Кристаллы Альризы

Проблема загадочных храмов не давала Конраду покоя с момента прибытия на Альризу. На его просьбу дать разрешение обследовать территорию хотя бы одного из них Маги, Воины и жрецы Эте единогласно постановили: «Подождем знака Хранительницы крови, а там видно будет…» Спустя два месяца ожидания и постоянных отказов, команду «Далласа» осенило: божественная санкция для них никогда не явится. Именно с тех пор Конрад начал действовать неофициально, предприняв несколько самостоятельных ночных вылазок в лес в окрестностях храма Ара. Поскольку во избежание подозрений нельзя было пользоваться шаттлами или крупногабаритными приборами — ультразвуковыми и инфракрасными сканерами — капитан брал только мини-анализаторы с ограниченным радиусом действия. Надо отметить, точно за такой же поступок он недавно крепко отругал Павла, ибо если страдающий бессмертием капитан может подвергать себя опасности, не спрашивая позволения команды, то космогенетик, у которого молоко на губах еще не обсохло, не имеет права без спроса лезть на рожон. Однако когда выяснилось, что Паша обнаружил у заброшенного гнезда говорящего корроса, выболтавшего команде массу полезного об Альризе, то Конрад с одной стороны обрадовался, а с другой стороны ему обидно стало. Он, обладая уникальным даром бессмертия, прожив на свете сто с гаком лет, в отличие от Павла не извлек из своих многодневных поисков возле Ара ровным счетом ничего достойного внимания. Даже пройти сквозь энерго-барьер не сумел! Разумеется, мужчина пытался, но точно в том месте, где некогда начинало кренить шаттлы и сбивались показания приборов, он терял сознание. На следующий день капитан снова совался на территорию храма с тем же печальным исходом. Каждый раз, приходя в себя, по встроенным в костюм часам Конрад вычислял, что от попытки к попытке его обморок длится все дольше. Взятые в разных точках леса пробы грунта и воды из протекающей реки, неглубокое сканирование почвы показывало либо суматошные результаты, к которым все привыкли, либо ничего. Единственный раз за многие дни бесплодных поисков капитан натолкнулся на нечто любопытное: еще одну парочку неспящих в безлунные альризийские ночи. Энеобе Фишер и Анте Кин среди мрачных зарослей низкорослой вишни, называемой здесь чоххо, шепотом обсуждали ценные находки. Надо отметить, недавно выяснилось, что плоды маленького деревца вполне съедобны. Фишер бесстрашно слопал десяток ягод неделю назад, и у него даже живот не разболелся, а вот Конрада, когда Марсель наябедничал ему об этом, чуть удар не хватил. — Смотри, какая вещь, — хвалился биолог, вытаскивая из кармана пробирку, внутри которой между витыми белыми шнурами неизвестного происхождения летали мелкие серебристо-сиреневые светлячки. — Это корни аэрании. Если их выкопать в определенный день на закате, они будут вокруг себя вот такие светящиеся молекулы испускать года три подряд и строго по ночам. Мне один из местных жителей подсказал, когда копать надо. Здесь луны нет, поэтому итэтэ раньше использовали корни аэрании для изготовления светильников. — А теперь не используют? — У них магия в ходу! — Погоди, меня местные либо игнорируют, либо изгоняют вон с помощью короткой телепортации, если я бываю очень настойчив. — Вроде пинка под зад? — хихикнул Энеобе.  — Ты прав, ощущается точно так же. Но как тебе удалось поговорить с ними? От меня Джамтан на Земле отчет потребует об образе жизни населения, обычаях, традициях, верованиях, а я только с точки зрения пассивного наблюдателя рассуждать могу. Успехи мои невелики. Подумаешь, представителей обоих рас в национальной одежде заснял, жилища разного типа щелкнул на мини-голограф, и то снаружи. Если внутри ультразвуком шарить, боюсь, жрецы нас всех на атомы рассеют! Иногда я, правда, в их исчезающе-появляющиеся двери заглядывал украдкой, но так ничего и не рассмотрел. Образцов минералов наковырял для отчета по геологии. Трудно было, так как мощные приборы запретили использовать, и я разведывал холмы вокруг города и уступы плато практически вручную. Материала до обидного мало. На серьезный доклад не потянет. Мне бы с аборигенами поболтать. Благо, они наш ОСМ хорошо освоили! — Подари им что-нибудь, — хитро посоветовал Энеобе, и у подслушивающего по другую сторону зарослей Конрада неприятно заныло в груди. — Подарить?! — остолбенел Анте. — Конечно. Они и разговорятся. — А… ты — дарил? — с благоговейным страхом спросил Кин. — Ага, — засмущался биолог. Конрад ощутил, как к сердцу подкатывает волна злости. «Ну, самоубийца-экспериментатор, — клокотал про себя капитан, — погоди до следующего совещания! Главное, еще и других учит, как мои рекомендации игнорировать и разбазаривать казенное имущество!» — Что ты подарил? — Какая разница! Придумай свое. Я же придумал! — Так нечестно! Мы должны быть командой! Если б я додумался первый, я бы тебе подсказал! Сейчас они до боли напоминали двух подростков, спорящих на перемене в школе из-за мнемоблокнота со свежими шпаргалками. Конрад изо всех сил удерживался от желания немедленно выскочить из засады и как следует накостылять обоим, но боялся пропустить интересное признание, которое потом пришлось бы из Энеобе железными клещами под пытками извлекать. — Одному местному жителю я принес клубни картофеля, — заговорил со вздохом Энеобе. — И колоски пшеницы. Совсем немного. Объяснил, как выращивать, поливать, окапывать и тому подобное, какие части растений съедобные и про способ употребления в пищу. А тот парень мне позже про ритению, кере, чоххо и аэранию рассказал. Я ритению попробовал: на гибрид