***
Меня окутывала непрерывная волна боли. Легкие жгло, а каждый вдох давался с трудом, словно кто-то изо всех сил сдавливал мою грудь. В воздухе витал неприятный запах хлорки и медикаментов. Вокруг было совсем тихо, но я была не одна. Рядом сидел парень, который уже несколько ночей не смыкал глаз и наконец уснул. Где-то в коридоре ходила светловолосая девушка, выпивая сотую чашку кофе. Я чувствовала запах цветов, которые оставила для меня Марли. Все голоса, звуки и запахи смешались в единое целое. Первое, что я увидела за несколько дней, — это закат; красные переливы солнца с янтарными отблесками лучей в окнах многоэтажных домов. Парень, который все это время находился рядом, спросонок разглядывал меня, не решаясь что-либо сказать. Я смотрела на него так, словно он был чужим. Все тело ныло, словно не принадлежало мне вовсе. Я попыталась осмотреть палату, но не смогла повернуть голову из-за корсета на шее. — Америка… — Максон коснулся тыльной стороной руки моей ладони, переплетая наши пальцы. — Прошу, прости меня. — Он покачал головой. — Я не знаю, что бы делал… — Ты вернулась к нам, засранка! — Подлетела счастливая Уна, обрушившись на мою кровать. Круги под ее глазами действительно пугали. Страшно представить, как выглядела я. — Не могу сказать, что так сильно скучала по тебе, но все же… Я шумно выдохнула, вернее, мне так казалось, и закатила глаза. Уна рассмеялась, а Максон все так же продолжал смотреть на меня пустыми глазами. Я отчаянно пыталась избегать его, боясь начать разговор, но Уна решила все иначе. — Пока ты тут дрыхла, спящая красавица, я подсела на кофеин. — Хорошо, что не на кокаин, — пробурчал Максон и получил за это подзатыльник. Уна поднялась с кровати, попятившись к двери, что-то жестикулируя мне, намекая явно на Максона. — Так что… если не выпью еще капучино, стану монстром во плоти. — Она рассмеялась, исчезая в коридоре. Мы молчали, наверно, слишком долго, но потом Максон решился заговорить первым. — Послушай, я… — Нет! — Меня испугал собственный голос: он был хриплым и надломленным. — Это ты послушай, — перебила его. — Я сразу отвечу на твой вопрос: не знаю. Ты не смеешь требовать от меня никаких ответов. — Максон кивнул, откидываясь на спинку стула, его взгляд блуждал по палате. — Ты использовал Дафну и вполне мог сделать это со мной… Максон покачал головой, намереваясь возразить, но я не дала ему, изо всех сил напрягая связки: — Я не могу доверять тебе после всего, что произошло. Я прощала тебя, но с каждым разом это все больше и больше похоже на какое-то безумие! — Я немного отдышалась, пытаясь перевести дух. — Если ты действительно… любишь меня, то должен дать время. Я хочу все обдумать и взвесить. — Хорошо. — Максон хотел было коснуться моей щеки, но отдернул руку. Послышались шаги в коридоре, и дверь открылась. Аспен смотрел на меня светящимися от счастья глазами, держа в руках огромный букет цветов. — Сейчас ты должен уйти, — прошептала я и посмотрела на Максона, пытаясь заглушить ноющую боль в груди. Парень мрачно покосился на Аспена, скрежетнув зубами. Уже у выхода он развернулся, в последний раз посмотрев на меня. — Я дам тебе время, сколько потребуется, — с этими словами Максон вышел из палаты. — Он явно не может уйти, не сказав что-то напоследок, — усмехнулся Аспен, подходя ко мне. — Не гордись так, Аспен. Поверь, мне было очень трудно сказать это. Он присел на краешек кровати, передавая мне букет. — Понимаю, — прошептал он, нежно целуя меня в лоб. — Как ты? Я пожала плечами, теребя между пальцами краешек одеяла. — Каждый раз, когда закрываю глаза… — Я прикусила губу, отводя взгляд. Аспен обхватил руками мое лицо, убирая прядь волос за ухо. — Все обошлось, я так винил себя, что не смог быть рядом. — Аспен, — я положила руку ему на предплечье, — это не твоя оплошность. Парень нагнулся ко мне, запуская руку в волосы. Я оказалась в его неуверенных объятиях. — Одно слово — и я никогда не отпущу тебя, — прошептал Аспен, целуя мои щеки. — Одно слово, Америка. Я обещал, что не буду вмешиваться в ваши отношения, но он… он никогда не сможет по достоинству оценить то, что имеет. — Ты не знаешь его, — отрезала я, отталкивая парня. Аспен замер, потом