Одиннадцать лет и три с половиной месяца назад.
– Мы должны ему сказать, – в который уже раз повторил ЧонИн, вертя в руках новенький диплом. – Мне кажется, он уже что-то подозревает. – Скажем, когда придет время, – ЙеЫн, удобно устроившись у него на коленях, обвила руками шею юноши. – Расслабься. – Я не могу, – молодой человек положил тонкую красную книжечку на стол, стоявший рядом. – У тебя не получится постоянно откладывать свадьбу, закармливая его липовыми предлогами. Тем более, наше собственное торжество не за горами. – И что? – приподняла брови студентка. – Мы поженимся, а потом поставим ЧунМёна перед уже свершившимся фактом. Он сам не раз говорил, что желает мне только счастья, так что,я думаю, он поймёт. Юноша помотал головой. – Он явно что-то подозревает, – ЧонИн на автомате погладил невесту по спине. – Именно ЧунМён должен был стать первым в выпуске, но из-за всего этого... – Просто-напросто ты лучше него, – ЙеЫн медленно растянула губы в улыбке. – И не нужно искать никаких других причин в том, что твой друг не так хорош. Когда будет вручение значков? – Через две недели, – ответил студент, с нежностью глядя на девушку. – Но кое-кому из нас уже поступают предложения. – А ну-ка расскажи! – она шутливо растрепала его волосы. Молодой человек застенчиво улыбнулся. – Меня зовут в США, – поделился он. – Работать в Нью-Йоркском отделении ФБР. Они признались, что там срочно нужен хороший криминальный антрополог. Они очень уговаривали меня, даже обещали взять на себя хлопоты по оформлению приглашения и визы... – И? – студентка пристально посмотрела на собеседника. – Когда мы едем? ЧонИн потрясенно распахнул глаза. – Дорогая, ты ещё не закончила учиться, – попытался возразить он. – И что?! – тряхнула головой ЙеЫн. – В Америке хватает университетов, так что как-нибудь справлюсь. А тебе, милый, не стоит упускать такой шанс, так что пусть они оформляют документы для двоих: тебя и твоей супруги. Юноша улыбнулся и с нежностью посмотрел на невесту. ***Наши дни.
ЧонИн продолжил путь, слабо понимая, чего именно ищет и куда идет. Да какая, впрочем, разница, ведь самое важное он потерял уже давно. Когда между чужим счастьем и своим выбираешь последнее, невзирая на моральные запреты, просто знай, что рано или поздно придется за это заплатить. Собственно говоря, это и произошло. Юноша сделал ещё один шаг и вдруг в изумлении замер: недалеко от него по дороге одиноко брел маленький желтый цыпленок. Путник торопливо огляделся, но не увидел никого из сородичей этого птенца. Усмехнувшись, он присел на корточки и начал наблюдать за животным, которое, казалось, никуда не торопилось. Цыпленок, не обращая внимания на человека, находившегося в подозрительной близости от него, спокойно брел в одному ему ведомом направлении. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и пух птенца казался серовато-оранжевым. ЧонИн протянул руки и аккуратно поднял хрупкое создание с земли. Цыпленок, как ни странно, совсем не испугался, а доверчиво устроился в чужих и незнакомых руках. Молодой человек распрямился и улыбнулся, наблюдая за смирным животным. – И откуда же ты такой взялся? – спросил юноша вслух. – Это мой, – раздалось позади. Городской гость вздрогнул, чуть не выронив цыпленка. Обернувшись, он с удивлением посмотрел на молодого человека, стоявшего прямо перед ним. Высокий и широкоплечий, но стройный, даже хрупкий, этот юноша был облачен в старую рубаху, распахнутую на груди, и рабочие брюки из грубой ткани. На голову была нахлобучена засаленная рыбацкая шляпа, место которой последние лет десять было явно на помойке. Лицо с тонкими и привлекательными чертами несло на себе отпечаток мрачной покорности судьбе. – У меня тут ферма, – новый знакомый указал головой куда-то вправо. – Он убежал оттуда. «А парень явно не из говорливых», – подумал прибывший из мегаполиса, отдавая птенца хозяину. – Меня зовут Ким ЧонИн, – вымолвил он. – Приехал к вам из Сеула. – Зачем? – в лоб спросил фермер, принимая цыпленка и осторожно устраивая его в своих ладонях. – Э-э-э.., – прямота этого человека несколько обескураживала и, надо признаться, выбивала почву из-под ног, но всё же этот простой вопрос заставлял задуматься: действительно, зачем? Местный житель коротко кивнул и бросил: – Если вам будет нужно свежее мясо, то приходите на ферму О СеХуна. И с этими словами он повернулся к ЧонИну спиной и размашисто зашагал прочь. ***Одиннадцать лет и три месяца назад.
