Ярость тигра

       Когда ночуешь на новом месте, заснуть подчас просто невозможно: то какие-то звуки привлекают внимание, заставляя внимательно прислушиваться к ним, то кровать не такая, какой должна быть, то воздуха слишком мало или, наоборот, мучает сквозняк.    ЧонИн за свою жизнь не раз переезжал, но никогда ещё ему не приходилось жить в сельской местности. В отличие от гостиницы МинСока, которую практичный хозяин снабдил звукоизоляцией, дом врача был открыт всем ветрам, и потому крики сов, топот ежей и прочие звуки, издаваемые самыми разными животными, были слышны так же хорошо, как если бы городской гость спал на улице.    ЧунМён расстарался и вчера вечером убил несколько часов на уборку комнаты для своего друга. Раньше это помещение служило складом всевозможного хлама, который не выбрасывают, тщетно рассчитывая на то, что он когда-нибудь пригодится. Учитель перенес все эти вещи на чердак, отобрав для товарища те предметы мебели, какие ещё можно было использовать по прямому назначению: кровать, шкаф пугающих размеров, стол, два стула, слегка покосившийся комод, прикроватную тумбу.    Преподаватель тщательно отмыл пропыленную комнату, даже сделал так, что покрытые плотным налетом окна засверкали, как новенькие. Скрипучий пол скрыл плотный безворсовый ковер песочного цвета, узкая кровать стала зрительно намного выше благодаря матрацу и постельному комплекту, а серые занавески придали помещению вполне обжитой вид.    Скромное спальное место примостилось в дальнем правом углу. ЧунМён от своих щедрот выделил новому жильцу плотное покрывало с этническим узором, придававшее сему узкому ложу изысканный и экзотический вид. Прикроватная тумба, совсем недавно подновлённая учителем, сверкала полировкой. Прямо над ней располагалось окно, форточка которого в данный момент была приоткрыта, обеспечивая бесконечный приток свежего воздуха в комнату.    Рядом с тумбой стоял добротный письменный стол, на котором и нашла себе временный приют сумка ЧонИна. Столешница, пусть и далеко не новая, сияла чистотой.    Напротив примостился один из стульев, на спинке которого висела одежда жильца.    У левой стены возвышался огромный шкаф с тремя исполинскими дверцами, на одной из которых выделялась длинная царапина, а напротив стоял комод; под одну его ножку был подсунут обрезанный кусочек вагонки. Рядом притулился второй стул.    Обои у комнаты были практичными, серыми, с узором, теперь уже совершенно неразличимым из-за длительного воздействия солнца и пыли, а потолок, в рекордные сроки побеленный расторопным ЧунМёном, радовал глаз своей снежной яркостью.    В общем, комната была очень даже неплохой, а то, что юноше позволили жить в ней бесплатно, являлось дополнительным плюсом, ведь антрополог привез из Нью-Йорка минимум денег, оставив всё остальное бывшей супруге.    Накануне вечером ЧонИн, ЧунМён и Исин славно попировали, откушав блюда из фермерских продуктов, приготовленных искусными руками эскулапа, и отправились на боковую лишь около полуночи.    И примерно с тех пор городской гость никак не мог заснуть.    Он три раза вставал, чтобы закрыть форточку, и столько же – чтобы совершить обратное действие. Ему пришлось взять со стула покрывало и набросить его сверху на одеяло, чтобы потом скинуть на пол.    Проворочавшись так в течение полутора часов, антрополог не выдержал и вскочил на ноги. Подбежав к окну, молодой человек распахнул его и подставил лицо довольно бодрящему мартовскому ветерку.    ЧонИн закрыл глаза, и на него внезапно нахлынули воспоминания о Нью-Йорке, о ЙеЫн, Эдварде с русыми волосами, расчесанными на косой пробор, о мистере Хью Дэвисе, который, занимая пост главы регионального отдела бюро, ходил исключительно в джинсах, о Пэм и Энни, помощницах патологоанатома, которые всё время улыбались, несмотря на свои жутковатые обязанности...    Там, за океаном, осталась целая жизнь, как раз и сформировавшая его таким, каков он есть. Именно в Большом Яблоке антрополог стал кем-то, кого уважают.    Но был ли он счастлив?..    ЧонИн горько усмехнулся и, закрыв створки, задернул шторы. Какой смысл рефлексировать и погружаться в прошлое? Тогда он считал, что нашел себя, ведь у него было всё, что мог бы пожелать обыватель.    Но здесь и сейчас, в тесной комнатке со старой мебелью, расположенной в доме врача из самой далекой деревни на отшибе мира, молодой человек почувствовал что-то весьма похожее на счастье.    Впервые в жизни.    Антрополог кивнул своим мыслям и, забравшись в кровать, моментально уснул. ***     Человек никогда не бывает статичен.    Вы считаете себя консерватором? Перемены вас пугают?    Что ж, это не всегда верно: изменение, принятое вашим внутренним «я», пусть даже глобальное и выглядящее в перспективе попросту сумасшедшим, будет воспринято с восторгом истинного либерала.    