репы с морковью похожа, только не такая жесткая и совсем не горькая. Кере у них великолепные! Сладкие, сочные. И питательные, говорят. На вкус не напоминают ни одну из известных земных ягод, аромат похож на причудливую смесь маракуйи и земляники с медом. Аэрания несъедобна. Только и пользы от нее, что в древности корни на светильники резали, а листьями обертывали больных горячкой. Теперь здесь редко кто болеет. Наверное, лекари давно все хвори извели. — И как ты познакомился с тем итэтэ? Просто подошел наудачу и предложил картофель в обмен на информацию? — Спятил! — ужаснулся Энеобе. — Знакомство произошло совершенно случайно. Я прыгающий орешек на его глазах поймал. Насмешил очень, вот он со мной и заговорил. — Прыгающий орешек?! — У них в лесу растет дерево, похожее на нашу лещину. Орехи вызревают каждый месяц и на землю осыпаются. Если их не собрать и не закупорить в емкости, то через пару часов после опадания с дерева, орехи сбиваются в стайки и прыгают через лес, пока не достигнут свободной лужайки. Там они закапываются в землю и прорастают в новый орешник. Ловить их во время движения опасно, они становятся колючими, как ежи. Я поймал один и искололся об него. Итэтэ с женой как раз свои емкости с урожаем уносить собирались, услышали, как я завопил, но добычу не выпустил. Супругов мое поведение рассмешило. Они мне соком каким-то ладони помазали, раны и затянулись. Орех подёргался еще минуту в пробирке и затих. До сих пор на корабле в контейнере лежит и не шевелится. Я пока не знаю, что с ним делать, к какому из отчетов приложить. Итэтэ сказали: до катастрофы, происшедшей двадцать лет назад, орехи не прыгали. Но у них на планете часто законы строения материи меняются, итэтэ привыкли. Например, раньше оатоны — нечто вроде наших оленей — приходили целыми стадами к жилым домам. Им так поступать приказывала Альриза. Население забивало оатонов и питалось свежим мясом. Теперь же Магам приходится загонять животных силой в город с помощью телепатии. В общем, жизнь после катастрофы стала значительно труднее. — А ты о своих задушевных беседах с итэтэ капитану Картрайту докладывал? — Пока не буду. У нас только-только небольшое взаимопонимание возникло. Боюсь сглазить… Тут Конрад не выдержал. Выйдя из кустов с репликой: «А вот и шеф, ребята! Не ждали?» — он приблизился к задрожавшему Энеобе и спросил, пряча невыносимо зудящие кулаки за спину: — Кто вам, сэр Фишер, разрешение давал нашу экспериментальную картошку и пшеницу раздаривать направо и налево?! — Но… Сэр… Я … — Мы, между прочим, получив разрешение жрецов, сажать семена возле корабля собирались писать отчет о проценте всхожести и качестве полученного пищевого продукта! — Напишем, — натянуто улыбнулся Энеобе. — Напишем? — обалдел Конрад. — Каким образом?! — Все путем, сэр. Пока бы вы дождались пресловутого разрешения жрецов! А то и не дождались бы вовсе, как в случае с храмами. А семена сейчас в хороших руках. Их посеяли и ухаживают за ними. Если что — мы не виноваты. Так и скажем: обронили контейнер, он и затерялся. Искали потом — не нашли. Жалко было. Но ничего не попишешь. Баба с возу, кобыле легче… То есть, что упало, то пропало! («От Пашки набрался народной мудрости», — с неудовольствием отметил капитан). Здесь население голодное и довольно несчастное. Представляете, бытовую магию в последнее время запрещают, людям приходится дома ремонтировать, огонь разжигать, одежду себе шить вручную, а они отвыкли от такого за долгие столетия. Кроме того, лучшие семена выдают в храмах только за особые заслуги. Да и дешевых, из которых потом не очень-то вкусные плоды вырастают, не отсыплют много. Правда, обещают, что вскоре, если Явления хоть немного утихнут, запрещающий магию закон отменят. — А если из-за наших сельскохозяйственных культур тут какое-нибудь Явление возникнет? — с угрозой в голосе спросил капитан. — Не может быть, — усомнился Энеобе, — картошка либо уродится, либо нет, при чем тут Явление? — Все равно, как мы напишем отчет и проследим результаты посадки, растяпа ты эдакий? Или будем лазить по ночам на участок твоего дружка-альризийца, чтобы фиксировать процесс вызревания? — Сэр Картрайт, вы меня обижаете, — надулся биолог, — неужели я, по-вашему, не договорился и об этой маленькой услуге? Конрад почувствовал легкое головокружение. — Ты… попросил местных вести вместо нас дневник всхожести семян?! — Ну да, — невинно поморгал глазами Энеобе. — Им самим интересно понаблюдать за процессом выращивания! Моего знакомого Каннори зовут, а его ан-тиа, законную жену, Гион. Они биологи. Их в храм Магов в свое время не приняли, так как они испытание не прошли. С тех пор Гион и Каннори самостоятельно проводят исследования. Они очень любознательные. Я бы с ними хоть каждый день общался, но супруги боятся слежки жрецов, поэтому мы встречались всего три раза ночью у кромки леса. И они всегда просили меня оставить переговорный кристалл дома, а не брать с собой. — Понятно, — нахмурился Конрад. — В кристаллах «жучки». Отличная новость! Примерно чего-то подобного я и ожидал. Ладно, на следующем собрании я вам обоим нахлобучку устрою! — За что?! — хором вопросили Анте и Энеобе. — За ночные блуждания по лесу без моего разрешения!!! Оставив огорошенных членов команды стоять посреди зарослей чоххо, Конрад отправился к своему дому, возведенному некогда на его глазах жрецами Дана, забывшими в данном случае о запрете на применение магии. Наверное, обеспечить инопланетян удобным жильем было стратегически важно. По дороге обратно Конрад размышлял о том, какие все-таки его