал было расспрашивать Герасимова о том, как он находит погоду, лес и озеро, но, заметив, что тот очень сильно выворачивает голову, чтобы левое ухо было хотя бы немного повернуто к нему, в несколько быстрых шагов обошел мотоцикл и пошел дальше бок о бок с Герасимовым, без умолку щебеча и время от времени кидая ему несложные вопросы. Герасимов млел тихой светлой радостью, неожиданной даже для себя самого. У дома Май указал, куда поставить мотоцикл, и сказал: – Вы позволите в знак благодарности угостить вас кофе? У меня есть совершенно шикарные кофейные бобы и совершенно шикарная машина для эспрессо. И даже молоко. Можно сделать капучино, если не хотите эспрессо. Герасимов пожал плечами, не то, чтобы робея, но смущаясь. А потом он напомнил себе, что это мог быть неплохой повод для обсуждения возможных ремонтных работ, и согласился. Май заволок Герасимова на кухню – просторное помещение с угловатой мебелью в стиле хайтек и совсем маленьким обеденным столиком с двумя стульями, более напоминавшим барную стойку. На недоуменный взгляд Герасимова Май легкомысленно пожал плечами и сказал: – А мне одному больше и не надо. А если бы я надумал сюда гостей водить, а Варвара Петровна узнала, а она бы непременно узнала, быть бы мне бедным. Герасимов перевел взгляд на стол. – Да вы садитесь, не стесняйтесь, – тут же отреагировал Май и улыбнулся. Стулья к счастью выглядели надежными, и Герасимов сел на один из них так, чтобы левым ухом быть повернутым к Маю. Тот непрерывно щебетал, рассказывая что-то о том, что он уже сделал сегодня, собирается сделать до конца недели и как здорово, что не переводятся добрые люди, которые ему помогают, хлопоча при этом около кофеварки. Эспрессо получился знатный. Изумительно ароматный, крепкий до такой степени, что казался дегтеобразным. Поданный в крошечной чашечке, смотревшейся не больше наперстка в лапище Герасимова. Он держал ее у лица, не желая выпить раньше времени, вдыхал аромат свежесваренного кофе и любовался тем, как Май лакомится капучино, предварительно насыпав на молочную пенку нехилую такую горку шоколада, как он с таким же наслаждением уминает «Коровку» и старательно выбирает из горки конфет ванильные «Му-му» и возвращается к стакану с капучино. Беглый взгляд на часы показал, как поздно уже, и Герасимов волевым усилием попытался перевернуть разговор на ремонт, чтобы наткнуться на обиженный взгляд Мая. – Вы действительно хотите говорить об этом в нерабочее время? От неожиданности Герасимов пару раз моргнул. – Завтра будет отличный день для того, чтобы обсудить, что и как нужно ремонтировать, – смилостивился Май. – А от того, что мы начнем портить такой чудесный вечер разговорами о работе, ремонт быстрее не начнется, не так ли? Герасимов согласно кивнул. Май подскочил и унесся, чтобы через пару минут прибежать обратно, неся листок бумаги, который он торжественно вручил Герасимову. – Это мой номер телефона. – гордо сказал он. – Давайте вы мне позвоните, и мы договоримся о встрече. Герасимов согласно кивнул и залпом выпил эспрессо. Май пододвинул к нему стакан с водой. Герасимов отпил из него. – Вот и отлично, – улыбнулся Май, нагло демонстрируя совершенно прелестные ямочки. Герасимов не сдержался и заулыбался в ответ, поколебался и встал. – Я позвоню? – Я буду ждать, – тут же отозвался Май. Герасимов кивнул и направился к выходу. Май подскочил провожать его, еще раз пять поблагодарил за помощь и остался стоять в открытой двери. В своем Туареге Герасимов долго сидел без движения, затем выписал себе морального пинка и направился к съемной квартире, которую так и не смог назвать домом. Там, в огромной кровати, много позже, он, подложив подушек под голову, таращился в потолок и глупо улыбался. День определенно был потрясающим.