приподнялся, оставляя букет на тумбочке. Окинув меня взглядом, сухо ответил: — Задай себе вопрос, Америка: а знаешь ли ты его? Аспен вышел, задевая Уну, которая умело спасла свой кофе от падения. — Ты опять нарываешься! — крикнула она вдогонку. Закрыв свободной рукой дверь, она победоносно ухмыльнулась. — Что случилось? — От ее улыбки не осталось и следа, когда она увидела, что я плачу. — Неужели ему хватило смелости обидеть тебя? Я попыталась улыбнуться и покачать головой, но слезы все так же предательски катились по щекам. Уна подошла ко мне и легла рядом, обнимая. От нее пахло кофе и сигаретами. Я шмыгнула носом, продолжая тихо всхлипывать. — Я все порчу, Уна. Она подняла голову, серьезно посмотрев мне в глаза. — Ничего подобного. Я не знаю, чем провинился Аспен, но Максон действительно идиот. — Уна смягчилась и добавила: — Но я никогда не видела, чтобы этот идиот так смотрел на девушку. Он любит тебя, — выдохнула Уна, положив голову на подушку рядом с моей. — Вопрос в том, знаешь ли ты, что делать с этой любовью, и нужна ли она тебе вообще… нужен ли тебе Максон? Я молчала, боясь дать ответ. — Ты когда-нибудь любила настолько сильно, что не могла думать ни о чем, кроме него? Уна покачала головой. — Это слишком большая привилегия для одного человека. — Она игриво улыбнулась. — Я хочу принадлежать себе, а не кому-то другому. Но я не знаю, что делать, если кто-то все же умудрился полюбить тебя.***
Врачи говорили, что я медленно, но верно иду на поправку, однако выпускать меня они явно не собирались. Наступало Рождество, которое я рассчитывала провести где угодно, но только не в больнице. Роль в постановке, которая должна была пройти накануне, обошла меня стороной. Я долго готовилась к главной роли, преподаватели считали, что моя сольная часть должна стать кульминацией, но жизнь распорядилась иначе. Моя депрессия по этому поводу отразилась на всех. Уна отчаянно пыталась поднять мне настроение, а Марли — отвлечь от происходящего вокруг. Подруги все время были рядом, но Максон так и не появлялся. Позже Марли проболталась, что Уна устроила ему разнос и запретила приближаться ко мне, пока я не поправлюсь. Мое душевное состояние беспокоило ее больше, чем физическое, а мелькание на горизонте Максона могло оказывать подавляющее действие. Думаю, что он сам понимал это, помня обещание дать мне время. Двадцать пятого декабря я совсем отчаялась. Обречена была праздновать вдали от дома, близких людей. Ребята ничего не говорили о планах на этот вечер, вероятно, чтобы не огорчать меня, поэтому я была удивлена, когда после ритмичного стука в дверь высунулась Уна. — Счастливого Рождества, дорогая. — Что ты тут делаешь? — воскликнула я, приподнимаясь с кровати. — Как же, ты думала, что мы оставим тебя одну в такой день? — Уна ухмыльнулась, выкрикивая в коридор: — Заносите! Смеясь, зашла Марли с косичками и гирляндой на шее. Следом шел Картер в шапке Санта-Клауса, неся в руках какую-то коробку. Последним вошел Максон с пластиковыми оленьими рожками на голове, держа в руках такую же большую коробку. — В свете последних событий, — констатировала Марли, — мы решили, что ты обязана запомнить этот праздник, и даже больничная палата может стать хорошим местом. — Вот как? — улыбнулась я. — Именно! — Она подлетела ко мне, надевая на голову шапку Санты. — К сожалению, мы не смогли пронести живую ель. На секунду мне показалось, что она шутит. Картер достал из коробки пластиковую ель и начал собирать ее, а Марли принялась украшать палату гирляндами и ветками омелы. Максон постоянно украдкой смотрел на меня; мы словно вернулись в первые дни наших отношений. Порой это даже начинало бесить: случайные взгляды, нелепые встречи и ссоры. Он расстелил на полу огромный плед, доставая из коробки индейку на блюде, фрукты, разную выпечку и шампанское. Не представляю, на что они пошли ради того, чтобы пронести все это сюда. Впервые за несколько дней я улыбалась. Уна притащила посуду, сервируя «стол», пока на полу вырастала пластиковая елочка. Когда все было готово, мне помогли встать с кровати, устраивая на плед. — Так как Марли и Америка впервые празднуют Рождество вне дома, думаю, это своего рода посвящение, — заметила Уна, разливая