ребята молодцы: проявляют инициативу, ищут новые данные о планете, рискуют наравне со своим капитаном! Нет, даже больше. Конрад скорее всего не умрет, даже если жрецы вдруг применят к нему свои магические штучки. А если и погибнет, ничего страшного, он пожил достаточно. Но Картрайту не хотелось подвергать опасности команду. Однако его товарищи по экспедиции, проигнорировав предупреждения жрецов, сами пожелали раскрыть все тайны Альризы, и достаточно преуспели в этом, каждый по-своему. Приближался рассвет. Небо у горизонта побледнело, звезды начали меркнуть. Конрад вышел из-за деревьев, и внезапно столкнулся лицом к лицу с красивой девушкой, молча стоявшей на его пути. На вытянутой руке она держала несколько светящихся искорок, совершенно не похожих на порхающие точки с корней аэрании. На незнакомке было надето неприметное серое платье с длинной накидкой через плечо. Ткань накидки причудливо расшили сложными черно-белыми узорами, обозначающими то ли чью-то эмблему, то ли надпись каллиграфией на местном языке. Незнакомка быстро погасила свет на кончиках пальцев, но Конрад продолжал ощущать тепло, идущее от ее тела. Внутри шевельнулось и пропало странное воспоминание о некоем месте, где эта девушка была ему хорошо знакома, но выглядела совершенно иначе. Прежде, чем он поймал исток своего неведомого чувства, мужчина, сам не зная зачем, выпалил первое, что пришло на ум: — Простите, если побеспокоил… Я Конрад Картрайт, капитан экспедиции с Земли. Так ему довелось познакомиться с Аэ, и их встреча до сих пор не выходила у него из головы. С каждым днем Конрад к неудовольствию своему все больше убеждался в том, что хотел бы разыскать девушку и еще раз побеседовать с ней. Капитан оправдывал перед самим собой свой интерес любопытством ученого. Аэ — местная жительница, и только она способна помочь им лучше понять планету. У Гоши есть ограничения: он получает информацию от Шара, но он не человек в полном смысле слова и не жил на Альризе долго. Коррос знает теорию здешнего бытия. А вот Аэ могла бы отлично помочь разобраться с практической частью. «Если бы только разыскать ее! Впрочем… Не сейчас…» Успокоив себя подобным образом, Конрад вернулся к прежним размышлениям о цели их миссии. Последние события только укрепляли его решимость во что бы то ни стало докопаться до главной тайны планеты — Шара. Спустя два месяца после прибытия землян на Альризу жрецы смилостивились и, очевидно, убедившись, что инопланетные гости не планируют никакого тайного заговора, разрешили наконец свободный доступ на «Даллас», сняв ограничительные барьеры. Эта неслыханная по масштабам милость сильно облегчила команде жизнь, однако капитан все еще изредка с благоговейным ужасом думал о грядущих в недалеком будущем всходах пшеницы и картофеля на участке господина Каннори, и его пробирала дрожь. Если растения навредят каким-то образом флоре и фауне Альризы или спровоцируют Явление, то земным исследователям и их непроверенным опытам настанет конец раз и навсегда. После снятия барьеров Хорхе Лебрович немедленно отправился к бортовому компьютеру и начал корпеть над составлением теоретической модели Шара, соотнося информацию Гоши с полученной от «Отелло». Картина не вырисовывалась. Находившийся в мрачном расположении духа Дакус, являвшийся ассистентом Хорхе в данном деле, постоянно допускал ошибки. Наконец, физик не выдержал и пожаловался Конраду, что лучше повесится, чем еще хоть день поработает с таким программистом, у которого в модели изучаемый ими шарообразный объект выглядит больше похожим на склеившиеся из-за неудачной варки плоды бобовых культур. В конце концов, Дакус признался, в чем дело. Оказывается, прелестная танцовщица, за которой он следил все это время, умудрившись в итоге поговорить и назначить встречу, загадочно пропала. И дом, где она жила, аннигилировали. Стало быть, шансов на возвращение девушки практически нет. Конрад чуть не выпалил: «Да ничего страшного, другую найдешь», потом вспомнил себя самого, когда Кей как-то утром собрала чемоданы и уехала. Он отлично понял ее причины, но рана в сердце кровоточила до сих пор. Поэтому, поперхнувшись собственными словами, Конрад посоветовал Дакусу одно: «Сосредоточься на работе. Проверено — помогает». Дакус последовал его совету, и еще через трое суток примерная модель Шара и его четырех входов была воссоздана. — Начнем корректировать по мере поступления новой информации, — изрек капитан, поработав с программой два часа и удостоверившись, что лучшего варианта на данный момент никто предложить не сможет. Согласно теории, составленной Хорхе и воплощенной в виртуальном виде Дакусом, Шар находился в складке межпространства и по теории симметрии вполне мог связываться не только с Альризой, но и с множеством других планет. Четыре входных портала на планете, скорее всего, имели различное назначение. Энергия, подпитывавшая Альризу, шла по ним одновременно, но не равномерно. Самым сильным предположительно был канал в области Северного храма, менее мощными — каналы Западного и Восточного, и наконец слабее всех — портал Южного. Если, по словам Гоши, все выходы к Шару Боги перекрыли еще две тысячи лет назад, то, стало быть, на Альризе есть автономная система подпитки энергией, а Шар Богами использовался совсем для других целей. Запутавшись окончательно, Конрад как-то ранним утром вынес вопрос на открытое обсуждение. Все члены команды, кроме Анте и Энеобе, охотившимися в лесу за очередной живностью, присутствовали в кают-компании. — Если просуммировать главное, — предложил Дакус, выслушав вопрос