Укрощение строптивого

Maxon — Помнишь наш катер? — вдруг спросила Америка, задумчиво блеснув глазами. Я приподнялся на локтях, посмотрев на нее сверху вниз. Америка замерла, лежа на покрывале, продолжая изучать меня взглядом. — Конечно. — Я запустил руку в ее волосы, чуть притягивая к себе. — А помнишь, что было после? — Ты про грандиозное появление Уны? — Америка толкнула меня ладонью в грудь, и я залился смехом. — Боже, ты невыносим! — Она откинулась назад, отвернув голову в сторону океана. — Я говорила про то, как мы плавали. Ничего не ответив, я начал перематывать в голове обрывки того дня. Никто из нас не заметил, что солнце давно скрылось за горизонтом, а пляж опустел. Мы лежали на побережье, буквально у самой воды. Вдруг Америка вновь подняла глаза, коснувшись ладонью моей шеи. — Только обещай кое-что, — прошептала она мне на ухо, приподнялась с пледа на локтях. — Все что угодно, дорогая. — Я поднял голову, сокращая расстояние между нашими губами. — Во-первых, не смей больше называть меня так. Я сухо рассмеялся, прикрывая глаза. — А во-вторых, — она оставила мимолетные поцелуи на моем подбородке и кончиках губ, — искупайся со мной. — Она приоткрыла губы, ожидая получить от меня поцелуй, но я отстранился, нахально улыбнувшись. — Что я получу за это? — Провел ладонью по ее спине, заметив легкое негодование на лице. Америка ничего не ответила, лишь закусила губу, пытаясь в очередной раз искусить. Она обхватила пальцами мое плечо и быстрым движением уложила на лопатки, затем по-хозяйски оседлала меня и рассмеялась. Америка ухмыльнулась, прищурив глаза; она всегда так делала, когда собиралась выкинуть что-то безумное. Она откинула назад волосы и, ухватившись за края своей футболки, сняла ее, оставшись в бюстгальтере. От прохладного ветра ее кожа покрылась мурашками, в момент мне захотелось укутать ее и обнять покрепче. Америка прильнула к моей груди, целуя мочку уха, ведя кончиком языка вдоль шеи. На мгновение у меня сбилось дыхание, я плотно сжал ее бедра, настойчиво притягивая к себе. Америка сделала медленный вдох, заглянув мне в глаза. — Мне продолжать? — Несомненно. Она улыбнулась, слезая с меня. Я опешил, не понимая, что она задумала. Америка встала на песок лицом к океану, замерев на мгновение. Она сняла брюки вместе с нижним бельем, откидывая лифчик куда-то в сторону. Девушка посмотрела на меня через плечо, вскинув бровь. — Тебя долго ждать? Я ничего не успел ответить, Америка уже бежала к воде и, лишь когда зашла в океан по плечи, обернулась. Клянусь, даже оттуда я видел ее надменную ухмылку. Мне показалось, что не надо терять даром время, поэтому через мгновение моя рубашка и остальная одежда лежала на песке. Я быстро пересек пляж, оказавшись в прохладной воде. Замерев в шаге от Америки, я не мог оторвать от нее глаз. В лунном свете она была еще прекраснее. Мокрая от воды кожа, прилипшие к шее и лопаткам волосы, блеск синих глаз... — Мне казалось, ты быстрее сориентируешься. — Америка зябко обхватила себя руками, как будто только сейчас вспомнила, что ей холодно. Мы не отрываясь смотрели друг на друга, ее глаза улыбались мне; они были наполнены чистотой и искренностью, которую, пожалуй, я ни разу не видел в глазах девушек, с которыми просыпался утром в постели. Я подошел ближе, положив одну ладонь на изгиб ее талии, а другой убрав волосы с шеи девушки, мечтая поцеловать каждый сантиметр ее кожи. От Америки пахло океаном. Не знаю, но именно этот запах всегда ассоциировался у меня с чем-то запретным и опасным. Это преследовало меня с самого детства, но только недавно у запаха появилась ассоциация — лицо человека, от которого я не могу оторваться, — это Америка. Она сделала сдавленный вдох, прижимаясь ко мне; ее кожа была теплой и влажной. Она взяла меня за плечи, делая шаг назад, все глубже погружаясь в воду, маня вслед за собой. Я поднял ее за бедра, и Америка обхватила меня ногами за пояс. Я продолжал целовать ее соленые от воды губы, ключицы, грудь, чувствуя на коже сбившееся дыхание. Мне казалось, что все это нереально и в какой-то момент океан отнимет у меня и ее. Америка словно заметила замешательство в моих глазах и прошептала: — Все хорошо, ты же знаешь? Я кивнул, слабо