Укрощение строптивого

Ее взгляд блуждал по лицам измученных людей, сидящих у столиков или толпящихся у барной стойки. Каждый куда-то спешил, чего-то ждал от жизни, но все же так или иначе стоял на месте. Ей казалось, что у людей обычные желания, глупые мечты и стремления. По сути, так оно и было. Все стояло на месте, словно в кадре кинофильма или на старинной картине, написанной пару веков назад. Ей хотелось большего от жизни, но жизнь, казалось, не хотела большего от нее.

***

America Впервые за долгое время я увидела прежнего Максона, совершенно чужого для меня человека. Его взгляд был жестким и суровым, губы напряжены, а желваки то и дело бегали по щекам. Я слегка отстранилась, совершенно не понимая, что можно ожидать от этого человека. Быстро переоделась, а Максон так и остался в мокрых от воды брюках. Он уставился в одну точку, между дверью и полкой с чистыми полотенцами. Я подошла к нему, беря за плотно сжатую в кулак руку. Максон немного оттаявшим взглядом посмотрел на меня и медленно выдохнул, прикрывая глаза. Открыл дверь, выходя первым, все так же продолжая держать меня за руку. Его отец стоял в гостиной спиной к нам. Он смотрел на вид, открывающийся из окна, но как только услышал скрип двери, медленно повернулся. У меня по спине пробежал холодок. Словно почувствовав это, Максон сделал шаг вперед, закрывая меня собой. Отец Максона ни капли не изменился за это время. Его лицо было таким же строгим и надменным. Казалось, что сам этот визит к сыну вызывал у него отвращение. Отец сурово смерил взглядом Максона, подметив с крайней язвительностью: — Мне казалось, я учил тебя в детстве, что душ следует принимать не в одежде. Максон качнул головой, скрестив руки на груди. — Видимо, нет, потому что твое воспитание заключалось лишь в планировании моего будущего. Остальные заботы ты любезно переложил на мать, а потом и на Магду. Кларксон гневно сверкнул глазами и, сделав несколько быстрых шагов, оказался у сына. Он явно не любил, когда ему перечили. — Какой же ты сопляк! Был им, так и остался, — громом раздался голос Кларксона. Он медленно перевел взгляд на меня, скривившись в ухмылке. — Так-так, кажется, мы уже виделись, юная леди. — Кларксон не скрывал явного презрения ко мне. — Даже не вздумай трогать ее. — Максон сделал шаг навстречу отцу. Кларксон скрестил руки на груди, сухо улыбнувшись. — Неужели почувствовал себя смелым, Максон? — Он вопросительно посмотрел на сына. — Где же была твоя смелость тогда, на яхте? — Кларксон сказал это специально, рассчитывая вывести Максона из себя. В этот момент мои эмоции вырвались наружу. Выйдя из-за спины парня, я оказалась рядом с Кларксоном. Думаю, такого не ожидал ни он, ни Максон, ни даже я. — Вы обвиняете его в том, что был бессилен сделать ребенок. — Я продолжила, поздно поняв, что назад дороги нет: — Что же делали вы, когда все произошло? Возможно, если бы удосужились уделять больше времени семье, ваша жена была бы все еще жива! Кларксон схватил меня за руку, плотно сжав запястье. — Да как ты смеешь! Думаешь, если он переспал с тобой пару раз, то ты перестала быть пустым местом? Максон оттолкнул от меня своего отца, источая неистовую ярость. — Ты не смеешь говорить о том, чего не знаешь! — Как же? А что ты можешь, мой дорогой сын? — Кларксон сказал это с пугающим спокойствием. — Ты зависим от меня, и так будет всегда. — Он ткнул пальцем в грудь Максона. — Если я еще раз увижу ее рядом с тобой, ты больше никогда не вернешься во Флориду. Максон сдавленно рассмеялся, выбивая отца из колеи. — Забавно, что ты веришь во все это. — Он склонил голову набок, смерив взглядом отца. — Я не расплачиваюсь твоими картами и даже понятия не имею, сколько лежит на счету, а все потому, папочка, что ты учил меня зарабатывать деньги своим трудом. — Максон постучал указательным пальцем по виску. — Мне было интересно, сколько ты будешь сохранять иллюзию того, что я до сих пор у тебя под крылом. Уверен, что Дафна передала тебе мои пожелания насчет компании; думаю, в дальнейшем она будет прекрасным владельцем… единственным — ах, нет, — Максон задумался, — постой-ка, я совсем забыл, что ты и ее кормишь одними обещаниями. — Я уничтожу тебя, уничтожу все, что ты сотворишь! — вспылил Кларксон. Максон кивнул, поворачиваясь к отцу спиной и возвращаясь ко мне. Он взял мое запястье, пустым взглядом рассматривая синяки, которые оставила рука Кларксона. В этот момент из своей комнаты вышел сосед Максона. Он явно пытался поспать, но ему это не удалось. Патрук с суровым видом скрестил крепкие руки на груди, осматривая Кларксона и нас по очереди. Патрук заметил, как я нервничала. Ничего не сказав, наш эфиопский сосед подошел к входной двери и, открыв ее, указал Кларксону, куда ему следует удалиться. От такого спокойствия были в шоке все. — Я тоже рад был повидаться, но