капитана, и невольно вспомнил свое видение перед сном: говорить ли Конраду о надписи, появившейся в воздухе? Возможно, это была просто нелепая игра воображения. — Моя версия такова: Шар, имеющий разум, хочет, чтобы его починили. То есть в интересах Шара найти кого-то, кто сможет вернуть ему исходную мощь. — Но это же не мы! — развел руками Марсель. — Мы не Боги! — А вдруг у нас имеется энергетическое сходство с создавшими Шар существами? — напирал Дакус, подводя к определенной догадке. — Так! — оживился Конрад. — Планета читает узоры, и на основании полученной информации принимает решение, враги ли мы ей или друзья. Прочитав наши линии, она не приказала жрецам ни выставить нас вон, ни уничтожить, значит, нас идентифицировали, как нейтральных, либо как друзей. — Как способных помочь, — уточнил Дакус и все-таки рассказал о своем полуфантастическом видении. — Ничего себе, — почесал переносицу Хорхе. — Выходит, от нас ждут возрождения «системы»? Почему тогда планета не пустила в свою базу данных Гошу, когда он попытался проникнуть в нее? И по какой причине Конрад не смог войти за барьер Ара? — Твой вопрос связан с другим, как мне кажется. А случайны ли Явления? — прищурился Дакус. — Жрецы ведут статистику аномалий и способны многие из них предсказывать и предупреждать, пока те пребывают в зачаточном состоянии. Выходит, определенная закономерность в возникновении Явлений, хотя бы в соответствии с теорией вероятностей, существует. Мое мнение — аномальные события и неадекватные реакции на вполне нормальные раздражители необходимы планете для выживания. Видимо, в Шаре была изначально заложена программа, выполнявшая определенную последовательность действий для поддержания жизни на Альризе. Потом фрагмент программы оказался заблокированным. Наверняка в системе обеспечения присутствовала аварийная подпрограмма, и даже не одна, чтобы обходиться без испорченного блока. Предположим, в результате некоего масштабного катаклизма ломается аварийная система. Что тогда? Шар — не просто бездушная машина, а гибрид суперкомпьютера и разумного существа. С одной стороны психика этого гипотетического существа поломана. С другой стороны, его разум когда-то был логичным и рациональным. Проведя самоанализ с помощью программы восстановления, уже полноценно не функционирующей, Шар понимает, что сошел с ума, но не знает средства излечения: оно либо утеряно, либо находится в заблокированной части. Единственный выход — самому создать некую компенсирующую последовательность уже не рациональных действий, дабы программа воссоздания биосферы хоть с перебоями, но работала. Шар закрывает отсутствующее место в программе, утерянное, либо блокированное, наскоро созданной собственным, местами поломанным разумом, последовательностью действий. Это и есть Волны и анти-волны. Искусственный разум, понимает: живущие здесь итэтэ в процессе починки основной программы ей не помощники. Линии их узора не соответствуют линиям создавших ее Богов. Она ждет Богов. Тут появляемся мы. Я предполагаю — лишь предполагаю! — что мы каким-то образом генетически больше похожи на создателей Системы, нежели итэтэ. Альриза пытается контактировать с нами, но мы ее не слышим, ибо мы и узор Земли не слышим, не говоря уж про другую планету! — И тогда Альриза подсылает посредника! — застонал Конрад, хлопая себя ладонью по лбу. — Как я раньше не догадался! — Да, — кивнул Дакус. — Гоша появился не случайно. Может, цель Альризы — починить Шар или сделать еще что-то, но для этого ей необходимы мы. — Смелое предположение, — заметил Хорхе. — И все-таки почему планета не дала шанса увидеть свое внутреннее устройство, когда мы стремились к этому? — Она боится, что ей навредят. Она до конца в нас не уверена и пока присматривается. — Мы не специалисты по починке штуковин такого масштаба! — повторил свою мысль Марсель. — Шар поломан, но все еще способен функционировать, — ответил Дакус. — Видимо, от нас должна быть какая-то польза. А что если попробовать побеседовать с планетой через Гошу? — Мы ничего не теряем, — согласился Конрад и повернулся к Павлу с заспанным, нахохлившимся корросом на плече. — Малыш, — ласково обратился капитан к птице, — ты слышал? Моему помощнику пришла в голову новаторская идея. Скажи, личная беседа с Альризой через тебя возможна? — Не знаю. Жители обычно молятся Хранительнице крови, но разговаривать с ней, кажется, никто не пробовал. Альриза сама начинает говорить, когда посчитает нужным. Наш удел — смиренное ожидание. — А если мы попробуем начать беседу сами, очень учтиво и осторожно? — напирал Конрад. — Я попытаюсь, но не ручаюсь за результат… — Ничего страшного. Передай, пожалуйста, следующую мысль. Великая Хранительница крови, иноземцы, которым ты дала приют, благодарят тебя! Мы пришли с миром и хотим поговорить. Ты позволишь нам это?