улыбнувшись. Она провела ладонями по моему лбу и щекам, покрывая лицо поцелуями. Я не хотел ее отпускать, не хотел переставать чувствовать тепло ее тела. Каждую секунду, мгновение замечал в ней что-то новое, и это было прекрасно. Я целовал ее снова и снова, совсем забыв про дыхание. Между нами пылала страсть, губы девушки трепетали от каждого моего прикосновения. Америка была сильной, но в моих руках каждый раз становилась беспомощной и хрупкой. Я боялся навредить ей, но всегда, когда видел ее, — терялся в пространстве. И сейчас от одного вкуса ее губ, дыхания на коже у меня буквально сносило крышу. Думаю, с самой первой минуты, когда я понял, что чувствую к ней, был готов отправиться за ней куда угодно, сделать что угодно, лишь бы она была счастлива. Хотелось притягивать ее внимание, и каждый раз, когда она лишала меня его, я становился капризным ребенком, у которого отняли любимую игрушку. Мы оказались под водой, среди волн и бескрайнего океана, для которого мы были лишь обычной песчинкой. Она держала меня за руку, а второй все так же касалась моего лица, страстно целуя. В легких не оставалось воздуха, но я не мог оторваться от нее. Америка всем телом прижалась ко мне, оказавшись в объятиях. Мы вынырнули, делая долгожданный вдох. Америка прикусила нижнюю губу, прикрывая глаза. Кругом шумели волны, ударяясь о камни. Где-то на далеком причале играла тихая музыка. — Думаю, нам пора назад. Она кивнула, дрожа всем телом от холода. Мы вышли на пляж, надеясь, что никто не проходил мимо и не наблюдал за нами. Одежда прилипала к коже, поэтому я с трудом натянул джинсы, а Америка все это время с интересом рассматривала меня, стоя в белье и футболке. — Знаешь, а Уна права, — вдруг сказала она. Я вскинул бровь, не понимая, к чему она клонит. — Я действительно отхватила лакомый кусочек. — Америка по-ребячески улыбнулась и подошла, обнимая меня за пояс. Когда ее руки оказались на моих ягодицах, она закусила нижнюю губу и что-то промурлыкала. — Не надейся, что я так быстро оставлю тебя в покое этой ночью. Я взял ее на руки, и Америка взвизгнула, раскатисто рассмеявшись. Она обхватила мою шею руками, чмокнув в щеку. — Неси меня в наш замок, дорогой принц! — Думаю, общежитие университета сложно назвать замком. Америка цокнула языком, и я улыбнулся. — Включи воображение. — Думаю, это необязательно. — Я остановился у парковки, посмотрев на девушку. — Обещаю, когда-нибудь ты будешь жить в настоящем дворце. Америка коснулась ладонью моей щеки. — Мы построим его вместе. Вернувшись в кампус, мы тихо прокались через гостиную в мою спальню, чтобы не разбудить моего нового соседа. Он поселился в конце февраля, примерно через неделю после того, как мы вновь сошлись с Америкой. Его звали Патрук, и приехал он по обмену из Эфиопии. Пожалуй, это единственное, что нам удалось от него узнать. Патрук был молчаливым и угрюмым — полной противоположностью Картера. Уна его побаивалась, поэтому нечасто заходила к нам. Америка шутя подметила, что после прекращения ее частых набегов запасы вина перестали так бесследно исчезать. Патрук с каким-то явным подозрением смотрел на Америку каждый раз, когда она выходила из моей комнаты. Постепенно мы привыкли к нему, но всё равно старались лишний раз не тревожить покой эфиопского соседа. На дворе было начало марта. Уна постоянно пропадала на несколько дней, а когда возвращалась с диким похмельем, выла, что у нее болит голова от игры Америки на скрипке. Поэтому она подолгу засиживалась в студии, читая пьесы или распеваясь. Америка с явным упорством готовилась к прослушиванию в Нью-Йорке. Я оборвал все связи с отцом, передав через Дафну, что мне больше не интересна компания, которой он так любил меня шантажировать. Прекрасно знаю, что Дафна передала все как есть, рассказав про Америку. Также я поздравил француженку с тем, что она становится единственной наследницей трудов наших отцов; признаться, я не увидел особой радости на ее лице. Ох, как же, видать, отец был зол. Я очень надеялся, что больше никогда не услышу про него, но, несомненно, каждый день боялся: моя выходка не останется незамеченной. Меня не волновало, что он может сделать со мной: все это время я боялся за Америку.