тебе пора уходить, — сказал Максон, даже не глядя на отца. Кларксон вновь посмотрел на меня так, что по спине пробежали холодные мурашки. Он резко развернулся, покидая гостинную. Я зажмурилась от громкого хлопка двери. Я посмотрела на Патрука и тихо поблагодарила. Тот как-то странно кивнул и, расплывчато улыбнувшись, удалился опять к себе. Мы долго молчали, замерев у стены. Максон гладил большим пальцем мое запястье, смотря куда-то в пустоту. — Прости, — прошептал он. — Ты не должна была слышать ничего из этого. Я вздохнула, запуская руку в его светлые волосы. — Ты ни в чем не виноват. — Я встала на носочки, обнимая Максона за шею. Его руки скользнули к моей талии, он придерживал меня, зарывшись лицом в копну волос. Не знаю, сколько мы так стояли, не нуждаясь в словах и объяснениях. Тот вечер я провела у Максона. Мы лежали на кровати, разговаривая до рассвета. Максон рассказал про свое детство во Франции и о том, как они познакомились с Дафной. Я не спрашивала его об отце, стараясь отвлечь от того, что произошло в гостиной. Максон даже улыбнулся, рассказав про то, как они пытались проникнуть ко мне в палату на Рождество. — Ты рассказала родителям, как оказалась в больнице? Я покачала головой, водя пальцем по вырезу футболки Максона. — Они не знают, и будет лучше, если не узнают вообще. Максон кивнул, избавив меня от дальнейших расспросов. Я до сих пор не знаю, почему не сделала этого. Я не хотела, чтобы родители, бросая все на свете, прилетели во Флориду. Не хотела видеть страх и сочувствие в их глазах. Они думают, что моя жизнь на новом месте идеальна. Что ж, пускай так остается и дальше. На следующий день у меня не было занятий, поэтому, выспавшись сполна, я встретилась с Марли и Картером, отправившись к ним на квартиру. Ребята умело все обустроили, придав квартире значительного уюта. Марли с гордостью продемонстрировала мне детскую комнату сына, без умолку рассказывая про кроватку и детскую одежду. Марли была на шестом месяце, теперь ее беременность была очевидна. Конечно, студентки в положении — это далеко не новость, но Марли так или иначе смущалась косых взглядов. Как-то пару раз Картер заикнулся при мне о кольце, пытаясь выяснить размер пальца Марли. Мы договорились, что поедем в ювелирный вместе, чтобы я помогла ему. В такие моменты Картер превращался из ответственного парня в испуганного мальчишку, который никак не мог выбрать кольцо для любимой. Наш разговор, естественно, остался в тайне, поэтому, когда Марли вновь показалась в их гостиной и по совместительству столовой, мы больше не поднимали эту тему. Подруга приготовила сэндвичи с тунцом, и остаток нашего дня прошел в просмотре комедий и болтовне обо всем, что мы успели упустить. Пару раз Марли замирала, опуская руки на живот, широко улыбаясь. Кайл постоянно толкался, так что даже ночью порой не давал покоя. Я заверила ее, что и дальше ребят настигнут бессонные ночи, буквально через три месяца. На прощанье Марли долго обнимала меня, уговаривая остаться, но мне хотелось вернуться в кампус. Я так и не рассказала ей о приезде Кларксона и о сцене, что он устроил. Меня забрала Уна на своей машине. Видимо, она совсем недавно протрезвела, но, судя по тому, что в салоне я не нашла пакета с алкоголем, этот вечер она намеревалась провести «сухой». В последнее время Уна отдалилась ото всех, стала какой-то замкнутой, но стоило мне заговорить об этом — она отнекивалась. Пока девушка была в душе, я зашла в ее комнату, пытаясь найти свой топ, который она недавно брала. Оторопев у входа, я оглядела идеально чистую комнату, с застеленной кроватью и чистым столом. Единственное, что осталось неизменным, — горшок с растением и маленькая лейка на подоконнике вместе с огромным мусорным ведром, поверхность которого маскировали бумажные комочки. На полу была разложена карта. — Что ты делаешь? Я обернулась и увидела у входа Уну. — Искала свой топ, извини, что без спроса. Уна пожала плечами, подходя к шкафу. Я медленно закрыла за спиной дверь и, скрестив руки на груди, осторожно подошла к девушке. — Ты изменилась. Уна молча достала мою одежду и отдала. Я вопросительно посмотрела на нее, но подруга задорно улыбнулась, как и раньше, сказав, что это глупости. — Ты словно сторонишься всех: меня, Марли, Картера… даже Максона. Уна рухнула на кровать, зачесывая назад волосы. — Боже, Америка, ты просто накручиваешь себя. — Она рассмеялась, пожав плечами. — Если в моей жизни что-то произойдет, ты узнаешь об этом первой. Я обняла подругу за плечи. Уна чмокнула меня в щеку, одной ногой заталкивая бумажную карту под кровать. — А теперь, если, конечно, ты не против, предлагаю выпить по коктейлю в кафе у Молл и отправиться на пляж. Кивнув, я посмотрела на край карты, торчащей из-под кровати, и больше никогда не вспоминала о ней. To be continued…