Укрощение строптивого

America — Ты серьезно? — воскликнула Уна, и все покосились на нее. — Чертов Картер, я, конечно, знала, что у него плохо с реакцией, но не настолько! Почему все мои соседки залетают? Мы с Максоном кинули на Уну гневные взгляды. Странно, но первое, о чем я подумала, — это то, что Марли будет превосходной матерью. — Когда вы… как это могло произойти? — не понимала я. Марли начала расхаживать по комнате. — Я не знаю. — Девушка потёрла переносицу. — Вы, ребята, вообще знаете про средства контрацепции? — съязвила Уна. Мы с Максоном вновь прикрикнул на нее. Я подошла к Марли и обняла девушку за плечи. — Ты будешь отличной матерью. Марли подняла на меня глаза: — Ты действительно так думаешь? Я кивнула и тепло улыбнулась ей. — Мне нужно как-то рассказать об этом Картеру, — выдохнула Марли немного в заведенном состоянии. Ей было страшно, но я видела на ее лице какой-то трепет. — И что ты рассчитываешь от него услышать? — встряла Уна. — «Спасибо, что наградила меня своим отродьем»? Ему не нужно все это… Не порти жизнь себе и Картеру. Ее слова ударили под дых даже меня. Прежде, чем взорвался Максон или Марли, я прижала Уну к стене и повернулась к ней. — А теперь послушай меня внимательно. Я не знаю, что за детские травмы отравляют твою жизнь, но ты не имеешь никакого права лезть в дела Марли и уж тем более Картера! — Я оказалась рядом с Уной, буквально впритык. — Если он тебя все еще терпит и не дал пинок под зад, это не значит, что ты должна решать за Картера, как именно ему поступать. — Я отчаянно пыталась не сорваться, но была уже на грани. — А знаешь, я думаю, ты завидуешь, потому что ни один нормальный человек не полюбит тебя настолько, чтобы зачать от тебя ребенка, чертова генетическая ошибка! — последние слова я буквально выплюнула ей в лицо, и почему-то мне действительно стало жалко ее. Уна непоколебимо стояла, глядя на меня сверху вниз. Странно, но когда я говорила все это, то совершенно не чувствовала себя на голову ниже ее. Меня вообще не волновало, что Уна может сказать или сделать в ответ, я просто хотела защитить Марли. Максон взял меня за плечи и развернул к себе. — Пойдем, думаю, тебе надо проветриться. Я оттолкнула парня, вырвавшись из его хватки, и, бросив на Уну гневный взгляд, устремилась прочь. — Амес! — Максон вышел вслед за мной и, догнав, развернул к себе, схватив за руку. Он замер в сантиметре от моего лица. Я неотрывно смотрела на его губы, глаза цвета теплого шоколада, волосы, словно тягучий мед… боже, что у меня в голове? — Почему ты так поступаешь? — не выдержала я. — Вечно защищаешь ее, хотя прекрасно знаешь, что Уна неправа. — Я не верю, неужели ты ревнуешь? — ухмыльнулся Максон. Я плотно сжала губы, прищурившись. — Слишком много чести, Максон Каликс Шрив. — У тебя не получится пристыдить меня, называя полным именем, Америка Сингер. — Ох, неужели? Снизошел запомнить мою фамилию! — не унималась я. — Хватит, Амес. Максон дотронулся до моей шеи, заставляя посмотреть на него. Нам обоим было ясно, что друзья так не касаются друг друга. — Мне нужно побыть одной, Максон. — Я попыталась отстраниться, но он не позволил. — Я не отпущу тебя, — сказал парень и быстро добавил: — в таком состоянии. — Да что ты! — огрызнулась я. Максон прижал меня к стене, положив руки на рёбра. Мы оба тяжело дышали, неотрывно смотря друг на друга. Его ладони медленно опустились к моей талии, чуть касаясь голой полоски кожи под майкой. Я подняла подбородок к его лицу, плотно сжав от гнева зубы. Я злилась на него, на себя, на весь этот чертов мир и даже на Аспена. Я положила руку ему на грудь, пытаясь оттолкнуть, но Максон не шелохнулся. Какая-то компания прошла сзади нас по коридору, на мгновение даже прекратив разговор. — Если я тебя отпущу, то могу быть уверен, что у тебя не сработает коленный рефлекс? — прошептал Максон. Я слегка улыбнулась и кивнула. Он убрал руки с моей талии и положил их в карманы джинсов. — Я все же настаиваю насчет венских вафель. — Так и быть. — Я пожала плечами, вспомнив его предложение, и Максон усмехнулся. Мы вышли на улицу — в воздухе до сих пор пахло дождем и свежестью. Я постоянно думала про Марли и Картера, прокручивая в голове ее слова. Даже не заметила, как мы вышли с территории кампуса и направились по дороге в город. — Эй! — Максон толкнул меня бедром. — Перестань думать об этом. Я выдохнула, покачав головой. — Не могу. Максон небрежно положил мне руку на плечи. — Хочешь дружеский совет? Я улыбнулась и кивнула. — Не стоит обижаться на Уну. Иногда она говорит невпопад, пытаясь сделать все как можно лучше. Я закатила глаза, шумно