***

Он даже не успел ничего передать. Теплая нить, тянущаяся из груди, заколебалась и стала горячей.  — Я ждала вас, чужестранцы из далекого космоса. Вы сообразили верно, мне требуется помощь. Ваш интеллект достаточно высок, поэтому я решила говорить с вами. Вначале я опасалась, что вы начнете заискивать перед моими слугами-жрецами, трусливо выполнять их требования, а также бездумно молиться Шару. К счастью, вы оказались намного умнее, чем я ожидала. Думаю, если вы постараетесь, то сумеете перезапустить Систему. По моим неполным данным, в теле одного из вас хранится ключ к блоку инициализации №88001. Но есть проблема: в ключе не хватает 15,58%-ной части, если я могу верить точности собственного анализа, проведенного над вами. Вскрыть блок, отвечающий за инициализацию системы, можно лишь ключом. Он абсолютно уникален, его нельзя повторить или скопировать. Пока не заработает Система, я не могу восстановить свои повреждения. Во мне находится 30,88 в 809 степени закрытых сегментов памяти. Я сама не в состоянии прочесть их, пока меня не перезапустят с помощью ключа, который на настоящий момент нуждается в восстановлении. Сейчас я функционирую в аварийном режиме, рассчитанном еще на несколько десятков лет, а потом процессы нестабильности возрастут настолько, что я не смогу обеспечивать полноценную жизнь планеты. — Ты точно все передал? — Конрад застыл в ступоре. — Воспроизвел слово в слово. — Спроси, в чьем теле находится ключ? Как искать недостающую часть? Как открывать блок и запускать систему? Гоша задумался на пару секунд, потом выдал: — На этой планете у одного из итэтэ в теле находится ключ к блоку №88004. Степень повреждения второго ключа — 10,97%. Впрочем, числа не имеют значения. Обе недостающие части от первого и второго ключей заперты где-то и, похоже, могут быть восстановлены лишь одновременно. Поэтому для извлечения недостающих фрагментов вам понадобится помощь второго носителя ключа и его согласие на эксперимент. Я не могу вас дезинформировать или укрывать информацию. Мои анализаторы повреждены, как и большая часть Системы. Повреждения прогрессируют. Многие текущие и перспективные задачи давно не выполняются. Я способна лишь поддерживать минимальный уровень жизни на Альризе, и то весьма неполно и с ошибками. Прошу, соберите ключи и возродите Систему. — Но как? — вопрошал Конрад. Все остальные члены команды уже давно слушали Гошу, вытянув шеи вперед и сгорая от любопытства. — Кто носитель ключа? Где искать второго? — Анализатор, отвечающий за конкретизацию местоположения носителей интересующих меня объектов, тридцать лет назад утрачен. Я почти слепа. А ключ устроен так, что маскирует свое присутствие, будучи поврежденным. Его весьма непросто обнаружить и при нормальном функционировании анализаторов. Сейчас же стоит мне попытаться сосредоточиться на поиске ключа, я начинаю видеть лишь сплошную мешанину узоров, но не могу определить, кому чей принадлежит. Вижу, где узор обычного итэтэ, жреца или землянина, а где — ошибочно слепленных мной тварей-мутантов, коих надо по мере возможности ликвидировать. Скоро наличие любого предмета в радиусе целой планеты распознать не смогу, поэтому вам следует поспешить! Пока я на вашей стороне, и я дам сейчас информацию, которая во мне еще цела на настоящий момент. Ключ представляет собой сложную белковую молекулу, состоящую из всех встречающихся в обозримой нами части космоса типичных и уникальных аминокислот, способных сращиваться с неорганической, чаще всего, кварцевой оболочкой, видоизменяя ее свойства. Кварц, содержащий внутри себя ключ, лишь внешне сохраняет прежнюю форму обычного минерала, однако по составу превращается в абсолютно новое вещество. Формула и секрет получения молекулы записаны в моей блокированной части, сейчас я ими не владею. Знаю одно: ключ вводится в тело существа, после чего кварцевая оболочка постепенно растворяется. Молекула проникает сначала в линии узора третьего порядка, производит их изменение согласно заложенной программе, проходит в линии второго порядка, трансформирует их, а далее встраивается в Первое Имя и остается там, пока молекулу не пожелают извлечь наружу. В узоре ключ выглядит как петля, восьмерка или трилистник, имеющий характерное голубоватое свечение. Для правильного извлечения необходимо, чтобы молекула прошла последовательно тем же путем, каким проникла в тело, возвращая в исходное положение все произведенные трансформации. Если насильственно вырвать ее из Первого Имени, то ключ в теле существа повредится и перестанет работать, но и похититель не получит ничего, кроме бесполезного набора микрочастиц. Ключи обладают способностью восстанавливаться. Если удаленную часть снова ввести в тело носителя, оба фрагмента молекулы срастутся в правильном порядке. В моем теле существует 889 миллиардов запертых блоков с огромным количеством сегментов, где содержится очень важная информация. К ним в свое время было создано ровно столько же уникальных ключей. К сожалению, не через каждый блок можно активировать Систему целиком, а только ключами с номерами от 1 до 99000. Я не владею информацией о том, как, когда и почему Систему блокировали. Возможно, была причина. Но я хочу еще раз встретить тех, кто создал меня, а потом зачем-то лишил памяти и цели существования. Мне надо выяснить, чем я вызвала их гнев, поэтому я хочу, чтобы носитель ключа №88001, либо №88004 активировали меня вновь. — Это невозможно, — спокойно заметил Конрад. — Тебя создали высшие существа, Боги, а мы лишь примитивные земляне, едва начавшие осваивать космос. Как мы сумеем вскрыть незнакомую нам Систему глобального космического уровня? Да и как вообще в тело кого-то из нас мог попасть подобный прибор?! — Не знаю, — отозвалась Хранительница крови. — Мне известно одно: в чьем теле ключ с номером до 99000, тот имеет право вернуть Систему к жизни, потому что он — мой создатель, чью кровь я храню в себе. Тот, кто внес вклад в развитие планетарного сознания имя которому — Альриза. Я всего лишь охраняющая программа. Система — мое другое, более мощное «Я», но оно спит. А я хочу разбудить его любой ценой. — Не нравится мне это, — осторожно зашипел капитану на ухо Хорхе. — Мы балансируем на очень опасной грани. — Сам понял, — буркнул Конрад. — К сожалению, я не способен даже приблизительно