Актовый зал университета был украшен настолько богато, что это зрелище практически вызывало тошноту. Аляповатые тряпки на окнах, венки, похожие на похоронные, уйма цветочных корзин, источавших смесь удушающих ароматов, дикие ансамбли из воздушных шаров... В общем, всё это убранство, скорее, приличествовало бы цирку, чем храму науки. Зал был полон до отказа. Первые ряды, отданные выпускникам, уже две недели имевшим на руках заветные дипломы, просто бурлили от предвкушения: все экзамены, тесты, защиты, волнения оказались далеко позади, а впереди лежала просторная и широкая дорога в будущее, на котором тоже не стоило зацикливаться. Сейчас нужно думать лишь о раздаче значков, почестях для тех, кто показал себя с наилучшей стороны, а также о празднике, который уже готовится. Ректор – суровая дама среднего роста в роговых очках – подошла к трибуне, установленной прямо на сцене, и гул в зале моментально стих, как по волшебству. Постучав пальцем по микрофону (в чем не было необходимости, потому что всю технику проверяли заранее), она приосанилась и начала говорить. Её речь была нацелена на то, чтобы дать молодому поколению нужный импульс, указав верное направление. Ректор многократно подчёркивала роль каждого в величии родины, вселяя в юные умы уверенность в своей значимости и рвение работать. Разумеется, это относилось лишь к тем, кто её слушал. ЧунМён, постоянно потирая нещадно потевшие ладони, то и дело оборачивался и косился на четвёртый ряд – там сидела ЙеЫн. Невеста чинно сложила руки на коленях и вроде бы внимала речи, но юноша успел перехватить её взгляд, направленный вперед. Правда, ему не было видно, на кого именно смотрела девушка... Но кто же ещё мог привлечь её внимание, кроме жениха? ЙеЫн отложила свадьбу по надуманной и не вполне понятной причине, и она взрывалась всякий раз, когда ЧунМён пытался вникнуть в суть дела. Невеста будто бы в одночасье охладела к нему, всё реже соглашаясь на предложения о встрече. Когда они всё же ходили на свидание, девушка явно тяготилась его присутствием, мыслями витая где-то далеко. Из их общения пропала легкость и непринужденность. Почему так случилось? Юноша не знал и, более того, предположить не мог. Он надеялся, что свадьба расставит всё по своим местам. Ну и пусть это радостное событие произойдет несколько позже, чем планировалось; главное – это то, что они будут счастливы. Иначе и не может сложиться, ведь они так искренне любят друг друга... Когда казавшаяся бесконечной речь ректора закончилась, первые ряды напряглись в предвкушении: сейчас начнется! Значки раздавали в обратном порядке, решив приберечь героев сегодняшнего дня на сладкое. Троих студентов – тех самых, что оказались лучшими в выпуске, – чествовали последними. Когда девушку, выигравшую бронзу в этом забеге, одарили значком и океаном аплодисментов, ЧунМён и ЧонИн переглянулись: они единственные в этом помещении остались без заветного ромбика. – Пусть победит сильнейший, – шепнул первый, через силу пытаясь засмеяться. Смуглый юноша лишь кивнул в ответ; он уже знал, что в этом забеге будет лишь один лидер, и его лучшему другу вряд ли суждено отхватить первый приз. Бедняга... Мысли молодого человека были прерваны ректором, которая чуть ли не прокричала в микрофон имя ЧунМёна. Студент поднялся на сцену и, натянуто улыбаясь, принял значок и грамоту. – Вы успевали так хорошо все эти годы, – сердито шепнула дама, отодвигаясь от трибуны и делая вид,что поправляет юноше лацкан пиджака. – Я была уверена, что именно вам достанется первое место, но за последние два месяца вас будто подменили! – Прошу прощения, – склонил голову молодой человек. – Я... Я разочаровал вас. – Ещё как, – фыркнула ректор. – Идите на своё место. ЧунМён постарался как можно более непринужденно сбежать по четырем ступеням, что соединяли сцену со зрительным залом, и ему это удалось, несмотря на ноги, которые были как деревянные. Он