по пластиковым стаканчикам шампанское. Я посмотрела на Максона: решение держаться подальше друг от друга давалось тяжело не только мне. Парень грустно улыбнулся, поднял стаканчик, отпивая шампанское, и все последовали его примеру. Мы смеялись, вспоминая прошедшие полгода. Еще никогда у меня не получалось настолько сильно привязаться к людям, не представляю, что со мной было бы, если бы не Флорида. Уна хлопнула в ладоши и воскликнула: — А теперь пришло время подарков! Она полезла под мою кровать, доставая цветные коробки. Я открыла от удивления рот и возмущенно спросила: — Когда вы успели их там спрятать? — Ты много спишь, дорогая, — отмахнулась Уна. Я села на плед в противоположной стороне от Максона, рядом с Марли. Все дарили друг другу подарки, и я поняла, что совершенно ничего не приготовила друзьям. Уна решила утеплить всех, поэтому подарила свитера с характерными надписями. Я так сильно смеялась, что разболелся живот. Максону достался свитер с надписью «Я олень», что прекрасно дополняло его рожки и немного смягчало мой гнев. Картер долго смеялся над своим подарком, который гласил: «Плодовитый парень», Марли досталась «Большая мамочка». Когда я развернула свой свитер, то не знала, плакать или смеяться: «Я встречаюсь с оленем». Максон улыбнулся и слегка покраснел. — Поверь, он будет всегда актуален, — отшутилась Уна, доставая последний свитер, предназначающийся ей: «Генетическая ошибка». — Очень самокритично, — заметил Картер. Уна пожала плечами, доставая телефон. — Мы просто обязаны сфотографироваться. Кто знает, сможем ли мы так же собраться в следующем году, — последнюю фразу она сказала скорее себе, чем нам. Уна поставила камеру на таймер и поместила телефон на тумбочку. Мы сгрудились в кучу, устроившись на пледе. Марли прижалась к Картеру, поправляя косички. Уна показала язык, устроившись у нас на коленках. Три… два… один… Я не удержалась и посмотрела на Максона. Он просветлел, и я улыбнулась в ответ. На мгновение вспышка ослепила нас, и тогда я пришла в себя, отводя взгляд. Картер включил музыку, приглашая Марли потанцевать. Максон сделал последний глоток из стаканчика, протягивая мне руку. — Максон, мы же… — Всего лишь танец. — Он заглянул мне в глаза, настойчиво протягивая руку. — Прошу. — С каких это пор Максон Шрив спрашивает разрешения? — съязвила я, медленно поднимаясь с пледа. Голова закружилась на мгновение, и Максон поймал меня, уверенно положив руку на талию. Я закрыла глаза, коснувшись щекой плеча Максона. Мы танцевали, забыв про все, что творилось вокруг. Его дыхание успокаивало меня, впервые за долгое время я чувствовала себя в безопасности. Мне не хотелось, чтобы мелодия заканчивалась: тогда бы пришлось смириться с тем, что эта идиллия — всего лишь иллюзия. Я надеялась, что Максон думал о том же, но не рискнула заглянуть ему в глаза. Он нагнулся к моему уху, прошептав: — У меня тоже есть для тебя сюрприз. Я опешила, не зная, что ответить. Максон достал из-под свитера сверток с красным бантиком. Я замерла, принимая из его рук подарок. — Ты совсем не обязан… — уж было начала я. Максон отмахнулся: — Просто открой. — Он улыбнулся, подбадривая меня. Я содрала обертку, кинув на кровать ленту. — Это книги… те, что ты еще не прочла. Ведь сестра дала тебе всего одну. — Максон неуклюже переступил с ноги на ногу. — Признаться, мне самому стало интересно, кого выберет этот чертов принц. Я просияла, крепко обнимая Максона. — Спасибо тебе. Огромное. Максон провел ладонью по моей спине, медленно вдыхая запах моих волос. — Всегда пожалуйста. — Он заглянул мне в глаза, словно изучая. Мне хотелось многое ему сказать, думаю, и ему тоже, но мы оба молчали. — У нас две минуты до полуночи! — воскликнула Марли, посмотрев на часы. Максон слегка отстранился, давая понять, что еще помнит об обещании дать мне время. Мы продолжали смотреть друг на друга, не замечая суету в комнате, смех Уны, брызги шампанского. — Десять… девять… восемь… Максон все еще держал меня за руку. — Семь… шесть… пять… Я разжала пальцы, не чувствуя больше его тепла. — Четыре… три… два… Максон отвел взгляд, словно не видя меня. — Один! Я сделала шаг назад, и между нами выросла стена. — С Рождеством! To be continued…