оценить размеры кучи дерьма, в которое мы здесь вляпались и увязаем все глубже. — Так вы будете помогать мне или нет? — в тоне Альризы, передаваемом посредством тела Гоши, неожиданно зазвучал нарастающий гнев. — Полагаю, отказ неприемлем? — Конрад усилием воли сдерживал собственный страх. Нельзя проявлять такое перед разумом, превосходящим человеческий. Нельзя! — Отказ означает презрительное отношение ко мне и наплевательское к вашим обязанностям исследователей! Тогда я буду вынуждена попросить моих нынешних детей изгнать вас! И еще, — теперь слова прозвучали с садистским наслаждением, — разумеется, вам всем сотрут память и уничтожат сделанные записи на аппаратуре. Так что вы вернетесь ровно такими, как и прибыли сюда. Толку от вашей миссии будет ноль. Или лучше попросить Воинов уничтожить «Даллас», чтобы вы навеки застряли здесь? Или прекратить ваше общение с Землей, взрывая подлетающие зонды на орбите? Я могу сделать и то, и другое, и третье. Или выполнить все три пункта одновременно. Выбирайте, как вам больше нравится! — за репликой последовал короткий злобный смешок. — Вот и угрозы начались, — отметил Конрад, будто невзначай. — У меня нет выбора! Вы — мой последний шанс восстановиться, хоть я и ненавижу вас от всей души! — Но… Великая Хранительница, — попытался перевести ее негативные эмоции в другое русло капитан, — почему ты не свяжешься с итэтэ, в чьем теле второй ключ? Он — твое кровное дитя. Ему в голову не придет ослушаться. Только прикажи — он сделает все, как ты скажешь. — Неужели ты полагаешь, ничтожество, будто я не пыталась?! — окончательно разъярилась Альриза. Бедный коррос, как покорный медиум, передавал все ее тона и полутона. Сейчас его голос звенел от напряжения. — Я пробовала много раз, но ни я сама, ни один из моих жрецов, которых я просила строго отслеживать всех с выдающимися способностями, не обнаружили, у кого именно голубая часть узора! Но я ОЩУЩАЮ ее присутствие на планете! Только не могу определить, где именно она находится из-за повреждения анализаторной системы! И как только вы прибыли, я сразу увидела то же самое: среди одного из вас мелькает узор с ключом. А пару дней назад замельтешил и третий. Готова поклясться, согласно частоте колебания энергии, содержащий оторванные фрагменты от тех двух. И я опять не способна точно определить, кто носитель! Здесь находятся двое моих истинных детей и, вероятно, вор, некогда обокравший их! Что ж, любой преступник рано или поздно возвращается на место преступления… А теперь признавайтесь, земляне, что не так с вашим капитаном? Конрад замер с отвалившейся челюстью, не в силах вымолвить ни слова, настолько неожиданно тема перешла с обсуждения проблем Альризы на него. — Не прикидывайтесь, — спокойно продолжал Гоша вещать от имени сумасшедшей планеты, — я сосканировала с вас достаточно информации за прошедшее время и с интересом убедилась, что у господина Картрайта огромные проблемы. Он, кажется, довольно давно не может расстаться с осточертевшим ему узором третьего порядка из-за того, что ткани тела постоянно регенерируют до возраста 25 лет. Скорость процессов потрясает воображение, и я бы даже предложила именно вашего капитана в кандидаты на предполагаемого носителя ключа, однако… Видите ли, милые дети, в чем дело, — судя по выражению лиц, все земляне встретили новое обращение к ним весьма скептически, — поврежденный хотя бы на ничтожную долю процента ключ не может работать в режиме регенерации, иначе он покалечит узор еще больше. Поэтому его запрограммировали так, что, будучи поврежденным, он просто отключает корректирующие узор функции, то есть все возвращается к своему естественному течению. Земля не способна помочь вам в таких вещах из-за вашего дефекта во вторичных линиях, даже я не могу обеспечить кому-то из своих детей столь высокую скорость восстановления тканей. Вот я и спрашиваю: что не так с вашим капитаном? Кстати, сообщаю интересный факт: Конрад Картрайт — единственный из вас, чей узор мне так и не удалось дочитать до конца. — Почему?! — разом выдохнули все. — Есть такое понятие — «петля бесконечности». Это n-мерное пространство, из которого выход появляется только после определенного количества витков, пройденных по одному и тому же маршруту с определенной скоростью. И пока не найдена единственная комбинация, открывающая замкнутое пространство, ты не выберешься из него. Я с удивлением обнаружила аналог петли бесконечности в узоре вашего многоуважаемого капитана. На ней-то моя попытка прочитать узор бесславно завершилась. Ни одна из предложенных мною наугад комбинаций не пробуравила петлю и не пустила сканирующие лучи дальше. Конрад внимательно слушал. Дакус молчал, сильно волнуясь. На его лбу выступила испарина. Хорхе, Марсель и Павел непонимающе переглядывались между собой и время от времени пожимали плечами. — Элементарная вещь, чего сложного! — рассердилась Альриза. — Узор, который дает жизнь Конраду, кто-то перекрутил в середине так, что его прочесть до конца невозможно, и та часть, которая находится за петлей, как раз меня и интересует. Там ответ на вопрос о бессмертии господина Картрайта! — Значит, у меня поврежден узор? — уточнил Конрад. — Нет, — уже более спокойно пояснила Альриза. — Если б его повредили, ты бы потерял физическое тело, сошел с ума, или вообще аннигилировался как живое существо, в зависимости от того, какой из узоров — третьего, второго или первого порядка был бы разорван. Есть, конечно, и менее критичные повреждения, не приводящие к гибели, но твой случай иной. Больше похоже на сознательную