Это и случилось с ЧонИном.    Впрочем, антрополог никогда не мнил себя ретроградом, но ещё полгода назад был уверен в том, что проведет всю жизнь в городе, который никогда не спит.    А теперь он преспокойно развешивал анатомические плакаты в одном из классов, прислушиваясь к приятному тенору Чунмёна, доносившемуся из соседнего помещения.    Да, работа весьма отличилась от той, к которой городской гость привык. Да, тут не было ни риска, ни накала, ни запредельной сложности. Да, доходы «до» и «после» разнились на несколько порядков.    Но ЧонИн ощущал непонятное умиротворение, которое и сигнализировало о том, что сделан правильный выбор.    Антрополог отошел на несколько шагов назад и, удовлетворенно кивнув, хлопнул в ладоши: настало время заняться садом!    На дворе стояла довольно прохладная погода, характерная для первой половины марта, но всё же на открытом воздухе было куда приятнее, чем в помещении.    Сбоку от школы незаметно притулился небольшой сарайчик, где и хранился весь инвентарь. Несмотря на небольшую площадь, сюда вмещалось немало инструментов и прочих принадлежностей, кроме того, найти то, что было нужно в данный конкретный момент, не представляло сложности.    ЧонИн, решив не терять времени, принялся за пришкольный участок. Прямо у входа были расположены клумбы (или то, что должно было на них походить). Раньше за ними ухаживал ЧунМён, но у учителя вечно не хватало времени, поэтому тут не было цветов, зато имелась грубо вспаханная земля, кое-как обложенная кирпичами.    Итак, положение срочно нуждалось в спасении.    Антрополог, вытащив из сарая рабочие перчатки и лопату, начал с ангельским терпением разбивать комья земли, дробить их. Он припоминал, как ловко и чуть неуверенно СеХун вскапывал грядки у себя на ферме, и пытался подражать юному земледельцу, но сразу же понял, насколько это тяжелый труд: с каждым движением лопата становилась всё тяжелее, а грязь прилипала к ней, как пластилин к рукам.    ЧонИн рассчитывал до обеда вскопать клумбы, придать им идеально круглую форму и сделать нормальный бордюр, но по прошествии нескольких часов понял, что на всё это уйдёт целый день.    Что ж, никто никуда и не спешил.    Городской гость работал, не покладая рук. ЧунМён, периодически появлявшийся то из того, то из другого окна, как чертик из табакерки, прижав ладони ко рту, подбадривал друга, и каждый раз лицо антрополога расплывалось в широкой улыбке.    Как же прекрасно, что ошибки прошлого имеют тенденцию решаться сами собой!    Не всегда, правда.    Но метко.    ЧонИн воткнул лопату в землю и, стянув перчатки, свернул их и запихнул в карман. Подув на ладони, кое-где уже успевшие покрыться красными волдырями, антрополог глубоко вздохнул и приготовился было снова приняться за работу, как вдруг мимо школы быстро прошел человек.    Само по себе, разумеется, это не было чем-то необычным, но, тем не менее, что-то заставило юношу проводить глазами того субъекта, который, судя по темпу шагов, явно куда-то торопился.    Незнакомец был облачен в стандартную полицейскую форму, к которой было добавлено два элемента: куртка с поднятым воротником и крупной надписью «Шериф» на спине и ружьё, ремень которого доблестный служитель закона перебросил через плечо.    Глаза ЧонИна сузились, а профессиональный инстинкт заговорил в его сознании громким голосом, призывая последовать за полицейским, куда бы тот ни шел. Антрополог с силой сжал ручку лопаты, а затем отпустил: к чему сопротивляться зову души?    Он быстро метнулся к школьным воротам и выскользнул наружу через узкую калитку. К сожалению, страж правопорядка уже скрылся из вида, но это не обескуражило городского гостя: последний пошел в ту сторону, куда несколькими секундами ранее направлялся шериф.    Вскорости форменная куртка с яркой надписью на спине замаячила впереди, и ЧонИн прибавил шагу, стараясь не приближаться, но и не выпускать полицейского из поля зрения.    Служитель закона был чуть повыше среднего роста, но сутулился, к тому же, имел привычку при ходьбе наклонять голову вперед, что зрительно уменьшало его. Щуплое телосложение отчасти компенсировалось курткой, а неуверенные движения, с какими он поправлял ремень от ружья на плече, явно свидетельствовали о том, что полицейскому нечасто приходится брать в руки табельное оружие.    Шериф шел через лес, не оглядываясь и не смотря по сторонам, да ему это было ни к чему: местный житель, он прекрасно знал окрестности и чувствовал себя здесь как рыба в воде.    