приземлился на стул рядом с ЧонИном и, когда имя его друга прозвучало на весь зал, искренне присоединился к аплодисментам, небрежно положив и значок, и грамоту на колени. Смуглый юноша взлетел на возвышение легко, будто птица. Он с широкой улыбкой принял причитающиеся ему регалии и, повернувшись к залу, поднял над головой документ с золотой печатью – знак его отличия от всех остальных, своеобразную замену соответствующей медали. Все присутствующие словно взбесились: помещение наполнилось криками и визгами, ставшими ещё громче, когда девушка в голубом платье взбежала на сцену и крепко обняла героя сегодняшнего дня. С первого ряда послышалось улюлюканье, а в конце – одобрительный свист, но ЧонИн уже не замечал этого. Он отвлекся лишь один раз, случайно посмотрев на место, что располагалось рядом с его собственным. ЧунМён замер, будто превратившись в соляной столп; от его лица отхлынула вся кровь, и оно сделалось мертвенно-бледным. Юноша переводил взгляд с того, которого он считал другом, на ту, которую он называл невестой. Спустя полминуты молодой человек встал и, не обращая внимания на соскользнувшие на пол грамоту и значок, почти что выбежал из зала. ***Наши дни.
ЧонИн в очередной раз остановился, про себя на весь свет ругая планировку Сольчана: дома стояли под странными углами друг к другу, и не было до конца понятно, где заканчивается улица и начинается частная территория. Он наугад свернул налево и почти что уткнулся в небольшое строение, обшитое современным светлым сайдингом. Над красной металлической дверью была скромная вывеска, гласившая: «Бар. Кафе. Ресторан». – Выбирайте по своему вкусу, что ли? – усмехнулся юноша, поёжившись. Мартовский вечер не баловал погодой, и даже куртка служила недостаточным средством от ветра. Внезапно ему захотелось просто погреться, да и желудок вдруг заурчал, требуя внимания хозяина. ЧонИн решительно нажал на ручку двери и открыл, потянув на себя. Пройдя внутрь, он, оказавшись в небольшом предбанничке с крючками для верхней одежды, стянул с плеч куртку и повесил её рядом с вещами прочих посетителей. Отодвинув занавеску, отделявшую прихожую от зала, молодой человек сделал шаг вперед и удивленно огляделся: он ожидал чего угодно, но только не этого. Несмотря на то, что он находился в корейской глубинке, в таком антураже вполне можно было представить себе Шерлока Холмса. Деревянные полы, стены и даже потолок придавали довольно большому помещению тот самый уют, которого с невероятным трудом стараются добиться рестораторы различных уровней. Слева располагался аккуратный камин с небольшой поленницей. Сейчас он не использовался, но было легко представить, как в зимнее время дрова, потрескивая, горят здесь, отдавая живительное тепло. У камина сгруппировались столы. Их было немного, но зато на каждом присутствовала белоснежная накрахмаленная скатерть и симпатичная салфетница. Справа была установлена барная стойка, за которой протирал стаканы невысокий, но ладно скроенный юноша с узкими глазами, тяжеловатой челюстью и очаровательной улыбкой. Посетителей было всего двое. Первый – его хозяин, МинСок, – медленно тянул колу и вполголоса переговаривался с владельцем бара. А вторым оказался ЧунМён. Бывший лучший друг играл толстостенным стаканом в руке, рассматривая на свет жидкость цвета темного янтаря. ЧонИн напрягся, но потом решительно нахмурился и, подойдя к отполированной до блеска стойке, сел на высокий стул рядом с учителем. – Пожалуйста, апельсинового сока, – попросил он, улыбнувшись. Бармен, на бейджике которого значилось краткое "Бён БэкХён", молча кивнул и, ловко достав из-под стойки большую бутыль с оранжевой жидкостью, мгновенно наполнил прозрачный стакан. Поставив сосуд на место и изящно протерев стойку полотенцем, он натренированным движением пододвинул напиток к клиенту. ЧунМён, бросив на ЧонИна недобрый взгляд, фыркнул и одним глотком осушил свою