***

— Я считаю до трех... — Нет, нет, нет! — завопила девушка. Я услышал плеск воды и улыбнулся. — Один... — Ты не посмеешь! — Это моя ванная, так что... два... — Я закрыла замок, ты не войдешь. — На секунду мне показалось, что она ликовала, но я решил ее разочаровать: — По-твоему, я не умею открывать его монеткой? — Ох, боже! — Три... Я открыл дверь, заглядывая в ванную комнату. Америка выглядывала из-за края ванны, вцепившись руками в бортик. — Я буду кричать. — Даже не сомневался. Я подошел к ней, усаживаясь подле, замерев в сантиметре от лица девушки. Она слегка приподнялась и провела мокрыми руками по моим щекам. Америка сжала губы в трубочку, зарядив мне в лицо струей воды изо рта. Она начала хохотать, откинувшись назад. — Будешь знать, как нарушать мой покой. — Ах так? — Я включил кран с холодной водой, и девушка запищала, вжавшись в другой угол. Она начала бить меня ладонями по спине и плескаться водой, требуя закрыть кран. Когда ее попытки оказались тщетными, она разозлилась и изо всех сил потянула меня за рубашку, и я плюхнулся в ванну, расплескав воду. Америка билась в истерическом смехе, наконец выключив кран. — Сам посиди в холодной водичке. Я весь промок, но деваться уже было некуда. Медленно сняв рубашку, откинул ее куда-то к раковине. — Однако все же я добился, чего хотел. Продолжая расплескивать воду, я схватил ее за бедро, притягивая к себе. Америка плюхнулась в воду, обхватив одной рукой мою шею. Я притянул ее к себе, посадив на колени. Америка тяжело дышала, ее грудь вздымалась, а взгляд блуждал по моему торсу. — Я голая. — Мне это не мешает. — Нет. — Она облизнула каплю воды, которая стекала по ее губам. — Это мешает мне. Америка взялась за мой ремень, быстро расстегивая его. Я оттянул ее волосы назад, кусая кожу на шее. Девушка застонала, обмякнув в моих руках. Я вновь положил ее в ванну, нависая сверху. Америка обхватила ногами мои бедра, вновь принимаясь за ремень. В этот момент дверь распахнулась и ванную комнату буквально вползла Уна, рухнув у толчка и выблевывая содержимое желудка. Мы замерли, шокировано глядя на нее. Уна закончила свое дело и, смыв все, что было в унитазе, подняла на нас красные от недосыпа глаза. — Черт. — Она попыталась встать, облокотившись о стену. — Ну вы продолжайте, я больше не буду мешать. — Уна дошла до двери, но развернулась на пятках, ткнув в меня пальцем. — Кстати, в гостиной ждет твой отец, у которого все еще потрясающая задница. Уна вышла, хлопнув дверью. Я опешил, продолжая смотреть в одну точку. — Максон, ты в порядке? — Америка забеспокоилась. Она приподнялась, проведя рукой по моим волосам. — Нет, я не в порядке. — Он ничего не сможет тебе сделать. Америка попыталась обнять меня, но я отстранился, выбираясь из ванной. — Меня не волнует, что он собирается делать со мной. Я боюсь, что он навредит тебе. Америка схватила меня за руку, заставляя посмотреть на нее. — Я сильнее, чем ты думаешь. Будем вместе, хорошо? Я медленно кивнул, сжимая ее ладонь. — Хорошо. To be continued...