модернизацию узора. И уровень произведенной работы очень высок. Конрад внезапно начал смеяться, и смех его звучал все громче, пока не перешёл в гомерический хохот. — Барковский, — еле выдавил он, наконец, под изумленными взглядами коллег и взятого в оборот Альризой Гоши. — Э…э…ликсир… — А, понимаю, — удовлетворенно отозвалась планета, очевидно, прочитав текущую память Конрада. — Землянин Барковский — гений, если сумел изобрести вещество, обладающее линиями только третьего порядка, однако меняющее узор вплоть до первичных линий. Но, видно, это вещество было однократного применения и необратимого действия. — Он потом забыл формулу, — никак не мог успокоиться капитан. — это… было не… открытие, а глупая случайность! — Конрад вытер выступившие на глазах слезы и отдышался. — Надо же, — удивленно прокомментировала Альриза, — гений — дурак? Редкое сочетание. — Нет, гений-раззява. У нас на Земле сочетание довольно часто встречающееся. Особенно среди ученых центральной части материка Евразия. — Какая у вас любопытная планета, — оживилась Альриза. — Жаль, не могу посетить ее. Я никогда не встречала гениев, забывающих формулу собственного изобретения, просто потому, что они ее не удосужились записать. — Великая Хранительница крови, это еще что! — едко продолжил Конрад, неожиданно осмелев, можно даже сказать, обнаглев. — А вы встречали экземпляров, посылающих своих же собратьев налаживать контакты с инопланетянами на неизученной планете, которую не видно ни на одном из имеющихся приборов, так как она находится в другой реальности? На всю работу астронавтам дается год, каждые две недели с этих людей требуют подробного отчета, переправляемого зондами, иначе им грозятся не заплатить ничего за экспедицию, а это равнозначно жалкому, нищему существованию по возвращении домой. Альриза задумалась. — Хорошо, — наконец снова заговорила она, — помогите мне, и я помогу вам. В конце концов, нам всем нужно одно: чтобы Система заработала. Только тогда вы узнаете тайны планеты. Я сама сейчас не понимаю и половины происходящего со мной, но очень хочу понять. Могу только сообщить вам признаки присутствия ключа в теле человека или итэтэ. Если ключ собран целиком, больше ничего не придется делать. Он обязательно подключится к сознанию носителя и предложит воспользоваться одной из его функций. Если ключ поврежден, тогда он скрывает свое присутствие, чтобы не возник соблазн воспользоваться им, ибо играть на собственный страх и риск с бракованным экземпляром равносильно самоубийству. Но даже просто пассивно присутствующий в теле ключ, пусть и с изъяном, усиливает особые способности существ: телепатию, умение ставить защитные барьеры, продуцировать атакующую энергию, материализовывать предметы и многое другое. В момент использования усиленной ключом способности, узор носителя на определенном участке должен загореться голубым светом. Это очевидно для тех, кто умеет глубоко читать линии. — Но если у нас никогда не было особых способностей, как же они усилятся? Ведь создать способность — значит изменить узор, а поврежденный ключ узора не меняет? — заинтересовался Дакус. — Следите за собой, — настаивала на своем Альриза. — У кого-то могут заметно улучшиться заурядные навыки: чтение, письмо, творчество. Может возрасти скорость мыслительной деятельности или обострится восприятие информации органами чувств. — На это мы сейчас горазды, — невольно съязвил Конрад, — как к тебе, великая Хранительница прибыли, у нас обострилось все, что можно: зрение, слух, осязание, обоняние… Я не говорю о талантах изворачиваться между жрецами, Координационным Советом и твоими Явлениями. — Не люблю остряков, — сухо выдала планета. — Попрошу разговаривать со мной серьезно. — Да уж конечно, разве у нас есть выбор? — не унимался капитан. — Придется следовать правилам, только ты, мать родная, обеспечь своих новоприбывших детей какой-нибудь информацией о всяких ловушках, в которые тут можно невзначай провалиться, о растениях, способных случайно полпальца отхватить или распустить вонь на километр вокруг, так что дышать становится нечем, да и о прочем, чего мы до сих пор не знаем. А то мы помрем раньше, чем выясним, как к тебе подобраться. И хотелось бы понять, каким образом барьеры вокруг храмов снимаются, а то я раз шесть или семь при попытке войти внутрь часами в «отключке» лежал. Боюсь, моим ребятам подобные опыты стоили бы жизни. — Нет, там другой тип барьеров поставлен, — призналась Альриза. — Первый раз суешься, тебя отшвыривает, а слепок узора в силовом поле остается, чтобы Боги потом разобрались, что к чему. Тебя, капитан, видимо, спасла петля бесконечности. Твой узор не прочитался. Во второй раз нарушитель усиливает отпечаток в барьере, и ему в линии третьего порядка внедряется своеобразная отметина, вызывающая страх и желание бежать прочь, когда он снова к храму приблизится. В третий раз, если итэтэ все еще не понял намека и лезет опять, тогда его сквозь барьер затягивает на нижний этаж храма и там запечатывает в энерго-кокон, который будет разрушен Богами по возвращении. — А Боги не вернутся никогда, следовательно, застрявший там — застрял навечно, — закончил за нее Конрад. — И много несчастных итэтэ таким образом мумифицировалось? — Кроме вас, за последние четыреста лет никто не лазил, — съязвила Альриза. — Но до этого пытались многие. Сияющие Звезды надеялись найти, ага! Нет их там давно. Есть сырье, есть пустышки. Кроме того, пока Система не возродится, от тех приборов мало толку. Все равно, что от обычных камней. — Расскажи про Сияющие звезды! — оживился