А вот антропологу приходилось несладко: он изо всех сил старался не упускать из вида полицейского, к тому же, ему было необходимо следить за тем, чтобы ничем не выдать своего присутствия. ЧонИну порой приходилось то идти в полусогнутом состоянии, то прыгать, как кенгуру, и он вздохнул с облегчением, когда лес заметно поредел, а потом и вовсе закончился.    Вскорости они вышли на берег моря, и блюститель правопорядка, резко остановившись, замер, а потом круто развернулся на сто восемьдесят градусов. – Не слишком приятным было путешествие, а? – громко бросил он, с иронией глядя на своего преследователя и хлопая себя по карманам.    Антрополог резко выдохнул и улыбнулся, подходя ближе. – Вы меня раскусили, – признал он, разводя руками в стороны. – Я Ким ЧонИн, приехал к вам недавно. – Я в курсе, – шериф, вытащив из правого кармана куртки пачку сигарет, отработанным движением вытряхнул одну и, вставив в рот, снова начал охлопывать свою одежду. – И с каких пор вы тут играете в детектива? – Я увидел, что вы торопитесь куда-то, – проговорил ЧонИн, пытаясь подобрать верные слова. – Решил, что помощь не помешает, и пошел следом.    Полицейский, обнаружив, наконец, зажигалку, достал её и высек пламя. Прикурив и выпустив в чистый приморский воздух струю дыма, он смерил собеседника долгим и проницательным взглядом. – И что конкретно заставило вас подумать о том, что мне нужна именно ваша помощь? – осведомился он, пряча сигареты и зажигалку обратно в карман.    Антрополог нахмурился. За долгие годы жизни в Штатах он привык, что полицейские всегда весьма любезны с ним, особенно после того, как увидят его удостоверение. Этот же вел себя довольно нахально. – Вы не представились, – ледяным тоном процедил городской гость, скрестив руки на груди. – Ах, прошу прощения, – шериф, затянувшись, картинно выдохнул целое сизое облако и отвесил глубокий поклон. – Ким ЧонДэ, глава местной службы внутренних дел. Теперь всё в порядке?    ЧонИн кивнул, гордо глядя на служителя закона. – Процедура требует, чтобы вы сразу сообщали своё имя, – проговорил он. – Не примите это за занудство, но так принято.    Полицейский, докурив, бросил сигарету прямо на песок и затоптал подошвой тяжелого армейского ботинка. – Знаете, я тоже немного буквоед, – ухмыльнулся он. – Поэтому мне хотелось бы знать, откуда простой гражданин, да ещё и не так давно прибывший к нам, знает тонкости делопроизводства? – Я долгое время работал в ФБР, – признался антрополог. – Неплохая структура, – склонил голову ЧонДэ. – Но вот незадача: её полномочия не распространяются за океан, так что, милейший, спешу вас заверить, что справлюсь сам, а вам посоветую возвращаться к своим цветочкам.    Кровь бросилась в лицо ЧонИну. Если бы такое произошло лет пять назад, то городской гость не сдержался бы и высказал этому язвительному человеку всё, что думает о нем и его манерах, но теперь антрополог умел владеть собой. Втянув полную грудь воздуха и медленно выдохнув, он спокойно поинтересовался: – Что именно здесь произошло? Как проживающий на территории Сольчана, я имею право знать. – Один бегун отрыл человеческий череп, – полицейский махнул рукой в сторону моря. – Я удовлетворил вас этим, или ещё пообщаемся? – Череп?! – воскликнул антрополог, проигнорировав очередной ядовитый выпад. – Я и вправду могу помочь вам в расследовании. – Можете, – кивнул шериф, поправив ремень от ружья на плече. – Если сейчас же уйдёте отсюда и перестанете отвлекать меня идиотскими вопросами. – Вы не понимаете, – ЧонИн подошел вплотную к блюстителю порядка и схватил того за локоть. – Я одиннадцать лет проработал в антропологическом отделе лаборатории бюро! Кости – это моя специальность!    ЧонДэ сузил глаза. – Я думал попросить об этом ЧунМёна, – спустя несколько секунд протянул он. – Насколько мне известно, у него тоже есть подходящее образование... Но вы правы, две головы лучше, чем одна... Но, на всякий случай, мне необходимо увидеть ваши документы из ФБР, а также удостовериться, что вас не выгнали оттуда из-за чего-нибудь предосудительного. – Хорошо, – склонил голову городской гость. – Я готов предоставить вам всё, что угодно. – Прекрасно, – шериф хлопнул в ладоши. – Целых два антрополога на наш бедный городок, кто бы мог подумать! «Что ж, друг мой, теперь у нас два Гарри», – так, кажется, говорилось у Шекспира, правда? Возвращайтесь в школу; останки доставят к Исину во второй половине дня. – Благодарю вас, – ЧонИн быстро поклонился и заспешил к чаще леса: ему нужно было срочно сообщить ЧунМёну, что им предстоит поработать по специальности.    До него донеслось бормотание ЧонДэ: «Слава богу, что не придется вызывать этих полоумных из города...», но мыслями антрополог уже был далеко.    Он бежал между деревьями, даже не задумываясь о том, куда держит путь, и лишь чудо вывело его на верную дорогу. Оказавшись на территории деревни, городской гость со всех ног помчался к школе.