выдохнув. Максон посмотрел на меня и улыбнулся уголками губ: — Я знал, что ты поймешь. Мы пришли к маленькому домику с выцветшей надписью: «Mamaʼs cakes». Изнутри казалось, что эта Мамочкина пекарня застряла в пятидесятых годах прошлого века. Тихо играл джаз, деревянные столики были заправлены яркими красными скатертями в горошек. Посетителей почти не было, что неудивительно в такой поздний час. Я заметила только сонного мужчину у барной стойки и двух древних стариков, играющих в шахматы у окна. Мне показалось, что они сидят тут с самого основания пекарни. Максон заказал две большие порции венских вафель с сиропом. Мы сели за столик у огромного плаката с надписью «Свободу Америке!». — Сколько ты знаешь языков? — вдруг спросила я. Максон опешил и слегка задумался. — Можно сказать, четыре: французский, немецкий, испанский и русский, но тут сложнее. — Почему же? — Мне еще не удавалось поговорить с носителем, поэтому трудно судить, как хорошо я знаю этот язык. Я задумалась о том, сколько всего он успел повидать в жизни; хотелось приоткрыть дверь в его мир и узнать Максона лучше. Нам принесли вафли, и я принялась уплетать их за обе щеки, осознав, что почти весь день ничего не ела. Максон размазал сироп по вафлям и сложил их пирамидкой. Я рассмеялась, воткнув в середину вилку. — Америка уничтожила пирамиду Хеопса, — усмехнулся парень. Я отломила кусочек и протянула ему вилку. Он сделал то же самое, и мы начали кормить друг друга вафлями, как в старых добрых мелодрамах, вот только мы были друзьями… или просто притворялись ими? Доев свои вафли, откинулась на диванчик, сложив руки на животе. — Я объелась. Максон вытер рот салфеткой и кивнул. На его тарелке еще лежали вафли. — Спорим, что ты не сможешь съесть больше меня, — бросил вызов Максон. — Ты же понимаешь, что я из принципа растопчу тебя? — Я наклонилась к нему ближе и прищурилась. — Если ты проиграешь, то будешь рассказывать Уне каждую ночь вместо меня сказки. — Договорились. — Мы пожали руки. — А если проиграешь ты, то будешь каждое утро приносить мне клубничные пирожные. Максон ухмыльнулся и кивнул в знак согласия. Мы начали есть вафли, но они, как назло, не заканчивались. Я чувствовала, что нахожусь на грани, но все равно не собиралась сдаваться. Максон обогнал примерно на половину и, видимо, подумал, что в меня больше не лезет. Я решила положить этому конец: щедро заправила вафли сиропом, сложила их и в два укуса проглотила, положив нашему соревнованию конец. — Ты проиграл, — с набитым ртом сказала я. Максон поднял руки вверх, проглатывая последний кусочек. — Ты жульничала! — взбунтовался парень. Я рассмеялась. — Ничего подобного, все было честно. — Хорошо, — сдался Максон, — ты победила. Я начала радоваться, как ребенок, но набитый живот отчаянно протестовал. Мы развалились на кожаном диване, я положила голову Максону на плечо и закрыла глаза. Видимо, меня склонило в сон, потому что Максон легонько провел рукой по моим волосам и сказал, что пекарня закрывается. Я с неохотой поднялась, и мы вышли из Мамочкиного приюта. Я поняла, что весь вечер не думала о Марли, Картере и прочих неприятностях. Максон укрыл меня от проблем, заставляя поверить в то, что у нас действительно получится остаться друзьями, несмотря на прошлое. До кампуса мы шли очень медленно, в один момент я остановилась и пробурчала: — Больше не могу. Мы сошли с дороги, и я рухнула на песок. — Не хочу возвращаться: если я увижу Уну, то убью ее, непременно. Я вспомнила Марли — стало стыдно за то, что я вот так бросила ее. Будто прочитав мои мысли, Максон ответил: — Думаю, не случится ничего страшного. Я написал Картеру почти сразу и уверен, он уже там. Уж кто-кто, а наш молодой папаша точно постоит за честь Марли. — Ты в этом так уверен? Максон присел рядом, зачерпнув рукой горсть песка. — Он ее любит, и это вижу даже я. На моих губах появилась улыбка, которую Максон не мог не заметить. — У них сегодня годовщина. Три месяца или что-то вроде того. — Максон усмехнулся, качнув головой. — Наш Картер настолько сентиментален, что все утро доставал меня с тем, какие цветы лучше подарить. Я до сих пор не могла понять, почему Уна сказала все это. Если уж даже Максон не сомневался в чувствах Картера… Парень положил руку мне на плечи, притягивая к себе. Я медленно опустила голову ему на грудь, прикрывая глаза. Вдалеке шумел океан, под ногами скрипел еще согретый знойным солнцем песок, а Максон Шрив обнимал меня, поглаживая по волосам. Сказка не длится вечно, надо усвоить урок. Послышался телефонный звонок, и мы переглянулись. Максон полез в карман и посмотрел на экран. — Черт… — тихо