Конрад. — Они неотъемлемая часть Системы. — Что такое Система? — Шар и миллиарды Сияющих Звезд образуют ее. Шар — центр, Звезды — периферия. — Зачем Боги создали Систему? — Для познания тайн Вселенной. Боги хотели знаний и свободы. Я была нужна, чтобы охранять Систему, поддерживать ее функционирование. А сейчас я бесполезна: не знаю, зачем живу, и где находятся создавшие меня! Думаю порой, есть ли вообще смысл продолжать бороться или лучше уничтожить разом всю планету? — Погоди-погоди, — поспешно заговорил капитан. — Уничтожить планету ты всегда успеешь. Давайте лучше подумаем, как продолжать жить. Кстати, почему тебя называют Хранительницей крови? — окончательно осмелел Конрад. — Потому что я сохраняю чистоту крови здешней цивилизации, точно так же, как должна поступать любая нормальная планета! Неужели не ясно?! — Ясно. А ты не могла бы убрать барьер вокруг хотя бы одного из храмов? Нам проще стало бы подобраться к Шару, когда ключ найдется. — Барьеры ставили Боги. Я здесь бессильна. — А прекратить продуцировать Явления — тоже не можешь? — Явления — это мои попытки выжить. По мере сил я исправляю их последствия. Но иногда бывает и такое, что мне хочется разом покончить со всем. Меня создали, как разумную био-машину, обладающую эмоциями. У меня нет свободы действий, так как в меня вживлена программа. Я немного изменила ее тайком от Богов, однако я все еще во многом ограничена заданными мне функциями. — Понятно. — Вам ни на йе не понятно! — снова рассвирепела Альриза. — Я должна была выращивать кристаллы и совершенствовать их с каждым циклом, на высшем витке рождая Сияющие Звезды. И я выполняла свою роль честно много сотен лет. И какова была их благодарность?! Они перекрыли Систему, бросили меня здесь одну с этим примитивным, осточертевшим мне биосырьем! — Сырьем?! — не выдержал тут Дакус, догадавшись внезапно, о чем речь. — Сырьем?! Альриза немного помолчала, потом недовольно произнесла: — Все равно вы бы рано или поздно узнали… Какая разница? Эти итэтэ не такие, как вы. Вы — родные дети Земли, а они — искусственно выведенный симбиоз органической и неорганической материи, начальная стадия формирования Сияющих Звезд. Если Система не функционирует, они бесполезны. В них попросту нет смысла, как и во мне. — Не понимаю, — заговорил тут Марсель, — как это может быть — симбиоз органики и неорганики? Люди — сырье для неорганики?! — Вам незачем понимать! — снова рассердилась планета. — Вся информация по проекту содержится в Системе. От вас требуется вскрыть ее. Это все. Принимайтесь за дело! Связь внезапно прервалась, и обессиленный Гоша упал на колени Павла. Тот в страхе подхватил своего питомца и начал слегка встряхивать его. — Очнись, малыш! Что с тобой? Птица открыла поблекшие глаза, прошептав: — Паша, я устал. — Тебе плохо? Мне осмотреть тебя? — обеспокоился Павел. — Я ведь тоже врач! — Нет, — вяло и безжизненно отозвался коррос, — мне надо побеседовать с Конрадом. — Слушаю, — склонился над птицей капитан. — Говори, малыш! — Я помог вам сейчас? — Очень, не переживай! Ты молодец. — А… той вкуснятины у вас еще не осталось? — Какой именно? — уточнил Конрад, но в голосе его уже мелькнул едва сдерживаемый смех. — Любой. У вас во всех тюбиках вкуснятина. — Хочешь картофельное пюре с зеленью и мясом, а на десерт шоколадное мороженое? — Ура! — вскочил на ноги Гоша. — Я так рад, друзья! — и тут он заметил кислые лица членов команды. — Что произошло? — испуганно спросил он. — Ничего, — вздохнул Конрад. — Выслушали много приятного от великой Альризы вроде: "Трепещите смертные, по вашу душу приду скоро!" — а так все в порядке. — Я могу помочь? — Не можешь, к сожалению. Мы влипли по самую маковку и даже выше. Теперь нас спасет лишь чудо. — Но в чем дело? — коррос переводил взгляд умных, блестящих глазок с одного члена команды на другого. — Срочно нужен кто-то, умеющий глубоко читать узоры. Альриза требует от нас найти живое существо, в чьих линиях присутствует светящийся участок голубого цвета. — Хм, — задумался Гоша. — Не знаю, встречается ли такой уникум? Обычно узоры бывают серебристые, оранжево-красные, белые или золотые. Впрочем, я тут три дня назад, когда в лесу сельфусов лопал — извини, Паша, больше не буду есть эту дрянь, спасибо за проявленное терпение, — наткнулся на одного подозрительного типа. Узор у него не чужеродный, я проверял… В общем, субъект этот весь светился грязно-голубым светом, при этом едва держался на ногах от недоедания. Он при мне жадно сожрал целую пригоршню незрелых кэе. Надеюсь, этого чудика позже не стошнит, ибо плоды кэе — древнее рвотное средство. Насытившись, странный итэтэ оживился, но нехарактерное для жителя Альризы свечение вокруг него не пропало. И тогда непонятный тип изрек загадочную фразу: «Ну, держитесь, примитивные микробы! Я снова свободен!» И ушел. Нестандартный экземпляр, доложу вам. — И куда он отправился? — заинтересовался Конрад. — Почем мне знать? — Сумеешь отыскать его по свечению энергии, либо по узору? Гоша задумался, потом кивнул. — Думаю, да. По крайней мере, попытаюсь. Я того чудика запомнил, поскольку долго разглядывал и внешность, и линии, но до сих пор увиденное всерьез не анализировал… Он мутант, наверное. Жертва Явления. Но он злой. Почему Хранительница крови не видит, что он очень злой? Зачем она позволяет ему безнаказанно бродить по ее поверхности? Такие итэтэ весьма редко появляются, даже вследствие Явления. Мне кажется, — и коррос надолго замолчал. — Да говори же! — не выдержал Павел, легонько толкая Гошу в бок. — Мне кажется, он собирается кого-то убить.