порцию. – Просто какая-то темная магия, – заметил он. – Куда бы я ни пришел, везде ты. – Я не знал, что ты живешь в этом городке, – возразил смуглый юноша, пригубив сок. – И, если уж на то пошло, мы могли хотя бы попытаться сосуществовать мирно, раз уж не повезло оказаться так близко друг от друга. – Мирно?! – отставив в сторону стакан, ЧунМён соскочил с высокого стула, который, покачавшись туда-сюда, вскоре снова замер на своём месте. – Не знаю, кем ты себя считаешь, но знай: я ничего не забыл! – Угомонись, – ЧонИн тоже встал со своего сиденья. – Ты никогда не умел проигрывать! – Это потому, что ты никогда не играл честно! – учитель резко размахнулся, и его кулак пришелся оппоненту по скуле. Смуглый молодой человек, не ожидавший такой мощной атаки, покачнулся, но всё-таки восстановил равновесие. Он попытался нанести ответный удар, но преподаватель, ловко поднырнув ему под локоть, перехватил плечо ЧонИна и коротко дернул. – Эй, а ну прекратить! – сердитый окрик бармена не услышал никто, кроме перепуганного, но заинтересованного МинСока, продолжавшего потягивать свою колу. – Я её любил, слышишь?! – ЧунМён схватил свободной левой рукой соперника за грудки и потряс. – А ты... Ты разрушил всё! ЧонИн внезапно взял учителя за запястье, с силой сжав, и, заставив ослабить хватку, отступил на шаг, и нанес удар по корпусу. – Я тоже её любил, – с горечью бросил он. – До тех пор, пока она меня не предала. Только тогда я понял, что чувствовал ты в тот день... Клянусь, если бы можно было повернуть время вспять, я бы никогда не поступил так с тобой, но, боюсь, хранить верность не в привычке ЙеЫн. ЧунМён, снова принявший боевую стойку, после этих слов как-то сник и, безразлично махнув рукой, закрыл лицо ладонями. Гость из Нью-Йорка замер. Внезапно всё ушло на второй план: и резкая смена стиля жизни, и развод, и этот безумный переезд; образ бывшей супруги растворился в думах, как утренний туман под лучами солнца. ЧонИн забыл обо всём, кроме того, что когда-то этот человек был его лучшим другом. И смуглый юноша, сделав два шага вперёд, порывисто обнял своего соперника. БэкХён, уже потянувшийся за стоявшей в углу бейсбольной битой, пробормотал: "Наконец-то!" и снова приступил к полировке стаканов. МинСок, отставивший в сторону недопитую колу, продолжал во все глаза наблюдать за драмой, что разворачивалась на небольшом пятачке перед стойкой. ЧунМён отнял ладони от лица и, пристально посмотрев на бывшего противника, мягко коснулся пальцами его щеки. – Здорово я тебя, – заметил он. – Больно? – Терпимо, – махнул рукой ЧонИн. – И когда ты только научился так бить? – Сельская жизнь заставляет идти на крайние меры, – приподнял уголки губ учитель. – А вот ты дерешься, как девчонка. – Ты просто ещё не видел меня в деле, – подмигнул гость из мегаполиса. МинСок, расплатившись за колу, попрощался с БэкХёном и немедленно испарился, на ходу с любопытством оглядываясь на оставшихся в баре. ЧунМён указал на сок и проговорил: – Допивай и пойдём. Нам нужно многое обсудить. – Ты прав, – ЧонИн, послушно подхватив стакан, осушил его в три глотка и, поставив его назад на стойку, положил рядом купюру, которую извлёк из кармана. – С задержкой в одиннадцать лет. *** – Точно тебе говорю, – кивнул МинСок, застёгивая пуговицы пижамы до самого горла. – Я сам видел! – И что потом? – его супруга, сидя у туалетного столика, медленно расчёсывала волосы массажной щеткой. Хозяин отеля сел на кровать и продолжил, возбужденно жестикулируя: – Учитель этого, нового, по щеке нежно-нежно погладил, а тот заулыбался так, будто ему целый мешок золота насыпали. Они голубые, как пить дать! – Да брось, – СоХи, положив щетку на трюмо, затянула тесемки довольно уродливой ночной рубашки с кружавчиками. – Никаких голубых не существует. Это всё киношники придумали. – Как знать, – пожал плечами МинСок, забираясь под одеяло. – Будем надеяться, что он вернется до полуночи.