выругался он. — Я даже не удивлена. Максон поднялся с песка и взял трубку. — Что случилось на этот раз, генетическая ошибка? Я могла лишь догадываться, что говорила Уна, но лицо Максона заставляло беспокоиться. — Что ты сделала? — Он удивленно свел брови. — Подожди, подожди… я не понимаю, какого черта ты делала в мусоровозе? Я не знала, смеяться или нервничать. Не имею понятия, как Уна оказалась в мусоровозе, но уверена, что эта история будет интересней, чем вся моя жизнь. — Хорошо, мы сейчас будем. — Максон сбросил трубку и посмотрел на меня. — У нее опять проблемы? — Именно так. — Максон смерил меня взглядом, как будто намереваясь что-то сказать. Он качнул головой и протянул руку. — Нам надо вернуться в кампус за машиной. По дороге Максон рассказал, что после нашего ухода Уне взбрело в голову высадить свои… растения, но она решила не делать это за футбольной площадкой, как раньше. Выйдя из кампуса, она шла вдоль центральной дороги с огромным ростком марихуаны в горшке. Лишь поймав на себе фары полицейской машины, Уна поняла, что у нее проблемы. Она каким-то чудом удрала от полиции, спрятавшись в мусорном баке в ближайшем квартале. Решив, что лучше всего будет отсидеться, Уна провела в мусорке около часа. Однако, когда она решила наконец выбраться, ее планы испортил мусоровоз. — Ты знаешь, где ее искать? — спросила я, когда мы добрались до машины. — Ну, думаю, это будет нетрудно, если учесть, что в городе всего одна свалка. — Там ей и место, — выругалась я. — Не думал, что ты такая брюзга. О том, что мы приближались к свалке, давал понять запах помоев, режущий нос. Не помню, сколько мы ехали, но я обдумывала, как буду измываться над Уной, это даже заставило улыбнуться. — Ты предлагаешь перерыть всю эту гору? — вырвалось у меня, как только показалась огромная темная куча мусора размером с пятиэтажный дом и в длину с километр. — Без понятия. — Максон вышел из машины, открывая мне дверь. Он подал руку, и я рассмеялась. — Что случилось? — удивился он. — Просто представляю, как придется отмывать нашу белую ворону от маслянистых пятен и зловонного запаха сгнившей еды. Максон еле-заметно улыбнулся, отворачиваясь. — Подумаем над этим позже. Меня трогало то, с какой заботой Максон относился к Уне, но порой это бесило. Как будто он чувствовал себя обязанным. Мы начали осматривать все мусоровозы, стоящие у свалки, но они были пусты. Перспектива провести всю ночь на помойке не радовала никого из нас, но, к счастью, этого не пришлось делать. Уна сидела у главного входа, не поверите, с горшком в руках. Убегая от полиции, прячась в мусорке и пережив испытание мусоровозом, она умудрилась спасти горшок с марихуаной. Это пугало и одновременно восхищало. Увидев нас, она ничего не сказала и просто проследовала к машине. Максон замер, скрестив руки на груди; Уна поняла, что он никуда не собирается, и злобно выдавила: — Хочешь поиздеваться? Вперед! — Ты ничего не хочешь сказать? Уна отряхнулась, хотя это было бесполезно: от нее все равно пахло помойкой. — Не стоит разгуливать по городу с марихуаной, ребятки, — отшутилась она, посмотрев на нас, но поняв, что это не то, перестала улыбаться и возмущенно добавила: — Ну что не так? Я молчала, во-первых, потому что уже все и так высказала ей, а во-вторых, потому что обещала Максону. — Ты вывела из себя Америку, меня и даже Марли, а сейчас спрашиваешь, что не так? — Максон начинал злиться, но мне было приятно, что он пытался пристыдить Уну. — Не надо только читать мне нотации. — Уна скривила губы, шлепнув себя по бедру. — Ты сядешь в машину, но, когда мы вернемся, извинишься перед Марли и впредь будешь стараться думать, прежде чем что-то говорить ей. Уне явно не нравилась перспектива идти домой пешком, поэтому она согласилась, шумно выдохнув. Назад мы ехали в пугающей тишине. Максон сказал, что он поведет машину, и отправил Уну на заднее сидение. Она притихла и вскоре уснула. Максон смотрел на дорогу, но в его глазах была какая-то борьба. Я осторожно коснулась его плеча, и Максон выдохнул. Мне не нужно было ничего ему говорить, все было ясно без слов. В который раз он доверился мне, не обращая внимания на последствия. Тогда я решила, что всегда буду рядом, что бы ни случилось. Неважно, кем мы будем друг для друга.

***

Мы не рисковали зайти в комнату, потому что боялись потревожить Марли и Картера. Им нужно было поговорить, и это понимали все. Никто окончательно не знал, что происходит по ту сторону стены, но, когда в дверь ворвался Картер, светящийся от счастья, как новогодняя елка, первое, что он сказал: — Я скоро стану отцом! To be continued…